Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

3 мая День Солнца

Автор под ником coffemen

Сказка для Поли

« Ну, Полюшка, три ложечки осталось«- как же Полине не хотелось есть эту противную кашу -« За маму «-отправилась в очередной путь ложка с манкой-«За папу. За зайку»-« А зайчики кашу не едят!» - нашлась Поля – «Но ведь твой зайка волшебный - солнечный. «-А где он сейчас ?» - «Спит.Ты же знаешь – солнечные зайчики сразу засыпают, когда солнышко садится. И детки их спать ложатся. И ты сейчас посмотришь мультики и ляжешь, будешь, как и зайкины детки, спать.»

Уже закончились мультфильмы, и мама, поцеловав Полинку, закрыла дверь, удивляясь, что дочка перестала бояться темноты, и уже безо всякого страха засыпает сама, без слёз и уговоров не выключать свет.

Но как только затихли мамины шаги, глаза Полинки открылись. И вдруг личико девочки осветилось - это на разжатом кулачке засиял солнечный зайчик.

- А я думала, ты не придёшь. Мама сказала, что солнечные зайчики спят, когда нет солнышка.

- Но ведь я твой зайчик. Значит, ты - моё солнышко. И я сплю, когда спишь ты.

- А почему мама этого не знает?

- Она знает, только забыла. Ведь, когда она была такой же как и ты, у неё тоже был свой солнечный зайчик.

-У моей мамы?

- Да, и у твоей, и у всех других мам. И у пап тоже. Только тогда, когда они были мальчиками.

- А разве у мальчиков тоже бывают солнечные зайчики?

- Конечно. У всех детей они есть. И когда у тебя будут свои детки, у них тоже будут свои солнечные зайчики.

- "Твои детки"? А где они сейчас?

- Их ещё нет. Они появятся, как только станут кому-то нужны.

- А где же сейчас зайчик, который был у мамы?

- Он и сейчас есть. Только его не видно, потому что она забыла о нём. Но если она вспомнит, он сразу появится. Только видеть его будет она одна. Как меня видишь и слышишь только ты. Я ведь только твой солнечный зайчик. И больше ничей.

- А если я её спрошу о нём, мама вспомнит?

- Конечно. И опять увидит и услышит его.

- Завтра попрошу маму, пусть мне расскажет.

Полинка зевнула и зарылась в подушку. А сквозь пальчики пробивались лучи от её, только её солнечного зайчика.

А в соседней комнате, чему-то по детски улыбаясь во сне, спала её мама . И на её раскрытой ладони вдруг вспыхнула маленькая искра. Это просыпался солнечный зайчик из её детства.

Прикрепленное изображение (вес файла 137.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

9 мая - День Победы

Константин Паустовский.

Приказ по военной школе

Всем известно, что людей, недавно попавших на военную службу, одолевают воспоминания. Потом это проходит, но вначале память все время возвращается к одному и тому же: к ярко освещенной комнате, где лежит на столе "Давид Копперфильд", к Москве, к ее бульварам, загорающимся чистыми огнями. Достаточно беглого взгляда на заштопанную гимнастерку, чтобы с новой любовью вспоминать материнские маленькие пальцы, ее опущенную голову, ее наперсток, ее робкие просьбы беречь себя и помнить, что она будет ждать сына, что бы с ним ни случилось, ждать до последнего своего вздоха.

И курсанта медицинского училища в одном из городов Средней Азии Михайлова первое время, так же как и всех, одолевали воспоминания. Потом их острота притупилась, но был один день в году, которого Михайлов боялся: четвертое мая, день его рождения. Что бы ни было, он знал, что в этот день ему не уйти от прошлого.

Четвертого мая Михайлов проснулся на рассвете и несколько минут лежал с закрытыми глазами. Подъема еще не было. За окнами в листве касторовых деревьев начиналось воробьиное оживление: должно быть, над близкой и еще прохладной пустыней уже подымалось солнце. Отдаленно пахло розами из соседнего сада, дымом кизяка и еще чем-то сухим и сладким, чем всегда пахнет в азиатских городах.

Михайлов помедлил, потом открыл глаза и посмотрел на столик около койки. Нет, чуда не случилось! На столике не было ни плитки шоколада, ни конверта с почтовыми марками Южной Америки, ни ландышей в стакане, ни нового вечного пера, ни толстой книги о плавании на корабле "Бигль" - не было ничего, что бывало в Москве. На столике лежали пилотка, ремень, полевая сумка, набитая старыми письмами.

Михайлов вскочил, оделся и, голый по пояс, пошел во двор под тепловатый душ. Он мылся, слушая, как в окрестных пыльных дворах восторженно рыдали ослы, и вздыхал. Да, тоскливый день рождения, без единого подарка! Ну, что же, ничего не поделаешь. Будем взрослыми, будем мужчинами!

"Все это так, - думал Михайлов, - но неужели сегодня ничего не случится?" Он знал, конечно, что случиться ничего не может и что этот воскресный день пройдет так же размеренно, как и все остальные дни. Вот разве будет кино под открытым небом. Но кино ожидалось вечером, а днем Михайлов с несколькими товарищами был отправлен на практику в хирургическую клинику.

Старичок хирург в белом колпаке хитро посмотрел на курсантов, потом на их сапоги под халатами, усмехнулся и сказал:

- Ну-с, молодые люди, надо сделать внутривенное вливание гипертонического раствора и никотиновой кислоты. Кто за это возьмется?

Курсанты переглянулись и промолчали. Самые робкие опасались даже смотреть на хирурга. Шуточное ли дело - внутривенное вливание таких препаратов! Если говорить по совести, то его должен был делать сам хирург, хитрый старичок. У курсантов пока еще это вливание удавалось редко. Кроме холодного пота, дрожания рук, пересохшего горла и других неприятных ощущений, ничего хорошего оно не сулило.

- Ну-с, - сказал старичок, - я замечаю, юноши, что ваше раздумье продолжается чересчур долго. Да. Чересчур!

Тогда Михайлов покраснел и вызвался сделать вливание.

- Мойте руки! - приказал старичок. - По способу Фюрбрингера. Да!

Пока Михайлов долго мыл руки по этому способу и замечал, что руки у него начинают дрожать, в перевязочную вошел в халате, накинутом на одно плечо, боец Капустин - тот самый, которому надо было вливать раствор и никотиновую кислоту. Михайлов стоял к нему спиной и слышал до последнего слова весь разговор бойца с хирургом.

- Извиняюсь, - сказал боец, как показалось Михайлову, грубым и даже несколько вызывающим голосом. - Уж не курсант ли меня будет колоть? Что я - чучело для обучения штыковому удару? Или что?

- А в чем дело? - спросил старичок, роясь в блестящих инструментах.

- А в том дело, - ответил боец, - что курсанту я больше не дамся. Один раз кололи - довольно! Не согласен я больше, товарищ хирург!

- Ах, так! - услышал Михайлов пронзительный голос старичка и заметил, что руки у него уже не дрожат, а трясутся. - Прошу немедленно успокоиться! Да! Немедленно! Ну, ну, я же сказал - успокоиться! Сегодня будет делать вливание очень опытный курсант. Он его делал уже много раз. Понятно?

- Понятно, - мрачно пробормотал боец Капустин. У Михайлова упало сердце. Хирург явно хитрил:

Михайлов делал это вливание первый раз в жизни.

- А раз понятно, то садись на табурет и молчи, - сказал старичок. - Поговорили - и хватит! Понятно?

- Понятно, - еще мрачнее пробормотал боец Капустин и сел на табурет.

Первое, что увидел Михайлов, когда обернулся, были колючие, полные страха глаза бойца Капустина, смотревшие в упор на курсанта. После этого Михайлов увидел веснушчатое лицо бойца и его остриженную голову.

Все дальнейшее Михайлов делал как во сне. Он сжал зубы, молчал и действовал решительно и быстро. Он наложил жгут. Вены прекрасно вздулись, и страх, что "вена уйдет", пропал. Михайлов взял толстую иглу, остановил страшным напряжением дрожь пальцев и прорвал острием иглы кожу на руке Капустина. Пошла кровь. Попал! Все хорошо! Как будто перестало биться сердце. Потом Михайлов уже ничего не видел, кроме иглы и вздувшейся вены. Неожиданно он услышал тихий смех, но не поднял голову. Поднял он ее только тогда, когда вынул иглу и все было кончено. Смеялся боец Капустин. Он смотрел на Михайлова веселыми глазами и тонко смеялся.

Михайлов растерянно оглянулся. Старичок хирург кивал ему головой. Сдержанно улыбались и переглядывались курсанты. Во взглядах их можно было уловить скрытую гордость: вот, мол, знай наших, работают не хуже старых хирургов!

- Ну, спасибо, - сказал боец Капустин, встал и потряс руку Михайлову. - Спасибо, друг! Сразу видать, что сто раз делал, не менее. Теперь никому не дамся, только тебе. Спасибо, сынок. Извиняюсь, товарищ хирург!

И боец Капустин ушел, размахивая правой рукой, ушел ухмыляясь, и Михайлову даже показалось, что рыжее сияние окружает его стриженую голову.

В палате Капустин рассказал об этом случае своему соседу по койке Коноплеву, бывшему полотеру.

- Ты у него одного колись, - советовал Капустин. - Сто раз он это вливание делал. Сто раз! Техника!

- А ты считал? - спросил Коноплев.

- Эх ты, полотерная щетка! - рассердился Капустин. - Все мозги на паркетах растряс. Говорю тебе, сотню раз делал. Друг он мне теперь навеки. Нисколько у меня рука не болит.

На следующий день Коноплев, глядя со скуки за окно, в соседний двор медицинского училища, увидел интересные вещи. Курсанты были выстроены во дворе, стояли по команде "вольно" и чего-то ждали. Коноплев сообщил эту новость Капустину, и оба бойца - люди любопытные - спустились во двор и стали глядеть.

Раздалась команда: "Смирно!" Курсанты вытянулись и застыли. Вышел подтянутый, еще молодой начальник, начал читать перед строем приказ. Бойцы внимательно слушали - они понимали толк в приказах.

- "Курсанту Михайлову, - слушали бойцы, - за образцовое проведение сложного внутривенного вливания бойцу Капустину и принимая во внимание, что эта процедура была произведена им впервые, объявляю благодарность".

Капустин посмотрел на Коноплева, покраснел и сплюнул. Коноплев захихикал и сказал:

- Вот те и сотый раз! Процедура! Дура ты, Капустин! Обмишурили они тебя, а ты и уши развесил.

- Это мы еще поглядим, кто из нас дура! - угрожающе пробормотал Капустин. - Чего скалишься? Значит, у человека талант. Значит, я благодарен ему еще больше. Талант - он, брат, землю ворочает!

- Насчет таланта я не говорю, - примирительно сказал Коноплев. - Это, конечно, дело великое. Конечно, если кому он даден...

- Вот и видать, что ты дура! - с сердцем сказал Капустин. - Разговариваешь серо, неубедительно. Сам своих слов не понимаешь.

А вечером в этот же день Капустин пришел в школу и попросил разрешения вызвать к нему во двор курсанта Михайлова. Михайлов вышел. Капустин протянул ему огромный сверток из мятых газет и сказал:

- Примите гостинец. От чистого сердца. Раньше полагалось преподносить в день рождения, а я - в благодарность за талант. Так что не обижайтесь.

У себя на койке Михайлов, окруженный любопытствующими курсантами, долго разворачивал что-то твердое, завернутое в несколько измятых "Известий". Когда, наконец, последняя газета была сорвана, восхищенные курсанты отступили: на койке лежали куски сушеной дыни. Чурджуйской дыни, чей запах прекраснее запаха жасмина и чья сладость слаще дикого меда.

И курсанты, дабы не нарушать порядка, вполголоса прокричали "ура" и тут же половину дыни съели.

Оставшиеся куски дыни Михайлов положил на столик и, просыпаясь ночью, взглядывал на них и улыбался. Впервые воспоминания не мучили, а радовали его. Засыпая, он все время видел улыбающегося бойца Капустина с дыней в руках. От рыжих волос бойца Капустина и от дыни разливалось сияние. Оно делалось все ярче, наполнялось щебетом птиц, и дыня пахла все сильнее.

Михайлов проснулся. Стоял тихий рассвет. Где-то звенела вода, и над пустыней зарождался один из бесчисленных и великолепных дней, предупреждая о своем появлении золотым светом на восточной половине неба.

1943

Прикрепленное изображение (вес файла 292.6 Кб)

Игорь Лобунец

ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ДАМЫ С КАМЕЛИЯМИ

Жила-была на свете дама, у которой отродясь не было ни одной камелии. А она очень хотела, чтобы у нее были разные камелии. Вот и пошла она на базар. А там как раз другая дама стоит, этими самыми камелиями торгует. Подходит к ней первая дама и спрашивает:

- Почем, мол, цветочки?

А вторая дама отвечает:

- По три рубля штучка.

Тогда первая дама разгневалась и говорит:

- Три рубля? Да за эти вашенские ромашки и пятака отдавать жалко!

Топает ножкой и, вне себя от ярости, возвращается домой спать.

Вот так и осталась она в результате без камелий. Потому как покупать их - себе дороже: одно сплошное расстройство.

Или вот возьмем, к примеру, еще такой случай:

Жила-была на свете одна дама. И вот как-то решила она, значит, подработать. Развела она у себя в саду всяческих камелий и пошла их на базар продавать. А там подходит к ней другая дама, да и спрашивает:

- Почем, мол, цветочки?

А первая дама и отвечает:

- По три рубля, мол.

А вторая дама как разозлится, как ножкою затопает:

- Три рубля? Да за эти вашенские ромашки и пятака отдавать жалко!

И уходит вне себя от гнева, ничего не купив.

Ну, плюнула тогда на это дело первая дама, выкинула все эти камелии на помойку, чтоб глаза не мозолили, пошла домой и стала разводить кроликов - с чего, говорят, очень немалую прибыль имеет.

А была еще такая дама, которая тоже кроликов разводила. А кролики стали плодиться не по дням, а по часам - прыгают везде, какают, ругаются, есть требуют.

Ну, и разозлилась на них, в конце концов, дама, да и прогнала всех этих кроликов в лес. А заместо них стала камелии разводить.

Теперь вот ходит на базар, да и продает их там по три рубля. И представьте себе, народ расхватывает - только так.

А что до кроликов, то у них тоже все в порядке. Они там - в лесу, значит - зайцами работать устроились. Скачут себе по кустикам, какают и ругаются себе в удовольствие, травку грызут на приволье.

А одна дама карпа решила разводить. Посадила она его в ванну, налила воды - и стала ждать, когда он там разводиться станет.

День ждет, другой ждет - а карп знай себе плавает по ванне брюхом кверху и совсем разводиться не хочет.

В конце концов, надоело даме на все эти безобразия смотреть, вытащила она карпа обратно из ванны, поджарила со сметаною, да и съела с горя.

Кстати, о карпах. Однажды Сидоров Карп Иваныч решил...

Впрочем, это уже другая история - хотя и тоже подлинная.

Прикрепленное изображение (вес файла 131.3 Кб)

Chanda, спасибо за сказки!

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

22 мая - Международный день биологического разнообразия

Анчы-Кара

Тувинская сказка

Это было давным-давно, когда от жары реки пересыхали и клювы птиц плавились.

В устье Кара-Хема жил сирота по прозвищу Анчы-Кара. Родители его умерли, оставив ему трех коз, лук и колчан со стрелами. Сколько ни ходил Анчы-Кара на охоту, каждый раз возвращался без добычи. Пришлось ему заколоть трех коз. Когда кончилось козье мясо, пошел парень опять на охоту, но ни одного зверя не повстречал. Сел на пригорок под седым кедром и прислушался. Показалось ему, что речка Кара-Хем тихую песнь поет. Стал он ей подпевать, сначала тихо, потом все громче и громче. Вдруг вблизи ветка хрустнула.

Огляделся - а вокруг него зверей собралось так много, как звезд на небе.

Стоят недвижимо, песню слушают. Замолк Анчы-Кара, схватился было за лук, а зверей как и не бывало. Закручинился парень. Вдруг из поднебесья на верхушку кедра спустился старый ворон и заговорил человеческим голосом:

- Я слушал твою песню, и мне стало жаль тебя. Взберись на крутую Кара-Хая. Там в моем гнезде лежат три бусины - белая, красная и синяя. Проглоти их и ты будешь понимать язык зверей и птиц.- Сказал так ворон и улетел.

"Если я буду понимать язык всех зверей и птиц, тогда моя охота будет удачной", - подумал Анчы-Кара и отправился к черной скале. Долго он карабкался вверх. Несколько раз срывался, висел над пропастью, но наконец все-таки поднялся на острую вершину и здесь, в расщелине, разыскал гнездо ворона. Опустил в него руку и на самом дне нащупал три шарика. Поднес к глазам - видит: одна бусина белая, другая - красная, третья - синяя. Проглотил он их и стал спускаться с Кара-Хая в тайгу.

Идет по лесу дремучему, прислушивается, ко всему приглядывается. Заметил на ветке густой лиственницы двух белохвостых сорок, подобрался к ним тайком и диву дался: все, о чем стрекотали сороки, было ему теперь понятно.

Молодая сорока рассказывала старшей своей сестре историю про ламу:

- У Кара-Суга в скале есть пещера. В ней толстый лама три месяца читал судур. Потом надоело ему уединяться и голодать, бросил судур в речку и отправился по аалам. А я за ним, где ложком, где леском. Лечу, высматриваю. Интересно, думаю, что дальше будет делать ученый лама.

- Уверена, что он поглупел от судура,- сказала старая сорока, прочищая клювом крылышки.

- Ты права. Зашел лама в юрту, а там нет никого. Только в котле кургулдай варится. Выхватил лама кургулдай из чана и скрутил колечками внутри шапки. Потом нахлобучил шапку на лоб и быстрым шагом пошел прочь от аала. Горячая кургулдай жжет голову, а лама терпит, торопится уйти подальше, чтобы кто-нибудь, чего доброго, не поймал его. А когда наконец сбросил шапку, голова оказалась лысой. Все волосы выпали.

- Есть люди глупые, есть умные. Лама - глупец,- глубокомысленно заметила старая сорока.

- Ты права,- согласилась молодая сорока.- Полечу-ка я теперь в желтую тайгу. Там пять зверей спор завели. Любопытно!- И улетела.

Недолго думая, Анчы-Кара направился в желтую тайгу. Хотелось ему узнать, будет ли он понимать и язык зверей.

Вошел Анчы-Кара в желтую тайгу и на одной из полянок увидел зайца, манула, архара, кабана и лису. Спорят, до хрипоты кричат. И странное дело - Анчы-Кара все понимает. Больше всех заяц разоряется:

- Если мне на мои раскосые глаза посмеет человек показаться, я его первым согну, как твои рога, архар.

- Нет, я его первой когтями задеру и хвостом за бью,- перечит зайцу лиса.- А тебя съем.

- Я ему раньше всех глаза выцарапаю,- не уступает манул.

- А я его на рога поддену, вы и шевельнуться не успеете,- твердит свое архар.

- Э, все это пустые разговоры,- вступает в спор кабан.- Только я своими клыками могу дух из человека выпустить.

Рассмеялся Анчы-Кара и выступил из-за деревьев на поляну. Заяц сразу же прыг в кусты - и был таков. Ощерил кабан клыки и кинулся на Анчы-Кара. Тот не растерялся, ухватил за уши, прижал к земле и говорит:

- Чем с человеком воевать, лучше бы бродил по лесам и добывал из-под земли пятачком себе пищу.

С этими словами Анчы-Кара отбросил кабана в молодой ельник. Тогда, пригнув голову и выставив вперед рога, на охотника бросился архар. Схватил его Анчы-Кара за рога, скрутил ему шею, забросил на гору и крикнул вслед:

- Чем с человеком силой мериться, лучше бы тебе пастись на горах, пить родниковую воду и стеречь диких овечек!

Тогда манул прижался к земле, распустил когти и прыгнул на Анчы-Кара, но тот увернулся, ухватил его за хвост, забросил на дерево и сказал посмеиваясь:

- Чем на человека прыгать, ты бы лучше сидел на дереве и высматривал мышек. Ну, а ты что скажешь?- обратился охотник к лисе.

- Я не люблю, когда к моему пушистому хвосту прикасаются чужие руки,- важно ответила лиса и, помахивая хвостом, ушла прочь.

Довольный собой, Анчы-Кара отправился прямо на север. Когда кончилась желтая тайга, увидел он перед собой аал, посреди которого стояла такая большая юрта, что ее и на девяти конях не обскачешь. Анчы-Кара зашел в черную юрту, что стояла на отшибе. Ее обитатели - старики рассказали ему, что у хана Дарынза стряслась беда. Дочь хана Нагыр-Чечек, излучающая свет луны и солнца, стала слепнуть. Пригласил хан лам и шаманов со всех дальних и близких земель, но они помочь беде не могут, Хан обещал выдать свою дочь за того человека, который излечит ее от недуга.

Поспешил тогда Анчы-Кара в ханскую юрту, поклонился хану и ханше, сел в сторонке. Огляделся и увидел Нагыр-Чечек, лежавшую на красном девятислойном олбуке. И такая она была красивая и печальная, что Анчы-Кара решил во что бы то ни стало помочь ей. Поднялся он и обратился к хану:

- Я - Анчы-Кара из Кара-Хема. Скажите, Дарынза-хан, что за беда стряслась с вашей прекрасной дочерью?

Посмотрел хан презрительно на парня в оборванной одежде, хотел было приказать слугам прогнать его палками, но тут вдруг заговорила Нагыр-Чечек :

- Я не вижу, но мне по душе голос пришельца. Расскажи, отец, ему про мою болезнь.

Не успел хан и рта раскрыть, как выступил вперед толстый лама с лысой головой:

- Гони, хан, этого голодранца. Я, всевидящий и всемогущий лама, вылечу твою дочь, или никто ее не вылечит.

Посмотрел Анчы-Кара на лысую голову ламы и вспомнил подслушанный им рассказ сороки. Догадался, что перед ним тот самый лама, который украл кургулдай.

- Какой же ты всевидящий и всемогущий? Надо совсем потерять совесть, чтобы забраться в чужую юрту и выкрасть недоваренный кургулдай. Надо совсем потерять разум, чтобы надеть его вместе с шапкой на голову. Вот почему у тебя голова лысая.

Для ламы слова Анчы-Кара были как удар грома среди ясного неба. Стоял он посреди юрты с открытым ртом, как истукан.

Все рассмеялись, а хан почтительно обратился к Анчы-Кара:

- Ты, знать, не простой человек. Невидимые черви гложут глаза моей дочери. Если ты вылечишь, я отдам тебе Нагыр-Чечек в жены.

- Попытаюсь, хан. Пойду пораздумаю,- ответил Анчы-Кара и вышел из юрты.

Взобрался он на гору Болчайтылыг, лег средь кустов на землю и стал гадать-раздумывать о том, как бы ему помочь бедной Нагыр-Чечек. Вдруг откуда ни возьмись прилетели два лебедя и завели меж собой такой разговор:

- Много я летал по белу свету, но нигде не видел такой красавицы, как Нагыр-Чечек,- говорит один лебедь.- Жаль, что ничто не может спасти ее глаза.

- Нет, есть одно средство,- возражает ему другой лебедь.- Нужно, чтобы в ее глаза попал сок синего цветка с маленькими, как звездочки, листьями. Растут они только в поднебесье, на горном хребте Сюмбер-Ула.

- Давай полетим, сорвем по цветку.

- Хоть и трудно, но ради царевны я готов полететь в поднебесье. Но что мы будем делать с цветками? Ведь не залетишь же ты в юрту?

- А мы сбросим цветки в дымовое отверстие. Как знать, может быть, кто-то из людей и догадается полечить ими глаза Нагыр-Чечек. К вечеру вернемся. Полетели!

Захлопали лебеди крыльями и поднялись высоко в небо.

Обрадовался Анчы-Кара. Вскочил на ноги, машет рукой вслед лебедям, улыбается: "Летите, добрые птицы! Я буду ждать-дожидаться волшебных цветов с поднебесья".

Повеселевшим вернулся Анчы-Кара в ханскую юрту.

- С добрыми или плохими вестями пришел Анчы-Кара?- спрашивает его хан.

- С добрыми. Вылечу вашу дочь.

Услышала его голос Нагыр-Чечек, заплакала от радости. Велела подойти ему к ней. Взяла его руку, держит в своей и не отпускает. Так и сидит Анчы-Кара возле царевны, глаз с нее не сводит. А лысый лама хану на ухо что-то нашептывает. Хмурится хан, на молодого охотника косится.

- Посмотрим, как ты будешь лечить мою дочь. Если обманешь - вечером отрублю твои руки вместе с рукавами, сниму голову вместе с шапкой,- пригрозил Дарынза-хан.

- Прикажи, хан, затушить костер,- попросил Анчы-Кара.- Дым ест глаза больной.

Затушили костер. Все ждут, когда Анчы-Кара лечить царевну начнет.

Прошел час, другой, а он все сидит недвижим. День уже к вечеру клонится. Забеспокоился Анчы-Кара - а вдруг запоздают лебеди иль цветков не найдут?

Прислушивается: не раздастся лишум лебединых крыльев? А царевне все хуже. Стонет от боли.

- Почему же ты не лечишь мою дочь, негодный?- закричал Дарынза-хан так, что вся юрта задрожала.

- Я жду, хан. Еще солнце не зашло. Дай срок.

- Как только скроется солнце, прикажу казнить тебя,- пригрозил хан.

- Будешь знать, как над божьим слугой насмехаться,- проворчал лысый лама, потирая от радости руки.

"Где же лебеди? Неужели ослепнет царевна? Неужели моя смерть пришла? А ведь солнце желанно и жизнь дороже золота..." - думал в тревоге Анчы-Кара.

Поднялся хан, распахнул дверь. Видит, что солнце уже прикоснулось золотым обручем к вершине Болчайтылыг, красными лучами землю напоследок озаряет. Хотел было хан уже дать знак слугам своим - схватить и казнить Анчы-Кара, да вдруг раздался шум крыльев. Над юртой пронеслись большие птицы.

Один только Анчы-Кара заметил, как через дымоход в юрту упали два синих цветка. И пока все столпились у двери, смотря вслед птицам, он успел брызнуть в глаза Нагыр-Чечек соком синих цветов.

Царевна подняла голову и прозрела. Увидела она перед собой доброго молодца, стройного, как пихта, с черными, как спелая черемуха, глазами.

- Вижу, вижу!- вскричала Нагыр-Чечек и от радости заплакала. Вскоре она заснула спокойным сном.

- Вылечил я твою дочь, хан,- обратился Анчы-Кара к Дарынза-хану.- Хочу знать теперь: верное ли слово ханское? То, что я должен взять,- возьму. То, что вы должны дать,- дайте.

Смутился хан. Не хочется ему выдавать дочь за простого человека. А лысый лама опять ему что-то на ухо нашептывает.

- Слово мое верное,- говорит хан.- Но ты оскорбил мудрого ламу - служителя бога. Посажу я тебя в тамы. Замаливай там свои грехи. Если выберешься оттуда, тогда приходи говорить со мной о женитьбе.

Бросили Анчы-Кара в глубокую тамы, привалили ее сверху каменной глыбой.

Сидит Анчы-Кара ночь, сидит день - горюет, ламу лысого проклинает. Вдруг слышит: в углу мыши пищат.

- Если бы этот узник понимал наш язык, то мы бы спасли его. Вырыли бы подземный ход. Нас ведь в этом аале тысячи,- говорит черная мышь.

- А как же узнать, понимает он по-мышиному или нет?- спросила серая мышь.

- А вот как. Если он понимает нас, то пусть хлопнет три раза в ладоши.

Анчы-Кара поспешил хлопнуть три раза в ладоши, да от радости так громко, что мыши вмиг скрылись в своих норках. "Что я наделал?- корит себя парень.- Спугнул мышек. Потухнет теперь мой доселе не угасавший очаг!" Но не прошло и часа, как яма наполнилась мышиным писком. Видимо-невидимо мышей собралось, и все они принялись подземный лаз рыть.

Прошел еще день, прошла еще ночь. Утром пропищала черная мышка:

"Выходи, человек, понимающий наш язык, на свободу". Вильнула хвостиком и скрылась.

Выбрался Анчы-Кара на свет белый, отряхнулся и пошел к ханской юрте. А там в это время Нагыр-Чечек отца допрашивает, правды допытывается:

- Где тот добрый молодец, что меня спас? Я хочу его видеть.

- Дал я ему скота из своего скота, дал добра из своего добра, и он ушел в свой аал довольный. Про тебя даже не вспомнил,- отвечает ей хан.

- Анчы-Кара плохой человек, не нужно о нем даже и думать, прекрасная Нагыр-Чечек!- вторит хану лысый лама.

- Неправда!- вскричала царевна.- Анчы-Кара хороший человек. Я по глазам это видела. И я пойду следом за ним, куда бы ни лежал его путь!

Тут распахнулась дверь и в юрту вошел Анчы-Кара. Черный он был от земли, но узнала его Нагыр-Чечек и от радости заплакала.

Говорит ей тогда Анчы-Кара:

- Не давал мне твой отец ни скота, ни добра. Посадил он меня в глубокую тамы и камнем тяжелым вход завалил. Нарушил он свое слово - отдать мне тебя в жены. А лысый лама - злой советчик. Не верь ему, Вот он и сейчас ему что-то нашептывает.

- Какие бы козни они ни придумывали, я буду твоей женой, Анчы-Кара, - сказала царевна.- Ты слышишь, отец, что говорит твоя единственная дочь - Нагыр-Чечек?

- Слышу, слышу,- отвечает ей хан.- Но пусть сначала твой жених подвиг совершит. На юге, за белой тайгой, в скале возле черной речки объявился шулбус. Если его не уничтожить - в мире разразится большая война.

Простился Анчы-Кара с царевной, излучающей свет луны и солнца, и отправился на гору Болчайтылыг. Сел на камень и горькую думу думает: как же ему, пешему, добраться до скалы, где шулбус живет,, как же ему, только лук имеющему, победить такое чудовище?

Вдруг из поднебесья опустились два лебедя и спрашивают Анчы-Кара, чем он удручен. Рассказал им охотник про ханские козни, и лебеди стали его утешать:

- Не горюй, Анчы-Кара. За то, что ты спас от слепоты нашу любимицу - Нагыр-Чечек, мы поможем тебе. На северном склоне Арзайты-горы пасется табун пестрых жеребцов. Среди них зааркань белолобого черного жеребца. Садись на него и разыщи за желтой тайгой ущелье, где живет девяностосаженная змея. Прикажи ей приползти в логово шулбуса и обвиться вокруг его туловища. И только потом спусти стрелу в его единственный глаз.

Поблагодарил охотник лебедей и отправился на северный склон Арзайты-горы. Увидел там среди табуна пестрых коней белолобого черного жеребца, вскочил на него и вихрем помчался по желтой тайге. В ущелье разыскал Анчы-Кара девяностосаженную змею. Свернувшись в клубок, она грелась на солнцепеке. Приказал ей Анчы-Кара ползти к шулбусу и обвить его туловище, а сам поскакал через белую тайгу. Затаился у логова шулбуса возле черной речки и ждет, когда подползет змея.

Три дня и три ночи ждал Анчы-Кара. Наконец, когда взошло солнце и камни стали золотисто-пестрыми, подползла змея. Обвила спящего шулбуса кольцом, как железными обручами охватила, и тот не мог ни рукой шевельнуть, ни ногой ступить. Вошел тогда Анчы-Кара в пещеру, прицелился из лука в огненный глаз шулбуса и спустил стрелу. Раздался тут сильный гром. Еле успел охотник наружу выскочить, как скала рухнула и завалила пещеру.

Услышал Дарынза-хан громовые раскаты и догадался, что это Анчы-Кара расправился с шулбусом. Испугался хан, прогнал лысого ламу из своего аала и стал готовиться к свадьбе своей дочери.

Когда прискакал Анчы-Кара на белолобом черном жеребце в ханский аал, то увидел рядом с ханской юртой другую, белую да большую-пребольшую юрту. Вошел в нее и видит: Нагыр-Чечек восседает на ковре и улыбается, а рядом огромные расписные сундуки с разным добром красуются.

- Вот наша юрта,- сказала Нагыр-Чечек.- Ты рад, Анчы-Кара?

- Очень рад. Но я хочу вернуться в родные края, на берега родного Кара-Хема. Ты пойдешь со мной?

- Пойду,- не раздумывая, ответила Нагыр-Чечек, Откочевали Анчы-Кара и Нагыр-Чечек к Кара-Хему и зажили там мирной жизнью.

Прикрепленное изображение (вес файла 251.2 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 266.9 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 178.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 368.6 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 299.7 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 152.2 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 172.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

31 мая - Всемирный день блондинок

Краснобород и Златовласка

Словацкая сказка

А сейчас я вам не сказку скажу - а бывальщину расскажу. В те добрые времена ... когда? Ох, смотрите, не испугайтесь! Когда свинки ещё носили ботинки, а кошки щеголяли в сапожках, ослы шпорами звенели, а зайцы лисиц гоняли, в те далёкие времена девушкам хорошо жилось. Собаки им посуду мыли, а кошки её вытирали, гуси комнаты подметали, рыбы-сомы тряпки в Гроне-реке стирали, а раки их полоскали. Девицы же в ту пору, ручки сложивши, у тёплой печки сидели и ни одна не боялась, что её замуж не возьмут.

И сейчас не опасайтесь, милые девушки, ведь свинки снова щеголяют в ботинках, а кошки - в сапожках, да и ослы шпорами позвякивают. Так что вы не тревожьтесь, долго дома не просидите. Придёт времячко, вам посуду не мыть, полов не мести, платья не стирать. Станете вы, ручки сложа, посиживать, а мужа себе найдёте по любви и согласию, как наша Златовласка!!

- Какая такая Златовласка?

Про то и речь пойдёт. Угомонитесь поскорее да слушайте! Сейчас не сказка начнётся - бывальщина!

В тридевятом царстве, тридесятом государстве, за стеклянной горой, за деревянной скалой, за соломенным столбом жил богатый король. У его единственной дочери Златовласки волосы - словно золотое солнышко, а очи - словно синее небушко. От женихов у Златовласки отбоя не было, на каждый палец - по десятку, но она ни за кого идти не хотела.

Вроде не плох был король Краснобород, и отец за него бы отдал, да ведь прозвали его Краснобородом потому, что борода у него была красна, как огонь. Златовласка на ту бороду глянет, и вся охота идти за него замуж пропадает.

Напрасно увивался вокруг неё Краснобород, как голубок вокруг голубки. Напрасно отец Златовласку уговаривал: что молодец тот молодцом, и богаче короля нету! Подумаешь - не нравится!

Но Златовласка ни в какую - нет и нет, ни за него и ни за кого другого!

Долго терпел отец, наконец, сказал:

- Ну, дочь, моя, в девках сидеть я тебе больше не дам! Не позволю себя позорить! За кого-нибудь, но замуж пойдёшь! Я тебя неволить не стану, женихов - на каждый палец - десяток, ни тебе, ни мне покоя от них нет - выбирай сама!

Стала Златовласка отца упрашивать, чтоб ещё годик разрешил дома посидеть да подумать.

И вот кличет она однажды свою служанку:

- Поищи, - говорит, - у меня в голове, что-то чешется!

Искала служанка, искала, пока и вправду не нашла. Что? Да что в волосах иногда заводится. Никогда у красавицы Златовласки такого не бывало, а тут вдруг нашла служанка у неё преогромную вошь! В другой раз Златовласка бы со стыда сгорела, а тут даже обрадовалась и говорит:

- Ты про эту вошь никому ни гу-гу, не то тебе худо будет! Вошка ни в чём не виновата! Станем мы её откармливать!

Кормили они вошь потихоньку, держали в коробке до тех пор, пока она не выросла во-от такая! Сняли с неё шкурку, отдали дубить да выделывать, а потом туфельку сшили. Златовласка снова велит служанке язык за зубами держать!

Не успели оглянуться - год прошёл. Зовёт отец дочку и спрашивает:

- Говори, за кого пойдёшь?

- А пойду я, батюшка, за того, кто угадает, из чего моя туфелька сшита. Сначала пускай гадают одни королевичи, а коли не угадают - тогда хоть и нищие!

Как решили, так и сделали. Первыми стали гадать короли, а среди них и сам Краснобород. Только, как ни гадали, разгадать никто не смог.

Рассердился отец, объявил, что отдаст свою дочь хоть за нищего, если тот загадке отгадку найдёт. Принялись разгадывать все, кому не лень, да опять невпопад. А Краснобород тем временем кое-что надумал. Пошёл он к служанке, посулил того-сего, она ему и рассказала из чего туфелька сшита.

А вскоре явился в королевский дворец нищий на тощей кляче, в разбитую повозку запряжённую. Челядь его прочь гонит, ты, что это, мол, в такой колымаге на королевский двор лезешь! Но нищий на своём стоит:

- Приехал, дескать, разгадать загадку и невесту с собой увезти.

Так оно и случилось. Глянул нищий на туфельку, тут же угадал и говорит:

- Коли она раньше могла быть на голове, почему бы ей сейчас не быть на ноге!

Наша Златовласка залилась краской до самых ушей, стала его умолять, чтоб дальше ни словечка не молвил, обещала за него замуж пойти! А отец только и сказал:

- Кого выбрала, того и получай!

Пришлось ей одеться попроще, чтобы жениху быть ровня да обвенчаться наскоро. А потом посадил нищий свою молодую жену в колымагу и крикнул:

- Но, кляча, беги покуда жива, а коли помрёшь, - заведём другую!

И ни шатко ни валко, покатили они прочь с королевского двора. Отовсюду люди сбегаются поглазеть, а Златовласка сидит, вся пунцовая, глаз не подымает.

Тащились они тащились и добрались до большого поля. Там стадо белых овец пасётся. Златовласка спрашивает:

- Эй, пастух, чьи это овцы?

- Как - чьи? Короля Красноборода! Он у нас такой богатый и добрый, что нет ему равного под солнцем! - отвечает пастух.

"Ах, я разнесчастная! Где была моя голова, когда за него идти не хотела? - вздыхает Златовласка. - "Ведь я могла всему этому хозяйкой быть - а теперь вот еду с бедным нищим!"

Тащатся они дальше, видят зелёные луга, а на них стада коров пасутся.

- Эх, пастух, чей это скот? - спрашивает Златовласка.

- Как чей ? Короля Красноборода! Ведь он такой богатый и добрый, что нет ему равного под солнцем!

"Ах, я разнесчастная, где была моя голова, когда я за него пойти не захотела? Ведь я могла быть всему этому хозяйкой, а сейчас вот еду с бедным нищим!" - думает Златовласка.

Видит - в низине стадо коней пасётся.

- Эй, пастух, чьи кони?

- Как чьи? Короля Красноборода! Самого богатого и доброго под солнцем!

"Ах, я несчастная! Почему не пошла за него! Ведь всё это могло быть моим, а теперь я еду с нищим!" Добрались они до высоких гор, большой город увидали.

- Чей это город? - спрашивает Златовласка.

- Это город короля Красноборода! - отвечает ей муж.

- Не туда ли ты меня везёшь?

- Угадала, жёнушка, туда. Недалеко от дворца у меня хатёнка, будем там жить-поживать. Я стану милостыню просить и тебе найду какую-нибудь работу. Я кой-чего принесу, ты кой-чего заработаешь, вот и прокормимся! Заживём с тобой, как два голубка на зелёной ветке, не так ли, моя душенька?

Златовласка в слёзы, не может слова вымолвить.

А муж внимания не обращает: довёз и высадил возле своей избёнки. Утром, на рассвете разбудил Златовласку и приказывает:

- Я иду милостыню просить, а ты ступай в замок. Я вчера договорился. Станешь лён полоть. Это дело не трудное. Только нарви в огороде морковки да петрушки и в карман припрячь, всё в хозяйстве подмога! Да не больно нос-то задирай! Хороша будет похлёбка с морковкой да с петрушкой! Сваришь к моему приходу. Ну, ступай, а я дом запру.

И с теми словами выставил её из дому и поплёлся вроде бы попрошайничать в город.

Что Златовласке оставалось? Неохота ей было в замок идти, а надо. В воротах уже все работницы собрались и её с собой захватили. Между делом и разговоры пошли, будто молодой король Краснобород жениться собрался и потому всё в порядок приводит.

Златовласка лишь вздохнула глубоко и ничего не сказала. Полет лён, полет, но вспомнила мужниное приказанье и сорвала с грядки моркови и петрушки. Стала вечером домой возвращаться, а у калитки садовник стоит, каждой работнице карманы выворачивает. Ни у одной ничего нету, только у Златовласки морковка с петрушкой припрятаны.

Накинулся на неё садовник, стал шуметь, кричит, за работу не хочет деньги давать!

Дома муж её недотёпой ругает, бранит, что похлёбку сварить не может. И добавляет:

- Завтра, чтоб первой на работу вышла, не то мне за тебя в тюрьму идти, ведь Краснобород шутить не станет! Сама виновата, сама и выкручивайся!

Утром пришла Златовласка во дворец, а садовник над ней насмехается: за руку ухватил, разглядывает:

- Ну, - говорит, - покажи-ка свои пальчики, так ли они на работу горазды, как на воровство?

Поглядел на её пальчики и кричит:

- Гляньте, гляньте! И эта белоручка за чёрную работу берётся! Ей не работать, а только танцы танцевать!

Шла мимо служанка - стал садовник её просить, чтоб забрала белоручку в комнаты, перины пухом набивать, а ему чтоб таких работниц больше не присылали.

Взяли Златовласку в замок, велели в покоях прибирать. Смотрит Златовласка - даже дома у них такого богатства не было.

А тут её кликнули: иди, мол, сюда, здесь станут выбирать, кто из вас самая пригожая, да самая тоненькая, на ту принцессины платья мерить будут. На ней и остановились. Все платья на неё примерили, тут же новое скроили, золотом вышили - и всё торопятся, торопятся, ведь завтра невеста короля должна в новом платье первый танец танцевать! Поздно вечером отпустили Златовласку домой. Дома ей муж выговаривает:

- Где так долго была? Что там делала? Что мне принесла?

- Потому долго, что не отпускали! Ничего не принесла, потому что не дали! - расплакалась Златовласка.

- Ну и дела! - ворчит муж, - ну и добытчицу я в жёны взял! Как нам дальше жить, коли ты второй день ничего домой не приносишь!

Но увидал, что она от горя сама не своя. Стал он её задабривать.

- Ладно, не печалься! Хорошо ещё, что мне милостыню подают! Я сегодня в замке был, там на кухне свадебные пироги пекли. И мне кой-чего дали. Нам на ужин хватит.

И достаёт из сумы полную миску пирогов. Даже Златовласке по вкусу пришлись - не хуже, чем у них дома. И спалось ей в ту ночь хорошо, потому что муж стал добрее.

Да только утром нищий опять за своё:

- Ступай в замок. Я тебя на кухню определил, сказал, что ты у меня на такую работу ловкая, потому и пирогов дали побольше, ведь тебе они понравились! Там к свадьбе угощенье готовят, вечером сам Краснобород с молодой женой приедут. Только гляди, коли что дадут - сама не ешь! Возьми вот этот горшочек, а чтоб никто его не заметил, привяжи под передником. Да смотри, без тёплой похлёбки домой не являйся, я давно уже горячего не ел!

С этими словами выпроводил он её из дому, а сам отправился вроде бы побираться.

Златовласке понравилось на кухне. И она там понравилась, потому что лучше всех знала, как и что стряпать и как к столу подавать. Оглянуться не успела, а день прошёл. Под фартуком, в горшочке она уже держала для мужа немного похлёбки. Стала домой собираться - а её не пускают. Как можно уйти и не поглядеть на первый танец? Не отпустили Златовласку, втолкнули в покои, пусть хоть у дверей постоит да на гостей поглядит.

А в покоях уже полно господ, первый танец начинается. Все господа своих дам подхватили и парочками выстроились, у каждого дама рядышком стоит, только у жениха почему-то дамы нету и нигде не видать подходящей. Но тут жених приметил возле дверей Златовласку, подхватил её и давай крутить-вертеть! Похлебка у нее под фартуком расплескалась и облила ей все платье! Сконфузилась Златовласка, а вокруг крик поднялся:

- Ох, ах дама нашего короля всё платье залила!

Танцы прекратились, вокруг кутерьма да галдеж! Златовласка и не заметила, как её со всех сторон обступили служанки и отвели в боковую комнату, а там сняли с неё простое платье и надели то самое, золотое, что вчера мерили да шили. Она отказывается, но служанки не слушают, одевают, наряжают - и толкуют, что она такая красивая, словно звёздочка ясная!

Вдруг двери распахнулись и вошёл сам Краснобород, рассмеялся и сказал:

- Ну, моя милая, узнаёшь своего мужа из бедной избушки? Я-то тебя и в простом и в королевском платье узнаю!

Поняла тут Златовласка, что к чему! Только погрозила ему пальчиком, улыбнулась и схватила его за руку.

Краснобород представил всем гостям свою дорогую жёнушку и стали они гулять-веселиться и веселились до самого белого утра.

А потом ещё лучше пошло. Приехал в гости к Златовласке отец, а ей теперь её краснобородый муж милее всех на свете! Говорят, что нынче Златовласка опасается одного - как бы его красная борода седеть не начала.

Прикрепленное изображение (вес файла 585.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 июня - Международный день защиты детей

Как дети стали звездами

Сказка острова Таити

Пипири и его сестра Рехуа лежали на своих циновках в углу дома. Они были одни - мать и отец отправились в каноэ ловить рыбу. Пальмы шелестели над детьми, и они могли слышать, как волны накатывались на берег, но других звуков не было. Дети разговаривали шепотом, им было очень одиноко, и ночь казалась темной и необитаемой. Скоро они заснули, но проснулись опять, когда родители на цыпочках вошли в дом.

- Шш, - сказал отец, -дети спят. Нам сегодня посчастливилось с уловом, а я голоден. Если они проснутся, мы не сможем поужинать спокойно.

- Я приготовлю рыбу во дворе, - сказала мать, - и мы съедим ее под деревьями.

Они вышли. Отец собрал дрова и разжег огонь, в то время как мать разделала и почистила рыбу. Она насадила рыбу на длинные палочки и, когда огонь стал гаснуть, поджарила на угольках.

Пипири и Рехуа лежали очень тихо. Восхитительный запах проникал через открытую дверь, и был виден яркий отблеск огня.

- Они ведь придут разбудить нас и дадут нам поесть? - прошептала Рехуа.

- Да нет, я думаю, они не придут. Они слишком жадные, - ответил Пипири. Рехуа возмутилась:

- Они на самом деле очень добрые. Может быть, им просто жалко будить нас. Пипири даже слушать ее не хотел.

- На самом деле они нас не любят, - сказал он, - такое случается уже не в первый раз. Когда они поедят, то сожгут остатки. Завтра утром они притворятся, что ничего не наловили. Мать даст нам одно таро. Вот увидишь!

Рехуа долго лежала молча и думала. Затем неторопливо сказала:

- Я думаю, ты прав, Пипири. Нам почти не дают рыбы. Они даже не называют нас нашими настоящими именами. Почему отец всегда говорит "Пипири-ма", как будто мы просто двое Пипири?

- Потому что он не хочет давать себе труд называть нас настоящими именами. - Пипири резко приподнялся. - Давай убежим, Рехуа. Пойдем со мной, мы уйдем жить куда-нибудь в другое место. Я буду ловить для тебя рыбу каждый день.

- Но ведь они наверняка увидят, как мы пойдем к двери, - возразила Рехуа.

- А мы не будем подходить к двери, - сказал Пипири. - Смотри!

Он усердно взялся за работу у стены и проделал отверстие. Вскоре дети смогли выползти через него. Они тихо прокрались прочь, прячась за деревьями.

Как раз в это время Тауа и его жена закончили ужин. Пламя взметнулось, когда остатки рыбы бросили в огонь.

Пока Тауа тушил его, жена вошла в дом и легла на циновку. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела дыру в стене. Ощупав циновки детей, она обнаружила, что они пусты, подбежала к двери и позвала мужа:

- Тауа! Скорее сюда! Дети убежали. Родители побежали среди деревьев. В предрассветных сумерках они увидели вдали своих детей. Пипири держал сестру за руку и тащил ее за собой.

- Вернитесь, Пипири-ма! - кричала мать. - О Пипири-ма, вернитесь!

Но дети не оглянулись. Они бежали изо всех сил, но Тауа бежал намного быстрее. Скоро он приблизился к ним и закричал:

- Стойте! Если вы не вернетесь, я побью вас обоих.

Дети выбились из сил, и Рехуа начала плакать.

- О Пипири, - рыдала она, - отец поймает нас и побьет. Я боюсь.

- Не бойся, - сказал брат, - смотри, вот жук-олень. Он нам поможет.

Он схватил жука за лапку и держал, пока Рехуа взбиралась ему на спину. Пипири последовал за ней. Тауа уже протянул руку, чтобы удержать детей, но жук-олень расправил крылья и взлетел с ними на небо.

Дети услышали крик матери:

- Куда вы? Вернитесь к нам, Пипири-ма. Мы не станем вас наказывать, если вернетесь.

- Нет! - отозвался Пипири. - Мы не можем есть то, что вы нам даете. Вы думаете, что пища, которую добывают при свете факелов, - не для Пипири-ма. Вы думаете, что для Пипири-ма вполне достаточно таро.

Жук-олень поднимался все выше и выше и наконец исчез из виду.

В ту ночь на небе появились три новые звезды. Две из них жители острова Таити называют Пипири и Рехуа, а третья звезда - это жук-олень, который принес их на небо.

Дети Таити хорошо знают эту историю. Когда приходит ночь, они смотрят в небо, а когда найдут три яркие звезды, то кто-нибудь из детей поет:

- О Пипири-ма, вернитесь же к нам!

А другие дети отвечают:

- Нет, мы никогда не вернемся к вам! Вы не хотели давать нам рыбу, которую поймали, Рыбу, которую вы поймали при свете факелов.

Мы ушли сквозь облака на вершину неба На спине жука, и здесь мы останемся. Навсегда, навсегда, как два ярких цветка на небе.

Прикрепленное изображение (вес файла 535.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 299.7 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

5 июня - Всемирный день охраны окружающей среды

Владислав Петров

Муха

- Пап, а пап, пойдем в зоопарк...

- Ты же знаешь: когда зоопарк открыт, я работаю, а когда у меня

выходной, он закрыт.

- Это потому, что у зверей тоже выходной, Да?

- Конечно. Звери тоже должны отдыхать.

- А как они отдыхают?

- Ну, спят...

- И суматранский носорог?

- И носорог.

- А вот дядя Бук, когда был у нас в гостях, рассказывал, что суматранский носорог упал с гиперцикла и сломал себе ногу.

- Дядя Бук пошутил. Носороги не умеют ездить на гиперциклах. Ты должна это знать.

- Но дядя Бук еще говорил, что носорог упал с гиперцикла потому, что был под мухой. Как это - под мухой?

- Муха - это такое вредное доисторическое животное, настолько вредное, что когда человек... э-э-э... ведет себя невоспитанно, то говорят, что он под мухой. Под ее влиянием, то есть.

- Значит, этот носорог вел себя как невоспитанный человек, да?

- Точно. Никогда не знаешь, чего от него ждать.

- Папочка, ты жаловался дяде Буку, что носорог занял у тебя сотню на починку шкуры и не отдает.

- Когда, наконец, ты перестанешь подслушивать разговоры взрослых? - вспылил отец. - Подслушивают только те, кто...

- Под мухой?

Отец страдальчески поморщился.

- Иди спать, - сказал он со вздохом.

Когда дочь ушла, он набрал код на видео.

- Бук, старина, у меня идея. Тебе не кажется странным, что в нашем зоо нет мухи?

- Нет - и не надо.

- Но ты только представь - муха! Царица воздуха!

- По-моему, она была маленькая и вовсе не царица. У нее были естественные враги. Эти... как их... птицы.

- Неважно. Кто помнит об этом? Мы сделаем муху величиной со слона. Ты жаловался, что тебе надоело быть слоном. Так стань мухой. Вот увидишь: этот дурак Клик, который работает пони, сойдет с ума от зависти...

Назавтра девочка пришла в зоопарк с мамой. Вольер суматранского носорога был пуст, слон тоже куда-то исчез, лишь жираф, как всегда, наклонился к ней и позволил почесать себя за ухом. Зато в новом прозрачном шатре летала громадная муха. У шатра стояла длинная очередь. Вдоль нее толкался оседланный пони, злился, что никто не обращает на него внимания, и бил копытом.

- Муха. Отряд двукрылых, - прочла мама табличку на столбе.

- Муха - вредное доисторическое животное, - сказала девочка.

- Было вредное - стало полезное, - ответила женщина, которая сидела в будке рядом с шатром и продавала билеты. - Кто хочет кататься на мухе, становитесь в очередь.

Девочка с мамой стали. Потом девочка каталась на мухе, а мама отошла к вольеру жирафа и сказала грустно:

- Скоро она обо всем догадается.

- Детство рано или поздно кончается, - философски ответил жираф. - И все-таки мне не хочется, чтобы она знала, кто здесь работал жирафом.

- Просто ты устал, дорогой. Тебе надо сменить обстановку.

- Наверное... - вздохнул жираф. - Перейду в отдел флоры. Там освободилось место гриба.

- А какой он, гриб?

- Это дерево такое в форме зонтика. Только ствол у него толстый-толстый, а верхушка без листьев и вся в перепонках.

Прикрепленное изображение (вес файла 151.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

На 8 июня в этом году выпал Троицын День. "Зелёные святки", "берёзкины именины"

Ирина Скитская

ДВЕ БЕРЁЗЫ

На поляне, в лесу, недалеко от деревушки, где жило всего пятнадцать семей, росла красавица береза. Ствол ее был ровен, высок и белоснежен, а черные полосы коры делали ее прекрасным и неповторимым ни с какими другими деревьями, которые росли вокруг нее. Многочисленные ветви, похожие на волосы волшебной принцессы, изогнуто, даже стыдливо смотрели вниз, а зеленая листва неугомонно резвилась на ветру.

Поляну, на которой росла береза, облюбовали городские жители, толпами выезжавшие в выходные дни на природу. Они разводили костры, пели песни под гитару, а к вечеру расходились по домам, оставляя после себя мусор. Целлофановые пакеты, пластиковые бутылки, алюминиевые банки - все это аккуратно складывалось в кучу, которая росла и увеличивалась из года в год. Береза смотрела на растущую неподалеку от нее кучу и горестно вздыхала.

В один из весенних дней береза увидела возле кучи маленький росток, пробившийся из под земли. У него было всего четыре резных нежно-зеленых листочка, а тонюсенький стволик еще даже не приобрел коричневую окраску. Но береза знала, что это маленькое деревце появилось из ее многочисленных семян, которые по осени ветер разносил по всему лесу. Лесная красавица с любовью и нежностью смотрела на свою маленькую девочку, и душа ее радовалась появлению на свет этого чуда.

Но кроме мамы березы, малышку больше никто не замечал. С приходом теплых дней снова появились люди, которые бегали по поляне, играя то в мяч, то в бадминтон. Дерево очень переживало за свою дочурку. Матери казалось что вот, еще мгновение, и человеческая нога наступит на ее девочку и сломает ее хрупкий, еще совсем не окрепший стволик. Ей очень хотелось нагнуться и спрятать под кроной свое дитя, но она не могла этого сделать. Поэтому березе оставалось только переживать и надеяться на то, что с ее малышкой ничего не случится.

Наступила осень. Маленькая березка подросла. Но должно было пройти еще много времени, чтобы она окрепла и обрела черно-белую окраску.

К этому времени куча мусора выросла и стала считать себя хозяйкой поляны. Она давно заприметила молодой березовый росток, и ей очень хотелось завалить его своими банками. Но она росла вверх, а не в ширь и это ее очень огорчало.

- Ну что же люди постоянно накладывают мусор сверху? - ворчала куча. - Нужно и бока мне пошире сделать. Но ничего, еще пару лет, и я стану королевой этого места, и не будут здесь расти всякие зеленые, мелкие растения, которые портят своим видом мне настроение.

- Да как ты можешь такое говорить? - удивлялась мама-береза. - Мы даем приют птицам и животным, а вот что ты даешь матушке природе?

- А мне не нужно ничего давать. Давать должны только мне.

- И что же тебе должны давать?

- Место, и побольше, чтобы я росла, множилась и заполоняла собой все вокруг.

- Разве можно жить ради себя одной? - негодовала береза. - А где же тогда расти землянике, голубике и простой травке, которую очень любят кушать зайчики, лоси другие лесные жители?

- А мне какая разница, где им всем расти, - сказала куча, и с ее макушки скатилась стеклянная бутылка. - Главное, чтобы мне было хорошо, а на всех остальных мне наплевать. И перестань задавать глупые вопросы, а не то сейчас как вздохну и завалю твое дитя пакетами, под которыми оно погибнет.

- Не сможешь ты этого сделать, - ответила береза и замолчала. Ей было неприятно такое соседство. Но она не могла передвигаться с места на место. Оставалось только верить и надеяться, что ее дочь вырастет, и станет такой же красавицей, как и она.

- Это я сейчас не смогу. Но мои лучшие друзья-люди, они мне помогут. Вот увидишь, еще пару лет, я и до тебя доберусь, - пригрозила куча и тоже замолчала, так как считала березу недостойным собеседником.

- Вот бы еще одна мусорная куча появилась на поляне, - мечтала куча, - нам было бы о чем поговорить, не то что с этой зеленой задавакой. Зайчиков ей видите ли жалко. -А меня тебе не жалко? - вдруг крикнула куча дереву. - Я такая маленькая и худенькая, меня бы пожалела, а лоси твои и в другом месте траву найдут, на то им и ноги даны, чтобы ходить.

Береза ничего не ответила, она только пошелестела своей уже сильно пожелтевшей листвой.

Прошло еще три года. Маленькое деревце было не узнать. Ее ствол обрел белоснежный оттенок, появились черные пятнышки. Малышку уже трудно было не заметить, но ее все так же легко можно было сломать.

- Мама, смотри, - крикнул семилетний мальчик, гулявший с родителями в лесу, - березка, такая тоненькая и худая. Наверно, из нее получится хороший лук, из которого я буду стрелять во дворе, можно я ее сломаю?

- Не стоит, сынок. Ствол чересчур тонок; боюсь, твой лук сломается при первой же натяжке тетивы, ты лучше мусор выброси возле нее и пойдем уже домой, а то скоро стемнеет.

Мальчик бросил пакет с мусором на большую кучу, которая вплотную подходила к молодому деревцу, и вприпрыжку побежал догонять родителей. За три года поляну закидали мусором так, что на ней перестали отдыхать люди. Они нашли более чистое место в глубине леса, а на обратном пути оставляли ненужные им вещи на куче, которая с нежностью и любовью смотрела на тех, кто возвеличивал ее и кормил.

- Непорядок! Непорядок! - трещала сорока, сидя на большой березе. - Какой большой непорядок! И, взмахнув крыльями, она полетела, разнося весть о большой и жирной куче, которая пыхтела и важничала.

- Ничего, я и до неба дорасту, чтобы птицы надо мной не летали и всякие глупости не галдели, - бурчала куча. - А то смотри, непорядком меня обозвала. Я тебе еще покажу, когда закрою собой всю землю, и тебе неоткуда будет вытаскивать дождевых червяков, и тогда тебе нечем будет кормить твоих птенцов. Да, да, вы еще не знаете, на что я способна, - куча подбоченилась и надулась.

Лесные жители, услышав вести, которые сорока разносила по всему лесу, собрались на поляне, засыпанной мусором. Звери качали головами, ахали и охали. Птицы галдели, щебетали и носились над кучей небольшими стаями.

- Что разгалделся, лесной народ? - бурый медведь вышел на середину поляны. - Плохо дело, но не в наших силах избавиться от мусора.

- Молодец, Потапыч, хорошо сказал, а теперь сойди с меня, а то больно тяжелый ты зверь, - зашевелившись недовольно проворчала куча, и с нее сполз пакет, из которого высыпались ржавые, консервные банки.

- Дедушка, - из-за березы выглянул малыш медвежонок, - почему же мы не сможем убрать этот мусор? Каждый житель леса в своих лапах будет уносить всю эту гадость. Так и перенесем.

- Эх, мишутка, - ответил бурый медведь, - мал ты еще. Куда носить-то? Эту поляну очистим - другую замусорим.

- А давайте в деревню к людям перенесем. - предложил зубастый волк, - все- таки это их рук дело.

- Да как только нас увидят, - заревел медведь, - сразу за ружья схватятся.

- А ночью? - не унимался волк.

- А ночью собаки лай поднимут, тогда уж точно все жители сбегутся. Нет, друзья мои, переберемся подальше, в глубь леса, надеюсь: до туда эта куча не доберется.

На том и разошлись жители леса. И только мама-береза горестно вздыхала и плакала, потому что не могла она с дочерью уйти вместе с животными.

Пришла очередная весна. Лес пробуждался от зимнего сна, на деревьях набухали и лопались почки, из которых появлялись нежно-зеленые листочки. Просыпались звери, прилетели перелетные птицы. Зайцы и белки меняли окрас шубок. Ожил, зашумел лес. Только на поляне, где жила и росла береза, было тихо и тоскливо. Животные обходили поляну стороной, птицы и бабочки тоже старались не пролетать над местом, где развалилась большая, жирная и вонючая куча мусора. Мама-береза тоже радовалась весеннему солнцу, его теплым лучам, весеннему ветерку и ласковым каплям дождя, которые помогали листьям освобождаться от скорлупок, в которых они находились. И только родная дочь березы, не зеленела. Пора бы листикам показаться, а набухшие почки сохли и падали на мусор, который лежал вокруг деревца.

- Девочка моя, - спросила мама береза, - почему ты скидываешь весенние дары природы?

- Плохо мне, мама, очень плохо, - ответило тоненькое дерево. - Корешки мои не пьют дождевую воду, а питаются ржавой, неприятной жижей, а ствол мой обвил целлофановый пакет и не дает мне дышать и расти. Ты извини меня, мамочка, но не переживу я эту весну. Засыхают мои веточки. Я даже описать тебе не могу, как им от этого больно.

И заплакала мама-береза от безысходности. И дочери помочь хочется: и всю себя вложила бы в нее, но стоит она, корнями к земле приросшая, только и остается, что смотреть, как погибает ее дитя, рыдая и ненавидя кучу мусора, которая была виной всему.

- Помогите, помогите дочери моей, - сначала тихо, а затем все громче и настойчивее зашелестело листвой дерево. И подхватили рядом стоявшие деревья материнский крик о помощи, и зашелестели дубы и осины, сосны и ели во все уголки леса. Шелест деревьев понимали птицы. Они, услышав новость о погибающем деревце, сразу же полетели искать бурого медведя. Он был стар и мудр, и если кто сможет помочь дочери березы, то только он. Стайка синичек нашла медведя. Он дремал возле своей берлоги и неохотно открыл глаза. Но синицы были настойчивы, они аккуратно поклевывали шкуру старого зверя и щебетали наперебой так громко, что спать под птичий гомон было невозможно.

- Ну что вы, птахи, растинькались? - медведь сел и строго посмотрел на притихших пернатых. - Пусть говорит одна, а другие молчат, а то вы перебиваете друг друга, и я ничего не могу понять.

- Дядя Миша, там береза взывает о помощи, у нее дочь погибает от страшной мусорной кучи, помочь ей нужно. Маленькая желтобрюхая птичка, прыгая в нетерпении на ветке, рассказывала медведю о том, как мать береза льет слезы, когда смотрит на кровинушку свою, которой очень плохо.

- Мда, - медведь почесал лапой затылок, - до нас куча не доползла, но зло творит не щадя никого. - Бурый медведь замолчал, задумался.

Неугомонные синицы прыгали по веткам то на одном дереве то на другом.

- Без людей нам не справиться, не сможем мы помочь дереву. Спасем одно - загубим другое. Значит так, пернатые, вот что я вам предложу: справитесь, значит будет жить дочь березы, а не сможете, знать судьба такая у дерева, жалко, но мы всего лишь животные.

- Говори, дядя Миша, мы справимся, мы просто обязаны это сделать, - загалдели синицы.

- Было это много лет назад. Я тогда был молод, горяч и глуп. Бродил в близи деревни, искал легкой наживы, когда встретился с человеком, который наставил на меня ружье. Ох и страшно же мне стало. Смотрю на дуло ружья и думаю: лучше бы малиной пообедал, чем за бараниной на охоту пошел. А мужик стоит, смотрит на меня и не стреляет, а потом добрым голосом говорит: - "Иди-ка ты, медведь, обратно в лес, домой, воспитывай детей своих и не разбойничай в нашей деревне, иди с миром. А увижу тебя еще раз возле своей избы, ты уж не обижайся, но придется мне применить свое оружие."

А я-то хоть и понял, что не причинит он мне вреда, но домой так бежал, только пятки сверкали. Так вот, живет этот человек на краю деревни. Изба его стоит к лесу самая первая. Соберитесь большой стаей и летите к нему, стучите клювами в окна. Вам нужно сделать все, чтобы он понял, что вы его в лес зовете.

- Мы поняли, мы все поняли. И синицы разлетелись по лесу. Они звали всех птиц от мала до велика лететь с ними. Объясняли ситуацию каждому пернатому созданию. И вот огромная стая разнообразных птиц с шумом вылетела из леса и направилась в сторону деревни. Дом человека, о котором рассказывал бурый медведь, они нашли без труда. Сначала они облепили все окрестные деревья, приглядываясь к окружающей обстановке. Мужчина работал на улице, копал лопатой землю в огороде, напевая при этом веселую мелодию. Птиц было много, но они были маленькие, и если честно, то страшно было подлетать к человеку, который махал руками, кидаясь при этом землей.

- Смотри, Жень, - из дома вышла сгорбленная старушка, - сколько птиц.

Мужчина поднял голову и посмотрел на деревья, облепленные пернатыми.

- И правда, Аннушка, никогда не видел такое огромное количество птиц, еще и разных. Может голод их привел в деревню, как думаешь? - обратился седовласый мужчина к жене.

- Не знаю, дорогой, пойду насыплю пшена на дорогу, может, правда, есть хотят. Хотя странно: весна на улице, и червячков и насекомых сейчас полон лес.

А птицы все продолжали сидеть на ветвях и во все глаза смотреть на людей.

- Нужно лететь, - сказал дятел, подлетел поближе, но приблизиться к мужчине не рискнул.

- Да, да, - подхватили трясогузки, - сиди, не сиди, а деревце нужно выручать.

Тогда самая маленькая трясогузка подлетела к человеку, схватила его за рукав рубашки и потянула в сторону леса. Но ее сила была настолько мала, что мужчина даже не понял, зачем птица села ему на руку. Но спустя минуту за рукав его схватила еще одна трясогузка, и еще одна, а за тем синицы и соловьи. Они дружно схватились лапками за ткань и потянули человека в нужную им сторону.

- Аннушка, погляди, - крикнул мужчина, - они тянут меня в сторону леса.

Громкого мужского голоса птицы испугались и разлетелись, но вскоре вновь сели ему на руку и тянули из-за всех своих сил в лес.

- Знаешь, Жень, я на белом свете прожила шестьдесят лет, а такого еще не видела. Сходи за ружьем, и пойдем за ними; видать, что-то страшное случилось, раз они нас на помощь зовут.

Пожилой мужчина сходил в дом, повесил на плечо старенькое двуствольное ружье, после чего с женой отправился в лес. Птицы летели впереди, показывая людям дорогу. До поляны, на которой царствовала мусорная куча, муж с женой дошли быстро. Сама куча расползлась в разные стороны, закрывая собой белый свет травке. Большинство птиц расположилось на большой березе, и замолчало, а небольшая стайка синичек закружила вокруг погибающего деревца. Они тинькали что есть мочи, продолжая летать рядом с маленькой березкой.

- Вон оно что! - воскликнул пожилой мужчина. - Это надо же, собраться всем птичьим миром, при этом не испугаться, и все для того, чтобы спасти это маленькое дерево.

- И не говори, - ответила мужу Анна, - никогда бы не подумала, что птицам присуще человеческое мужество и сострадание. Вот только мусора здесь столько, что боюсь, двоим нам не справиться.

- Почему двоим? Я схожу за большими мешками, а ты покричи наших сорванцов, которые бегают по деревне. Глядишь, к вечеру управимся.

Сорванцы, про которых упомянул старик, были его внуками, которых родители привезли из города в деревню на весенние каникулы. Девятилетний Павлик и четырехлетний Ярослав - дети старшей дочери Евгения и Анны, а семилетний Ваня и трехлетняя Анюта - дети младшей дочери. Вооружившись перчатками, граблями и мешками, дедушка Женя и бабушка Анна шли впереди. Позади шел Павлик. Он катил одноколесную тачку на которой сидела Анечка, а Ярослав с Ваней отстали, так как по дороге играли в отважных рыцарей, и состязались на мечах которые им состругал дедушка.

Дети с бабушкой собирали мусор в мешки, а дедушка отвозил мешки к дому для того чтобы их забрала мусорная машина, которая приезжала к ним один раз в неделю. К полудню все очень устали и сели передохнуть.

- Смотрите, смотрите! - Ваня вскочил с земли и показал рукой в чащу леса, откуда выходили звери. Зайцы, волки, лисы, белки несли в лапах мусор. Ежики несли мусор на своих колючках, а бурый медведь волок за собой старую, проржавевшую газовую плиту, которую кто-то выбросил недалеко от его берлоги.

- Ну и дела! - только и смогли произнести люди.

К вечеру поляна от мусора была расчищена. И люди, и звери сидели вместе и смотрели на результаты своего труда. Все были счастливы. Но больше всего радовалась мама береза, она благодарила птиц, зверей, людей, небо и солнце. Дереву хотелось обнять каждого, кто помог ее дочери. А еще она очень соскучилась по птицам, которые сторонились страшной поляны, и сейчас, когда ее ветви были облеплены пернатыми жителями леса, она каждую гладила своей листвой, продолжая благодарить и плакать от радости.

Весенние ливни напоили маленькую березу вкусной водой, и она воспряла, подняла к солнцу свои веточки. Ствол, освободившийся от пакета, рос и ширился. Она вновь обрела здоровье и радость от жизни в лесу.

После того как люди помогли лесным жителям избавиться от ужасной мусорной кучи, они не пропали из жизни леса. Наоборот, и стар и млад стали уделять внимание всем ее жителям: подкармливали лосей сеном в морозные дни, повесили кормушки для птиц и следили, чтобы больше никто в их родном лесу не мусорил.

А через много-много лет дочь березы выросла и стала такой же красавицей, как ее мама, и уже недалеко от нее самой росло четверо ее маленьких детишек.

Один из внуков дедушки Жени и бабушки Ани стал лесником, но не смотря на то, что профессию лесника выбрал только Ваня, остальные трое помнили историю маленькой березы и оберегали природу как могли. А своим детям рассказывая удивительное приключение о спасении дерева, учили их хранить, беречь и ценить то, что так легко можно уничтожить.

Прикрепленное изображение (вес файла 374.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

9 июня - Международный день друзей

Владислав Ксионжек

Зверушка для Малыша

- Папа, папа приехал! - закричал Малыш и побежал навстречу молодому мужчине, вылезающему из байдарки. Маринка поправила волосы и вышла из летней кухни. На Маринке было легкое платье без украшений. Лишь на руке сверкал браслетик с устройством против мух.

- Ну, здравствуй! - сказал мужчина, поднимая сына в воздух. - Как ты вырос за год! Тебя не узнать. Тяжелый.

Малыш весело смеялся, теребил отца за рукав и старался оторвать от комбинезона эмблему с семью звездочками на черном фоне. Папа у Малыша был космонавтом, и не просто космонавтом, а знаменитым звездолетчиком.

- Почему не сообщил? - сказала Маринка укоризненно. - Мы хотели приехать на космодром.

- Ничего, - сказал космонавт. - Я люблю делать сюрпризы. Ты лучше накорми меня. Надеюсь, на кухне остались дежурные блюда?

- Бессовестный! - обиделась Маринка. - Ты же знаешь, что я готовлю сама. Сейчас сделаю шашлыки а ля Каре. Пальчики оближешь!

Малыш снова целиком, завладел отцовским вниманием.

- Что ты мне привез? - спросил он.

- Как тебе не стыдно! - сказал космонавт укоризненно, ставя Малыша на землю. - Разве можно задавать родителям такие вопросы? А впрочем, - он улыбнулся, - я действительно кое-что привез.

Он сунул руку в карман комбинезона и, словно фокусник, вытащил что-то зажатое в кулаке.

- А ну-ка отгадай, что это?

Малыш, не задумываясь, прочитал детскую считалочку:

- В кулаке лежит игрушка - не бумажка, не ватрушка, а неведома зверушка.

- Правильно! - рассмеялся космонавт. - Получай зверушку.

На раскрытой ладони сидел, подрагивая, малюсенький зверек. Если бы не пушистый хвост и не удивительная окраска, составленная из разноцветных пятен, его можно было бы принять за мышонка.

- Ой, кто это? - спросила Маринка, которая занималась обедом тут же, на лужайке.

- Это, вероятно, самое удивительное создание в нашей Галактике, - ответил космонавт. - Мне подарили ее на Элеоноре, специально для Малыша. Надеюсь, они подружатся.

Малыш тем временем протянул руку и взял зверушку. Зверушка пискнула, но сразу успокоилась, пригрелась, прилипла и растеклась по ладони Малыша розовой лепешечкой.

- Она может принимать любую форму, - сказал космонавт Малышу. - Однако ты ее не мучай, дай освоиться.

Но Малыш уже не слушал отца. Он забыл обо всем на свете, кроме новой игрушки, повернулся к родителям спиной и убежал на свою площадку.

Маринке стало неловко за поведение сына.

- Извини его, - сказала она. - Он еще малыш.

Маринка с Малышом жили на острове. Если смотреть с низкого, заросшего травой берега реки, окружающий пейзаж казался почти первобытным. На другом берегу раскинулся дикий парк, где полностью отсутствовали привычные атрибуты цивилизации, да и на острове построек было очень мало. Это было идеальное место для обитания маленькой семьи, где растет ребенок, которого не отдали в интернат. Здесь есть где побегать, полазить по деревьям, искупаться, не прибегая к услугам дельта-связи.

- Как вы тут без меня жили? - спросил космонавт, пережевывая пищу.

- Плохо, - вздохнула Маринка. - Очень скучали.

- Как Малыш? Не просится в интернат?

- Нет. К нему приходит друг, Костик из Горной Лощины. Это сын Славиных.

Супруги сидели на летней веранде. Космонавт, нагулявший аппетит во время двухчасового путешествия на байдарке (он плыл от самого космодрома), опустошал очередную тарелку. Маринка смотрела на него и тихо радовалась.

От Горной Лощины до Зеленого Острова было более семи тысяч километров, однако Костик преодолевал это расстояние мгновенно. Он был уже в том возрасте, когда детям разрешается пользоваться дельта-транспортом.

В центре Зеленого Острова находилась посадочная площадка. Она представляла собой круглую чашу диаметром шестьдесят метров, сделанную из мягкого каучукообразного материала. В нее было удобно падать, как на батут.

Пользоваться дельта-транспортом было просто. Главное - хорошенько прицелиться. Тут уж какую точку на карте покажешь - туда и попадешь.

И вот раздался легкий хлопок, и над площадкой возникла тощая фигура Костика. Он смешно кувыркнулся вниз, на батут, и подпрыгнул как мячик.

- Слабо! - скептически заметил Малыш. - Я и то лучше умею.

(Это была ложь. Малышу еще не разрешалось путешествовать без родителей).

- Покажи зверушку, - попросил Костик, уже наслышанный по видеотелефону про новую забаву Малыша.

- Вот, - показал Малыш. - Смотри!

- Ух ты! - восхищенно прошептал Костик.

Зверушка составляла одно целое с рукой Малыша, выступая бугорком на ладошке.

- Папа сказал, что на Элеоноре зверушек используют вместо одежды, - объяснил Малыш. - Там есть большие, которых можно надевать как шубу, и есть маленькие, которые служат людям как рукавички. Знаешь как она греет! - Малыш погладил ладошку.

- Дай попробовать, - попросил Костик.

- Нельзя, - нахмурился Малыш. - Она чужих не любит.

- А что она умеет? - поинтересовался Костик.

- Все что угодно. Папа сказал, что она по желанию принимает любую форму.

- А по чьему желанию, своему или твоему? - хитро прищурился Костик. Казалось, ему удалось осадить зазнавшегося приятеля.

- Это мы сейчас проверим.

Малыш посмотрел на свою руку. Бугорок зашевелился, и вот на ладошке уже сидела маленькая белочка с разноцветным хвостиком.

- Видал? Сейчас мы заставим ее превратиться во что-нибудь интересное. Ну хотя бы...

Р-раз! - и на ладони появился маленький рыжий щенок. Щенок был такой маленький, что улегся на детской ладошке словно на просторном собачьем коврике. Вот он встал, неуклюже перебирая лапами, помахал мышиным хвостиком, забавно облизнулся и... сделал микроскопическую лужицу.

- Гав! Гав! - извинился щенок. Потом он вдруг странно вытянулся и распался на двух котят. Котята тут же затеяли веселую возню. Один из них был черный, другой серенький в полоску.

- Это еще что! - продолжал Малыш, входя в азарт. - Сейчас я превращу ее в такое, что тебе и во сне не приснится.

Он посмотрел на котят, и те, раздувшись, превратились в футбольный мячик. Костик был сражен наповал.

- Давай поиграем в футбол, - предложил Малыш, выходя на спортивную площадку. - Ты становишься в ворота, а я буду забивать голы.

Бац! - мячик засветился в сетке, в самом центре ворот.

Бац! Бац! Костик только разводил руками. Ему было стыдно, потому что он считался хорошим вратарем во второй младшей группе.

- Где ты так научился? - спросил он обиженно.

- Это еще что! - засмеялся Малыш. - Я и не то могу. Выходи из ворот!

Странное дело. Теперь, когда место в воротах занял Малыш, мяч больше не хотел попадать в ворота. Он летел... прямо в руки Малышу. Наконец, после того, как мяч круто изменил траекторию полета, Костик догадался, в чем дело.

- Это нечестно, - сказал он. - Зверушка тебе подыгрывает.

- Так и должно быть, - ответил Малыш гордо. - Она меня любит.

А родители в это время обсуждали семейные дела. Разговор у них шел о главном: о Малыше.

Малыш - для космонавта проблема. Космонавт жалел Маринку, наверно, потому и согласился, чтобы ребенок остался с ней, а не был отдан в интернат, где в коллективе под руководством опытных наставников воспитывалось подавляющее большинство детей. Коллективное воспитание не повредило бы Малышу, тем более что сам космонавт лишен был возможности заниматься его воспитанием. А Маринка, думал космонавт, всего лишь одинокая слабая женщина. Она могла и ошибиться...

Однажды, когда во время экспедиции на Элеонору космонавт поделился с друзьями своими опасениями, ему посоветовали привезти Малышу в подарок зверушку.

- Эти зверушки, - сказали друзья, - лакмусовые бумажки. Если ребенок стал эгоистом, ты сразу увидишь.

И вот космонавт сидел на летней веранде и слушал жену.

- Ну что ты о нем беспокоишься! - возмущалась Маринка. - Ведь недаром говорят, что космонавты самые отсталые люди на свете. Сейчас такие дети, что нам с тобой до них далеко. Недавно Малыш прочел мне целую лекцию по теории дельта-связи. Он рассказал о дельта-функции и о представлении Бернстейна о материи как флуктуациях вакуума. Он записал материальный объект через дельта-функции и доказал правило Маркуса о сохранении числа флуктуации. Самостоятельно сделал вывод, что правило Маркуса обобщает законы сохранения массы и энергии в классической физике.

Маринка сделала паузу и торжественно произнесла:

- Если флуктуация исчезнет в одном месте, она обязательно появится в другом. Он заявил, что на этом принципе основана дельта-связь. И это в пять лет!

В это время на веранде появился Малыш. Он как-то странно подвывал, и космонавт не сразу понял, что с ним произошло.

Малыш подбежал и уткнулся лицом в колени Маринке. Все его тело содрогалось от рыданий.

- Мой маленький! - испугалась Маринка. - Что с тобой случилось?

- Зве-ру-шка! - хныкал Малыш. - Она его послу-шалась!

- Кого его?

- Ко-сти-ка! Ведь она мо-я!

- Ну и что? - сказала Маринка. - Играли бы вместе.

Но Малыш закатился такими рыданиями, что, казалось, его уже ничто не остановит.

...Малыш тихо всхлипывал, а Маринка гладила его по головке и приговаривала:

- Не надо, мой маленький. Успокойся. Все хорошо.

Потом, нагнувшись и думая, что муж не слышит, шепнула Малышу на ушко:

- Если хочешь, чтобы зверушка тебя слушалась, носи ее почаще с собой. Тогда она скорее к тебе привыкнет.

Утром по настоянию отца всей семьей поехали на байдарках в дикий парк. А накануне, ночью, когда Малыш уже спал, космонавт имел с женой серьезный разговор. О чем они говорили, уточнять не будем, скажу лишь, что наутро у Маринки глаза были красные, с Малышом во время завтрака она была особенно ласкова, а на мужа старалась не смотреть.

Напротив, Малыш чувствовал себя превосходно. Ему нравилось быть центром внимания, а тут еще папа затевает специально ради него путешествие на байдарках.

Дикие парки - это самое удивительное из того, что сохранилось на Земле. Трудно представить, сколько усилий пришлось затратить людям для того, чтобы изолировать некоторые уголки природы от влияния цивилизации. Дикий парк - это не культурный парк, который предназначен для человеческого отдыха. Дикий парк - это - дикий парк.

Зверушка приятно грела ладонь. Малыш не расставался с ней весь вечер, всю ночь, и вот утром они отправились вместе в поход.

Папа шел впереди. За ним шла мама, держа за руку Малыша. Под ногами все время хлюпало. От самой реки простиралась обширная болотистая низина, поросшая кустарником и ивовыми прутьями. Шли уже четверть часа, но едва ли удалились больше чем на сто метров от байдарок. При каждом шаге ноги по щиколотку погружались в жидкую грязь.

Наконец показался твердый берег. На обед расположились на довольно сухом холмике. Его обступили со всех сторон чахлые деревья, а на вершине холма, просохшего под лучами солнца, росла вполне нормальная травка.

Место было комариное. Даже в полдень над путешественниками висела туча злобных голодных насекомых. Однако Маринкин браслет справлялся с ними отлично. Ни один кровосос не решался подлететь к людям ближе чем на пять метров.

Запасов не взяли. Космонавт выложил из пакета лишь три бутерброда. Ну какая это еда для проголодавшихся путешественников?

- А зверушка? Ты ее покормил? - спросил космонавт сына после того, как тот проглотил свой бутерброд.

- Нет, - удивился Малыш. - А зачем? Разве она кушать просит?

Космонавт отломил половину своего и протянул зверушке. Только тут стало заметно, как зверушка проголодалась. Приняв первозданный вид (вид белочки с разноцветным хвостиком), она начала уписывать серединку за обе щеки, держась за хлеб передними лапками и с благодарностью посматривая на Малыша черными глазами-бусинками.

После обеда Малыш уснул. Уснул он крепко и не слышал, как космонавт сказал Маринке:

- Собирайся. Нам пора.

На Маринке лица не было.

- Может, не надо, - сказала она жалобно. - Он ведь такой маленький...

- Думаешь, мне хорошо? - вздохнул космонавт. - Сама понимаешь - это единственный выход. Держи себя в руках. Не такой он уж маленький, ничего с ним не случится.

Маринка всхлипнула, поцеловала спящего Малыша и надела на его руку свой браслет.

Когда Малыш проснулся, был уже вечер. Родителей рядом не было. Не было их и на болоте, насколько было видно с холма. Малыш попробовал связаться с ними по ручному индикатору, но индикатор почему-то не работал.

- Мама! - закричал Малыш.

Никто не отозвался, и Малышу стало страшно. Быстро темнело. В сумерках поросшее ивняком болото казалось серым и безжизненным. Вот закричала какая-то птица. И ничего кругом, только лес и болото.

Первое время Малыш надеялся, что за ним вот-вот придут. Если папа с мамой заблудились, они должны послать сигнал на базу, и за Малышом прилетят с минуты на минуту.

Однако время шло, а никто не прилетал. Подул ветерок с реки, и сразу стало зябко. На Малыше были только летние колготки без термообогрева и сорочка с коротким рукавом.

Стемнело. На небе появились звезды. Луна засветила в полную силу. Малыш в первый раз по-настоящему испугался. Он испугался, что за ним уже не придут. Может, папы уже нет в живых. Быть может, он провалился в зловонную лужу, а мама бросилась его спасать и утонула следом. И никто не знает, что он, Малыш, находится здесь, на маленьком островке посреди болота, и хватятся его не скоро.

Где-то там, над головой, летали спутники, но Малыша они не могли заметить, потому что у него не было даже фонарика.

Малыш заплакал. Ему стало очень себя жалко. Он сильно продрог, и вообще это было очень нечестно: бросать его одного в лесу, ведь он еще маленький...

Вдруг стало теплее. Малыш почувствовал, как тепло стало разливаться по правой руке от ладошки по запястью, до локтя, потом перешло на другую руку, проползло под сорочкой и достигло шеи. Малыш догадался, что это зверушка. Она в меру сил позаботилась о друге, снабдила его теплом, укутала, и Малышу стало хорошо и спокойно. Он зевнул и уснул крепким сном до утра.

Утром Малыш проснулся от холода. За ночь зверушка потратила всю свою энергию и теперь виновато отползла в сторонку.

Малыш рассеянно погладил зверушку.

- Ничего! - сказал он. - Теперь не пропадем. Скоро за нами прилетят.

После сна Малыш чувствовал сильный голод. Ничего удивительного. Со вчерашнего полудня он съел лишь бутерброд.

Малыш вспомнил, какие мама пекла вуд-валяйчики со свежими ягодами в серединке. Вкуснятина!

Теперь Малыш съел бы что угодно, не отказался бы и от корочки хлеба. Он поискал в траве, надеясь найти что-нибудь съедобное, пусть даже гриб, и вдруг на том самом месте, где лежала зверушка, увидел вуд-валяйчик. Совсем свежий, розовый, как будто только из печи, он так и просился в рот. От него исходил аромат клубники.

Малыш взял его в руку. Корочки треснули, подались под пальцами. Удержаться не было сил. Малыш впился зубами в сочную мякоть...

...И все кончилось. На поляне появился папа, потом мама. Малыш ревел. В руках он держал зверушку, которая жалобно пищала, истекала кровью, но все еще пыталась принять форму вуд-валяйчика.

Маринка хотела подбежать к сыну, но космонавт удержал ее за руку.

- Не смей, - сказал он.

Космонавт сам подошел к Малышу, забрал зверушку, завернул ее в платок.

В тот же день Малыша отдали в интернат. Это был черный день для Малыша.

Воспитательница собрала во дворе интерната детей.

- Ребята, - сказала она, - у нас появился новый товарищ. Он только что приехал от родителей и еще не освоился в нашей среде, так что ведите себя с ним поделикатнее.

Дети заулыбались. Одни снисходительно, другие насмешливо. Маменькиных сыночков в интернате не любили.

Воспитательница привела Малыша.

- Малыш, - сказала она, показывая на ребят, - вот твои новые друзья.

Однако Малыш не обрадовался.

- Это не мои друзья, - сказал он упрямо. - У меня нет друзей.

Он отвернулся от детей и стал смотреть в сторону.

Дети начали расходиться. Воспитательница, поколебавшись минуту, тоже ушла. Малыш остался один. Он сел посреди двора на песок, захотел заплакать, но не смог. То ли выплакал свою норму, то ли стал злым. Злые люди, как известно, не умеют плакать.

В дальней стороне двора была натянута волейбольная сетка. Шло состязание. Малыш начал наблюдать за игрой и заметил, что один из игроков посматривает в его сторону. Малыш узнал его. Это был Костик.

К песочку подошли маленькие девочки и начали лепить пирожки. Постепенно двор принимал свой обычный оживленный вид, и только Малыша все обходили стороной.

Костик, размахнувшись, сделал хитрую крученую подачу. Два игрока на той стороне упали, но принять мяч не смогли.

Костик улыбнулся Малышу. Мол, знай наших! Но Малышу было не до смеха. Перед глазами у него стоял веселый рыжий щенок с толстыми лапами и мышиным хвостиком. От жалости и стыда Малышу стало совсем плохо.

- Мыша! Мыша! - вдруг завизжали девочки. Они бросили стряпню и побежали кто куда.

Малыш поднял глаза. По песку важно вышагивал рыжий щенок. Левая задняя лапа у него была перевязана, отчего щенок чуть хромал. Он гордо миновал песочницу и остановился около Малыша.

- Гав! Гав! - сказал он и лизнул ногу мальчугану.

- Зверушка! Как ты здесь очутилась?

Зверушка промолчала и еще раз лизнула хозяина.

Вокруг них стали собираться дети.

- Ребята! - закричал Костик, который прибежал вместе со своей командой. - Я знаю, что это такое. Это зверушка, которая может стать чем угодно. Я сам видел, как она превратилась в футбольный мячик. Малыш, - обратился он к приятелю, - преврати ее во что-нибудь интересное.

Малыш взял щенка на руки и прижал к груди, загораживая ото всех. Он готов был сразиться с целым миром за своего единственного друга.

- Это не зверушка, - сказал он. - Это моя собака.

Прикрепленное изображение (вес файла 142.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

14 июня - День пивовара

Степан Писахов

Лётно пиво

Ну, и урожай был на моем огороде! Столько назрело да выросло, что из огорода выперло. Которо в поле, то ничего, а одна репина на дорогу выбоченилась, — ни проехать, ни пройти.

Дак мы всей деревней два дня в репе ход прорубали. Кто сколько вырубит, столько и домой везет. Старательно рубили. Дорогу вырубили в репе таку, что два воза с сеном в ряд ехали.

А капуста выросла така, что я одним листом дом от дожжа закрывал. Учены всяки приезжали, мне диплом посулили. У меня и рама для его готова, — как пошлют, так вставлю.

На том же огороде, из которого репа выперла на дорогу, хмель вырос-вызнялся. Да какой! Кажну Хмелеву ягоду охапкой домой перли. А котора Хмелева ягода больша, ту катили с «Дубинушкой»!

Стали пиво варить с новоурожайным хмелем. Пиво сварено, бродит.

А поп у нас был, Сиволдаем мы его звали. Отец Сиволдай да отец Сиволдай. Настояшшо имя позабыли, подходяшшо и это было.

Терпежа нет у Сиволдая дождать, ковды пиво выбродит.

— Я, — говорит, — братия, для пива готов, значит, и пиво для меня готово!

Нам что. Брюхо не наше, — пей. Назудился Сиволдай пива. Вот в ем пиво-то и забродило, заурчало. Сиволдая горой разнесло.

Мы с диву только пятимся, — долго ли до греха!

А Сиволдай на месте пораскачался, да и заподымался, да и полетел. И вопит:

- Людие, киньте веревку, а то далеко улечу!

А мы от удивленья рты разинули и закрыть забыли. Куды тут веревка.

Сиволдая отнесло в подполье. Поп летит и перекувыркивается через голову. Потом объяснил, что это он земны поклоны клал. Видно, большого лишку выпил поп, — его как прорвало!

Да хошь верь, хошь не верь, — через семь деревень радугой!

Воротился Сиволдай без вредимости. Упал на кучу сена, свежекошено было.

Теперича летать нипочем. Примус разведут, приладятся и летят. А в старо время только наша деревня летала.

В больши праздники, в гулянки мы летно пиво особливо варили.

Как которы пьяны забуянят — сейчас мы этого пива летного чашку али ковш поднесем.

— Выпей-ко, сватушко!

Пьяной что понимат? Вылакат, — ево и выздынет над деревней. За ногу веревку привяжем, чтобы далеко не улетел, да прицепим к огороду али к мельнице. Спервоначалу в одно место привязывали, — дак пьяны-то драку учиняли в небе. Ну, за веревку их живым манером растаскивали жоны; своих мужиков кажна к своему дому на веревке, как змеек бумажной на бечевке, волокут. Мужики пьяны в небе руками машут, жон колотить хотят, а жоны с земли мужиков отругивают во всю охотку. Мужики протрезвятся в вольном воздухе, скоро, как раз к тому времени, как бабы ругаться устанут. Тут жоны веревки укоротят, ну, мужья и дома.

Прикрепленное изображение (вес файла 503.2 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

Всемирный день ветра

Наталья Абрамцева

Сказка Об Осеннем Ветре

Жил-был ветер. Сначала хорошо жил, весело. Время было жаркое, а потому везде и всюду ветру радовались... Подует ветер с поля - аромат горячих колосьев принесет. Люди довольны. С луга ветер подует - запах скошенной травы прилетает. Снова люди довольны.

Ну а уж если с моря ветер влажную соленую прохладу принесет - люди радуются, нарадоваться не могут.

Ветер умел делать множество вещей. Умел листать страницы книг. Правда, не всегда в нужную сторону. Умел сушить стираное белье не хуже солнца. А еще умел надувать парус лодки и гнать ее по синему морю.

Все у ветра хорошо получалось. И поэтому, если иногда он слишком громко хлопал окнами, никто на него не обижался. Ведь что бы делали люди жарким летом без доброго свежего ветра!

Так было летом. Но вот пришла осень. Холодная, сердитая осень. Небо затянулось тучами серыми-серыми. Дождь полил сильный-сильный. Все по домам попрятались. И люди, и кошки, и собаки, и зайцы, и волки. Вот только ветер на улице остался. Не было у него дома.

Остался ветер под холодным дождем без крыши. Летал он по холодному лесу среди облетевших, без единого листочка деревьев. Летал ветер в поле, в поле сером, без единого желтого теплого колоска. Летал над холодным морем. Не синим, как летом, было море, а серым, как осенний дождь. Летал-летал озябший ветер, а чем быстрее он летал, тем холоднее становилось.

Совсем замерз ветер. А люди в теплых домах спрятались.

- Попрошу людей пустить меня в дом погреться,- решил ветер. Подлетел ветер к самому красивому дому, постучал в окно.

- Пустите меня, пожалуйста! Это я, ветер! Мы летом дружили, а сейчас мне холодно.

Но люди плотнее закрыли рамы и отошли от окон.

"Они не узнали меня",- подумал ветер. Снова постучал в окно, снова пожаловался на осенний холод и дождь, снова попросил пустить его в дом погреться.

Но люди не понимали слов ветра. Им казалось, что он просто гудит за окнами. Люди не знали языка ветра. Вместо того чтобы открыть окна и пустить ветер погреться, люди вставляли вторые рамы.

- Какая непогода! Какой дождь!- говорили люди.- Какой холодный ветер!

- Я не холодный,- плакал ветер,- я замерзший.

Но люди его не понимали.

Вдруг кто-то окликнул ветер. Слова то звенели, как острые холодные льдинки, то казались мягкими и теплыми, как снежные одеяла. Конечно, это был голос зимы.

- Ветер,- сказала зима,- не плачь, ветер! Я подарю тебе накидку из снежинок. Легкую, красивую, теплую. Ты быстро согреешься.

И зима бросила ветру накидку из прекрасных снежинок. Ветер примерил накидку и остался очень доволен. Она действительно была теплой и красивой.

Когда люди посмотрели в окна, они увидели ветер в снежной накидке и не узнали его, таким красивым он стал.

- Красавица-вьюга,- говорили они.- Красавица-метелица! А ветер летал по заснеженному лесу, размахивал своей прекрасной накидкой из снежинок, и было ему немножко обидно. Потому обидно было ветру, что не ему радовались люди, а красавице-вьюге. Но это ничего. Когда-нибудь кончится зима. Растает прекрасная снежная накидка ветра. Придет жаркое лето, и люди снова будут ждать его, свежего ветра. Будут радоваться ему, доброму ветру...

Прикрепленное изображение (вес файла 314.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

17 июня - Всемирный день борьбы с опустыниванием и засухой

Автор под ником Тучка

Гранатовые зернышки

Случилась эта история в далекой стране, где небо лежит на седых горных вершинах, реки бурлят в каменных берегах, грозятся и зверю, и человеку. В той стране жил трудолюбивый и гордый народ. Кто овец разводил, кто сыр делал, кто одежду и обувь шил, но каждый растил и лелеял свой сад. И был среди этих добрых людей один юноша, непохожий на остальных. Больше всего любил он лежать в тени раскидистых деревьев и мечтать. Уж усы пробились над верхней губой, гляди того борода вырастет – а он все на шее у матери сидит.

- Вано, сынок, - не раз говаривала ему мать, - помоги мне в поле. Стара я стала обрабатывать землю в одиночку.

- Сейчас, мама, подожди минуточку, - пообещает сын, а сам с места не сдвинется. Уснет – и во сне улыбается своим мечтам. Снится ему хрустальный дворец, павлины расхаживают по двору, а песни ему поет самая красивая девушка из рожденных под солнцем.

Мать только вздохнет и головой покачает. Однажды случилось жаркое, засушливое лето. Высох виноградник у несчастной матери, любимое гранатовое деревце у крыльца почти засохло, и сама она в постель слегла.

- Вано, сынок, - шелестит ее голос в домике, - принес бы ты воды из источника. Жажда меня мучает.

- Погоди, мама, вот сейчас…

А сам тенек отыщет, к земле прильнет и думает о чем-то. Что делать? Поднимется мать на слабые ноги, пойдет по жаре к источнику и воды принесет. Сама напьется, деревце напоит и про сыночка не забудет. Но, видать, совсем сил не осталось у бедной женщины, и однажды не вернулась она домой. В тот день страшный смерч пролетел над долиной, сжигая траву, высушивая воду в колодцах. Люди испуганно шептали:

- Кто-то Морену разгневал! Несдобровать нам теперь!

Только Вано не беспокоится: знает, что мама его от любой беды спасет. Но вот захотел пить, а в кувшинах пусто.

- Ай, мама-мама! – покачал он головой, но к источнику не сразу пошел.

День прошел, второй, а мать не возвращается. Забеспокоился сын. Как же он жить будет без заботливой матери? И в деревне все от него отворачиваются, понимают, что он виноват перед матушкой, из-за него злая Морена рассвирепела. Думал он, думал, как быть, и надумал пойти к колдуну, что живет у подножия Черной горы. Путь неблизкий, но идти надо.

Старик принял юношу неласково. Грозно посмотрел из-под лохматых седых бровей и головой покачал:

- Не уберег ты, мальчишка, своего богатства!

Вано смотрит удивленно, а колдун пуще прежнего злится:

- Или не знаешь ты, что нет на свете ничего дороже материнской любви?

Поник головою юноша, одно только твердит:

- Помоги мне, дедушка!

Долго молчал старик, трубку курил, сидя на огромном валуне у порога своей хижины. Потом, когда уже звезды рассыпались по небу, сказал:

- Унесла твою мать подземная царица Морена. Не стерпела она слез твоей матери. Прожгли эти слезы каменное сердце Морены. Трудно будет с ней сладить. Советом помогу. Вот только путь этот долгий ты сам пройти должен будешь. Да так пройти, чтобы ни разу не пожалеть и назад не оглянуться. Согласен?

Радостно согласился Вано с колдуном, думал, наверное, простое это дело – матушку вызволять из подземного царства.

- Пойди домой, возьми то, что мать твоя любила больше себя, но меньше тебя, с чем делила воду и солнце, радость и горе.

- Что же это такое? Наша лачуга бедна и вещей в ней немного…А вот не знаю, о чем говоришь, дедушка.

- Подскажу еще. Этот предмет похож на мать: глядишь – одна, скромна, а как раскроешь – целый мир по капле напоит, целый сад собой засадит. Принесешь его, тогда я тебя к заветной дороге провожу. Да смотри не позднее полуночи появись!

В задумчивости пришел юноша домой. Что же это за предмет такой? Зеркало? Кувшин?

Совсем потерял надежду сын. Вышел из дому, сел на любимое матушкино место – под молодое гранатовое деревце. Не зря женщина делила с ним последние капельки влаги: вырос и вызрел на веточке первый плод. Деревце-то возьми и стряхни гранат прямо в руки недогадливому сыну! Юноша повертел его, покрутил, хотел уж и разломить, но вовремя опомнился.

- Ну конечно! Это ведь о гранате дед говорил! Только как он мне пригодится?

Положил в карман скромный бурый плод и поспешил в обратный путь, к подножию Черной горы. А колдун уже его поджидает, торопит. Подвел старик юношу к мрачной пропасти и говорит:

- Вот твоя заветная дорога. Иди вперед, не оглядывайся, с прямого пути не сворачивай, что бы ни случилось. А станет страшно или жажда мучить будет – на то у тебя матушкин оберег есть. Морене низко кланяйся, проси прощения, но в глаза не смотри. Если увидит она страх в твоих глазах, и сам навеки ее рабом станешь.

- Спасибо, дедушка.

Стал спускаться по каменным ступеням юноша. Холод охватил его, темнота отовсюду холодными руками тянется, и тишина такая, что в ушах звенит. Кажется несчастному: со всех сторон на него внимательно смотрят чьи-то жадные глаза. Страшно! Но он все идет, прижимая гранат к сердцу. Вот тропинка разделилась на три, все ведут вниз, но справа будто девичьи голоса и песни слышатся, слева – деревья сладко шелестят, а прямо – тишина и мрак. Задумался Вано: «Дойти я всегда успею, а вот отдохнуть не мешало бы». Только он это подумал, как справа, прямо из скалы девица невиданной красоты вышла, руки к страннику тянет, улыбается. А по другую руку чинара выросла, ветвями качает – приглашает отдохнуть. Совсем растерялся юноша. Чем бы дело кончилось, неизвестно, если б не выронил он из рук матушкин оберег. Покатился гранат по средней тропке, гляди того совсем исчезнет в ущелье. Бросился за ним Вано, и тут же с шипением и стонами призраки растаяли.

Поднял он свою пропажу, огляделся. Светлей вокруг стало, как будто в глубине расщелины кто-то костер огромный разжег. Чем ниже спускаешься, тем жарче становится. «Эх, сейчас бы глоток водички! - вздохнул Вано. – Что там старик говорил о гранате?»

Разломил он твердую кожуру, а под ней багряно-красные капельки искрятся, прижались, словно детки, друг к другу. «Вот в чем дело, - понял Вано.- На вид одна-одинешенька, а как откроешь – целый мир по капле напоит». Съел он несколько зернышек, а косточки на камни бросил. Идет дальше: зной, дышать тяжело, да еще и дорога разбежалась десятком тропинок, и все они уводят в глубь пропасти. Как здесь не заплутать?

Присядет юноша на камешек, съест несколько гранатовых зернышек и дальше идет. Вдруг слышит, словно матушка его сзади окликает: «Куда ты, Вано, сыночек, я здесь! Обернись!» Хотел он оглянуться, но вовремя вспомнил наказ старого колдуна и не оглянулся.

Все жарче и жарче становится. Вот уже рубаха на страннике задымилась – сбросил ее Вано, только башмаки не снимает: боится ноги обжечь. И лишь когда съел он последнее зернышко, впереди заалело пламя – огненные ворота в царство Морены. «Как же мне пройти через них?» – подумал Вано. Взмолился он тогда:

- Матушка! Если слышишь ты своего непутевого сына, отзовись!

Поднялся огненный вихрь, отворились ужасные ворота, и вышла оттуда, опираясь на клюку, обвитую змеями, горбатая уродливая Морена.

- Зачем ты пришел в мои владения, бездельник? Или я приглашала тебя?

- Нет, госпожа, - низко поклонился Вано старухе, - не звала ты меня! Я пришел просить милости. Матушка моя у тебя. Дозволь мне хоть одним глазком на нее взглянуть, прощения попросить.

Достала тут Морена из-под своего балахона уголек. Протянула его юноше и говорит:

- Вот во что превратилось сердце твоей матери. Сжег ты его, растоптал. Но если уж пришел, так и быть, - забирай его с собой.

Упал на колени, зарыдал несчастный, прижимая к груди уголек. Слезами его поливает безутешными, молит о прощении. И вдруг – что за чудо? – сажа утекла с горькими слезами, на угольке нежные побеги проклюнулись, и в руке Вано гранатовая веточка закачалась, будто ее только-только с дерева сорвали. А на ней, гляди-ка, бутоны вот-вот раскроются, и зацветет уголек!

Удивился юноша, залюбовался чудом. Морена клюкой о камни ударила – искры фонтаном поднялись вверх, а упали теплым дождичком. Глядит Вано: перед ним уже не отвратительная старуха стоит, а красавица, каких белый свет не видел!

- Ладно, - говорит она, - твоя взяла! Видно, и впрямь ты раскаялся и другим человеком стал, если от твоих слез обугленное дерево зацвело. Значит, настоящие твои слезы. Забирай свою матушку, но впредь помни: нет ничего на земле дороже материнской любви.

Только она произнесла эти слова, как пропали огненные ворота, а на том самом месте, где Морена стояла, появилась матушка с гранатовой веточкой в руке. Обнялись мать и сын и пошли по каменистой тропе вверх. Устала старушка мать – сын взял ее на руки. «Сейчас бы в тенечке отдохнуть матушке да воды напиться!» - подумал сын и глазам своим не поверил. На скалистых уступах, там, где он косточки гранатовые бросал, поднялись стройные деревья. Сквозь темно-зеленую, ласково шелестящую листву просвечивают алые плоды, в ветвях ветерок играет.

Отдохнули счастливые путники в тени и вышли из пропасти на землю. Матушка поцеловала траву, поклонилась синему небу да ясному солнцу, а сын мудрому старику в пояс поклонился.

Вместе с матушкой вернулся в долину дождичек, напоил деревья и виноградники, наполнил водой озера и колодцы. И весь народ славил храброе, искреннее сердце юноши. Нашли ему невесту-красавицу, работящую, добрую, и зажили они дружно, всему миру на загляденье. А матушка стала бабушкой и каждый вечер под своим любимым гранатовым деревом рассказывала сказки внучатам.

Прикрепленное изображение (вес файла 164.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

19 июня - Русалии

Братья Гримм

Русалка в пруду

Жил-был на свете мельник; он жил вместе со своей женой в полном довольстве. Денег и всякого добра было у них вдосталь, и из году в год достаток у них все увеличивался. Но беда-то подкрадывается в ночи: как выросло их богатство, так год за годом стало оно таять, и под конец осталась у мельника одна только мельница, на которой он работал. Он был в большом горе и, ложась спать после трудового дня, не находил себе покоя и ворочался в постели с боку на бок, полный дум и забот.

Раз поутру, когда еще не начинало светать, поднялся он и вышел пройтись, думая, что, может, у него на душе полегчает. Он переходил через мельничную плотину, и как раз в это время засиял первый луч солнца, и вот он услышал, что в запруде что-то шумит. Он оглянулся и увидел красивую женщину, медленно выходящую из воды. Она держала в нежных руках, над плечами длинные волосы, они спускались вниз и покрывали ее белое тело. Мельник понял, что это русалка, и от страха не знал, что ему делать — уйти или остаться здесь. Но раздался нежный русалочный голос, она окликнула его по имени и спросила, отчего он такой опечаленный. Поначалу мельник не мог вымолвить и слова, но, услыхав, что она говорит так ласково, сердце его успокоилось, и он рассказал ей, что он жил прежде в богатстве и счастье, а теперь так обеднел, что не знает, как ему и на свете прожить.

— Успокойся, — сказала русалка, — я сделаю тебя еще богаче и счастливей, чем прежде, но ты должен прежде пообещать, что отдашь мне то, что только что родилось у тебя в доме.

«Что бы это могло быть? — подумал мельник. — Пожалуй, щенок или котенок», — и он посулил то, что потребовала у него русалка. Русалка опять погрузилась в воду, а он, успокоенный и в добром настроении, направился к своей мельнице. Но не успел он дойти, как вышла из дверей работница и крикнула ему, что он может порадоваться, что родила, мол, жена ему мальчика. Остановился мельник, как громом пораженный, и понял, что хитрая русалка знала об этом и его обманула. С поникшей головой он подошел к постели жены, и когда та спросила: «Почему ты не радуешься красивому мальчику?» — он рассказал ей, что с ним приключилось и какое он дал обещанье русалке.

«На что мне. теперь и счастье и богатство, — добавил он, — если я должен потерять свое дитя? Да что делать теперь?» Пришли родственники поздравить его и пожелать ему счастья, но и они тоже не знали, что ему посоветовать.

А между тем счастье снова вернулось в дом мельника. Что бы он ни начинал, все ему удавалось, и было так, будто все сундуки и закрома сами собой наполняются и денег в шкафу каждую ночь становится все больше и больше. В скором времени стало у него богатств больше, чем было прежде. Но не мог он спокойно этому радоваться: обещание, данное им русалке, мучило его сердце. Всякий раз, проходя мимо пруда, он боялся, что вот-вот она выплывет и напомнит ему про его долг. Мальчика он вовсе не подпускал к воде. «Берегись, — говорил он ему, — если ты подойдешь к воде, протянется оттуда рука, она схватит тебя и утащит за собою на дно. Но проходил год за годом, а русалка все не показывалась, и мельник начал было уже успокаиваться.

Мальчик вырос, стал юношей и поступил в обученье к одному охотнику. Когда он выучился и сделался отличным охотником, взял его один помещик к себе на службу. А жила в той деревне одна красивая и честная девушка; она понравилась охотнику, и когда помещик об этом узнал, он подарил ему маленький домик. Молодые справили свадьбу и стали себе жить-поживать мирно и счастливо и от всего сердца любили друг друга.

Как-то раз пришлось охотнику гнаться за ланью. Когда зверь выбежал из лесу и помчался по полю, охотник бросился за ним и, наконец, уложил его наповал. Но он не заметил того, что находится вблизи русалочьего пруда, и, выпотрошив зверя, он подошел к воде, чтобы умыть испачканные кровью руки. Но только погрузил он их в воду, как вынырнула из пруда русалка, обвила его влажными руками и так быстро увлекла его за собой, что только волны над ними заплескались.

Когда наступил вечер и охотник домой не вернулся, жена испугалась и пошла его разыскивать; а так как он часто рассказывал ей, что надо ему опасаться преследований русалки и не подходить близко к пруду, то она сразу почувствовала, что произошло. Она поспешила к пруду и, увидев на берегу его охотничью сумку, поняла, что с ним случилось несчастье.

Плача и заламывая руки, она стала звать своего любимого по имени, но напрасно; она побежала в другую сторону пруда и стала его звать снова; она начала ругать русалку, но ответа не было. Зеркало пруда оставалось спокойным, и только молодой месяц один неподвижно гляделся в него с высоты.

Бедная женщина не покидала пруда. Быстрыми шагами она без устали все ходила вокруг него, то молча, то громко крича, то тихо стеная. Наконец силы у нее иссякли, она упала на траву и крепко-крепко уснула.

И вскоре приснился ей сон. Будто идет она в страхе на гору между огромными обломками скал. Шипы и колючки впиваются ей в ноги, дождь хлещет ей в лицо, и ветер треплет ее длинные волосы. Вот добралась она до вершины, и перед нею открылась другая картина. Небо было голубое, воздух нежный, земля мягко под ней опустилась, и на зеленом, покрытом пестрыми цветами лугу оказалась чистенькая избушка. Она подошла к ней, открыла дверь, смотрит — сидит в избушке старуха с седыми волосами и ласково ей кивает. В этот миг бедная женщина проснулась.

Уже наступило утро, и она тотчас решила послушаться сна. Она с трудом поднялась на гору, и было все так же, как виделось ей ночью во сне. Старуха приветливо встретила ее и предложила ей сесть на стул.

— Ты, должно быть, пережила какое-нибудь несчастье, — сказала старуха, — что явилась ко мне в одинокую хижину?

И женщина рассказала ей со слезами, что с нею случилось.

— Успокойся, — сказала старуха. — я тебе помогу. На тебе золотой гребень. Обожди, пока взойдет полная луна, а потом ступай к пруду, сядь снова на его берегу и расчеши свои длинные черные волосы этим гребнем. Когда ты это сделаешь, положи его на берегу, и ты увидишь, что случится.

Женщина вернулась назад, но время до полнолуния двигалось медленно. Наконец показалась на небе сияющая луна, и женщина вышла к пруду, села на берегу и начала расчесывать свои длинные черные волосы золотым гребнем, а потом положила его на самый край у воды. И вдруг разбушевался пруд, поднялась волна, подкатилась к берегу и унесла с собой гребень. Это длилось не дольше, чем надо было, чтобы гребень опустился на дно, — и вдруг расступилась водная гладь, и поднялась оттуда голова охотника. Он не молвил ни слова, но поглядел на жену грустным взором. В этот миг подкатилась с шумом вторая волна и укрыла голову мужа.

Вдруг все исчезло, и пруд стоял такой же спокойный, как прежде, и только в нем отражалась полная луна.

Женщина вернулась назад безутешной, но сон указал ей снова на избушку старухи. На другое утро женщина собралась опять в путь-дорогу и рассказала про свое горе вещей старухе. Дала ей старуха золотую флейту и сказала:

— Погоди, пока наступит опять полнолунье, а затем возьми эту флейту, сядь на берегу, сыграй на ней красивую песню, и когда ты окончишь, положи ее на песок, и ты увидишь, что случится.

Женщина сделала так, как ей велела старуха. И только положила она флейту на песок, как в глубине пруда вдруг что-то зашумело: поднялась волна, подкатилась и утащила за собой флейту. Вскоре вода расступилась, и показалась оттуда не только голова, но половина туловища мужа. Он протянул ей в страстном желанье руки, но в этот миг зашумела навстречу другая волна, захлестнула его и увлекла снова вниз за собой.

— Ах, что мне с того, — сказала несчастная, — если я вижу своего любимого, но теряю его опять!

Она снова запечалилась, но сон в третий раз привел ее в избушку старухи. Она направилась в путь-дорогу, и вещая старуха дала ей золотую прялку, утешила ее и сказала:

— Еще сделано не все, ты повремени, пока взойдет полная луна, тогда возьми прялку, сядь на берегу и напряди полную мотушку пряжи, а когда ты окончишь, поставь прялку у самой воды, и ты увидишь, что случится.

Женщина так все точно и сделала. Только показалась полная луна, она принесла на берег золотую прялку и усердно пряла до тех пор, пока не вышел весь лен, мотушка была полна пряжи. И только оказалась прялка на берегу, как в глубине пруда зашумело еще сильней, чем прежде, быстро подкатилась сильная волна и унесла с собой прялку. И тотчас вместе с волной поднялась вверх голова, а затем и все тело мужа. Он быстро выскочил на берег, схватил за руку свою жену и побежал с ней. Но только они немного отошли, как поднялся со страшным шумом весь пруд и с яростной силой разлился по широкому полю. Беглецы уже чувствовали свою неминучую смерть, но кликнула женщина в страхе на помощь старуху, и вмиг они были обращены: она в жабу, а он в лягушку. Докатилась до них волна, но не могла их утопить, только разлучила их друг с другом и унесла далеко-далеко.

Когда схлынула вода и они ступили на сушу, к ним вернулся снова их человеческий образ. Но они не знали, где находится каждый из них. Они оказались среди чужих людей, ничего не слыхавших про их родную землю. Их разделяли высокие горы и глубокие долины. Чтоб поддержать свою жизнь, им обоим пришлось пасти овец. Долгие годы они гоняли свои стада по полям и лесам и были исполнены тоски и печали.

Однажды, когда снова поднялась из недр земных весна, вышли оба они в один и тот же день со своими стадами на пастбище и случайно двинулись друг другу навстречу. Он заметил на дальнем обрыве скал стадо и погнал своих овец в ту сторону. Они сошлись в одной долине, но не узнали друг друга. Но им было радостно, что они теперь не так одиноки. С той поры они пасли свои стада вместе; они говорили мало, но чувствовали себя утешенными. Однажды вечером, когда на небе сияла полная луна и овцы уже отдыхали, достал пастух из сумки флейту и начал на ней играть прекрасную, но печальную песню. Кончил он ту песню и видит, что плачет пастушка горькими слезами.

— Чего ты плачешь? — спросил он.

— Ах, — ответила она, — вот так же светила полная луна, когда я в последний раз играла эту песню на флейте и показалась из пруда голова моего любимого.

Он глянул не нее, и словно пелена спала у него с глаз, и он узнал свою милую жену; а когда она посмотрела на него и луна осветила ему лицо, она тоже узнала его. Они бросились друг к другу в объятья и стали целоваться, — а были ли они счастливы, о том спрашивать незачем.

Прикрепленное изображение (вес файла 585.3 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

20 июня - Всемирный день защиты слонов в зоопарках

Лилия Ахмедова

Сказка про Слона

В старом зоопарке жил большой Слон, серый и скучный, как день дождливой осени. Крохотным слоненком попал он в зоопарк, здесь вырос, и за всю долгую жизнь не приключилось с ним ничего интересного.

Маленькие дети подходили к вольеру с большим Слоном, и удивлялись:

- Какие у него огромные уши!

- Посмотри, какой у него длинный нос! – кричали они, видя, как ловко Слон пользуется хоботом. Дети вырастали, и приводили в зоопарк своих детей. Слон не обращал на людей никакого внимания, просто стоял и жевал траву. Но однажды, когда на небе сияла желтая луна, а звезды шептались между собой так громко, что на земле слышался легкий звон, Слон впервые в жизни увидел сон. В удивительно прекрасном сне, Слон был маленьким розовым слоненком и умел летать. Да-да! Слону приснилось, что у него есть крылья, и он может лететь, куда захочет.

Наступила утро, первые детские голоса нарушили тишину зоопарка, а Слону не хотелось просыпаться. Когда из-за шума спать стало невозможно, слон открыл глаза, ему не терпелось кому-нибудь рассказать свой необыкновенный сон. В соседнем клетке жила Мартышка, обыкновенная мартышка, которая только и делает, что весь день лазает по деревьям, ссорится с подружками и кричит, если что не так. У Слона никогда не было друзей, и он решился заговорить с Мартышкой.

- Мартышка, - вежливо обратился Слон к соседке, - можно я задам тебе вопрос?

От неожиданности и удивления, Мартышка рухнула с ветки. За пять лет, что она провела за решеткой зоопарка, ей ни разу не приходилось слышать, чтобы Слон разговаривал. Она была уверена, что он глухонемой ведь он никогда не отвечал на ее глупые вопросы, а вопросов было много. Мартышка отбросила в сторону раздавленный банан, почесала ушибленное место, ловко вскарабкалась на верхнюю ветку и сказала:

- Слушаю тебя, большой Слон.

- Мартышка, тебе когда-нибудь снились сны, - набравшись храбрости спросил Слон.

- Сны? Каждый день, - пожала плечами Мартышка, - а что?

Слон не ожидал такого ответа, ведь ему казалось, что сны приходят в особенных случаях, и он решил узнать, что же снится Мартышке.

- Разное, - не задумываясь, ответила Мартышка. – Иногда вкусности: бананы, апельсины, орехи. Иногда, как я дерусь с соседками по клетке. А бывает сниться Мама – ее голос стал мягким и нежным. – Во сне мы гуляем по диким джунглям, и она поет мне песенку. Хочешь спою? – и Мартышка запела:

Прекрасны цветы, растущие в джунглях,

Но нет никого прекрасней моей дочурки.

Счастливы птицы, парящие в небе,

Но нет никого счастливей моей дочурки…

Мартышка всхлипнула, перестала петь, и о чем-то задумалась. Слону тоже стало грустно.

- Хорошо тебе, Мартышка, ты помнишь свою Маму, сказал Слон, - а я всегда один.

- Не грусти, Слон, - весело сказала Мартышка, у нее очень быстро менялось настроение, - Где-нибудь обязательно живут твои родственники, просто их нужно поискать.

- Родственники! – обрадовался слон, - а как их найти?

- Ну, не знаю, взмахнуть крылышками и полететь! – засмеялась Мартышка.

- Полететь? – повторил Слон – а разве это возможно?

- Конечно, конечно, возможно! – продолжала шутить Мартышка, - Закрываешь глаза и представляешь, что ты летишь, далеко-далеко…

- И что улечу? – с надеждой в голосе спросил Слон.

- Куда улетишь? – перестала смеяться мартышка, она не думала, что слон воспримет ее глупые слова так серьезно.

- Как куда? Ты сама сказала – к родственникам – ответил большой Слон.

- Ты не можешь к ним улететь, у тебя не крыльев! – Мартышка помахала лапами, изображая крылья.

- А если представлять, то появятся? – не отступал Слон.

- Что представлять, что появится? – не поняла Мартышка.

- Если представлять, что у меня есть крылья, они появятся? – спокойно объяснил Слон. Мартышка даже подпрыгнула, отшвырнула банан, который собиралась есть, и начала бегать по клетке.

- Пусть я подавлюсь бананом, если еще хоть раз в жизни заговорю с тобой! – закричала Мартышка, - Лучше бы ты молчал еще пять лет! Как?! Как они появятся?! Ты же не птица! – Мартышка просунула лапку через решетку и постучала слона по голове – Ты это понимаешь?

- А если очень захотеть, - настаивал Слон, он совсем не обращал внимания на поведение Мартышки, - мне даже сон такой приснился, - тихо добавил он.

- Какой еще сон? – Мартышка перестала бегать, и устало села прямо посреди клетки.

Слон подошел поближе к решетке, и шепотом произнес:

- Мне приснилось, будто я – маленький розовый слоненок, и умею летать среди облаков.

- Да, мало ли, что может присниться! – всплеснула руками Мартышка.

- Но во сне все правда, ты сама сказала, - не унимался Слон.

- Я не говорила, что во сне все правда! Кажется, я схожу с ума! – Мартышка собрала глаза «в кучку» и у нее перед носом образовалось два слона. – Сон – это не правда, - заявила она, и Слон снова стал один, сон – это сон!

- Но ведь твои подружки, мама и ее песня, они настоящие, - постарался объяснить Слон.

- Постой- постой! – догадалась Мартышка,- ты хочешь сказать, что когда-то был маленьким слоненком и умел летать?

Слон задумался. Всю жизнь он провел в зоопарке, и не помнил ничего кроме любопытной толпы людей и толстых решеток. Слон грустно вздохнул и отвернулся, он не хотел, чтобы Мартышка увидела, как на землю упала большая соленая капля. Большой слон плакал большими слезами, ведь он даже не знал, есть ли у него мама.

Мартышка поняла почему замолчал Слон, ей стало жаль его, она просунула лапку через решетку и дружески потрепала слона за огромное серое ухо.

- Может, бывает наоборот, - неуверенно сказала Мартышка, - и сон становится правдой? – Почесала Мартышка затылок.

- Ты так думаешь? – обрадовался Слон, но Мартышка уже не слушала его, принесли завтрак, и она убежала, чтобы успеть схватить самый лучший кусок, пока подружки не обогнали ее.

Конечно, Мартышка не верила, что сон может стать правдой, но старый серый Слон –ПОВЕРИЛ! Он целыми днями стоял с закрытыми глазами, представляя себя маленьким слоненком парящим в облаках. « Он все время спит, потому что старый, - думали люди и звери, - ведь слоны живут по двести лет». Нашему Слону исполнилось всего восемьдесят, для людей это много, а для слонов не очень, ведь на воле слоны живут еще дольше.

Слон мечтал о встрече со своей мамой, она, наверное, совсем старенькая. Еще ему хотелось, чтобы у него были братья и маленькая сестричка, он будет дарить ей подарки и заплетать косички.

Слон шевелил лопатками, проверяя, не растут ли крылья. Однажды Мартышка заметила, что Слон подпрыгивает вверх и быстро-быстро машет ушами.

- Не думаешь ли ты, что уши заменят крылья, и поднимут тебя в воздух? - рассмеялась Мартышка. – Вы только посмотрите, - громко сказала она, - большой Слон верит в чудеса, как маленький! И все звери стали смеяться и дразнить Слона. Он ничего не ответил, и только долго-долго провожал взглядом. Бегущие над зоопарком легкокрылые облака.

С этих пор каждое утро кто-нибудь из зверей обязательно кричал Мартышке:

- Эй, подруга, проверь, не улетел ли твой сосед?

- А ну, Мартышка, погляди, не растут ли крылья у нашего Слона, - и весь зоопарк принимался хохотать, гоготать, ржать, похрюкивать и попискивать над Слоном.

Печально, когда нет друзей и никто не верит в твою в мечту. Иногда Слону казалось, что звери правы, крылья бывают только у птиц, но без Мечты становилось невыносимо грустно. Он снова закрывал глаза, и видел себя в окружении розовых слонов.

Прошел год, но жизни слона ничего не изменилось. Звери по-прежнему потешались над ним, и Слон решил больше никогда не думать о крыльях и далекой семье розовых слонов. В ту же ночь он увидел во сне Маму. Она звала его домой, и просила поторопиться.

- Все ждут твоего возвращения, - говорила она, - и братья, и сестренка, и Отец. Прилетай скорее, сынок! Посмотри, как здесь хорошо! – слон увидел, как солнышко купает свое отражение в чистой прозрачной воде Синего озера. В озере играли стайки разноцветных рыбок. Кругом росла зеленая мягкая трава и яркие цветы. На земле и деревьях зрели вкусные сочные плоды.

- Здесь очень хорошо, - согласился Слон, - но я ничего не помню.

- А ты послушай песню, я пела ее тебе, когда ты был совсем маленьким, - и Мама запела тихим красивым голосом:

Все живое создано Мечтой,

И мечтающий подобен Богу.

Верь в себя, сынок мой дорогой,

Среди звезд найдешь свою дорогу.

- Прости, Мама, но я не могу вспомнить…- грустно сказал Слон.

- Ты обязательно вспомнишь, сынок! Ты ложился спать, когда на небе загорались первые звездочки, луна спускалась на небо, любуясь желтым отражением в озере, а ночные мотыльки начинали свои веселые игры. Я пела тебе:

Кто мечтает невозможное творить,

Как бы мир над ним не потешался,

Сможет сад на радуге взрастить,

Чтобы сад навеки тот остался.

- Кажется, я начинаю вспоминать... Мама, пой, пожалуйста, дальше свою удивительную песню.

- Вспомни, засыпая, ты тихонечко подпевал мне:

В том саду Любви сияет Свет,

Продолжая вечное рожденье.

Там печали, грусти, горя нет.

Счастье там живет и Вдохновенье!

- Я вспомнил, Мама! Я вспомнил Отца! Он нежно обнимал нас теплым хоботом, и говорил, что слоненка, которому поют такие колыбельные песни, ждет большое будущее, и он сможет творить чудеса! Мама, Отец тоже ждет меня? Он не сердится за то, что я забыл вас? – чуть-чуть испугался Слон.

- Отец никогда не сердится, малыш, он всегда верил в тебя, - успокоила его Мама, – только ты поторопись. Мы все ждем тебя, сынок.- исчезая, добавила она.

- Я обязательно вернусь, Мама! Передай Отцу, я смогу! Я верю! Я…я лечу, Мама, я лечу! Я смог, ты видишь, я смог!

Слон взмахнул крыльями, и легко и свободно полетел над зоопарком. Слон посмотрел вниз, его вольер был пуст, словно в нем никто никогда не жил. Звери удивленно смотрели вверх, где в лучах нового дня летел маленький розовый слоненок.

- Я лечу! – Крикнул Слон, - я лечу!

- Эй, друг, ты чего расшумелся в такую рань, - не открывая глаз, спросила Мартышка, перевернулась на другой бок и сладко засопела.

- Я лечу-у-у! – донеслось до нее откуда-то сверху. –Я лечу! Прощай, Мартышка-а-а! Я возвращаюсь до-мо-ой!

- Прощай, прощай, - зевая сказала Мартышка, и приоткрыла левый глаз. – Слон, где ты? - испугалась Мартышка. – Эй, друг, я тебя не вижу! Ущипните меня, он исчез! – взвизнула Мартышка, не обнаружив Слона. Она посмотрела в розовеющее небо. Там среди облаков летел большой серый слон, только теперь он стал маленьким и розовым.

- Звери! Птицы! Проснитесь! Скорее все проснитесь – кричала Мартышка. Наш слон улетел!

- Улетел? Как улетел? Этого не может быть! Слоны не умеют летать! – говорили все вокруг, перебивая друг друга.

- А наш улетел! Улетел, потому что очень хотел и верил! – сказала Мартышка, и тихо добавила, - мы все должны вернуться туда, где нас ждут. – Она посмотрела вдаль и прошептала, - Мамочка, милая мамочка, скажи папе, что я скоро прилечу к вам. Как только у меня вырастут крылья, обыкновенные крылья, как у нашего Слона.

Розовый слон мягко опустился на зеленую траву. Навстречу ему шли Отец, Мама, братья и маленькая сестренка, ее смешные косички весело прыгали вместе с ней.

- Здравствуйте! – воскликнул радостно Слон. – Я вернулся! – И впервые за долгие годы засмеялся.

- С возвращением тебя, сынок! – ответили родители, обнимая сына.

Прикрепленное изображение (вес файла 155.3 Кб)