Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 апреля - День дурака (День смеха)

Два дурака

Сказка манджак

Жили-были два парня в одной деревне. Однажды они заспорили, кто из них умнее.

—   Я умней всех на свете! — сказал первый,

—   Нет, я! — возразил ему другой.

—   Нет, я!

Долго они так спорили и наконец решили пойти к старику мудрецу — пусть он их рассудит. Мудрец подумал, подумал, потом вручил первому парню длинный нож и сказал:

—   Ты,   сын   мой,   должен   принести   мне   большую   вязанку

сизаля.

Затем дал такой же нож второму парню и сказал:

—   А ты, сын мой, должен принести мне полдесятка спелых

плодов кабесейры.

Нигде поблизости сизаля не было, и первому парню пришлось отправиться за ним на дальнее поле. К полудню он нарубил большой ворох стеблей сизаля.

—   Ах! — с досадой воскликнул парень.— Веревку-то я забыл захватить! Чем теперь связать сизаль? Ничего не поделаешь, придется сходить в деревню.

Пока он ходил за веревкой, солнце уже село. Лишь поздно вечером положил он вязанку сизаля к ногам старика. Мудрец посмотрел на сизаль, связанный веревкой, и подумал: «Давно я не видел такого дурака. Он даже не догадался связать сизаль жгутом из его стеблей, а отправился за веревкой в деревню. Трудно найти человека глупее!»

Теперь мудрец с нетерпением ждал возвращения второго парня, которого послал за плодами кабесейры.

А тот полдня бродил по лесу, пока наконец не наткнулся на огромное дерево кабесейры, увешанное зрелыми плодами. Парень вырезал пять палок и начал их бросать вверх, стараясь сбить плоды. Но палки одна за другой застряли в ветвях.

Что тут делать? Полез парень на дерево. Достал одну палку и говорит:

— Послушай, палка! Ну и лентяйка же ты! Вместо того чтобы сбить мне плод, ты разлеглась на ветках. Слушай, ты должна попасть вот сюда, чтобы плод упал вниз. Мудрец велел принести плоды, и ты должна мне помочь. Поняла?  Ты должна ударить вот здесь!

Так он терпеливо объяснил каждой палке, куда ей надо попасть, и снова начал бросать палки в плоды кабесейры.

Когда последняя палка опять застряла в ветвях, парень взобрался на дерево и начал упрашивать палки сбить ему хоть пяток плодов. Так он провозился до самого захода солнца. Поздно вечером с пустыми руками он вернулся в деревню и рассказал мудрецу   о   своей   неудаче.   Тот   внимательно   выслушал   его   и задумался.

Поистине трудно было решить, кто из этих парней глупее!

Прикрепленное изображение (вес файла 1371.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 апреля - День птиц

Б. Сергуненков

Учёный и волшебная птица

Один учёный из Института птицеводства, наловившись разных птиц, захотел поймать волшебную птицу.

Он собрал себя в дорогу, взял мешок, чтобы положить туда птицу, и отправился в лес.

Вышел он утром бодрый и свежий. Шёл, насвистывая песенку и веря в свой успех.

Но, побродив по лесу день, другой, третий, походив неделю, месяц, он устал, приуныл. И цель не казалась ему уже такой близкой, и сомнения, поймает ли он волшебную птицу, к нему приходили.

Но он продолжал свои поиски.

Вскоре у него износились ботинки, и он шёл по колючей траве босиком, раздирая ноги в кровь. Износилась одежда, и тело его прикрывали рваные лохмотья. Кончились продукты, и он питался ягодами и кореньями трав. Наконец не стало соли и спичек, а каждый, кто ходит по лесу, знает, как трудно быть в лесу без соли и огня.

Разные звери попадались ему в лесу. Он встречал львов и тигров, на него нападали волки и кусали змеи. Он мок и мёрз под дождём и изнывал от жары и жажды. Несколько раз он был при смерти и только упорство и чудо его спасало.

Наконец он обошёл весь лес, но волшебной птицы не нашёл. И тогда он повернул обратно.

Другой на его месте очень бы огорчился, что не свершилось задуманное, что он не поймал волшебной птицы. Но учёный был весёлым человеком, и он не унывал. Он сказал себе: «Пусть я не нашёл волшебную птицу, но я обошёл весь лес. Я видел разных зверей, мёрз и голодал. Я умирал, но остался жив. А это тоже кое-что значит. Жизнь можно прожить и не поймав волшебную птицу».

Он вернулся домой, в институт, и повесил пустой мешок на гвоздь.

Одна лаборантка учёного, думая, что он принёс в мешке какую-нибудь птицу, по обыкновению взяла мешок и развязала его. И увидела в мешке волшебную птицу.

Сама ли волшебная птица залетела к нему в мешок, когда он этого не видел, или кто её туда положил — неизвестно. Но когда женщина, увидав волшебную птицу, вскрикнула и уронила мешок, из него выпорхнула птица и улетела. Прибежавший на крик учёный был так поражён, увидев улетающую волшебную птицу, что не успел ни рук развести, ни слова сказать.

Этой бы истории, конечно, никто не поверил: мало ли болтают на земле всякого. Но по счастью, во дворе института стояли в это утро две женщины, дворничихи, убирая мусор. Они-то и увидели, как из раскрытого окна вылетела волшебная птица и пропала в небе. О чём клятвенно засвидетельствовали другим.

Мы лишь подтверждаем их свидетельство.

Прикрепленное изображение (вес файла 62.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

2 апреля - Международный день детской книги

Людмила Поцепун

Сказка про Сказку

Жила-была Сказка. Это была добрая и волшебная Сказка, которая умела творить настоящие чудеса. Когда-то она жила в доме одной маленькой девочки. Маленькую девочку звали Евой, и она мечтала научиться летать как птицы. Но, она не только не могла летать, она не умела ходить. Злой недуг сковал ее ножки. А Ева, тем не менее, оставалась доброй и отзывчивой девочкой. Каждый вечер ее любимая мама читала ей эту волшебную Сказку. И каждый вечер девочка по-новому смотрела на мир. Она улыбалась и мечтала, мечтала, мечтала…

  Однажды Сказка пришла к ней во сне. И они разговорились. Ева рассказала ей, как сильно она хочет научиться летать. Сказка удивилась: «Ты хочешь летать? А ты хочешь научиться ходить?»

  На глаза Евы набежала легкая тень, но она с улыбкой ответила:

— Конечно, я хочу ходить. Но врачи говорят, что это невозможно. А про невозможность летать они ничего не говорили…

  Сказка улыбнулась.

— Знаешь, Ева, а я могу научить тебя летать!

— Правда? — сердце девочки затрепетало от радости.

— Правда. — Ответила Сказка и отошла к окну. — Только для этого тебе придется совершить подвиг. Знаешь, как сказочные герои совершают невозможное ради достижения цели?

Девочка кивнула.

— Так вот, — продолжала Сказка. — Если ты хочешь летать, тебе надо встать с постели и подойти к окну. Открыть ставни и встать.

— И все?

— И все. — Сказка уже подошла к холодному стеклу и, вдруг все вокруг засверкало радужными красками, а через мгновенье Сказка обратилась в красивого розового Дракона, который махал крыльями за окном. Дракон смотрел на Еву и терпеливо ждал. Ева с горящими глазами смотрела за окно и не знала, верит она или не верит в то, что видит. Наконец она подумала: «Я же сплю… А во сне, как в сказке возможно все!» А вслух сказала:

— Подожди меня, я уже иду!

  Девочка уверенно откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Впервые в жизни она почувствовала приятный холодок непокрытого пола. Она поджала пальчики…

— Да, я сплю… — вздохнула Ева, и с легкостью встала. Чуть-чуть покачалась, но быстро обрела равновесие и сделала шаг. В ее душе все затрепетало…. Она подняла ножку и сделала еще один шаг. Потом еще один, и еще один. Когда она подошла к окну, она уже смело передвигала ножки и улыбалась…

  Возле окна лежал коврик, и она почувствовала, как мягкие щетинки щекотят ее пяточки… Она засмеялась. Протянула ручки и открыла окно. Дракон смотрел на нее чудными большими глазами, кивая головой, подбадривая малышку. Он протянул свое крыло  и положил его на подоконник. Ева с усилием приподнялась на носочки, подогнула одну ножку и положила ее на подоконник, подтянула вторую. И вот, с замиранием дыхания, она дотянулась до протянутого крыла. Через пару минут она уверенно сидела сверху на Драконе.   Дракон не скрывал довольной ухмылки. Он взмахнул крыльями и полетел.… Ева замерла от удовольствия. Приятный ночной ветер ласково развевал ее длинные кучерявые волосы. Она с удовольствием вдыхала аромат ночи. Они взлетели вверх к звездам. Еве показалось, что сейчас она коснется рукой ясного месяца. А звездочки вот-вот начнут танцевать вальс ночных чудес. Вокруг них собралась стайка светлячков и освещала им путь.

  Дракон и Ева летали до утра. А потом вернулись домой. Девочка самостоятельно дошла до кровати, и уставшая, но безумно счастливая уснула. А Сказка вернулась на свое место на прикроватную тумбочку.

  А когда малышка проснулась, то подумала, что все это был просто сон. С мечтательным взглядом она посмотрела в окно. За занавесками ярко светило солнце. И что-то, отбрасывало зайчика на стену. Ева подняла голову и с удивлением увидела розовую чешую на подоконнике.

— Значит это был не сон! — закричала она.

  Она осторожно сползла с кровати, встала на ноги, взяла в руки книгу со Сказкой, и тихонько передвигая ножки, вышла из комнаты. Она дошла до кухни. На кухне мама пекла блинчики на завтрак. Она стояла спиной к двери и не слышала, как вошла девочка. Ева, тихо позвала:

— Мама.

  Сковорода на плите громко шипела, и женщина не услышала ее. Тогда малышка позвала громче:

— Мама!

  Мама повернулась на крик. Она смотрела и не верила своим глазам. Блин начал подгорать, но она не замечала. Она хотела что-то сказать, но язык не слушался ее. Тогда Ева подошла к ней, выключила газ и обняла ее. А мама заплакала…

— Мама, почитай мне эту Сказку. Она волшебная! Она научила меня ходить!

  Мама могла только кивнуть в ответ. Она кинулась целовать ноги дочери и плакала, плакала, плакала…

  Потом они еще много-много раз перечитывали волшебную Сказку, а потом многие другие добрые сказки. А когда девочка выросла, она подарила эту Сказку маме соседской девочке, которая очень не любила мыть руки и у нее часто болел животик. И каждый раз, когда ее мама читала Сказку, в жизни крохи происходили настоящие чудеса!

  Милые мамы и папы, бабушки и дедушки! Сказки творят чудеса: они лечат, они учат, они воспитывают. Они сближают сердца и души! Они нужны вашим детям, как когда-то были нужны вам! Читайте детям сказки!

Прикрепленное изображение (вес файла 1787.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

3 апреля – Водопол (День Водяного).

Водяной

Русская народная сказка

Жил в маленькой деревушке старичок. Не скучал, рожь выращивал, да щи варил. И вот пошёл он как-то в лес дров нарубить, переходя реку по мостику, уронил нечаянно свой топор. Вот беда-то какая! Другого топора у старика нету! Сел на мост и горюет … А тут из воды, голова показалась и спрашивает: - Чего горюешь, дед? - Ты кто такой? - напугался старик. - Я — Водяной. - А-а-а … Топор я уронил, в твою реку. - ответил старик. - Сейчас достану! - и Водяной исчез под водой. Прошло несколько минут и Водяной показывает деду серебристый тор: - Вот этот твой? - Нет. Мой старенький был. Исчез Водяной вновь. Прошло несколько минут и другой топор показывает деду: - А этот твой? - Э-э-э, батюшка, этот топор золотой. А мой старенький был ... И снова Водяной исчез под водой. Выныривает и показывает деду: - Значит этот будет твой! - Мой! - обрадовался дед. Взял старик топор и пошёл по мосту, а Водяной его окликнул и подал ещё два: золотой и серебряный. Пошёл дед в лес довольный, а про такое чудо из чудес прознал жадный барин. Ишь ты, какому-то нищему старику, Водяной подарил золотой топор! Пошёл барин на реку, у бросил обычный топор в воду, да как начал голосить … Водяной показался из воды и спрашивает: - Любезный, что произошло? - Топор уронил! Водяной нырнул в воду и оттуда сразу же достал золотой топор: - Твой топор, любезный? - Мой! - солгал барин. Водяной нырнул под воду и больше не показался, а барин так и сидит на мосту, всё топоров драгоценных дождаться не может ...

Прикрепленное изображение (вес файла 93 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

7 апреля - Всемирный день здоровья

Алан Маршалл

Вид у вас совершенно больной

Перевод Н. Шерешевской

Когда мне кто-нибудь говорит: "Вы, кажется нездоровы?", - я и впрямь начинаю чувствовать себя нездоровым. Если есть под рукой зеркало, я начинаю разглядывать свое лицо и размышлять о том, что вот недавно был здоров как бык, а теперь и не поймешь, в чем только душа держится.

Странное дело: я тот же, что и прежде, разве что внешне чуть изменился, но мне уже нет дела до людских забот. Я хочу сказать, если все домашние твердят вам, что вы, кажется, нездоровы, вам и вправду захочется лечь в постель.

Исходя из этого, я придумал прекрасный способ избавиться от незваного гостя, который любит сидеть до утра и приходит к вам именно в такой вечер, когда вы решили лечь пораньше.

Вы встречаете его на пороге с улыбкой, потом напускаете на себя озабоченность.

- Что с тобой, Джордж? - тревожно спрашиваете вы. - У тебя совершенно больной вид.

Джордж станет яростно отрицать это, но все же пощупает себе лоб и призадумается. Сейчас он совершенно здоров, но к концу вечера непременно почувствует недомогание.

Ваша жена, приветствуя его, должна проявить ту же озабоченность:

- Что с тобой, Джордж?

Затем очередь Наны, за нею идет тетя Агата, Джоан и Лори, дядя Бен, брат Эдит, Тит-Аппетит (наш частый гость) и дедушка.

Затем опять я:

- Не хочешь ли прилечь, Джордж?

- Может, тебе лучше пойти домой?

- Хочешь таблетку аспирина?

Если продолжать в том же духе, то придется вызывать "Скорую помощь", чтобы отправить его домой. Поэтому лучше остановиться, пока еще есть уверенность, что он сам дотащится до дому. Когда мне случилось вызвать для Джорджа "Скорую помощь", счет за вызов он прислал мне. На чем-нибудь всегда погоришь.

Прикрепленное изображение (вес файла 82.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

8 апреля - Международный день цыган.

Как цыган воровать отучился

Цыганская сказка

Стояли цыгане шатрами. Было в таборе двое братьев с молодухами. Как-то раз приехала к ним в гости семья – родня дальняя, муж да жена. Один из братьев говорит гостю:

– Знаешь что, ты помоги нам. Мы хотим за сеном поехать. Травы пока еще нету, а лошади должны что-то есть. Знаю я, что у соседней деревни, у самого края леса, стога стоят.

– Да что это ты говоришь? Что предлагаешь? Это, значит, мне с вами сено воровать?

– Да ничего, братец ты мой, что ты боишься, поедем.

– Ничего, морэ... – поддержал второй брат.

Решили поехать поближе к ночи, а днем братья и их жены задумали напугать гостя. Поняли они, что тот никогда в таких делах не участвовал.

Незадолго перед этим померла в таборе старуха-цыганка, тетка их родная. Вот все и боялись покойницы. Слухи ходили, что ходит она по ночам во всем белом.

Вот и сговорились братья, что жены их наденут на себя белые простыни и сядут под мостом, а на обратном пути, когда телега по мосту поедет, выскочат они да напугают парня.

Сказано – сделано. Как только наступил вечер, поехали братья и гость за сеном, а цыганки оделись во все белое и спрятались под мостом. Сидят там и ждут, когда цыгане обратно поедут.

А один из братьев забежал вперед и под стогом затаился. Идет гость, вожжи распустил, к сену подходит – как свое берет. На вожжи сено накладывает. Вдруг из-под стога голос раздается:

– Сено-то не бери... Не бери сено! Как пустился цыган бежать, а голос опять ему вдогонку:

– Не бери сено!.. Не бери сено, а садись на лошадь да поезжай с богом! – точь-в-точь старухи-покойницы голос.

Бросил цыган вожжи да бегом к шурину.

– Братец ты мой, старуха умершая не велит мне сено брать. Ей-богу, она под стогом прячется.

– Да что ты, морэ, господь с тобой, откуда взяться старухе? Похоронили ее, отпели, как полагается, иди за сеном.

– Не пойду, хоть убей меня, не пойду.

– Ну так хоть вожжи обратно принеси, вожжи-то, гляди, оставил.

Попросил цыган шурина, чтобы тот с ним вместе пошел, да он не идет.

– Иди, – говорит, – сам, не бойся, я подожду тебя здесь.

Делать нечего. Пришлось цыгану за вожжами красться. Ухватился за самый конец да наутек. Прибежал к лошади, запыхавшись.

– Родной мой, давай гони скорее! Сердце бьется, того и гляди, из груди выскочит.

– Ну что ж, садись, поедем.

Едут они, и приводит их дорога к мосту. Глядь – из-под моста фигура белая вылезает, а за ней еще одна.

– Гляди-ка, старуха-то вперед нас забежала. Вот грех-то какой.

– Что ты, морэ, с ума сошел, что ли? Кабы старуха была, то она одна, а тут целых две! Езжай, морэ, дальше... Только захотел цыган на мост заехать, глядит – поперек моста жердь протянута, дорогу перегораживает.

– Пускай коня, – говорит шурин, – ломай жердь.

– Да что ты, морэ, это старуха нарочно дорогу перегородила, пропускать не хочет.

– Езжай, что боишься? – крикнул шурин и хлестнул лошадь.

Как понесла лошадь, как взвилась! Сломала она жердь грудью и скачет на косогор. Шурин спрыгнул с телеги и под обрыв покатился, к шатрам побежал. Оглянулся цыган и аж сердцем обмер. Привидения за ним бегом бегут.

– А ну, родимая, выручай, бога ради! – вскричал цыган, и лошадь пошла еще шибче.

Въехал цыган в деревню, а там мужик ходит, в колотушку бьет, сторожит, стало быть.

– Миленький, – подбежал к нему цыган, – родненький мой, ай, дело-то какое, – и все ему рассказал. И как сено брали, и как старуху-покойницу встретили, да не одну, а целых две.

– Сена-то много взяли?

– Какое тебе сено? Разве тут до сена было?

Засмеялся мужик.

– Ты что дурака валяешь? Ты что смеешься? – заголосил цыган. – Тут плакать надо. Ты уж, будь любезен, миленький, доедь со мною до нашего табора, гостем будешь. Уж я, миленький мой, тебя угощу.

А сам цыган думает про себя: Только бы не отказался. Отдам ему три целковых, пусть обратно идет, будь он проклят!

Еле уговорил мужика.

С той поры цыган воровать зарекся. И слово свое держал.

Прикрепленное изображение (вес файла 3870.7 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

12 апреля — Всемирный день авиации и космонавтики

Рэй Бредбери

Космонавт

Над темными волосами мамы кружил рои электрических светлячков. Она стояла в дверях своей спальни, провожая меня взглядом. В холле царила тишина.

- Ты ведь поможешь мне удержать его дома на этот раз? - спросила она.

- Постараюсь, - ответил я.

- Прошу тебя! - по ее лицу бежали беспокойные блики. - На этот раз мы его не отпустим.

- Хорошо, - ответил я, подумав. - Но только ни к чему это, ничего не выйдет.

Она повернулась; светлячки, чертя свои орбиты, летели над ней, подобно блуждающему созвездию, и освещали путь. Я услышал, как она тихо говорит:

- Во всяком случае, попробуем.

Другие светлячки проводили меня в мою комнату. Я лег, и как только мое тело своим весом прервало электрическую цепь, светлячки погасли.

Полночь, мы с матерью, разделенные невесомым мраком, ждем, каждый в своей комнате. Кровать, тихо напевая, стала меня укачивать. Я нажал выключатель; пение и качание прекратилось. Я не хотел спать, я совсем не хотел спать.

Эта ночь ничем не отличалась от множества других памятных для нас ночей. Сколько раз мы лежали, бодрствуя, и вдруг ощущали, как прохладный воздух становится жарким, как ветер несет огонь, или видели, как стены на миг озаряются ярким сполохом. И мы знали, что в эту секунду над домом проходит его ракета. Его ракета летела над домом, и дубы гнулись от воздушного вихря. Я лежал, широко раскрыв глаза и часто дыша, и слышал мамин голос в радиофоне:

- Ты почувствовал?

И я отвечал.

- Да-да, это он.

Пройдя над нашим городом, маленьким городком, где никогда не садились космические ракеты, корабль моего отца летел дальше, и мы лежали еще два часа, думая: "Сейчас отец садится в Спрингфилде, сейчас он сошел на гудронную дорожку, сейчас подписывает бумаги, сейчас он на вертолете, пролетает над рекой, над холмами, сейчас сажает вертолет в нашем аэропорту Грин Вилледж..." Вот уже половина ночи прошла, а мы с матерью, каждый в своей кровати, все слушаем, слушаем. "Сейчас идет по Белл Стрит. Он всегда идет пешком... не берет машину... сейчас проходит парк, угол Оукхэрст, и сейчас..."

...Я поднял голову с подушки. На улице, все ближе и ближе, легкие, торопливые, нетерпеливые шаги. Вот свернули к дому... вверх по ступенькам террасы... И мы оба, мама и я, улыбнулись в прохладном мраке, слыша, как внизу, узнав хозяина, отворяется наружная дверь, что-то негромко говорит, приветствуя, и снова затворяется.

Еще три часа спустя я тихонько, затаив дыхание, повернул блестящую ручку их двери, прокрался в безбрежной, как космос между планетами, тьме и протянул руку за маленьким черным ящиком, что стоял у кровати родителей, в ногах. Есть! И я бесшумно побежал к себе, думая: "Он ведь все равно ничего не расскажет, не хочет, чтобы я знал".

И вот из открытого ящичка струится черный костюм космонавта - будто черная туманность с редкими стежками далеких звезд. Я мял в горячих руках темную ткань и вдыхал ароматы планет: Марса - запах железа, Венеры - благоухание зеленого плюща, Меркурия - огонь и сера; я обонял молочную луну и жесткость звезд. Потом я положил костюм в центрифугу, которую собрал недавно в школьной мастерской, и пустил ее. Вскоре в реторте осела тонкая пыль. Я поместил ее под окуляр микроскопа.

Родители безмятежно спали, весь дом спал, автоматические пекари, механические слуги и самоуправляющиеся уборщики погрузились в свой электрический сон, а я смотрел, смотрел на сверкающие крупинки метеорной пыли, кометных хвостов и глины с далекого Юпитера. Они сами были словно далекие миры, и сквозь тубус микроскопа я уходил в полет - миллиарды километров, фантастические ускорения...

На рассвете, устав путешествовать и боясь, что пропажу обнаружат, я отнес ящичек на место, в спальню родителей.

Потом я уснул, но тут же проснулся от гудка машины под окном. Это приехали из химчистки за костюмом. "Хорошо, что я не стал ждать", - подумал я. Ведь через час костюм вернется обезличенный, очищенный от всех следов путешествия.

И я опять уснул, а в кармашке пижамы, как раз над сердцем, лежал пузырек с магической пылью.

Когда я спустился, отец сидел за столом, завтракая.

- Как спалось. Дуг? - приветствовал он меня, будто все время был дома, будто и не уходил на три месяца в космос.

- Хорошо, - ответил я.

- Гренок?

Он нажал кнопку, и стол поджарил мне четыре ломтя хлеба - румяные, золотистые.

Помню, как отец в тот день работал в саду, все копал и копал, словно искал что-то. Длинные смуглые руки стремительно двигались, сажая, уминая, привязывая, срезая, обрезая; смуглое лицо неизменно было обращено к земле. Глаза отца смотрели на то, чем были заняты руки; они ни разу не взглянули на небо или на меня, даже на маму. Лишь когда мы опускались на колени рядом с ним, чтобы ощутить сквозь ткань сырость земли, погрузить пальцы в черный перегной и забыть о буйноголубом небе, он оглядывался влево или вправо, на маму или на меня и ласково подмигивал, после чего продолжал работать, глядя в землю, все время в землю, и небо видело только его согнутую спину.

Вечером мы сидели на крытых качелях, они нас качали и обдували ветром, и пели нам песни. Было лето, луна, был лимонад, мы держали в руках холодные стаканы, и отец читал стереогазету, которая была вмонтирована в специальную шляпу и переворачивала микространицы за увеличительным стеклом, если моргнуть три раза. Отец курил сигареты и рассказывал мне, как он был мальчиком в 1997 году. Немного погодя он, как всегда, спросил:

- Ты почему не гуляешь, не гоняешь ногами банки. Дуг?

Я ничего не ответил, но мать сказала:

- Он гуляет, когда тебя нет дома.

Отец посмотрел на меня, потом, впервые за этот день, на небо. Мать всегда наблюдала за ним, когда он смотрел на звезды.

Первый день и первый вечер после возвращения он редко глядел на небо. Я видел его рьяно работающим в саду, лицо будто срослось с землей. На второй день он уже чаще посматривал на звезды. Днем мать не так боялась неба; зато как ей хотелось бы выключить вечерние звезды. Иной раз мне так и казалось, что она мысленно ищет выключатель, да ведь не найдешь... На третий вечер, бывало, мы уже соберемся спать, а отец все еще мешкает на террасе, и я слышал, как мама его зовет, - так она меня звала домой с улицы. И отец, вздохнув, включал фотоэлектрический замок. А на следующее утро, за завтраком, я, глянув вниз, обнаруживал у его ног черный ящичек; мама еще спала.

- Ну, Дуг, до свидания, - говорил он, пожимая мне руку.

- Через три месяца?

- Точно.

И он шел по улице, не садился ни в вертолет, ни в такси, ни в автобус, а просто шел пешком, неся летный костюм неприметно в сумке под мышкой. Он не хотел, чтобы люди говорили, что он зазнался, став космонавтом.

Часом позже мама спускалась завтракать и съедала ровным счетом один ломтик поджаренного хлеба.

Но сегодня было сегодня, первый вечер, и он почти совсем не глядел на звезды.

- Пойдем на телевизионный карнавал, - предложил я.

- Отлично, - сказал отец.

Мама улыбнулась мне.

И мы поспешили на вертолете в город и повели отца мимо бесчисленных экранов, чтобы его голова, его лицо были с нами, чтобы он больше никуда не глядел. Мы смеялись смешному, серьезно смотрели серьезное, а я все думал: "Мой отец летает на Сатурн, на Нептун, на Плутон, но никогда не приносит мне подарков. Другие мальчики, у которых отцы путешествуют в космосе, показывают товарищам кусочки руды с Каллисто, обломки черных метеоритов, голубой песок. А мне приходится выменивать у них образцы для своей коллекции - песок с Меркурия, марсианские камни, которые наполняют мою комнату, но о которых отец никогда не хочет говорить".

Случалось, - я помнил - он что-нибудь приносил маме. Раз посадил в нашем дворе подсолнечники с Марса, но через месяц после того, как он ушел в новый полет, когда цветы выросли, мама однажды выбежала во двор и все их срезала.

Мы стояли перед стереоскопическим экраном, и тут я брякнул, не думая, задал отцу вопрос, с которым всегда к нему обращался:

- Скажи, как там, в космосе?

Мама метнула на меня испуганный взгляд. Поздно.

Полминуты отец стоял молча, подыскивая ответ, потом пожал плечами.

- Там... это лучше всего самого лучшего в жизни. - Он осекся. - Да нет, ничего особенного. Рутина. Тебе бы не понравилось. - Он испытующе посмотрел на меня.

- Но ты всякий раз летишь опять.

- Привычка.

- И куда же ты полетишь теперь?

- Еще не решил. Надо подумать.

Он всегда обдумывал. В те дни космонавтов было мало, он мог сам выбирать, как, куда и когда лететь. Вечером третьего дня после его возвращения вы могли видеть, как он выбирает звезду.

- Пошли, - сказала мама, - пора домой. Было еще не поздно, и дома я попросил отца надеть форму космонавта. Мне не следовало просить, чтобы не огорчать маму, но я ничего не мог с собой поделать. Я продолжал упрашивать отца, хотя он всегда мне отказывал. Я никогда не видел его в форме. Наконец он сказал:

- Ну, ладно.

Мы ждали в гостиной, пока он поднялся наверх по воздушной шахте. Мать грустно смотрела на меня, словно не веря, что ее собственный сын может так с ней поступать. Я отвел глаза.

- Прости меня, - сказал я.

- Ты мне ни чуточки не помогаешь, - произнесла она. - Ни чуточки.

Мгновение спустя в воздушной шахте послышался шорох.

- Вот и я, - тихо сказал отец. Мы увидели его в форме. Костюм был черный, с блестящим отливом. Серебряные пуговицы, серебряные лампасы до каблуков черных ботинок. Казалось, он весь - тело, руки, ноги - вырезан из черной туманности, сквозь которую просвечивают неяркие звездочки. Костюм облегал тело, как перчатка облегает длинную гибкую руку; от него пахло прохладным воздухом, металлом, космосом. От него пахло огнем и временем.

Отец стоял посреди комнаты, смущенно улыбаясь.

- Повернись, - сказала мама.

Ее глаза, обращенные на него, смотрели куда-то далеко-далеко.

Когда отец бывал в космосе, она совершенно о нем не говорила. Она вообще ни о чем не говорила, кроме погоды, моей шеи - дескать, не худо бы вымыть - или своей бессонницы. Однажды она пожаловалась, что ночь была слишком светлая.

- Но ведь эту неделю ночи безлунные.

- А звезды? - ответила она.

Я пошел в магазин и купил ей новые жалюзи, темнее, зеленее. Ночью, лежа в кровати, я слышал, как она их опускает, тщательно закрывая окна. Долгий шуршащий звук...

Как-то раз я собрался подстричь газон.

- Не надо, - мама стояла в дверях. - Убери на место косилку.

Так и росла у нас трава по три месяца без стрижки. Отец подстригал ее, когда возвращался из рейса.

Она вообще не разрешала мне ничего делать - скажем, чинить машину, которая готовила завтрак, или механического чтеца. Она все копила, как копят к празднику. И потом я видел, как отец стучит или паяет, улыбаясь, и мать счастливо улыбается, глядя на него.

Да, без него она о нем совсем не говорила. В свою очередь отец никогда не пытался связаться с нами, перебросить мост через миллионы километров.

Однажды он сказал мне:

- Твоя мать обращается со мной так, словно меня нет - словно я невидимка.

Я сам это заметил. Она глядела мимо него, на его руки, щеки, только не в глаза. А если смотрела в глаза, то будто сквозь пленку, как зверь, который засыпает. Она говорила "да" там, где надо, улыбалась - все с опозданием на полсекунды.

- Словно я для нее не существую, - сказал отец.

А на следующий день она опять была с нами, и он для нее существовал, они брали друг друга за руку и шли гулять вокруг дома или отправлялись на верховую прогулку, и мамины волосы развевались, как у девочки; она выключала все механизмы на кухне и сама пекла ему удивительные пирожные, торты и печенья, жадно смотрела ему в глаза, улыбалась своей настоящей улыбкой. А к концу такого дня, когда он для нее существовал, она непременно плакала. И отец стоял растерянно, глядя вокруг, точно в поисках ответа, но никогда его не находил.

...Отец медленно повернулся, показывая костюм.

- Повернись еще, - сказала мама.

На следующее утро отец примчался домой с целой кипой билетов. Розовые билеты на Калифорнийскую ракету, голубые на Мексиканскую авиалинию.

- Живей! - воскликнул он. - Купим путевую одежду, потом ее сожжем. Вот - в полдень вылетаем в Лос-Анжелос, в два часа - вертолетом до Санта-Барбары, ночуем, и в девять утра - самолетом до Энсенады!

И мы отправились в Калифорнию. Полтора дня путешествовали по тихоокеанскому побережью, пока не осели на песчаном пляже Малибу.

Отец все время прислушивался или пел, или жадно рассматривал все вокруг, цепляясь за впечатления, словно мир был большой центрифугой, которая вращалась так быстро, что его в любой момент могло от нас оторвать.

Мама в тот день осталась в гостинице. Отец долго лежал со мной рядом на песке под жаркими лучами солнца.

- Ух, - вздохнул он, - благодать...

Прикрыв глаза, он лежал на спине и пил солнце.

- Вот чего не достает, - сказал он.

Он, конечно, хотел сказать "на ракете". Но отец избегал упоминать свою ракету и не любил говорить обо всем том, чего на ракете нет. Откуда на ракете соленый ветер? Или голубое небо? Или ласковое солнце? Или мамин домашний обед? И разве на ракете поговоришь со своим четырнадцатилетним сыном?

- Что ж, потолкуем, - произнес он наконец. И я знал, что теперь мы с ним будем говорить, говорить - три часа подряд, как это у нас было заведено. До самого вечера мы будем, нежась на солнце, вполголоса болтать о моем учении, как высоко я могу прыгнуть, быстро ли плаваю.

Отец кивал, слушая меня, улыбался, одобрительно трепал по щеке. Мы говорили. Не о ракете и не о космосе - мы говорили о Мексике, где однажды путешествовали на старинном автомобиле, о бабочках, которых ловили в зеленых ярких джунглях: дело было в полдень, сотни бабочек облепили наш радиатор и тут же погибали, махая голубыми и розовыми крылышками, трепеща в судорогах - красивое и грустное зрелище. Мы говорили обо всем, только не о том, о чем я хотел. И отец слушал меня. Он слушал так, словно жаждал насытиться звуками, которые ловил его слух. Он слушал ветер, дыхание океана и мой голос, чутко, сосредоточенно, с напряженным вниманием, которое как бы отсеивало физические тела и оставляло только звуки. Он закрывал, глаза, чтобы лучше слышать. И я вспоминал, как он слушает стрекот машин, когда сам подстригает газон, вместо того чтобы включать программное управление, видел, как он вдыхает запах скошенной травы, когда она брызжет на него зеленым фонтаном.

- Дуг, - сказал он часов около пяти; мы только что подобрали полотенца и пошли вдоль прибоя к гостинице, - обещай мне одну вещь.

- Что?

- Никогда не будь космонавтом.

Я остановился.

- Я серьезно, - продолжая он. - Потому что там тебя всегда будет тянуть сюда. а здесь - туда. Так что лучше и не начинать. Чтобы тебя не захватило.

- Но...

- Ты не знаешь, что это такое. Всякий раз, когда я там, я говорю себе: "Если только вернусь на Землю - останусь насовсем, никогда больше не полечу". И все-таки лечу опять, и, наверно всегда так будет.

- Я уже давно хочу стать космонавтом, - сказал я.

Он не слышал моих слов.

- Я пытаюсь заставить себя остаться. Когда я в субботу пришел домой, то твердо решил: сделаю все, чтобы заставить себя остаться.

Я вспомнил, как он, обливаясь потом, трудился в саду, как мы летели и он постоянно был чем-то увлечен, к чему-то прислушивался. Ну конечно: все это делалось, чтобы убедить себя, что море, города, земля, родная семья - вот единственно реальное и стоящее в жизни. И я знал, что отец будет делать сегодня ночью: стоя на террасе, он будет смотреть на алмазную россыпь Ориона.

- Обещай, что не станешь таким, как я, - попросил он.

Я помедлил.

- Хорошо, - ответил я.

Он пожал мне руку.

- Умница, - сказал он.

Обед был чудесный. Мама, как только мы вернулись домой, отправилась на кухню и занялась готовкой, возилась с тестом и корицей, гремела кастрюлями и противнями. И вот на столе красуется огромная индейка с приправами - брусничный соус, горошек, вареная тыква.

- Разве сегодня праздник? - удивился отец.

- В День Благодарения тебя не будет дома.

- Вот как.

Он вдыхал аромат. Он поднимал крышки с блюд и наклонялся так, чтобы благоухающий пар гладил его загорелое лицо. И каждый раз говорил: "А-ах..." Потом он посмотрел на комнату, на свои руки. Обвел взглядом картины на стенах, стулья, стол, меня, маму. Наконец, прокашлялся: я понял, что он решился:

- Лилли!

- Да? - мама смотрела на него через стол, который в ее руках превратился в чудесный серебряный капкан, волшебный омут из подливки, в котором - она надеялась - ее муж, подобно доисторическому зверю в асфальтовом пруду, прочно увязнет и останется навсегда, надежно огражденный птичьими косточками.

В ее глазах играли искорки.

- Лилли, - сказал отец.

"Ну, ну, - нетерпеливо думал я. - говори же, скорей, скажи, что ты на этот раз останешься дома, навсегда, и никогда больше не улетишь, скажи!"

В этот самый миг тишину разорвал пронзительный стрекот пролетающего вертолета, и стекло в окне отозвалось хрустальным звоном. Отец глянул в окно.

Вот они, голубые вечерние звезды, и красный Mapc поднимается на востоке.

Целую минуту отец смотрел на Марс. Потом, не глядя, протянул руку в мою сторону.

- Можно мне горошку? - попросил он.

- Простите, - сказала мать, - я совсем забыла хлеб.

И она выбежала на кухню.

- Хлеб на столе, - крикнул я ей вслед.

Отец начал есть, стараясь не глядеть на меня.

В ту ночь я не мог уснуть. Вскоре после полуночи я спустился вниз. Лунный свет будто покрыл все крыши ледяной коркой, сверкающая роса превратила газон в снежное поле. В одной пижаме я стоял на пороге, овеваемый теплым ночным ветерком. Вдруг я заметил, что отец здесь, на террасе. Он сидел на механических качелях и медленно качался. Я видел темный профиль, обращенный к небу: он следил за движением звезд. Его глаза были подобны дымчатым кристаллам, в каждом отражалось по луне.

Я вышел и сел рядом.

Мы качались вместе.

Наконец я спросил:

- А в космосе есть смертельные опасности?

- Миллион.

- Назови какие-нибудь.

- Столкновение с метеором, из ракеты выходит весь воздух. Или тебя захватит кометой. Ушиб. Удушье. Взрыв. Центробежные силы. Чрезмерное ускорение. Недостаточное ускорение. Жара, холод, солнце, луна, звезды, планеты, астероиды, планетоиды, радиация...

- Погибших сжигают?

- Поди, найди их.

- А куда же девается человек?

- Улетает за миллиарды километров. Такие ракеты называют блуждающими гробами. Ты становишься метеором или планетоидом, который вечно летит в космосе.

Я промолчал.

- Зато, - сказал он погодя, - в космосе смерть быстрая. Paз - и нету. Никаких страданий. Чаще всего человек вообще ничего не замечает.

Мы пошли спать.

Настало утро.

Стоя в дверях, отец слушал, как в золотой клетке поет желтая канарейка.

- Итак, решено, - сказал он. - Следующий раз, как вернусь,- уж навсегда, больше никуда не полечу.

- Отец! - воскликнул я.

- Скажи об этом маме, когда она встанет.

- Ты серьезно?

Он кивнул.

- До свидания через три месяца.

И он зашагал по улице, неприметно неся черную форму под мышкой, насвистывая, поглядывая на высокие зеленые деревья. На ходу сорвал ягоды с куста боярышника и подкинул их высоко в воздух, уходя в прозрачные утренние тени...

Несколько часов спустя я завел разговор с мамой, мне хотелось кое-что выяснить.

- Отец говорит, ты иногда ведешь себя так, словно не видишь и не слышишь его, - сказал я.

Она все мне объяснила.

- Десять лет назад, когда он впервые улетел в космос, я сказала себе: "Он мертв. Или все равно что мертв. Думай о нем, как о мертвом". И когда он три или четыре раза в год возвращается домой, то это и не он вовсе, а просто приятное воспоминание или сон. Если воспоминание или сон прекратится, это совсем не так больно. Поэтому большую часть времени я думаю о нем, как о мертвом...

- Но ведь бывает...

- Бывает, что я ничего не могу с собой поделать. Я пеку пироги и обращаюсь с ним, как с живым, и мне больно. Нет, лучше считать, что он ушел десять лет назад и я никогда его не увижу. Тогда не так больно.

- Он разве тебе не сказал, что в следующий раз останется насовсем?

Она медленно покачала головой:

- Нет, он умер. Я в этом уверена.

- Он вернется живой, - сказал я.

- Десять лет назад, - продолжала мать, - я думала: Что если он погибнет на Венере? Тогда мы больше не сможем смотреть на Венеру. А если на Марсе? Мы не сможем видеть Марс. Только он вспыхнет в небе красной звездой, как нам тотчас захочется уйти в дом и закрыть дверь. А если он погибнет на Юпитере, на Сатурне. Нептуне? В те ночи, когда выходят эти планеты, мы будем ненавидеть звездное небо.

- Еще бы,- сказал я.

Сообщение пришло на следующий день. Посыльный вручил его мне, и я прочел его, стоя на террасе. Солнце садилось. Мать стояла в дверях и смотрела, как я складываю листок и прячу его в карман.

- Мам, - заговорил я.

- Не говори мне того, что я и без тебя знаю, - сказала она.

Она не плакала.

Нет, его убил не Марс и не Венера, не Юпитер и не Сатурн. Нам не надо было бояться что мы будем вспоминать о нем всякий раз, когда в вечернем небе загорится Юпитер или Сатурн, или Марс.

Дело обстояло иначе.

Его корабль упал на Солнце.

Солнце - огромное, пламенное, беспощадное, которое каждый день светит с неба и от которого никуда не уйдешь.

После смерти отца мать очень долго спала днем и до вечера не выходила. Мы завтракали в полночь, ели ленч в три часа ночи, обедали в шесть утра, когда царил холодный сумрак. Мы уходили в театр на всю ночь и ложились спать на рассвете.

Потом мы еще долго выходили гулять только в дождливые дни, когда не было солнца.

Прикрепленное изображение (вес файла 26.2 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

12 апреля — Католическая Пасха

Александр Вайц

Пасхальный заяц

Это было давным-давно. Жил на нашей земле один заяц, который обитал в лесу вместе с другими. Однажды, решив немного подкрепиться, заяц по кличке Длинные уши вышел рано утром в канун Пасхи из леса на поляну, где росла свежая сочная трава.

В это время на поляну вышли охотники, чтобы поохотиться на зайцев, и он тоже попал под обстрел. Одна дробинка попала ему в ногу, рана начала сочиться кровью. Заяц успел добежать до крайнего дома в деревне, где одна курица свила себе гнездо и откладывала в нём снесённые яйца.

Искалеченный заяц сел на яйца и покрасил их своей кровью. Увидели охотники, что заяц дрожит на яйцах и сказали:

«Завтра у нас Пасха. Оэстра — это рассвет, новая жизнь и воскрешение.»

Они пожалели зайца, обработали рану, перебинтовали ножку и отпустили на волю. На следующий день заяц Длинные уши опять пришёл в тот крайний дом и сел в то же гнездо. Охотники, увидев это, назвали его Пасхальным зайцем. Зайцу было это очень приятно.

С тех пор люди начали красить яйца и говорить детям, что на Пасху придёт Пасхальный заяц и принесет в подарок хорошим детям в поставленные для него на подоконнике шапки-гнезда свои разноцветные яйца.

Когда заяц состарился и скончался, его дух отправился в заячий рай, который находится далеко-далеко от нашей Земли. Теперь каждый год в ночь перед Пасхой Пасхальный заяц облетает все дома, где послушные дети оставили для него на подоконниках старые шапки, шляпы или корзинки, чтобы он им принёс в подарок разноцветные яйца. Теперь, как когда-то те охотники, рано утром в день Пасхи дети во всех странах идут на охоту за крашеными яйцами — заяц стал на этом празднике важной фигурой. Зайца с длинными ушами стали рисовать и делать керамические и шоколадные фигурки на Пасху.

Прикрепленное изображение (вес файла 120.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

13 апреля - День рождения рок-н-ролла

Пол Маккартни

Предисловие к книге Джона Леннона «Пишу как пишется»

  Впервые я встретил его на сельской ярмарке в Вултоне. Я был паинькой-школьником, и когда он забросил руку мне на плечо, то я с ужасом понял, что он пьян. Было нам тогда лет по двенадцать, несмотря на все его заморочки, мы постепенно стали приятелями. 

  Тетушка Мими (она приглядывала, чтобы его не слишком заносило) внушала мне, бывало, что на самом деле он умнее, чем хочет казаться, и всякое такое. Он сочинил стихотворение для школьного журнала про отшельника, который говорил: "Дыханием живу и замереть не смею". Тут я стал смекать: больно мудрен! Одни очки вон чего стоят, да и без оных на него удержу нет. "То ли еще будет!" - отвечал он обычно на взрывы одобрительного смеха. 

  Кончив Куорри-Бэнкскую школу для мальчиков, он поступил в ливерпульский художественный колледж. Потом бросил учебу и стал играть в группе под названием "Битлз", а теперь вот написал книгу. И вновь я смекаю: мудрен! Что это в нем - вьпендреж, заумь или что-то еще? 

  Непременно найдутся тугодумы, которые многое в этой книге сочтут нелепицей, отыщутся и такие, кто начнет докапываться до какого-то скрытого смысла. 

  "Кто такой Тарабанщик?" 

  "Глухая старая калоша? Это неспроста !" 

  Вовсе не обязательно, чтобы всюду был смысл: 

  Смешно - ну и ладно. 

Прикрепленное изображение (вес файла 112.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

На 19 апреля, в этом году выпадает Православная Пасха

А. П. Чехов

ЛИСТ

(Кое-что пасхальное)

   Передняя. В углу ломберный столик. На столике лист серой казенной бумаги, чернильница с пером и песочница. Из угла в угол шагает швейцар, алчущий и жаждущий. На сытом рыле его написано корыстолюбие, в карманах позванивают плоды лихоимства. В десять часов начинает вползать с улицы в переднюю маленький человек, или, как изволит называть его-ство, "субъект". Субъект вползает, подходит на цыпочках к столу, робко берет в дрожащую руку перо и выводит на сером листе свою негромкую фамилию. Выводит он долго, с чувством, с толком, точно чистописанию учится... Набирает чернил на перо чуть-чуть, немножечко, раз пять: капнуть боится. Сделай он кляксу и... всё погибло! (Был однажды такой случай... Впрочем, некогда...) Росчерка он не подмахивает: ни-ни... И "ер" вырисовывает. Кончив чистописание, он долго глядит на свою каллиграфию, ищет ошибки и, не найдя таковой, вытирает на лбу пот.

   - Христос воскрес! - обращается он к швейцару. Нафабренные усы приходят в троекратное соприкосновение с колючими усами... Раздаются звуки поцелуя, и в карман цербера с приятным звоном падает новая "малая толика". За первым субъектом вползает другой, за этим третий... и так до часу. Лист со всех сторон покрывается подписями. В четвертом часу цербер несет его в апартаменты. Старичок берет его в руки и начинает считать.

   - Все... Но, однако, что это значит? Пс! Тут, эээ... я не вижу ни одного знакомого почерка! Тут один чей-то почерк! Какой-то каллиграф писал! Наняли каллиграфа, тот и подписался за них! Хороши, нечего сказать! Трудно им было самим прийти и поздравить! А-ах! Что я им худого сделал? За что они меня так не уважают? (Пауза.) Эээ... Максим! Поезжай, братец, к экзекутору и т. д...

* * *

   Одиннадцать часов. Молодой человек с кокардой на дне фуражки вспотел, тяжело дышит, красен... Он взбирается по бесконечной лестнице на пятый этаж... Взобравшись, он с остервенением дергает за звонок. Ему отворяет молодая женщина.

   - Ваш Иван Капитоныч дома? - спрашивает молодой человек, задыхаясь от усталости. - Ох! Скажите ему, чтобы он как можно скорей бежал к его-ству опять расписываться! Украли тот лист! Ох... Нужно теперь новый лист... Скорей!!

   - Кто же это украл? Кому он нужен?

   - Его чертовка... эта... фффф... Его экономка стянула! Бумагу собирает, на пуды продает... Сквалыжная баба, чтоб ей ни дна ни покрышки! Однако мне к восьмерым еще бежать нужно... Прощайте!

* * *

   Еще передняя... Стол и лист. В углу на табурете сидит швейцар, старый, как "Сын отечества", и худой, как щепка... В одиннадцать часов открывается дверь из апартаментов. Высовывается лысая голова.

   - Что, еще никого не было, Ефимушка? - спрашивает голова.

   - Никого-с, ваше-ство...

   В первом часу высовывается та же голова.

   - Что, еще никого не было, Ефимушка?

   - Ни единой души, ваше-ство!

   - Гм... Ишь ты... Гм...

   Во втором часу то же, в третьем - то же... В четвертом из апартаментов высовывается всё туловище, с ногами и руками. Старичок подходит к столику и долго глядит на пустой лист. На лице его написана великая скорбь.

   - Гм... не то, что в прошлые годы, Ефимушка! - говорит он, вздыхая. - Так... Гм... И на лбу, значит, роковые слова: "В отставке"!!! У Некрасова, кажется, так... Чтоб моя старуха не смеялась надо мной, давай хоть мы распишемся за них!.. Бери перо...

Прикрепленное изображение (вес файла 56.3 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

23 апреля - Всемирный день книг и авторского права

Мара Маруш

СКАЗКА О ВОЛШЕБНОЙ КНИГЕ

( взято отсюда: http://samlib.ru/m/mara_m/skazkaowolshebnojknige.shtml )

Принцам и Принцессам посвящается

  Я расскажу вам историю об одной книге. Вы, может быть, спросите: что же в этом интересного? Дело в том, что книга эта не простая, она - волшебная. Нередко в таких книгах дают готовый рецепт - как с помощью заклинаний изменить жизнь. Волшебная книга, о которой пойдет речь, тоже способна сделать жизнь счастливей. Да вот незадача - прочитать ее очень непросто. Впрочем, перейдем к самой истории.

   Глава 1

  О том, как к Букинисту попала удивительная книга

   В одном старинном городе - с разноцветными домами, с веселыми флюгерами и нарядными ставенками; с узкими улочками, мощенными булыжником; зелеными парками и зеркальными прудами - жил Букинист.

   Как его отец, и отец его отца, Букинист был страстным книголюбом. Его великолепная библиотека насчитывала тысячи томов, среди которых было немало редких изданий, папирусов и старинных фолиантов. Как и многие поколения его почтенных предков, Букинист, зная в этом толк, торговал книгами. Его скромная с виду лавочка была известна многим коллекционерам и книголюбам мира. Они зачастую преодолевали большие расстояния, чтобы спросить у Букиниста совета или получить ценную консультацию, приобрести интересную новинку, купить или продать раритетное издание. Да и сам Букинист много путешествовал по свету, разыскивая редкие книги и пополняя свою знаменитую коллекцию.

   И вот в один прекрасный день, который запомнился Букинисту на всю жизнь, в его лавку вошел ничем неприметный человек. Он предложил Букинисту купить у него старинную библиотеку. И пояснил, что приехал издалека, чтобы распродать полученное наследство. Букинист осмотрел его библиотеку и обнаружил, что книги в ней действительно заслуживают внимания. Он предложил наследнику хорошую цену и тот остался весьма доволен, избавившись, как он считал, от "книжного хлама" и, выручив неплохие деньги. Больше Букинист его никогда не видел. Да и не о нем речь.

   Привезя приобретенные книги домой, Букинист стал сортировать их. Одни - для продажи в лавке, другие, более ценные, откладывал, чтобы предложить знакомым книголюбам. Однако, как он решил поначалу, для его собственной коллекции не нашлось ничего интересного. И вдруг среди них он увидел необычный экземпляр. Фолиант был невелик, но сразу привлек внимание. И не только инкрустацией из редких драгоценных каменьев. На светлой кожаной обложке книги были вытеснены какие-то необычные символы и письмена. А когда Букинист открыл ее, от нее неожиданно начал исходить мягкий свет, воздух вокруг стал мерцать и вибрировать, а где-то вдали будто зазвучала нежная музыка и едва слышно запел чудесный голос, навевая мир и спокойствие. Букинист с волнением перелистал пожелтевшие страницы. Книга была написана на каком-то странном языке, а рисунки состояли из ярких пятен и непонятных символов. И хотя Букинист знал многие языки мира, - как существующие, так и древние, - этот был ему незнаком. Он решил, что в его руки попала весьма необычная книга! Но о чем она!? Этот вопрос лишил его покоя, но узнать ответ на него оказалось непросто.

   Букинист объездил полмира, возя с собой необычную книгу в специально оборудованном саквояже. Он повсюду искал знатоков редких и старинных языков, чтобы перевести эту книгу. Но все было тщетно! Никто не мог даже сказать из какой она страны.

   Букинист загрустил. Он понимал, что в его руки попало бесценное сокровище. Но что делать дальше, Букинист не знал. Однако он не привык отступать. И решил, что сам расшифрует и освоит загадочный язык и прочитает эту удивительную книгу! Долгими ночами он стал просиживать над ней, изучая букву за буквой, постигая значение вязи старинного алфавита. Часами рассматривал удивительные рисунки, пытаясь найти ключ к их смыслу, и разгадать странные древние символы.

   Так прошло несколько месяцев. И постепенно Букинист начал понимать некоторые слова, а затем и фразы из книги. Понемногу, наитием, стал проникать в смысл диковинных рисунков. В этом ему помогал и голос, поющий где-то вдали. И с каждым днем этот голос будто становился чуть слышнее, словно книга сама начинала говорить с ним.

   А еще Букинист с удивлением заметил: когда он открывает книгу в хорошем настроении, слова песни становятся различимее, а рисунки - четче и понятнее. Если же он раздражен или в расстроенных чувствах, то книгу даже не стоит брать в руки. Дивный голос замолкал и Букинист переставал понимать тайный язык. А поскольку ему не хотелось пропускать ни дня в изучении фолианта, он старался всегда быть довольным и радостным. И оказалось - это очень легко и просто, ведь по-настоящему в жизни не так уж много причин для уныния. Из хаоса бытия у него вдруг появилось здравое понимание законов Вселенной. Оно помогло ему найти согласие с миром и со своей душой. Букинист только чуть-чуть стал постигать, о чем говорила чудесная книга, но даже и это немногое полностью изменило его. Глядя в таинственную книгу, он ощущал себя таким, каким мог стать, если б жил по велению души и сердца. И теперь он старался поступать именно так. И его жизнь преобразилась.

   Букинист решил, что его книга - волшебная, хотя в мире уже давно не верили в волшебство. Он каждый вечер с волнением доставал удивительный фолиант с полки и, открывая его, думал, что в эти минуты все счастье и свет мира приходят в его дом. Так волшебная книга могла пробыть в его библиотеке еще не один десяток лет. Как, наверное, и у предыдущего владельца.

   Но, видно, пришло время вернуть волшебство в мир.

   Постепенно, несмотря на все усилия, перевод книги давался Букинисту все труднее. Он больше не мог узнать ничего нового. И его начали одолевать сомнения. "Возможно, - думал он, - я мало искал и где-то есть человек, которому известен этот язык. Он смог бы перевести книгу и передать людям те уникальные знания, что скрыты в ней". И Букинист решил продолжить поиски. Но у него постоянно возникали какие-то неотложные дела, и что-то мешало ему вновь отправиться в путь.

   И вот, проснувшись однажды утром, Букинист понял, что больше не имеет права скрывать от людей это чудо. Он открыл волшебную книгу и обратился к ней за советом, как не раз делал это в последнее время. И тут же в своих мыслях получил от нее ответ. Она сказала, что Букинист должен просто выставить ее среди обычных книг в книжном магазине. Новый читатель сам заметит ее и приобретет за ту цену, которую сам посчитает достойной. Его ни в коем случае нельзя предупреждать о том, что книга эта волшебная. Букинист очень удивился и опечалился, узнав условия. Но он верил, что эта книга не может ошибаться. И пообещал, что все выполнит.

   Вскоре Букинист открыл в городе новый книжный магазин, куда заходили уже не знатоки и эксперты, а обыкновенные люди - служащие и студенты, старые и молодые, дети и родители, люди самых различных характеров и профессий. Поначалу Букинист проводил в этом магазине много времени. Он с волнением ждал - кто же станет владельцем его сокровища? Он предусмотрительно поместил фолиант на самую дальнюю полку, чтобы быть уверенным - эту книгу покупатель найдет неспроста. И каждый раз, когда кто-нибудь доставал с полки волшебный фолиант, Букинист с замиранием сердца следил, как его вертят в руках, или открывают, пытаясь прочитать диковинные буквы. И с удивлением смотрел, когда том небрежно ставили на прежнее место.

   В магазине Букиниста работал паренек - добрый и трудолюбивый. Он вскоре узнал о редкой книге, запрятанной в углу - она почему-то очень занимала его хозяина. Иногда, когда в магазине не было покупателей, паренек брал книгу в руки, листал ее, гладил мягкую кожу переплета. Он даже не осмеливался узнать стоимость столь удивительной книги. Ведь хозяин держал это в секрете. И однажды, будучи не в силах расстаться с ней, выкрал ее.

   Букинист очень опечалился, узнав, что волшебная книга пропала. Всю ночь он не спал, думая об этом и жалея, что не сберег чудесную книгу. Но уже на следующий день паренек пришел к нему с повинной и вернул фолиант. Он слезно просил у него прощения за свой низкий поступок и сказал, что эта книга изменила его - за одну ночь он понял, какой теперь должна стать его жизнь. Букинист поверил ему и не стал наказывать, лишь уволив. И даже, в ответ на его настойчивую просьбу, разрешил ему иногда приходить в магазин и изучать удивительную книгу.

   После случая с кражей Букинист уже не волновался о судьбе волшебной книги. Он знал - кто бы ни приобрел ее, книга будет учить волшебству, то есть - познанию света в себе. С этого времени Букинист гораздо реже бывал в книжном магазине, вернувшись в свою лавку. Лишь наказал Управляющему привести к нему человека, который захочет купить эту книгу, чтобы сговориться о цене.

   Глава 2

   О Купце, который увез книгу в дальние страны и нашел себя

   Прошел месяц. Управляющий, докладывая о делах, сообщал, что кое-кто проявлял интерес к "той самой книге", но это были просто любопытствующие. Находились и такие, кто интересовался ею всерьез. Но они считали, что книга эта наверняка стоит очень дорого, им не по карману.

   И вот, наконец, Управляющий привел к Букинисту покупателя - высокого солидного мужчину, который горел желанием приобрести фолиант. Букинист в первую очередь спросил у него - понимает ли тот, что издание это очень редкое.

   - О да, это настоящая диковинка! - горячо воскликнул он. - Я - Купец, и хорошо знаю цену таким вещам! А главное - мне очень любопытно прочитать эту книгу! Скажите, сколько она стоит?

   Букинист с облегчением вздохнул. Он решил, что Купец по достоинству оценил раритет. Впрочем, даже если это не так, он не имел права отказать ему, согласно взятым на себя обязательствам.

   - Хорошо, я продам вам книгу, господин Купец, - согласился Букинист. - А цену за нее назначайте сами. Не удивляйтесь, пожалуйста, это мое условие. Ведь книга бесценна, и я все равно не могу назвать ее истинную стоимость.

   Купец несказанно удивился этому и, пообещав подумать, ушел.

   Несколько дней он размышлял - сколько же ему заплатить за понравившуюся книгу? Купец был хоть и богат, но очень скуп, однако, как деловой человек, хорошо знал цену редким вещам. Он понимал - такой раритет стоит очень дорого. К тому же, Купец боялся, что Букинист откажет ему, если он предложит слишком мало. И Купец решил продать свое дело, лишь бы заполучить желанную вещь. Он недолго подержал в руках удивительную книгу, но уже готов был ради нее изменить всю свою жизнь. Ему казалось - какой-то голос шепчет ему, что он будет счастлив, если оставит свою торговлю и уедет в далекую страну. Там в уединении и тишине он будет изучать таинственные письмена и узнает, наконец, о чем эта чудесная книга...

   Купец занимался торговлей лесом. Дело у него было поставлено очень хорошо. И едва он объявил о продаже, как тут же нашелся покупатель. Выручив немалую сумму, Купец пришел в лавку Букиниста и, ни слова не говоря, выложил за древний фолиант целое состояние. Не спрашивая разрешения, он поспешно схватил книгу с прилавка.

   - Если передумаете, я верну вам деньги! - сказал Букинист, поскольку уплаченная сумма была очень велика. Увидев, что Купец уже направился к выходу, он воскликнул. - Постойте, господин Купец! Я расскажу вам, как заботиться о ней! Книга требует крайне осторожного обращения...

   Но тот, рассеянно кивнув в ответ, вышел.

   И вот Букинист остался один. Но и без книги его жизнь была хороша. Чудеса и везение продолжали сопровождать его, и, пожалуй, он даже привык к ним. Конечно, Букинист с ностальгией вспоминал время, когда волшебство жило в его в доме. И сожалел, что теперь уже не может обратиться к книге за советом. Однако оказалось - тот, кто живет в ладу со своим сердцем, всегда знает правильный ответ и никогда не ощущает одиночества.

   Букинист надеялся, что Купец освоит знания, скрытые в волшебной книге. И жизнь его поменяется к лучшему - в этом он не сомневался.

   А что же Купец?

   Когда, наконец, книга стала принадлежать ему, Купец поначалу просто обезумел от радости. Несколько дней, забыв о еде и сне, он листал ее, наслаждался сиянием и дивной музыкой, любовался игрой света в драгоценных каменьях на обложке. Мечтал о новой жизни. И почему-то вспоминал свое детство, такое светлое и беззаботное.

   Никому Купец не рассказал о своем удивительном приобретении, а уж, тем более - что вовсе отошел от торговли. Ведь происходил Купец из очень знатной купеческой семьи, для которой смыслом жизни многие века было обогащение. Что бы они сказали, узнав о столь непрактичной сделке, в которой Купец пожертвовал всем своим имуществом?...

   Теперь Купец уже не был купцом, поскольку из-за чудесной книги решил стать простым странником (но, с вашего позволения, мы пока будем называть его по-прежнему). Купец, как мог, позаботился о древнем фолианте. Чтобы книга не так бросалась в глаза посторонним, он обернул ее старой выцветшей тканью, а, отправляясь в путь, спрятал свое сокровище получше - себе за пазуху. Забив окна своего особняка, он закинул котомку за плечи и исчез из города.

   И вот, как и мечтал, он поселился в далекой стране, в городе, где его никто не знал. Купец снял скромную комнатку на чердаке и там часами просиживал над старинным фолиантом, пытаясь разгадать смысл написанного. Поначалу он взялся за дело с большим рвением, но вскоре его пыл поутих. Купец с досадой понял, что книга эта непростая, вряд ли ему быстро удастся разобрать ее тайные письмена. Да и нрав у Купца оказался весьма суровый и гневливый, а душа слишком темная, чтобы понять чудесную книгу. И вышло что все, на что был способен Купец, приобретя ее, он уже сделал. Он совершил смелый и решительный поступок ради своей мечты - распрощался со своей старой жизнью, в которой не был счастлив. Тогда, прислушавшись к книге, Купец впервые услышал зов своего сердца и поступил так, как велела его душа.

   Теперь он начал об этом жалеть.

   И хотя Волшебная книга продолжала петь Купцу о свете и истине, о добре и любви, он не понимал этого. Читая книгу, он истолковывал буквы и слова по-своему, по-купечески. Пожалел Купец, что поторопился, лишившись всего, и стал думать, что книга его обманула. Чем больше он злился и отчаивался, тем больше совершал ошибок. И часто слышал такое, чего книга ему вовсе не говорила. Как-то в сердцах Купец даже вырвал из бесценного фолианта несколько страниц, а в другой раз с гневом зашвырнул его в угол. Он не хотел больше слушать книгу и не знал, что делать с нею дальше.

   Однако жизнь шла своим чередом. Купцу вскоре наскучило сидеть одному дома. Он стал бывать повсюду, заводить приятные знакомства. Но, не желая расстаться со столь дорогой вещью, всегда носил книгу с собой. Иной раз люди замечали у Купца любопытную книжку, всю в каменьях, и просили показать им ее, чтобы рассмотреть поближе. И тогда он начинал злиться, тревожась, как бы не выкрали у него фолиант, за который он отдал все свое состояние.

   Он потерял покой. Каждого, кого встречал Купец на своем пути, подозревал в самом худшем, и всё время ждал и боялся, что его книгу похитят. Воры чудились ему повсюду. когда Купец раскрывал свою книгу, то крепко затворял двери и окна, опасаясь, что кто-нибудь увидит ее таинственный свет и услышит чудесную музыку. Не раз Купец просыпался ночью в холодном поту - ему казалось, что книгу у него украли. В панике он заглядывал под подушку, куда прятал ее на ночь, убеждался, что древний фолиант на месте, и с трудом тревожно засыпал.

   Так минул год. Однако это время не прошло даром для Купца. Постепенно он стал все больше разбираться в странных знаках и отчасти догадываться о значении некоторых рисунков в книге. Но этого было слишком мало, чтобы улучшить его жизнь и вернуть в нее свет. Ведь волшебная книга не могла лгать, да и сам Купец уже видел, как черна его душа. Вспомнил он, сколько сделал в жизни ошибок и плохих поступков, окупить которые крайне сложно. Обида все больше разъедала его душу. Он понял, что никогда не сможет постичь того, о чем поет эта книга. Да уже и не хотел, поскольку душа его была слишком мала, и свет не помещался в ней.

   И вот как-то Купец вспомнил, что сказал ему Букинист - "о древней книге нужно заботиться и обращения она требует осторожного!" Посмотрел Купец на старинный фолиант новыми глазами и увидел, какой он стал истрепанный. Пожалел Купец редкостную вещь и понял, что вовсе не имел права покупать ее. Но по-прежнему считал, что слишком дорого заплатил за пожелтевшие страницы на неведомом языке. Из-за них он потерял все, что имел!

   И решил Купец отправиться в обратный путь - чтобы вернуть свои деньги. А вдруг Букинист, как и обещал, вправду заберет свою книжку и отдаст то, что взял у него? Хотя и не очень в это верил, считая, что тот обхитрил его при сделке.

   Прибыв в родной город, Купец явился в лавку Букиниста и стал сердито требовать, чтобы тот вернул его состояние. Да еще и с прикупом - за то, что он намучался с этой никчемной книжонкой на чужбине. К его несказанной радости, Букинист сразу же отдал ему сумму, которую Купец запросил. Схватив деньги, Купец швырнул на прилавок книгу и поспешно вышел прочь.

   Открыв фолиант, - сокровище, которое он уж и не надеялся вновь увидеть, - Букинист был потрясен плачевным состоянием книги. Но он знал, как восстанавливать старинные раритеты. Бережно почистил пятна, подклеил поврежденные страницы, привел в порядок потрепанный переплет, и она стала такой, как прежде. С волнением Букинист вновь стал читать фолиант и изумился, что после своих дальних странствий волшебная книга засияла еще ярче, а ее музыка зазвучала гораздо слышнее...

   А что же стало с Купцом?

   Он остался жить в этом городе и никогда больше не приходил в лавку Букиниста.

   К торговле лесом Купец не вернулся. Вспомнил он, что в юности мечтал стать ювелиром и даже учился у одного хорошего мастера. Ему очень нравилось ювелирное ремесло, но родители посчитали это баловством, а он не осмелился возражать. Теперь Купец вдруг понял, что от мечты нельзя отказываться никогда, ее обязательно нужно исполнить. Он открыл свою ювелирную мастерскую и впервые в жизни ощутил себя счастливым. Целыми днями Купец с огромным удовольствием работал, вспоминая уроки мастера и даря ювелирным украшениям красоту. Дела у Купца быстро пошли в гору. Вскоре он открыл при своей мастерской богатый ювелирный магазин. Горожане охотно заходили туда - цены подходящие, качество отличное, а обслуживание - очень приятное.

   К удивлению знакомых, став Ювелиром, Купец очень изменился. Да и сам он заметил, что стал относиться ко многому по-другому, хотя и не знал почему. Он так и не понял, что книга, которая увела его в дальние странствия, была волшебная. Именно она помогла ему найти себя и сделала другим. Теперь нрав у Купца был добродушный и весьма сдержанный. Он никого не обманывал, не обкрадывал, не решал споры с помощью кулаков, как это бывало прежде. Купца всегда окружали люди честные и порядочные, плохие на его пути больше не встречались. Да и неудивительно - ведь подобное притягивает подобное.

   Однако Купец все же не забыл о волшебной книге. Блеск и сияние драгоценных камней нередко напоминали ему удивительные рисунки из волшебной книги. А в моменты особого счастья, работая над очередным прекрасным украшением, он вдруг слышал нежное пение на том самом диковинном языке. И тогда вспоминал чудесную книгу, скучая по тому времени, которое провел с нею в далеких странах и в том городе...

   Но что же было дальше с волшебной книгой?

   Глава 3

  О Художнике, который не услышал голос судьбы

   Букинист, расставшись с Купцом, был очень рад, что любимая книга снова с ним. Но он понимал, что это ненадолго

   "Ты пришла к нам из неведомой страны, о которой я пока ничего не знаю, - думал он, обращаясь к книге. - Но где она? И как мне найти человека, который знал бы твой язык?!"

   Большие надежды возлагал Букинист на ежегодную книжную ярмарку, куда всегда собираются знатоки из разных стран и куда съезжается множество людей. Отправляясь туда, он взял с собой свой бесценный фолиант, бережно уложив его в саквояж. Там он положил его среди самых обычных книг. И стал ждать - кому же улыбнется счастье? С волнением наблюдал Букинист, как руки любопытствующих трогают древний раритет. Многие интересовались необычным, богато украшенным фолиантом, но, узнав, что язык, на котором он написан, неизвестен, разочарованно отходили, ища что-нибудь привычное. Так шел день за днем.

   И вот однажды рядом с прилавком Букиниста остановился юноша, судя по мольберту за плечами - Художник. Он бережно взял в руки фолиант и восхищенно воскликнул:

   - Вот это да! Какая странная книга! И что за диковинный язык! Мне он откуда-то знаком... Кажется, будто я давно ищу именно эту книгу...

   Букинист обрадовался:

   - Так покупайте! Чтобы немного расшифровать этот язык, я потратил много месяцев, а вы его знаете! Какая удача! Я даже разрешаю вам самому назначить цену за эту книгу ...

   Художник смутился. Обаятельно улыбнувшись, он объяснил, что у него нет достаточной суммы, чтобы приобрести столь дорогой раритет. К тому же, он - Художник, и любит много путешествовать. А такая книга требует бережного обращения. Ну, какой ему от нее толк, если она будет пылиться на полке и годами ждать его возвращения? И потом, он чувствует - если купит ее, ему уже вряд ли будет интересно все остальное. А он многого хочет - успеха, признания, богатства, поездить по миру, прочитать много других увлекательных книг, приобрести интересный опыт... И вообще - мало ли в жизни замечательного? Кроме этой - да, не спорю - очень интересной книжки...

   Букинист слушал его в полной растерянности. Художник был ему очень симпатичен, а главное - тот знал древний язык. Букинист впервые встретил человека, который мог прочитать волшебную книгу, способную сделать его счастливым, а тому это было неинтересно...

   И, хотя это, наверное, нарушало правила, Букинист стал его уговаривать:

   - Господин Художник, умоляю вас, подумайте! Не упускайте свой шанс! Это же уникальная книга! Неужели вы не хотите, чтобы она принадлежала вам? А завтра, возможно, ее купят, и вы так и не узнаете, о чем она.

   - Ну и что ж! - пожал плечами Художник и, спросив позволения иногда приходить, чтобы читать книгу, ушел.

   И действительно, он не раз бывал у Букиниста. Подолгу стоял с книгой у прилавка. С восхищением листал, в основном рассматривая рисунки и иногда переводя вслух целые фразы - о гармонии, красоте, о законах Вселенной. На удивленные вопросы Букиниста Художник отвечал, что с трудом вспоминает этот язык и до сих пор не понимает, откуда знает его.

   Однажды Букинист предложил Художнику взять книгу с собой, чтобы дома в спокойной обстановке почитать ее. Но тот отказался, сказав, что опасается - вдруг потом не сможет расстаться с книгой. А ведь Букинист именно на это и рассчитывал. Он уже и не знал, как еще уговаривать Художника, не нарушая данное обещание. И тут однажды Букинист случайно увидел, как тот ходит от прилавка к прилавку, с интересом листает и покупает книги. Самые обыкновенные, заурядные, но довольно дорогие и пользующиеся большим спросом на этой ярмарке.

   "Что же он ищет в них? Да, некоторые книги довольно занятны. Но ведь они не идут ни в какое сравнение с волшебной!" - недоумевал Букинист. И с тех пор уже не уговаривал Художника.

   А тем временем книжная ярмарка завершилась, и пред закрытием Художник заглянул к нему. Букинист ждал, что тот изменит решение, но он лишь еще раз напоследок перелистал фолиант и, попрощавшись, ушел.

   "Даже не попросил придержать книгу на какое-то время, - глядя ему вслед, с грустью подумал Букинист. - Хотя я все равно бы этого не сделал, ведь это не по правилам. Впрочем, даже если б я нарушил их, это не имело бы смысла. Ведь волшебная книга нужна Художнику именно сейчас. Она помогла бы ему выбрать верный путь и найти истинные ценности. А так он зря потратит годы жизни на пустую суету". Букинист понимал - Художник не увидел волшебства, скрытого в книге.

   И вновь Букинист вернулся в родной город. Он не прятал волшебную книгу на дальней полке, а показывал ее и всем знакомым библиоманам и коллекционерам. Букинист решил - коль обычный Художник знает этот язык, вдруг они подскажут, где найти переводчика. Но вот незадача! Никто из них в своей жизни не встречал ничего подобного. Специалисты лишь восхищенно качали головами, с благоговением листая раритет. Некоторые, даже не спросив о цене, сетовали:

   - Продаешь? Жаль, мне такое чудо не по карману. Никакого состояния не хватит, чтобы купить ее. К тому же, книга требует особого ухода и хранения! Куда уж мне!

   - Хотелось бы купить, - говорили другие. - Но какой мне толк от этой странной книги?! На свете есть немало замечательных книг и папирусов, где понятен алфавит, известен автор или дата создания. Вот чем стоит гордиться, если уж включать в свою коллекцию! А в этой книге одни странные закорючки и символы. Ее даже прочитать нельзя!

   Правда, позже эти скептики говорили Букинисту, будто извиняясь:

   - А ведь книга-то твоя не простая! Теперь, когда беру другие, в них чего-то вроде не хватает - то ли музыки, то ли света. А та все в глазах стоит! Но приобрести ее я все же не могу. Она не для меня слишком уж чудесна, да и наверняка дорого стоит.

   Букинист понимающе кивал, а сам продолжал надеяться, что найдется читатель, достойный этой книги.

   Глава 4

  О Шуте,  для которого обложка важнее содержания

   И вот в яркий солнечный день в магазин Букиниста зашел человек. Он был шумный и веселый. Посетитель сказал Букинисту, что прибыл из далекой-далекой страны, где все ходят на голове и всегда смеются. Язык в той стране очень смешной, да и кожа у людей совсем другого цвета - ярко-красная, а глаза - бирюзовые. Много интересного рассказывал он, и оказалось, что этот весельчак очень разносторонний, да к тому же занимает высокий пост среди людей, ходящих на голове. Это вызывало уважение у Букиниста. Однако имя у этого человека было немного странное - Шут.

   Гость заметно притих, увидев волшебную книгу, которая в почете лежала среди других раритетов на прилавке. Он взял ее, повертел в руках, и пришел в восторг от драгоценных каменьев и затейливой вязи на обложке. Букинист стал объяснять Шуту, что это уникальное издание, что книга очень необычна. В этом можно убедиться, если открыть ее. Но Шут продолжал восхищаться красотой книги и ее сиянием, однако так и не взглянул в нее. А ведь Букинист сказал ему, что книга написана на редчайшем языке! Шут восхищенно захохотал в ответ и удалился восвояси, пообещав прийти еще.

   Зайдя на следующий день, Шут пригласил Букиниста на обед. Выпив вина и набравшись смелости, он упомянул о той замечательной книге, которую видел вчера. Волнуясь, Шут предложил забрать красивую книжку в свою страну, где ходят все на голове. Он пояснил, что знает толк в книгах и много лет ищет именно такую.

   - Хорошо. Что вы можете предложить мне за нее, господин Шут? - волнуясь, спросил Букинист.

   Шут, глупо улыбаясь, порылся в карманах и достал небольшой кусок кожи диковинного животного - бриколаса. Букинист много слышал о нем, но ни разу не видел этих чудесных существ. И знал, что эта кожа весьма редкая. Шут протянул ему свой трофей и попросил отдать за него фолиант. Букинист не мог поверить, что книга уходит от него таким странным образом, и обещал подумать над его предложением. Он еще надеялся, что Шут, как полагается, все же заплатит хоть немного денег. Иначе сделка была бы какая-то неправильная!

   Но Шут оказался очень упорным человеком. Он приходил к Букинисту каждый день и уговаривал отдать ему удивительную книгу за подаренную шкурку. Он преподносил разные гостинцы, рассказывал, как чудесно будет ему житься с такой любопытной книжкой, и что уж он-то со своим вкусом и высоким положением сможет обеспечить достойные условия столь редкому изданию. Букинист же отмалчивался.

   И вот Шут собрался уезжать в свою далекую страну. Зайдя к Букинисту, он снова стал умолять его:

   - Отдайте мне эту книгу, господин Букинист! Ведь жизнь моя давно потеряла смысл, она пуста и темна. Долгие годы я искал себе настоящую книгу, которой мог бы гордиться. И вот наконец-то нашел ее! Ради нее я буду жить дальше.

   Букинист все никак не мог решиться отдать волшебную книгу такому необычному претенденту. И даже не странная плата Шута смущала Букиниста, а то, что он ни разу не заглянул в бесценное издание. Но все же по правилам Букинист обязан был отдать книгу, как только его об этом попросят. Поэтому ему пришлось уступить фолиант Шуту.

   Что же было дальше?

   К сожалению, Шут оказался самым настоящим шутом. По возвращении в свою страну, где люди ходили на голове, он всем показал свое приобретение и в честь этого закатил пышный пир для своих друзей и приятелей. Вместо того, чтобы прочитать книгу, Шут с почетом носил ее повсюду с собой и, демонстрируя всем, приговаривал:

   - Взгляните, какую диковинку я привез из далекой страны. Книжица просто редчайшая! Говорят, очень занимательная. Объехала много стран, возраста очень древнего. Свойства у нее наверняка чудесные, потому как от нее исходит сияние нешуточное.

   Все ахали и восхищались чудесной покупкой Шута, ходили на головах и смеялись вместе с ним. Правда, народ в этой стране тоже был непростой. Они понимали язык птиц и зверей, деревьев и ветров, земли и неба. Так что догадались жители, что книга его волшебная. И стали почитать Шута за то, что у него есть такое чудо.

   - Не прост наш Шут, ох как не прост! - поговаривали они между собой. И с удивлением обсуждали, что, после приобретения волшебной книги, Шут стал каким-то другим - более серьезным и ответственным человеком.

   А Шут и, правда, поменялся. Конечно, мы не можем знать то, каким он был раньше. Но слухи о нем были самые разные и весьма не лестные. Теперь он, по крайней мере, перестал вместе со всеми ходить на голове, и казался таким же важным, как Император этой страны.

   Поначалу свое приобретение Шут очень ценил. Как мог, оказывал волшебной книге свое почтение - переехал в более красивый дом, нарядно обставив его, не хуже, чем у самого Императора. И часто приглашал к себе знатных гостей, чтобы познакомить их с чудесной книгой. По несколько раз в день он протирал бархаткой книгу, оберегая от пыли, отвел ей отдельную комнату, где она отдыхала от яркого солнечного света или от непогоды. В общем - делал все возможное, чтобы уважить. Правда, что на самом деле необходимо такой книге, он не знал. Поскольку перед отъездом так и не потрудился спросить у Букиниста - как же надо ухаживать за старинными фолиантами?

   Шут был вовсе не плох и не хорош. Просто он не задумывался, что делать с приобретенным волшебством. Да и не подозревал он вовсе ни о каком волшебстве. Однако Шуту чрезвычайно нравилось, что где бы он не появился, кому бы не показал свое сокровище, везде книге оказывают почет, а заодно и ее обладателю. И Шут уже стал воображать себя равным Императору. Он не слышал или не хотел слышать постоянных перешептываний за своей спиной:

   - Как могла угодить волшебная книга к такому Шуту?! Чем он заслужил эту честь?

   - Не понимает он даже, как ему повезло!

   - А ведь такое впечатление, что он вовсе ее не читает!

   - Ну что ж, зато он бросил свои плохие привычки.

   - И каким Императором теперь себя держит!

   - Уж лучше быть настоящим Шутом, чем казаться Императором.

   - Кажется, недолго пробудет волшебная книга у Шута.

   - Да, не таков этот человек, чтобы она осталась у него навсегда.

   Шут считал, что это просто завистники. И в ответ хохотал еще заразительней и еще больше гордился своим приобретением.

   Прошло немало времени, а он так и не собрался почитать книгу. Долгими часами смотрел на нее, любовался мерцанием, исходящим от обложки, вздыхал, радуясь своему счастью. И, сдувая с нее невидимые пылинки, говорил:

   - Как мне повезло, что ты у меня есть! Ты лучик света в моем царстве теней. И я для тебя сделаю все что угодно!

   Правда, Шут и не спрашивал книгу, что же он должен для нее сделать, а фантазировал сам - о том, как хорошо они заживут вместе. Давал ей множество обещаний, которые, кто знает, может, и не собирался исполнять.

   - Ты всегда будешь со мной, и мы будем счастливы. Я стану работать еще больше, куплю еще один дворец. А тебя мы тоже пристроим в какое-нибудь общественное место, чтобы ты своим светом освещала помещение, а все приходили тобою любоваться. Ведь от такой светящейся книги должна же быть какая-то польза и выгода?! И что за толк просто лежать на полке? А на вырученные средства я с тобой буду жить, как Император. Я давно об этом мечтал, но, лишь встретив тебя, почувствовал, что у меня есть на это силы.

   Книга, мерцая, молчала, а Шут продолжал свои монологи. Он считал, что дело у них уже решенное. А читать книгу ему было вовсе не интересно. Ведь Букинист сказал ему, что написана она на каком-то странном и непонятном языке. Зачем же ему в нее заглядывать? Никакого резона, скучно это.

(окончание следует)

Прикрепленное изображение (вес файла 446.5 Кб)

Мара Маруш

СКАЗКА О ВОЛШЕБНОЙ КНИГЕ

(окончание)

   И вот через короткое время книга уже сияла гораздо меньше, а Шут все больше стал походить на того, прежнего Шута - фанфарона и хвастуна, каким его знали окружающие.

   Волшебную книгу он все так же таскал повсюду с собой, а, попадая в место, где были еще какие-нибудь незнакомые книги, откладывал ее в сторону, поручая присмотреть кому-нибудь, и бежал к ним. Шуту все время хотелось сравнивать все книги со своей, чтобы убедиться, что он не прогадал. И те, другие, все больше поражали его воображение - они были такие яркие, простые и понятные. Нередко Шут громко восхищался их кричащими обложками и хохотал от восторга. А его знакомые и приятели, видя это, удивлялись:

   - Как Шуту приходит в голову восторгаться дешевыми бестселлерами?

   - Не понимает он, что такой чудесной книги, как у него, в целом мире нет!

   Нашутившись вдоволь, Шут возвращался, с удовольствием вспоминая о том, как ему было весело сегодня, и как много отличных книжек он повидал. А волшебная книга? Что ж, он привык, что она всегда рядом. И уже перестал замечать свет, идущий от нее.

   На самом деле, Шут вовсе не был так глуп, как казался. Он замечал, что в любой компании гораздо больше внимания достается его книге, а вовсе не ему. Все восхищаются ею, интересуются - хорошие ли условия он для книги создал, не планирует ли повезти ее в соседние страны, чтобы показать там книгу важным персонам? И это начало его сердить. Конечно, Шуту льстило, что его повсюду приглашают, уважают за новое приобретение, но в то же время он никак не мог понять: что же такого удивительного в этой книжице?

   Однажды волшебная книга случайно раскрылась. И Шут невольно увидел, как выглядит тот загадочный алфавит, о котором говорил Букинист. Рассеянно полистав книгу, Шут оставил на ее страницах грязные пятна, стал фальшиво подпевать мелодии, которая зазвучала из открытой книги, а потом захлопнул ее, так и не поняв ни слова и не проявив особого интереса. А вскоре Шут настолько привык к своей книге, что совсем перестал обращать на нее внимание и беспокоиться о сохранности бесценного издания.

   Спустя год Шут снова приехал в город, где жил Букинист. Он зашел к нему в гости, по-дружески подшучивая, что тот все так же чахнет в книжной пыли. Тогда как у него, Шута, в далекой стране, где ходят на головах, жизнь гораздо веселее и занятнее. Шут радостно рассказал Букинисту о своих дальнейших планах. Что он скоро намерен задействовать книгу в общественно-полезных делах на выгодных для себя условиях, а потом на эти деньги жить-поживать, да добра наживать. И Букинист понял, что Шут даже не пытался читать волшебную книгу. Он попросил у него фолиант, чтобы взглянуть на него. И очень рассердился, увидев, что обложка книги потемнела, а на ее бесценных страницах появились пятна от еды и вина.

   - Как вы смеете так обращаться с редким раритетом, господин Шут! - воскликнул он. - Если бы вы прочитали эту книгу, знали бы, какая это ценность! Верните мне ее!

   Шут очень расстроился. Он не стал отпираться и оправдываться. А лишь слезно пообещал, во что бы то ни стало исправиться. А когда Букинист потребовал дать клятвенное обещание обращаться с книгой подобающе, уверил, что уж теперь-то будет ценить красивую книжицу по-достоинству. И тот, вздохнув, отдал Шуту фолиант. Тревожно было Букинисту за судьбу книги, но что он мог поделать? Ведь книга сама поставила условия, которые он обязан соблюдать. Может, не зря волшебная книга попала к такому Шуту? Возможно, свет в его душе не совсем погас и для него еще не все потеряно?

   Засидевшись в этот день в лавке допоздна, Букинист решил прогуляться. Он любил иногда бродить по ночному городу, когда шум стихал, и становился слышен голос звезд, деревьев и ветров, которые нашептывали ему свои истории...

   И вдруг, проходя мимо ресторана, из ярко сияющих окон которого доносились музыка и смех, он увидел, как из дверей ресторана, громко хохоча, вышел Шут с веселой компанией. Вслед за ними выбежал официант и почтительно подал Шуту забытую им на столе волшебную книгу. Тот, пошатываясь от выпитого вина, стал хвастливо ею размахивать и бахвалиться перед друзьями. Приятели шумно восторгались:

   - Ценная диковинка!

   - Ну и повезло же тебе, Шут!

   - Цени ее! А потеряешь - не горюй! Ты уже счастливчик, Шут, потому что она принадлежала тебе, хоть и недолго!

   Шут радостно хохотал. Ослепленный величием, он воскликнул:

   - Я - почти Император! Ведь у меня есть такая книжица! И она всегда будет моей! Так давайте ж веселиться!

   Он так распалился, что уронил бесценный фолиант на тротуар и, хохоча, пустился в пляс. Букинист, который поодаль с гневом наблюдал за этим, поднял книгу с земли и с укоризной сказал:

   - А ведь вы обещали исправиться, господин Шут! Вы не имеете права на такое сокровище! К тому же, вы так и не расплатились со мной за книгу, и я считаю нашу сделку расторгнутой.

   Шут, обиженно заплакав, стал упрашивать его:

   - Верните! Это же моя книга, господин Букинист! Поймите, я не могу так быстро измениться. Дайте мне время! Постепенно я научусь заботиться о ней как следует. Разве я такой уж плохой? И потом, я как-то не подумал, что эта книга стоит денег. Сейчас у меня с собой нет, но я попрошу у друзей. Сколько вы за нее хотите?

   Когда приятели Шута услышали это, их и след простыл. Букинист же, благодаря судьбу за эту встречу, отправился домой, унося бесценный фолиант. А Шут, оставшись один, горевал: "Как я теперь буду жить? Кому я нужен без книжки? И что же я скажу в стране, где все ходят на голове? "

   После Шут еще много раз приходил к Букинисту, умоляя вернуть ему книгу. Он смотрел на фолиант, снова лежащий на прилавке, и никак не мог взять в толк, что он уже не его, да и никогда не принадлежала ему. Но вот однажды Шут, наконец, сам решил заглянуть в волшебную книгу. Открыв ее, он вслушался в чудесное пение, и вдруг ему стало понятно, что именно хотела донести до него эта необыкновенная книга. Горько заплакал Шут, сожалея, что раньше даже не попытался прочитать ее.

   - На что потратил я время?! - воскликнул он, схватившись за голову. - Я все понял! И я не хочу больше быть Шутом! Я постараюсь стать Императором, а не казаться им!

   И, уже, наверное, зная ответ, сказал:

   - Господин Букинист, может, поверите мне еще раз и вернете мне это бесценное сокровище? Я исправлюсь! Теперь у меня все будет по-другому!

   Но Букинист отрицательно покачал головой. Это было невозможно. Судьба дает шанс лишь один раз.

   - Тогда пообещайте, что никому не продадите книгу. Я скоро вернусь, обновленный и изменившийся, и мы с вами поговорим об этом еще раз, - попросил Шут.

   И тут Букинист увидел, что пальцы Шута оставляют повсюду золотую пыль - наверное, так подействовало волшебство. Ему было жаль неразумного Шута, но теперь ему казалось, что и без книги у него все будет хорошо - она уже изменила его. Поэтому, пожелав Шуту удачи в той стране, где все ходят на голове, Букинист проводил его до дверей.

   А, позже, когда Букинист решил заняться реставрацией книги - почистить, убрать пятна со страниц и обложки, он с удивлением обнаружил, что они сами по себе исчезли. Волшебная книга засияла еще ярче, а ее музыка зазвучала гораздо слышнее...

   Спустя год, Букинист получил от Шута письмо. В нем он писал, что с тех пор, как узнал свет любви и добра, жизнь его пошла совсем по-другому. Он много работал и сам теперь дарит свет людям. А недавно жители страны, где все ходят на голове, избрали его своим Императором. Он в письме пообещал, что как только у него появится время, обязательно приедет в их город с визитом. И навестит Букиниста, чтобы поблагодарить его и волшебную книгу за помощь.

   Спустя несколько лет он побывал у Букиниста, - важный и мудрый, - настоящий Император. Но за это время с волшебной книгой, да и с самим Букинистом произошли весьма любопытные события.

   А дело было так...

   Глава 5

  В которой волшебная книга прославилась

   Еще какое-то время волшебная книга оставалась в доме Букиниста. И он, как и раньше, часами сидел над сияющими страницами, переводя и пытаясь постичь ее мудрость. А потом пришлось Букинисту опять отнести чудесный фолиант в книжный магазин, поскольку сам он отправился в другой город по делам. И там неожиданно встретил на улице Художника, рисующего этюды. Они обрадовались встрече, как старые товарищи.

   Букинист рассказал Художнику о Шуте, который не стал настоящим читателем. Художник лишь сочувствующе покивал, похоже, мало интересуясь этим. Он похвалился, что успел побывать в нескольких странах и уже провел свою персональную выставку. Успех окрылил его и у него теперь были грандиозные планы. Прощаясь, Букинист на всякий случай напомнил, что скоро в городе, где живет Художник, открывается книжная ярмарка и что он собирается привезти туда волшебную книгу.

   - Да? Возможно, я забегу к вам, - равнодушно ответил Художник. - Если у меня не будет более важных дел.

   И снова Букинист понял, что Художник совсем не нуждается в волшебной книге. А ведь поначалу он воспринял эту встречу, как милость судьбы.

   Впрочем, вскоре судьба действительно преподнесла Букинисту удивительный сюрприз.

   Вернувшись в родной город и подходя к книжному магазину, он с недоумением увидел, что площадь возле него заполнена толпой. Ему с трудом удалось попасть в свой магазин, а Управляющий, едва увидев его, бросился к Букинисту со словами:

   - Вы видели, господин Букинист? И такое творится уже третий день! Все эти люди пришли сюда, чтобы посмотреть на вашу книгу!

   Управляющему пришлось перенести книгу в отдельное помещение, имеющее отдельный вход, и приставить к ней двух служащих. Один впускал посетителя, а другой засекал минуту, в течение которой тот мог смотреть на диковинку. Некоторые любопытствующие еще раз занимали очередь, лишь бы снова подержать в руках чудо-книгу, - так ее называли горожане, - получше рассмотреть рисунки, провести пальцем по витиеватой вязи строчек.

   Невероятные слухи о загадочной книге распространялись по городу. И каждый рассказывал о ней что-то свое. Кто-то узнал от нее, что с ним скоро что-то произойдет, и это сбылось. Другой, вдруг, избавился от боли в колене. Третий получил совет, как примириться с близкими. Некоторые продвинулись по службе, вняв подсказке чудо-книги. А кое в кого - влюблена девушка, которая ждет признания, и теперь играют свадьбу. В общем - сколько людей, столько удивительных и необычайных историй.

   Букинист понял, что волшебная книга приняла теперь решение помогать не одному человеку, а всем тем людям, которые к ней прикоснутся. Поэтому, полностью одобрив действия Управляющего, он оставил все, как есть.

   И вот, шла неделя за неделей, а к чудо-книге по-прежнему стремился народ.

   Букинист поначалу опасался за сохранность волшебной книги, с беспокойством наблюдая, как множество людей трогают и переворачивают бесценные страницы. Но затем он заметил, что все стараются обращаться с книгой очень бережно. "Однако, - вздыхал Букинист, - к древнему фолианту следует прикасаться как можно меньше и хранить его надо в особых условиях". Но вскоре выяснилось, что чем чаще люди открывают и трогают книгу, тем лучше она выглядит: сияет еще ярче, а музыка звучит гораздо слышнее. И Букинист понял, что люди, которые приходят к чудо-книге за помощью, сами дарят ей новую силу.

   Еще Букинист отметил, что люди добрые и бесхитростные получали от книги гораздо больше, чем ученые, но угрюмые. А счастливые и влюбленные иной раз могли с легкостью прочитать из нее целые фразы и растолковать их смысл. Букинист в разговоре случайно рассказал о своих наблюдениях знакомым. И вскоре эта весть разнеслась повсюду, дав неожиданный результат. Постепенно жители города стали меняться. Теперь на его улицах редко можно было увидеть хмурое лицо - все улыбались друг другу, говорили добрые слова, а обиды и ссоры были забыты. Кстати, все с удивлением отметили, что люди в городе почти перестали болеть. Так что, увидев печального человека, или жалующегося на здоровье, можно было с уверенностью сказать - он приезжий, и пока еще не слышал о чудесной книге. Однако таким он оставался недолго - очень сложно быть унылым, когда все вокруг довольны и радостны.

   Вскоре молва о чудесной книге разнеслась повсюду. О ней узнали даже в других странах.

   И тогда Бургомистр этого города и его главный Судья тоже решили посмотреть на диковинку. Правда, лишь издали. Ведь высокопоставленные персоны не любят смешиваться с толпой, веря только собственной мудрости. Однако Бургомистру и Судье весьма понравилось сияние, исходившее от чудо-книги. К тому же им очень захотелось быть причастными к ее славе. Посовещавшись, они предложили Букинисту поместить чудо-книгу в городской музей и, спрятав под толстое стекло, организовать усиленную охрану от надоедливой толпы. А за этот дар обещали присвоить Бургомистру важный титул, выдать грамоту в рамочке, а также дать целый мешок золота в придачу. Букинист, поблагодарив их за оказанную честь, отказался. Он объяснил Бургомистру и Судье, что книга эта очень непростая - она сама выбирает место, где должна находиться. Те ушли разгневанные. И решили, что накажут несговорчивого Букиниста, а книжку его все равно заполучат.

   - В этом городе только мы указываем каждому место, - говорили они, - нравится ему это или нет. Укажем и этому зазнайке, а уж тем более - его книжонке.

   Однако вскоре Бургомистр и Судья убедились, что книге этой указать место действительно не так-то просто. А произошло это так.

   Был в этом городе один человек, живший воровством. Звали его Фарт. Что бы он не делал плохого, куда б не пробрался за наживой, ему всегда везло и все сходило с рук. То улик против него нет, то пропажу вовсе не замечали, а то вместо него хватали другого. Бургомистр и Судья, знали о его проделках, но ничего с ним поделать не могли. И вот они договорились с Фартом, чтобы он выкрал для них чудо-книгу. В затем собирались с позором выгнать Букиниста из города. Якобы за то, что тот плохо берег общественное достояние - а ведь мог бы сдать книгу в музей. За эту услугу Бургомистр и Судья обещали Фарту дать хорошее доходное место, где бы пригодился его талант. Как Бургомистр и Судья поступили бы с книгой дальше, - "случайно" найдя ее, поместили бы в музей, или выгодно продали бы, - неизвестно. Да и теперь уже неважно.

   Но вот какой с Фартом произошел казус. Выбрав самую темную ночь, он бесшумно взломал замки и тихо пробрался в книжный магазин. Вот она - книга! Хватай ее, Фарт!

   На утро, придя в магазин, Букинист и Управляющий обнаружили там... вора Фарта в слезах раскаянья.

   Такого с Фартом еще никогда не случалось!...

   Мало того, что его поймали с поличным - он еще сам умолял простить его! Оказалось, прикоснувшись к чудо-книге, Фарт уже не смог, не захотел ее красть. И даже - скрываться с места преступления. Фарт просил Букиниста наказать его по заслугам, взять под стражу и отправить в темницу. Однако, - как рассказывали потом подоспевшие на место событий полицейские, - Букинист отпустил незадачливого похитителя. Лишь велел ему сменить в дверях сломанные замки.

   Полицейские, давно мечтавшие поймать Фарта на месте преступления, возмутились его мягкосердечием к такому злостному негодяю, как Фарт. Но Букинист ответил, что тот больше никогда и никому не сделает зла - такое влияние оказал на него чудодейственный фолиант. А однажды послушав голос сердца, - сказал он, - уже не захочешь жить по-прежнему. Научившись летать, не станешь больше ползать.

   После этого Бургомистр и Судья оставили Букиниста с его странной книгой в покое. Они решили больше никакого дела не иметь с этой ужасной книгой - вдруг и им захочется рассказать горожанам о своих делишках и попроситься в местную тюрьму? Лишь когда город посещали важные делегации, Бургомистр и Судья присылали к магазину полицейских - оцепить площадь и убрать с нее людей. Чтобы важные персоны могли без помех взглянуть с порога на местное сияющее чудо.

   А Фарт с тех пор бросил воровство и устроился работать в полицию. Уж он-то хорошо знал все уловки тех, кто не ладил с законом. И вскоре в городе совсем не стало краж, чем жители были весьма довольны. С тех пор у Фарта, не в пример прежнему, появилось очень много друзей. И Фарт любит говорить, что он стал теперь очень счастливым человеком.

   А что же книга? С того дня все заметили, что она засияла ярче, а музыка зазвучала еще слышнее...

   К слову сказать, как только волшебная книга прославилась, многие стали предлагать Букинисту за нее огромные деньги, умоляя продать. В том числе и все до единого коллекционеры и библиоманы. Но он отказывался даже от самых заманчивых предложений. Ведь с тех пор, как о волшебных свойствах книги узнали все, она изменила свои требования к своему новому покупателю. Побывав у Шута, она больше не хотела быть бесполезным украшением. Пришло время, сказала она, когда книгу должны читать многие. И благодаря этим людям, ее волшебные свойства настолько усилились, что теперь книга сама выберет своего читателя. Он обязательно должен быть родом из той страны, где написана книга.

   Букинисту оставалось только ждать. И хотя за время поисков он не нашел ни одного упоминания о такой стране, он надеялся, что она есть. "Пусть не скоро найдется житель той страны, - думал Букинист. - Но волшебная книга, открытая для всех - это великое благо. Очень многим людям она поможет стать лучше и счастливее".

   Глава 6

   В которой открываются многие тайны волшебной книги

   Так прошел год. К чудо-книге все шли и шли люди. Многие приезжали издалека, чтобы через нее прикоснуться к волшебству, таящемуся в их собственных сердцах. Некоторые даже стали почитать эту книгу, дарящую невероятные чудеса, как святыню. Не догадываясь, что она лишь раскрывает то лучшее, что в них уже есть.

   Букинист по вечерам иногда приносил волшебную книгу домой, чтобы продолжать изучать ее. Помня то, что читал ему когда-то Художник, он был уверен - книга эта таит в себе величайшую мудрость. И хотя Букинист знал уже немало, чтобы постигнуть смысл таинственного фолианта, его знаний все же не хватало. В основном это были лишь догадки и озарения.

   "Где же тот, кто поможет прочитать эту книгу? - вздыхал Букинист. - Хватит ли моей жизни, чтобы увидеть его?" И, все же, он верил - такой человек найдется. Ведь волшебная книга ждет его, а она никогда не ошибается.

   И вот однажды уже с утра Букинист стал ощущать странное волнение и беспокойство. Будто радуясь, ждал чего-то. Но день прошел как обычно. Необычное произошло вечером, когда Букинист, придя домой, достал из саквояжа волшебную книгу. Она засияла как никогда. Зазвучала музыка, какой Букинист еще ни разу не слышал, а песня была наполнена такой безграничной любовью, что на глазах у него выступили слезы. Букинист не знал, чем объяснить такое чудо?

   И тут раздался стук в дверь. Открыв, он увидел юношу. В нем было столько достоинства и благородства, что Букинист, ни о чем не спрашивая, пригласил его войти. Едва тот ступил на порог, как свет от волшебной книги, распространяя дивный аромат и сверкание тысяч крошечных звездочек, заполнил весь дом. Незнакомец воскликнул:

   - Это она, книга Света! Я нашел ее! И она приветствует меня! Букинист, поняв, что именно его он ждал, с волнением сказал:

   - Пойдемте к ней, прошу вас! Книга ждет вас!

   Юноша взял фолиант, и все вокруг озарило яркое сияние. Нежно проведя рукой по переплету, он заговорил с книгой на том таинственном языке, звучание которого Букинисту уже было знакомо, а она ответила ему ликующей песней. Вновь поразившись гармонии древнего языка, Букинист неожиданно понял, что теперь знает все, что написано в этой книге до последнего слова. Это была мудрость мира...

   - Кто вы? - спросил он.

   - Я - Принц! - просто ответил юноша и рассказал ему вот что:

   Оказалось, что родом Принц из далекой таинственной страны, куда можно попасть, лишь найдя дорогу к самому себе. Жители его Королевства всегда знали, что добро и зло едины, и потому не пытались бороться со злом, а использовали его для добра. Да и, к тому же, когда добра становится очень много, зло уменьшается и теряет силу. Потому в той стране никогда не знают ни горестей, ни обид, ни уныния.

   В замке Короля и Королевы, где рос Принц со своими братьями и сестрами, была огромная библиотека. Называлась она - Библиотека Света. Книги в ней были особенные, их смысл открывался только тем, в чьем сердце жили Добро и Любовь. Королевские дети воспитывались на книгах из Библиотеки Света. А когда выросли, узнали, что претендовать на трон, - то есть стать настоящими Королями и Королевами, - они смогут, лишь выдержав особое испытание. То, каким оно будет, было решено Высшим Правителем мира на Совете, куда пригласили Короля с Королевой. Правитель сказал им, что мир уже готов к новым знаниям, которые до того времени хранились и оберегались в Библиотеке Света. Теперь из нее будут отобраны книги Света и рассеяны по всей земле. Эти книги содержат свет Любви и мудрые Знания, и они чрезвычайно важны для дальнейшего гармоничного развития мира именно сейчас.

   Каждому Принцу и Принцессе предстояло найти одну из книг Света и передать людям Знания, скрытые в ней. И всякий раз, как кто-то из королевских детей найдет свою книгу, Правитель будет видеть, что мир готов к новым знаниям из Библиотеки Света. И что люди продвинулись еще на один шаг к пониманию Добра и Любви.

   - Много лет я и мои братья и сестры тщетно искали книги из Библиотеки Света, рассеянные по миру. И вот, наконец, я узнал о необыкновенном фолианте на неведомом языке, привлекающем в ваш город много людей, - сказал Принц. - Не медля ни минуты, я прибыл сюда. А здесь книга сама указала мне путь в ваш дом.

   Букинист, сияя от счастья, ответил:

   - И я ищу вас уже несколько лет, господин Принц! И сегодня - самый радостный день в моей жизни!- Нежно погладив бесценный фолиант, он протянул его Принцу. - Прошу! Книга теперь ваша!

   Но Принц возразил ему, что передача волшебной книги пока не состоялась. Ведь он еще не заплатил за нее. По условиям, каждый покупатель должен сам назвать цену книги.

   - Я знаю, нет таких денег, которые бы явились мерой волшебства. А ваша услуга, господин Букинист, просто неоценима! - сказал Принц. - Но не деньги я вам предлагаю, а уникальные знания - о том, как поступать, чтобы достичь в жизни счастья, успеха, и мудрости. Эти знания способен усвоить лишь тот, кто может применить их во благо.

   И Принц, наклонившись к нему, что-то проговорил.

   - Это же так просто! - удивился Букинист.

   - Истина всегда находится на поверхности, - улыбнулся Принц.

   "А что же дальше? - задумался Букинист. - О, как мне будет не хватать волшебной книги! И чем же я теперь буду заниматься? Ведь другие книги меня уже больше не интересуют и я уже не смогу быть букинистом".

   - Вы правы, господин Букинист. Теперь вы вряд ли сможете жить, как прежде, - вдруг ответил на его мысли Принц. - Как и те, кто в своей жизни повстречал книгу Света. Назад дороги нет. Благодаря этой книге, каждый открыл в себе источник любви и добра. И теперь, господин Букинист, вы можете делиться этим светом с другими. А еще - я приглашаю вас в наше Королевство! Вы ведь уже знаете туда дорогу.

   Букинист поблагодарил Принца. Но он был в полном смятении. Требовалось время, чтобы осмыслить все и придти в себя. Кроме того, его чрезвычайно волновало то, как примут горожане ту новость, что у них заберут чудо-книгу. И как же Принц донесет до людей те знания, что скрыты в ней?

   - Не волнуйтесь, господин Букинист, - снова ответил на его мысли Принц. - Я сам завтра поговорю с горожанами. И познакомлю их с книгой Света уже по-настоящему.

   Букинист с облегчением вздохнул и решил во всем положиться на Принца. Тот, похоже, всегда знал, как поступать. Да это и неудивительно - ведь он вырос, впитывая мудрость Библиотеки Света. А пока он почтительно предложил Принцу быть его гостем.

   Утром Букинист вместе со своим гостем пришел на площадь, где уже собралось немало людей. Узнав от него, что чудесной книги в магазине уже нет и что она продана, народ забеспокоился. Ведь многие приехали сюда издалека, чтобы решить очень важные для себя вопросы.

   Но тут Принц, выйдя вперед, сказал:

   - Дорогие мои! Прошу вас, не волнуйтесь! Книга у меня! Сейчас она ответит вам!

   Он открыл волшебный фолиант и произнес лишь несколько слов на неведомом языке и вдруг, притихнув, все молча разошлись. Теперь они знали все, что было скрыто в этой книге. Однако как это было и раньше, каждый из них понял ровно столько, сколько смог вместить. Но и этого было достаточно, чтобы изменить их жизнь, сделав мудрыми и счастливыми.

   Вскоре, привлеченные необычайным светом, на площади собралось полгорода. А люди все шли и шли. Снова и снова Принц открывал для них книгу, делясь ее Мудростью и Любовью. И, слушая его, каждый удивлялся: почему же он жил так плохо, не замечая, что в жизни так много прекрасного?

   Не обошлось и без небольшого инцидента.

   Бургомистр, которому доложили о том, что чудо-книгу забирают из города, лично прибыл на площадь с нарядом полиции. И приказал арестовать Принца, а заодно и Букиниста. Книгу же - отобрать. Люди удивленно зашумели. Но Принц, успокоив их, подошел к Бургомистру и тихо заговорил с ним. О чем у них шла речь, никому не известно. Но, поговаривают, что, полистав чудесную книгу, Принц нашел в ней ответ на какой-то сложный вопрос, мучавший Бургомистра всю жизнь. И каким-то образом разрешил его. Но это лишь слухи. После их разговора Бургомистр заметно повеселел и немедленно вызвал городского Казначея, приказав ему устроить в городе празднество в честь торжественных проводов чудо-книги.

   Некоторые из городского Совета во главе с Судьей поначалу взбунтовались, узнав, что их уникальную достопримечательность увозит какой-то неизвестный иностранец. Но тут Принц стал читать книгу и неожиданно все недовольные из Совета, сияя от счастья , расцеловали горожан и ушли помогать Казначею в организации праздника. Судья, славящийся своей скупостью, велел выдать премию всем полицейским и судьям. А нарушителей, под честное слово, отпустить погулять с народом.

   И вот начался праздник. Угощение было на славу. И хотя к винам почему-то никто не прикоснулся, всем было очень весело. Особенно всех порадовал праздничный фейерверк. Люди не хотели расходиться, пели и танцевали до утра.

   А потом на прощание Принц еще раз открыл книгу Света и прочитал самую лучшую главу. Кто-то плакал, кто-то смеялся, иные спешно ушли, вспомнив что-то чрезвычайно важное. После, когда люди делились впечатлениями, снова нельзя было услышать двух одинаковых историй. Одно было совершенно ясно - те, кто был на празднике, вдруг совершенно в новом свете увидели себя и оценили свою жизнь. А самые смелые поменяли ее, как мечтали когда-то, но у них не хватало на это решимости. В общем, все остались довольны и долго потом вспоминали этот праздник.

   А когда Принц покидал город, Бургомистр, Судья и еще множество людей пришли провожать его. Кстати, с Принцем также отправился и Букинист. Уж очень привык он к волшебной книге. И хотел сам прочитать от начала до конца. Теперь, когда уже хорошо знал и понимал этот странный и удивительный язык - язык Света, Любви и Добра..

   Несколько лет они вместе с Принцем странствовали по свету, даря миру волшебные знания и меняя действительность. А потом Букинист вернулся в родной город. И люди с трудом его узнали. Теперь это был самый светлый и мудрый человек в городе. К нему все шли за советом и поддержкой. Букинист по-прежнему держал книжный магазин и лавку. Но у него было много помощников, и появлялся он там очень редко. Теперь Букинист сам писал книги, в каждой из которых была капелька волшебства и частица света, почерпнутых из волшебной книги.

   Иногда Букинист получает от Принца весточки. В них он сообщил, что, странствуя, встретил уже некоторых из своих братьев и сестер. Они тоже нашли свои книги Света. И теперь они помогают друг другу собрать все книги Света вместе, чтобы с их помощью рассказать всем людям о вечном Добре и бессмертной Любви. Принц с радостью рассказывал, что в этом им очень помогают люди. Книги Света меняют людей, а люди меняют мир. А дело, которым они все вместе заняты, дарит им невероятное счастье.

   Принц поделился новыми планами - теперь в каждом городе, куда они будут приходить с уже собранными книгами Света, решено строить Дворец Счастья. Люди, которые останутся там, станут делиться своими знаниями с теми, кто задержался в пути и опоздал на встречу с Принцами и Принцессами. А потом, когда они приедут еще раз, они уже смогут вместить в себя гораздо больше Света и Любви.

   "Уверен, - даже если вы не встретите на своем пути этих странников из далекого Королевства, даже если вам не посчастливится полистать волшебную книгу Света, - вы непременно увидите, услышите и почувствуете те мудрые Знания из Библиотеки Света, которые распространяют сегодня в мире будущие Королевичи и Королевны неведомых Королевств, - писал Букинист в одной из своих книг. - А когда все Принцы и Принцессы обретут свои Королевства и станут настоящими Королями и Королевами, все мы, и я в том числе, станем их почетными гостями. Или, может быть, поселимся там навсегда.

   Если только не решим сами стать Принцами и Принцессами, дарящими людям свет".

   Глава 7

   О том, как Художник вспомнил себя

   Однажды в дом Букиниста кто-то постучал.

   На пороге стоял Художник.

   - Господин Букинист, скажите, вы еще не продали вашу чудесную книгу? - волнуясь, спросил он.

   - О, это долгая история! - улыбнулся Букинист и, пригласил его войти.

   Оказалось, за это время Художник многого добился. Его талант высоко оценен знатоками, а картины хорошо раскупаются, Теперь он богат и знаменит. Шли годы, а слава все больше утомляла Художника. Книги, которых он прочитал множество, становились все скучней. Их яркие обложки и пустые слова только раздражали его. Мысль об удивительной книге на странном языке, который почему-то был ему знаком, не давала Художнику покоя. Он постоянно вспоминал забытые отрывки, фразы, образы, почерпнутые из той книги. Они манили его, говорили о чем-то светлом, радостном, волнующем, о чем он так и не смог вспомнить. И он жалел, что упустил тогда свой шанс.

   - Я знал, господин Букинист, как вас найти, но все не решался приехать. Я все еще надеялся, что найдется другая книга, которая придется мне по душе и будет не хуже той. Но это было еще одной моей ошибкой. Ответьте мне, книга еще у вас?

   - О нет, она теперь далеко, - улыбнулся Букинист.- Но я вернулся сюда, потому что ждал вас. Я знал, что придет время, и вы обязательно захотите вернуться к волшебной книге.

   И рассказал Художнику о том, как волшебная книга нашла своего Принца. А когда он закончил свой рассказ о далеком Королевстве, о Библиотеке, рассеянной по всему миру, о книгах Света и королевском испытании, Художник горестно воскликнул:

   - Я все вспомнил! Ведь и я - Принц из этого Королевства! Но этот мир так прекрасен! Он заколдовал, закружил, усыпил меня своими волшебными красками и отнял память! Даже книга Света не смогла разбудить меня! - Он опустил голову. - Я забыл о своем предназначении и не прошел испытание!

   - А твои картины? - напомнил Букинист. - Разве с их помощью ты не приносил свет и мудрость в мир? И потом, знаешь, твое испытание только начинается! Ведь еще не все книги Света собраны вместе. Ты еще найдешь свою! И обязательно встретишь на этом пути своих братьев и сестер. Делать Добро и дарить Любовь и Счастье людям никогда не поздно!

   Художник, улыбнувшись, согласился с ним и, крепко обняв его на прощание, собрался уходить. И тут Букинист задал ему вопрос, который давно интересовал его:

   - Постой! Объясни мне, пожалуйста! Ведь каждый из Принцев должен был найти определенную книгу из Библиотеки Света. Почему же ту, что была у меня, нашел другой?

   - Произошло то, что должно было произойти, господин Букинист, - развел руками Художник. - Да, я не узнал свою книгу Света. Поэтому ее нашел мой брат. И все же, главное - чтобы Мудрость и Знания пришли в мир. Конечно, я мог бы узнать свою волшебную книгу с самого начала. Но ведь тогда это была бы совсем другая история. Моя - впереди.

Прикрепленное изображение (вес файла 370.3 Кб)

Сказка для Alex Wer Graf

rabivn https://rabivn.livejournal.com/32447.html

Рыба-совесть

Посвящаестя котам Рыжику и Кузе

- Омут Илович! А Омут Илович!

Рыжик оглядел поверхность воды. Водяной, похоже, еще изволил почивать на дне.

- Эй, вы, мелочь пузатая! – крикнул Рыжик мышатам-лягушатам. – Сказку хотите?

- Хотим, - с готовностью закивала головами пузатая мелочь.

- Тогда давайте хором: Омут Илович! А Омут Илович!

Хор получился нестройным.

Старый мельник Тимофей Филиппович, разбуженный кваканьем и писком, громко крикнул:

- А ну цыть, голопузики! Не то я на вас Рыжика напущу! Эй, Рыжик, скотина ленивая, ты где? Кс-кс-кс!

Но Рыжик и не думал идти на зов хозяина, а тем паче разгонять пузатую мелочь. Он все так же сидел на деревянных мостках и вглядывался в воду.

Наконец блеснула на солнышке лысина, а затем и сам Омут Илович показался.

- Ну, - сказал он, конкретно ни к кому не обращаясь, - где мой чай?

Мелочь пузатая тут же зашевелилась, задвигалась, и через пару мгновений перед водяным уже стояли: кружка с кипятком, коробочка с заваркой да пакетик с сахаром.

- Ах, хорошо, - крякнул Омут Илович, отхлебнув глоток, - балуете вы меня, старика.

Все напряженно глядели водяному в рот, не решаясь прервать трапезу. Наконец старичок-тростнивичок не выдержал:

- А чем вчерашняя сказка кончилась?

Водяной почмокал губами, вытер ладошкой лысину и сказал:

- Да как обычно. Русалочка и прынц поженились и жили долго и счастливо.

- Где жили? – спросил кто-то.

- Вестимо, в замке, где ж еще?

- А замок-то где был? На земле или на воде?

Омут Илович на мгновение задумался, поводил руками и ответил:

- Маленько – на земле, маленько - в воде. Чтоб всем, значить, хорошо в ём жилось.

- Не бывает таких замков, чтоб и в воде, и на земле,- сказал тростнивичок.

- Как это не бывает, когда я сам у них в гостях был? – начал было закипать водяной.

- Бывает, бывает, - быстро закивал головой Рыжик, укоризненно взглянув на тростнивичка, - взять хотя бы мельницу моего деда Тимони. Она как этот замок – и на земле и на воде.

Водяной удовлетворенно угумкнул и одним глотком осушил кружку.

- Ну, спасибо, детки, за чай. Пойду я, чай.

- А новая сказка? – нестройным хором заныли все.

- Цыть!!! – донеслось с мельницы.

 - Ладно, ладно, слушайте. Только чтоб тихо. Лады? Так вот. Жил-был кот. Звали его... а пущай, Кузя. Любил, значить, наш Кузя на солнышке греться да об ноги тереться. А больше, почитай, ничего не любил. Мышей от дома не отгонял, спать ходил на сеновал. А пуще всего любил у хозяина рыбу таскать. Наладится было хозяин рыбу удить, пристроится вот здесь, на мостках, с удочкой, а кот сзади тихохонько так сидит. Как только пара рыбешек забьет хвостами в ведерке, Кузя наш одну рыбину – цап. И в кусты. Немного времени пройдет – он опять к ведру, и опять – цап. Оглянется хозяин – что такое? Куда рыба подевалась? И, заметьте, чехвостит при этом не кота своего ворюгу, а меня, честного водяного. Эй, говорит, Тихий Омут, водяная твоя душа, что у тебя за шуточки такие? Я ему – да ты оглянись, дурья башка, посмотри, что сзади тебя деется. Нет, не слышит наш мельник, а только пуще костерит нечисть честнУю.

Но вот как-то раз случилась у кота незадача. Съел он не простую рыбу, а рыбу-совесть. А как только протянул лапу к ведру за следующей, так рыба-совесть у него внутри и заныла: «Ты чего ж это, поганец, делаешь? А ну положь рыбину. Ты ее растил, кормил? Ты удочку налаживал? Нет. Вот и положь, где взял!»

Остолбенел наш Кузя. Не поймет, откуда голос. И жалобно так мяучит: «Это кто говорит?» А рыба отвечает: «Это я, совесть твоя». Тут на кошачье мяуканье обернулся хозяин: «Так вот, говорит, кто мою рыбу таскает. А ну марш отсюда, ворюга рыжий!»  

 Рыжик, хвост которого почему-то вдруг задергался, перебил водяного:

- Не бывает такой рыбы – рыба-совесть.

- Как это не бывает? – спросил Омут Илович. – Очень даже бывает.

- Дед Тимоня всех рыб в речке знает, плотву там, щуку, а про совесть ничего не говорил.

- Это верно, - хитро прищурился водяной, - рыба-совесть недавно появилась. А знаешь, как это было? Один старичок шел по берегу, споткнулся, да обронил свою совесть в воду...

- Ага, ага, - пискнул какой-то пузран, - я сам слышал, как бабка Фекла деду Тимоне кричала: совсем, мол, ты совесть потерял, наверное, в речке утопил по пьяни.

- В точку, - кивнул Омут Илович. – А потерянную совесть мальки разорвали на много-много мелких кусочков. И каждый из этих мальков вырос в рыбу-совесть.

- А можно ее в случае чего... от других отличить? – осторожно спросил кот.

- Невозможно, - вздохнул водяной. – Я и сам-то их не отличаю, куда уж вам. Верите, нет – иногда кажется, что и я немного этой совести глотнул. Из-за нее, зануды, так и хочется от чайку вашего отказаться...

Пузраны опять нестройно заныли, их нытье снова прервало громкое «цыть» и «не уснуть мне, видно, больше».

- Ой, - испугался Рыжик, - скоро дед Тимоня явится. Рассказывайте поскорей, Омут Илович. Чем там дело-то закончилось?

 - Знамо, чем. Не стало Кузе с той поры покоя. Ни кусочка окорока не дает ему стянуть его совесть проклятущая. Про рыбу вообще молчу - хозяин и близко к мосткам кота не подпускает. Через неделю такой жизни не выдержал кот, взмолился: «Что же делать мне теперь, как дальше жить?» А совесть ему и отвечает...

 Тут послышались тяжелые шаги, и со стороны мельницы показался дед Тимоня с удочкой в одной руке и с ведерком – в другой. Мышата-лягушата, прихватив кружку и заварку, прыснули в разные стороны, Омут Илович скрылся под мостками.

- Эй, - сказал Рыжик, заглядывая под мостки, - а чем сказка-то закончилась?

- Завтра доскажу, - булькнул водяной.

- А ну, брысь, ворюга рыжая, - сказал дед Тимоня, раскручивая леску. – Ты где, лодырь, пропадал с утра? Я его зову, зову, а он хоть бы мякнул.

Рыжик прошмыгнул между ног хозяина и затаился в кустах.

Нет, решил он, сегодня я, пожалуй, не буду таскать рыбу. Пусть он сам свою советь есть. Глядишь, и перестанет тогда звать меня рыжей ворюгой и ленивой скотиной. И за уши драть не будет. А вот с мышами придется договариваться, чтоб они мельницу в покое оставили...

 Рыжик вздохнул и побрел домой. Завтра, думал он, надо обязательно узнать у водяного, можно ли как-то от этой совести избавиться.

А если нет, то долго ли придется отвыкать от таскания рыбы.  

Прикрепленное изображение (вес файла 181.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

27 апреля - Вороний праздник и Мартын-Лисогон.

Ворон, карась, медведь и лиса

Нанайская сказка

На одном заливном лугу издавна жили Ворон и Карась. Однажды Ворон и говорит Карасю:

— Сосед, пойдём косить траву?

Подумал Карась и согласился. Вот взяли они косы, пузырь с жиром, несколько черёмуховых лепёшек и пошли.

Ворон важно шагает. Шаг сделает — два раза каркнет. И Карась не отстаёт. Хвост подогнёт, как пружина выпрямится — и с Вороном рядом.

Начали они косить. Косили, косили, устали, даже пот по перьям и чешуе потёк. Ворон и говорит:

— Сосед, а сосед, давай поспорим, кто быстрее свой кусок луга скосит? Кто первый скосит, у того отставший работать будет.

Карась согласился.

Ещё быстрее замелькали косы. Вот уже и солнышко стало клониться к закату. Ворон бросил свою косу и спрашивает:

— Карась, сколько ты успел накосить?

Карась устало плюхнулся на мокрую траву и ответил:

— У меня шестьдесят снопов!

— А у меня. — торжествующе произнёс Ворон. — сто. Ну, Карась, иди ко мне в работники.

Не хочется Карасю терять волю, он и говорит:

— Подожди, Ворон, прежде чем я стану твоим работником, в последний раз схожу за чистой водой, обмоюсь, чтобы чище стать. Тогда тебе приятнее будет меня брать в работники.

Согласился Ворон.

Пошли они вместе на озеро. Карась с берега в воду плюхнулся, только круги по воде пошли. Ждал Ворон, ждал, сел на кочку и заплакал.

В это время шёл на рыбалку Медведь. Увидел он Ворона и спрашивает:

— Ты. Ворон, почему плачешь?

Рассказал Ворон, как его обманул Карась.

— Не плачь. Ворон. — говорит Медведь. — я выпью всё озеро, ты только заткни отверстие у меня на брюхе.

Ворон взлетел, отломил веточку с дерева бархата и сделал так, как просил Медведь. И начал Медведь пить воду из озера. Воды всё меньше и меньше. Мечется Карась, вот уже трепещется на дне. Взлетел Ворон, камнем на него упал, бьёт крылом, клюёт, да только никак в глаз попасть не может.

В это время мимо Медведя бежала Лисичка. Она царапнула затычку — и полилась вода, словно горная речка после ливня. Вскоре озеро опять было до краёв полно воды, а Карась ушёл на дно. С того времени все караси живут только в воде.

Разозлился Ворон, что ушёл от него Карась. Стал рвать на себе перья, поэтому-то у всех ворон всегда такой взъерошенный вид.

А Медведь рассердился и побежал искать Лисичку.

Её же и следа не осталось: хвостом замела.

Бежит Медведь по тайге, только треск вокруг раздаётся, а позади дорога образовалась, на нартах можно проехать. И вдруг увидел он проказницу Лису. Она варила клей из рыбьих пузырей.

Налетел Медведь и рычит:

— Ты зачем. Лиса, выпустила из меня озеро?

— Что ты, Мафа (уважаемый, нан. ), меня и близко там не было, — медовым голоском пропела Лиса. — Я весь день клей варю. Новый халат кроить собралась.

Удивился Медведь и спрашивает:

— А на что тебе клей?

Лиса отвечает:

— Хочу заклеить себе глаза.

Ещё больше удивился Медведь, но виду не подал и спрашивает:

— А зачем ты будешь заклеивать себе глаза? — И ближе подошёл к костру.

Лиса ещё слаще ему отвечает:

— А ты. Мафа, разве не знаешь, что после того как заклеишь глаза, они ещё лучше и дальше видеть будут? Ни один охотник не сможет подкрасться к тебе.

Поверил этому Медведь и просит:

— Помажь. Лиса, мои глаза, они что-то плохо стали видеть.

Лисе только этого и надо было. Густо намазала она Медведю глаза, а заодно и пасть заклеила. Потом и говорит:

— Теперь, Мафа, иди спать. Утром проснёшься, откроешь глаза — сам увидишь, каким ты зрячим стал.

А сама бросилась бежать.

На следующее утро проснулся Медведь. Хочет открыть глаза — не может, хочет разинуть пасть — не может. Понял он тут, что Лиса его обманула.

Стал он когтями царапать себе морду. Кое-как проделал щёлки на месте глаз, а пасть очистил от клея только к вечеру. Заревел Медведь, застонал Медведь и побежал искать обманщицу Лису.

Бежит, деревья с корнем выворачивает. День проискал, второй и только на третий увидел Лису. Она на реке лёд долбила.

Подскочил к ней Медведь, зарычал:

— Лиса, ты почему меня обманула и вымазала мои глаза клеем? Я от этого ещё хуже теперь вижу.

А Лиса отвечает:

— Что ты, Мафа, это не я была. Да у меня и клея нет: посмотри лучше.

Как ни присматривался Медведь, но уверен не был — та это Лиса или нет. Делать нечего, повернулся и медленно побрёл прочь, к берлоге.

Лиса ещё старательнее стала долбить лёд, только голубые, холодные осколки кругом летят.

Не вытерпел Медведь, подошёл к Лисице и спрашивает:

— Лиса, зачем ты долбишь лёд?

— Да вот хочу сделать себе берлогу, в ней будет тепло спать. Никакой мороз и вьюга не страшны будут. — ответила Лисица.

Вспомнил тут Медведь о своей неуютной берлоге и стал упрашивать:

— Лисичка, выдолби мне тоже берлогу, я тебе помогу. За это дам тебе всё, что ты захочешь.

Согласилась Лиса. Стали они долбить лёд вместе. Вот уже показалась вода. Лисица говорит:

— Медведь, ты садись в эту берлогу и спи до завтрашнего дня. Сразу почувствуешь, как в ней тепло. А я сбегаю в лес.

Сел Медведь в прорубь, опустил в воду хвост. Вроде и действительно теплее стало. Пыхтит от удовольствия. Так и уснул.

Настало утро. Проснулся Медведь, хотел встать, да не тут-то было. Хвост не пускает, за ночь прочно вмёрз в лёд. Тащил его Медведь из проруби, тащил да и оборвал. С того времени все медведи без хвостов стали.

Ещё больше рассвирепел Медведь.

Со всех сил бросился по следам Лисы.

А Лиса бежит, оглядывается. Услыхала она треск деревьев и решила Медведя опять обмануть, совсем от него избавиться. Настрогала острых кольев, натыкала их по склону горы. Сама отодрала кусок бересты, села на него и с другого склона горы съехала, как на нартах.

В это время подбежал Медведь. Только разинул пасть, чтобы схватить Лису, а она мимо него скатилась, снегом пасть забила. Медведь от неожиданности только жалобно заскулил. А потом и спрашивает:

— Лиса, ты зачем меня опять обманула? Я теперь остался без хвоста. Все звери надо мной будут смеяться.

Не удержалась Лиса, рассмеялась и отвечает:

— Да это разве я сделала? Лисиц в тайге много.

А сама подхватила берёсту, полезла в гору. Пока Медведь думал, что ему делать с Лисой, она ещё раз скатилась с горы, да так, что теперь глаза ему снегом запорошила.

Подскочил он к Лисе и ревёт:

— Лиса, зачем ты так катаешься с горы?

— Я катаюсь потому, что это приятно мне. У нас, лисиц, такая игра есть: оторвём кусок берёсты и давай на нём с горы съезжать. Кто дальше и быстрее скатится, тот победителем делается, и остальные лисицы его весь день кормят. — пропела хитрая Лиса.

— Можно и мне прокатиться с горы? — стал упрашивать Лисичку Медведь.

А Лиса ему отвечает:

— Боюсь с тобой и говорить, а то и меня ругать будешь, как моих сестричек-лисичек.

Долго упрашивал её Медведь. Наконец Лиса согласилась. Подвела его к другому склону и сказала:

— Садись, Мафа, на сани и катись с горы. А я сверху посмотрю, умеешь ли ты кататься с горы?

Сел Медведь на берёсту, как на нарты. Засмеялся от удовольствия и покатился вниз по склону. Докатился до первого кола, а тот ему прямо в брюхо вошёл, за ним второй, третий… А на последнем Медведь повис бездыханным.

Спустилась вниз Лисичка и закричала:

— Горные лисицы! Идите быстрее ко мне! Я Медведя убила, всех угощаю!

Сразу же со всех сторон набежало множество горных лисиц.

И задумалась Лиса:

— Что же теперь делать? Как и в чём варить Медведя? Ножа нет, котла нет, ничего нет.

Одна горная лисичка говорит:

— Там, в сопках, живёт старушка. У неё есть и котёл, и нож, и доска, на которой мясо режут.

И все вместе побежали к старушке.

Разыскали они домик и старушку. Рассказали ей обо всём и пообещали принести кусок медвежатины. Всё, что просили лисички, дала добрая старушка. Села она у очага и стала ожидать подарок.

Лисицы наварили мяса, наелись — остались одни только кости — и легли спать. Наутро проснулись и вспомнили, что обещали принести старушке медвежатины. А мяса нет. Что делать?

Почистили они зубы, собрали остатки мяса, а его так мало, что и нести нечего.

Наша Лисичка и здесь нашла выход:

— Сестрички, горные лисички, давайте положим в котёл кости и покроем их шкурой Медведя. Всё это отнесём старушке. Она не заметит, а тем временем мы убежим.

Так и сделали. Подошли они к дому старушки, постучались. Никто не отзывается. Тогда Лисичка и говорит:

— Старушка, старушка, открой скорее двери! Мы тебе подарки принесли.

Обрадовалась старушка, открыла им двери. Внесли лисицы нож, а он весь ржавый, даже почистить его не захотели ленивые лисицы. Котёл был весь закопчённый, с одними только костями. Доску подали, а она грязная, расколотая. Лисицы издеваются ещё:

— Ешь, старушка, наши подарочки, мы ещё раз придём к тебе в гости.

Проговорили и побежали в разные стороны.

Рассердилась старушка, подняла нож да как швырнёт вслед. Так одну лисичку и убила. Подняла она грязный котёл и пустила вниз со склона вслед за лисицами. Ещё несколько лисиц придавило котлом. А последней попала старушка доской по спине. От боли та еле-еле на четвереньках уползла. С тех пор все лисицы стали ходить на четырёх лапах.

Старушка из шкуры одной лисицы сшила себе шапку, из остальных — рукавички.

С тех пор лисицы никогда больше не обманывали людей. Как только завидят вдали нанайца, подожмут хвост и в лес что есть духу пустятся.

А старушка эта и сейчас живёт. Посмотрите внимательнее вокруг, и увидите её работу — шапки, рукавички…

Прикрепленное изображение (вес файла 129.7 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

29 апреля - Международный день танца.

Ворон-обманщик

Эскимосская сказка

Однажды старый ворон пришел на берег океана полакомиться. Нашел он под камнем большого краба, ухватил его клювом, вытащил и только собрался разбить и съесть, как другие крабы схватили его за лапы.

—   Эй! — сказал ворон.— Кра-кра,— сказал ворон.

Краб вывалился у него из клюва и был таков! А другие не испугались, держат ворона, не отпускают. Плохо дело!

—   Ладно уж,— сказал ворон.— Не буду вас больше трогать. Отпустите меня!

А крабы не отпускают: видно, не верят ворону. Испугался ворон, принялся нахваливать крабов.

—   Какие вы красивые, кра-кра! Я вас так полюбил! Хотите, отдам вам в жены мою тетку?

—   Настоящие крабы не женятся на воронах,— отозвался наконец один из крабов, и остальные с ним согласились.

—   Какие вы большие, кра-кра! — продолжает ворон нахваливать крабов.— Хотите, отдам вам каяк моего деда? Совсем новый!

—   Настоящим крабам каяк не нужен,— холодно сказал самый маленький краб, а остальные гордо отвернулись.

«Что же делать? — растерялся ворон.— Вода-то ведь прибывает!»

—   Крупнолобики! — взмолился он.— Отпустите меня! Я же утону!

Молчат крабы, хоть бы один откликнулся.

—   Эх вы, какой ручей пропадает! — вздохнул ворон.— Я только затем и прилетел, чтобы подарить вам тот ручей, да заболтался что-то, кра-кра...

—   Какой ручей? Где он? — всполошились крабы и тут же отпустили ворона.

—   Пошли провожу,— засмеялся ворон и, взмахнув крыльями, полетел вдоль берега.

А немногие смельчаки, те, что последовали за ним, быстро сбили на камнях свои башмаки и вернулись.

Полетел ворон вдоль берега и увидел вдруг рыбку. «Кто-то ее потерял»,— решил ворон и стал лакомиться. Наелся и полетел. Летит, блестит на солнце: чешуя налипла на перьях, вот и сияет. Смотрит ворон, стоит на берегу медведь, оленя свежует.

—   Кра-кра,— окликнул его ворон. Поднял голову медведь, удивился:

—   Что с тобой, ворон? А ворон в ответ:

—   Прости, медведь, тороплюсь. Видишь, даже почиститься не успел.

—   Да что стряслось-то? — не отстает медведь.

—   Ох, боюсь, не успеешь ты, косолапый. Там ее столько!.. На всю зиму хватит, если, конечно, не растаскают...

—   Ты это о чем? О рыбе? — догадался наконец медведь.

—   Ну да,— обрадовался ворон.— Беги скорее, а я оленя посторожу.

Медведь поспешил к рыбе, а ворон преспокойно принялся за оленя. Наелся и улетел, только его и видели. Вернулся медведь злой, усталый, а ворона и след простыл: улетел подальше от берега, чтоб медведь не нашел. Да и ягод ему захотелось: после рыбки да оленины неплохо и ягодами полакомиться.

Полетел ворон к белке. Уселся возле ее дома и стал ждать. А вот и белка с лукошком, по веткам прыгает, домой торопится. Смотрит, на пороге ворон сидит.

—   Посторонись, пожалуйста,— просит белка ворона.— У меня там бельчата голодные.

—   Пустяки,— махнул крылом ворон.— Мы с тобой столько лет не виделись, кра... Расскажи лучше, какие новости? Слыхала, кто-то рассердил медведя? Говорят, он теперь зол на весь свет, кра... Да что ж ты молчишь?

—   Меня бельчата ждут, пусти,— снова попросила белка.— Я скоро вернусь. Я же несу им поесть...

—   Да я и сам спешу,— заверил ее ворон.— Из-за тебя только и задержался. А ягоды у тебя какие! Одна другой лучше!

Покосился ворон на лукошко, а белка на него смотрит. Смотрит и говорит:

—   Знаешь что, давай потанцуем! А потом я угощу тебя ягодами, хорошо?

—   Хорошо! — обрадовался ворон.— Жаль только, музыки нет, да и спешу я. Давай начнем прямо с ягод?

—   Ха-ха-ха,— расхохоталась белка.— Да ты, наверное, и плясать не умеешь!

—   Ну да уж,— обиделся ворон.— Знаешь, какие мы, вороны, музыкальные?

—   Мы тоже,— гордо сказала белка.— Давай-ка я буду петь, а ты пляши. Посмотрим, как у тебя получится!

—   Кра! — взмахнул крыльями ворон.— Я и с закрытыми глазами могу. Начинай!

И ворон, зажмурившись, закружился над деревом. А белка тут же юркнула в свой домик.

—   Как можно! — возмущался потом ворон.— Такая кроха — и такая обманщица!

Прикрепленное изображение (вес файла 623 Кб)