Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

2 февраля - Всемирный день водных и болотных угодий

Виктор Круковский

Дочь Болотника. Переспа - невидимая река Минска.

Краеведческая сказка

 Во всю ширь раскинулось Комаровское болото. Делили его между собой Болотник (хозяин болота), Багник (нечистая сила), Баламутень (водяной житель), Лайма (болотная чертиха). Один их вид мог так напугать человека, что тот терял силы, и навеки затягивала его трясина.

Болотник считал себя главным на болоте. Однажды он утащил в свой подболотный дворец девушку. Был он почти слепым, но рассмотрел ее красоту. Родилась у них дочь. Когда выросла, стала такой же красавицей, как и ее мать. Длинные волосы заплетала в толстую косу цвета золотистого песка. От этой косы и имя ее пошло - Переспа. Потому что переспами звали люди длинные песчаные косы, которые на реках вода намывала.

Заколдованный Бусел

Никуда Болотник не отпускал дочь. Разрешил жить лишь на берегу чистого ручья. Там девушка и встретила Бусла. Бусел влюбился в Переспу. Каждый день прилетал он к ручью.

- Что ты все ходишь за мной? - спросила его девушка. - Какая мы с тобой пара?

- Никому я этого не говорил, но ты знай. Недолго мне быть аистом. Я ведь не птица, а здешний парень, охотник и рыбак. Дажбог рассердился на меня за то, что я выпустил из его мешка всех жаб, лягушек, ужей и других гадов. На три весны и три лета превратил меня в птицу, чтобы я собрал всех обратно. Через три дня я снова стану человеком.

Подслушал разговор Бусла и Переспы Болотник. И придумал он, как навредить Буслу, разлучить его с девушкой. Выкрал он мешок Бусла и выпустил всех, кто там был. А еще нагнал на землю из своего подболотного царства столько лягушек, жаб да ужей, что никто до сегодняшнего дня не может их сосчитать. Увидел Дажбог, что не выполнил Бусел его задания, и сказал, что теперь останется парень аистом навсегда.

Огорчился Бусел. Поднялся высоко-высоко в небо.

- Прощай, Переспа! - громко закричал он. - Лечу на край земли. Есть там священное озеро. Искупаюсь в нем и снова стану человеком. Тогда вернусь к тебе весной.

Долго ждала Переспа Бусла. Не знала девушка, что Бусел нашел в теплых краях священное озеро, окунулся в его воды и снова стал человеком. Но не так все просто. Людьми птицы могли оставаться только до весны. Когда же наступало время отлета в родные края, у всех снова вырастали крылья. Бусел прилетал к Комаровскому болоту, но не мог показаться Переспе.

Аржавень-жених

А в это время во дворце Болотника появился Аржавень (нечистая сила ржавых болот). Толстый, весь в зеленой тине. Был он дальним родственником Болотника. Высмотрел он Переспу и захотел взять ее в свой дворец. Отдавал Болотнику за нее часть своего болота, а тому только это и надо было.

- Нет! - сказала Переспа. - Режьте меня осокой, а к этому ржавому нечистику не пойду. Лучше в Свислочь брошусь, в самое глубокое место.

Выскочила Переспа из дворца, к Свислочи побежала, прыгнула с высокого берега. Еще миг - и исчезнет она в глубоком омуте. Но подхватил Переспу сын Дажбога (бога солнца) и Лады (богини весны) солнечный Ярило (бог плодородия и любви). Умчал Ярило девушку за самые высокие облака в свой небесный дворец.

Там, где бежала девушка, по ее следам на болоте потек ручей. Он становился все шире и глубже. И вот уже настоящая река вырвалась из болота и веселым водопадом упала в Свислочь.

Назвали речку Переспой. Каждую весну над парком Дружбы народов в Минске, над прилегающими к нему улицами Кульман, Карастояновой и Богдановича кружит аист. В этих местах он когда-то встретил Переспу. Отсюда бежала невидимая сегодня река.

Прикрепленное изображение (вес файла 372.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

5 феврала наступает Год Свиньи

Сабунаева Мария Марс

Сказка про поросенка

Жил-был маленький поросенок. Он жил на ферме в уютном теплом хлеву с мамой, папой и целой кучей братьев и сестриц. Но это был не очень обычный поросенок: в его душе всегда жила мечта повидать мир. Его семейство не разделяло этой мечты. «Ну вот еще! – буркнул папа-хряк, услышав о такой ерунде. – Настоящий кабан должен жить с расстановкой, никуда не бегая и не отходя далеко от корыта!» Примерно так же отреагировала и мама: «Ты должен вести себя как порядочная свинья! Посмотри на твоих сестер и братьев: все поросята как поросята! Горе мне с тобой...» А братья и сестры поросенка обходились без слов: они просто все время тыкали в его сторону копытами и громко смеялись, отталкивали его от корыта и выпихивали из уютной прогретой лужи.

И тогда поросенок решил отправиться в путешествие. Рано утром, когда все еще спали, он осторожно выбрался из хлева и с котомкой за плечами отправился в сторону ближайшего городка.

А надо сказать, что это был воскресный день, и в городке намечалась ярмарка. Поэтому когда поросенок дошел до городка, там уже царил порядочный переполох и сутолока. Поросенок с трудом проталкивался сквозь толпу. В его голову впервые закралось сомнение: а вдруг действительно лучше было бы лежать в теплой луже неподалеку от корыта, а не ходить в этот странный город? Но тут поросенок забыл обо всем, в том числе и о своих сомнениях: он увидел КАРУСЕЛЬ. Она была яркая, разноцветная и стояла как раз посередине ярмарочной площади. Возле нее стояла очередь из малышей. Каждый малыш, когда подходила его очередь, выбирал себе фигуру на карусели: лошадку, машинку, верблюжонка – залезал на нее и покрепче ухватывался. И тогда карусель начинала крутиться! Малыши от радости вопили, визжали, смеялись, а их родители тоже смеялись, глядя на них.

Поросенку так понравилась карусель, что он стоял и стоял возле заборчика, смотрел и смотрел на это волшебство. Тут кто-то чуть не наступил на него, и поросенок очнулся. У него возникла смутная надежда, что на карусели разрешают кататься не только человеческим детям, но и поросятам тоже. 

Он храбро подошел к строгому служащему карусели и спросил: «Извините, пожалуйста. А поросятам можно кататься на карусели?» «Можно, - сказал служащий, - это стоит десять центов». Это было для поросенка ударом – ведь у него не было даже одного, самого завалящего центика! Он печально опустил розовые уши и побрел прочь от карусели.

Но тут он услышал сзади голос служащего: «Погоди-ка, малыш!» Поросенок с надеждой обернулся. И правда, служащий обращался к нему. И вид у него был совсем не строгий. Он спросил: « А не хочешь ли ты работать здесь, на карусели?» От радости голос у поросенка совсем пропал, и он смог только кивнуть. «Видишь ли, - продолжал служащий, - на карусели как раз не хватает одной фигурки, она давно-давно сломалась. Если хочешь, ты можешь работать на карусели фигурой». Поросенок, конечно же, сразу согласился. Тогда Сэм (так звали этого служащего) достал яркую попонку и постелил поросенку на спину. А поросенок залез на карусель и встал на свободное место. 

Очередь у карусели снова ожила, детишки выбирали себе фигурки, а к поросенку подошла одна маленькая девочка и спросила: «На вас можно залезть?» Поросенок очень обрадовался и кивнул ей. Девочка с помощью Сэма залезла на поросенка и крепко ухватилась за его уши. Поросенку это понравилось, потому что ладошки у девочки были маленькие, теплые и нежные. Другие дети тоже уселись поудобнее – и карусель завертелась! Сначала у поросенка все поплыло перед глазами, но он быстро взял себя в руки – ведь на нем сидела маленькая девочка! Дома, люди, лошади – все быстро-быстро проносилось перед глазами. Девочка тоненько смеялась, а поросенок от восторга повизгивал. Он ведь тоже в первый раз катался на карусели!

В этот день на спине у поросенка прокатилось одиннадцать маленьких девочек и двенадцать маленьких мальчиков. А вечером Сэм официально оформил поросенку документы на работу. Сэм кочевал с каруселью по маленьким городкам и так зарабатывал деньги. И он предложил поросенку кочевать вместе с ним! «А ночевать будем вместе в фургончике», - предложил он. Еще он сказал, что будет платить поросенку зарплату, и выдал ему за отработанный день полтора доллара. Поросенок заботливо упрятал их в котомку. «Когда-нибудь, - мечтал он, - я накоплю денег, куплю себе автомобиль и приеду на ферму – то-то все удивятся!» Впрочем, пока ему и без автомобиля было неплохо. 

Да, и еще. Чтобы правильно оформить документы, поросенку надо было иметь имя и фамилию. А на ферме все как-то обходились без имен. В их хлеву все обычно обращались друг к другу так: «Эй, ты!» или так: «Кыш, мелюзга!» Поэтому имени у поросенка не было, а тем более фамилии. С фамилией, впрочем, было не очень сложно – Сэм предложил ему взять наследственную фамилию Пиггинс. А имя поросенок себе выбирал целую неделю. И выбрал, наконец, – Роберт. Поросенок Роберт Пиггинс. Вполне неплохо, не правда ли?

Прикрепленное изображение (вес файла 721.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

11 февраля - Всемирный день больного

Как болезни по свету пошли

Болгарская сказка

Не было когда-то на свете никаких болезней. Люди умирали или от старости, или от вражьего ятагана, или из-за какого-нибудь несчастного случая: ну, скажем, кони испугаются, опрокинут телегу в глубокий ров, или деревенский бык пырнёт кого-нибудь рогами.

Жили в то время в одном городе две старые девы. Не смогли они во время выйти замуж, потому что были очень бедные. А обеднели они из-за своей лени да прожорливости. В один прекрасный день, испугавшись голодной смерти, одна сестра сказала другой:

- Давай-ка, сестрица, оборотимся в лихорадку. Пойдём людей лихорадить и снова будем есть вкусно и досыта. Ведь когда человеку станет худо, и он сляжет, его близкие готовят ему самые лучшие кушанья, подносят всякие напитки, сладости - лишь бы ему только полегчало.

- Хорошо! - согласилась другая. - Только ты мне скажи, какие бывают лихорадки, а то я ведь и не знаю?

- Когда усталый человек напьётся холодной воды, наестся неспелых слив, или другой зелени, съест кусок испорченного мяса, мы влезем ему прямо в сердце и начнём его трясти: в самую нестерпимую жару мы дохнем на него таким холодом, что у него зуб на зуб не попадёт, а в самый лютый мороз мы его бросим в такой жар, что он весь покроется испариной, как в бане. Он будет мучиться от лихорадки, а мы заживём себе по-царски. Ну, ступай следом за мной! Как только выйдем на улицу, так и набросимся на первых встречных.

Сказано-сделано! Сели они на лавку у ворот и стали ждать. Через некоторое время на улице показалось двое: один из них был богатый купец, другой - бедный мельник. Подкрались к ним лентяйки и тихонько пробрались в их сердца: первая - к купцу, вторая - к мельнику. Стали они их трясти. Трак-трак! - стучит зубами первый. Трак, трак-трак! - вторит ему другой. Стуча зубами и кашляя, они едва добрались домой.

Тут же в доме богача все забегали, засуетились, постлали ему мягкий тюфяк, чистые простыни, подложили ему под голову пуховую подушку, накрыли его шёлковым одеялом; стали его расспрашивать, что дать ему попить, чтобы он согрелся.

Узнали родня и приятели купца, что он занемог и пришли его навестить. Один подаёт ему баклажку с крепкой сливовицей, другой - трёхлетнее красное вино, третий - свиную домашнюю колбасу, четвертый - пирог из муки, просеянной через шёлковое сито, пятый - повидло, яблоки золотой налив и всяческие сладости. Каждый принёс самое лучшее из того, что у него было - ведь никому не хотелось ударить лицом в грязь. А родни и приятелей, которые почитали и уважали купца ради его богатства, было у него много. Увидев, как дрожит бедняга и щёлкает зубами, все его очень пожалели - ведь никто из них до сих пор ещё не видел, как трясёт лихорадка. За время болезни близкие и родные нанесли купцу столько гостинцев - хоть бакалейную лавку открывай.

А лихорадка смотрела на вкусные угощения и облизывалась. Потрясёт, потрясёт больного, а потом ненадолго оставит в покое - передышку ему даёт. А как только его переставало знобить, он чувствовал облегчение и становился таким ненасытным, что все вокруг диву давались, куда только вмещается вся эта еда и пить. А это лихорадка, что сидела в нём, всё поедала и выпивала. Чего только она ни пожелает - всё ей несут. Проклятая лихорадка ест, пьёт, да спит, а у богатого только живот раздувается, да так, что ему лень встать. Потому что лентяйку-лихорадку всё ко сну клонит, разленилась она теперь ещё больше, чем раньше, когда ещё лихорадкой не была, ведь тогда ей не приходилось так вкусно есть и пить, а такие мягкие тюфяки ей даже и не снились.

А хозяйка знай себе расталкивает своего больного мужа и приговаривает:

- Проснись, хозяин, проснись! Я принесла тебе водицы, чтобы ты умылся. Встань, походи маленько по двору, подыши свежим воздухом, может тебе и станет лучше! Залежался ты муженёк, вот уже скоро станет три года. Днём и ночью спишь, больше всех нас ешь, а ничего тебе впрок не идёт. Только живот раздулся, словно бочка, а шея вытянулась, как шест.

- Ох, милая жёнушка, - еле-еле проговорил больной, - какой слепой не хочет прозреть! Я и хотел бы встать да походить, только вот одурманила меня эта проклятая болезнь - всё ко сну клонит. А как только я высплюсь, проклятая снова хватает меня за шиворот и треплет, как собака требуху. А когда ей это надоедает и она оставляет меня в покое, я испытываю такой голод, словно внутри у меня завелся ненасытный змей, и я ем, ем, но чем больше ем, тем тяжелее мне становится, дремота меня одолевает, и я забываюсь и уже не помню, кто я и где я. Поэтому, женушка, мне и не в мочь подняться с постели.

- Что же нам делать, муженёк, как нам тебя поставить на ноги? Триста лекарей мы звали, но никто тебе не помог. Позволь мне поискать какую-нибудь мудрую ворожею, может она тебе поможет.

- Поищи, жёнушка! Созови гадалок, ворожей, знахарок, дервишей, попов! Всех зови, только вылечи меня.

Собралась женщина и пошла к одной бедной старушке, знаменитой знахарке. Рассказала ей о страданиях своего мужа и привела к себе домой. Посмотрела старушка больного, расспросила, что у него болит, что он ест и пьёт, а потом сказала:

- Берусь я тебе помочь, если только ты будешь меня слушаться и делать всё, что я скажу. А главное - надо будет терпеть!

- Ох, бабушка, - простонал больной, - всё вытерплю, буду слушаться и делать всё, что ты скажешь, только избавь меня от этих страданий.

- Не беспокойся, сынок! Если ты будешь меня слушаться, я за три дня поставлю тебя на ноги, - сказала старушка и ушла.

Вернувшись домой, старушка нарвала у плетня пучок полыни, сварила отвар и отнесла больному. Дала она ему выпить натощак полный стакан отвара. От горького снодобья у больного чуть глаза на лоб не полезли.

- Ох, милая бабушка! - заохал он. - Что это за зелье, такое?

- Не бойся, сынок, потерпи! - ответила старушка. - Эта лихорадка, что впилась в твоё сердце, не отпустит тебя, пока ты ешь только сладкое и вкусное. Ты должен есть горькое и невкусное, чтобы её прогнать. И хватит тебе нежиться в мягкой постели, ляг-ка лучше на голую рогожку, положи камень под голову и ещё два дня ничего в рот не бери, кроме моего отвара, и ты увидишь, как убежит от тебя эта проклятая лихорадка.

Больной её послушал: три дня ничего не ел, только полынь-воду пил. На четвёртый день старушка пришла его проведать. Больной лежал на рогожке во дворе на самом солнцепеке и крепко спал.

Старушка так тихонько подошла к нему, что он даже не проснулся, взяла ведро с водой, стоявшее неподалеку, и облила больного. Вскочил купец на ноги бодро, как в былые времена.

- Ой, бабушка! - закричал он. - Зачем ты меня испугала, облила холодной водой?

А лихорадка перепугалась ещё больше купца, выскочила из него и забралась к старушке.

"Погоди же ты, старая карга, - подумала лихорадка, - вот я тебя потрясу за то, что ты лишила меня спокойствия и довольства. Ведь до сих пор я жила, как царица. Уж не дьявол ли надоумил тебя держать меня три дня голодной и поить этой горечью, от которой я прогоркла на всю жизнь, да ещё и холодной водой меня облила?"

Богатый купец тут же выздоровел и повеселел.

- Желаю тебе, бабушка, долгих лет! - сказал он и щедро её одарил.

Старушка спрятала деньги и пошла себе домой, но по дороге вдруг почувствовала, что её начинает знобить. Едва-едва она дотащила свои старые кости до дому. Легла на земляной пол у очага, покорчилась, поежилась от озноба, пощелкала двумя оставшимся впереди зубами, поднялась с трудом и выпила большую чашку полынь-воды; передохнула немножко и выпила ещё одну чашку.

Поняла лихорадка, что старушка будет лить чашку за чашкой эту горечь и не ляжет в мягкую постель. Разозлилась она и побежала искать какого-нибудь богача.

Но теперь, стоило только лихорадке привязаться к кому-нибудь, как тут же звали старую знахарку, которая прославилась на весь город. Она давала больному выпить полынь-воду и прогоняла болезнь. Не могла уже лихорадка жить по-царски, как жила три года подряд у больного купца.

Убедившись, что старушка не оставит её в покое, надумала она перебраться в другое место, где люди ещё не знали, как от неё избавиться. Собралась лихорадка в путь. Вышла она из города и видит: впереди идёт её сестрица - вторая лихорадка. И она тоже решила бежать из этих мест.

- День добрый, сестрица, - крикнула лихорадка.

- Подожди меня, пойдём вместе! Поздоровались они, обнялись, стали рассказывать друг другу про своё житье-бытье.

Рассказала первая, как привольно ей жилось у богатого купца, обо всех своих бедах и невзгодах, что накликала на неё знахарка, поведала, а затем спросила сестру, как жилось ей у мельника и в других местах.

- Уж и не спрашивай, сестрица! - стала жаловаться та. - Не повезло мне. Стала я лихорадить мельника, а он пошёл на мельницу, взял деревянную ступку, истолок в ней чеснок, залил его ускусом и одним духом выпил всю эту бурду. Чуть не отравил меня, чтоб ему пусто было! Мало того, когда я его бросила в жар, он разделся и бултыхнулся в ледяную запруду. Окоченела я совсем, тут бы мне и каюк, если бы я не убежала. Ушла я от него и забралась к одной богачке. Три года я её лихорадила, вдоволь вкусненького наелась-напилась. Но житья для нас больше нет в этом городе: откуда ни возьмись - появилась проклятая знахарка, всё по пятам моим ходит. Как только заживу я где-нибудь припеваючи, сразу зовут её. Вместо вкусного кушанья, она даёт пить горькое зелье, отравившее мне всю жизнь. Не выдержала я и решила бежать из города.

- И я, сестричка, бегу от этой проклятой старухи. Пойду куда глаза глядят, где не водятся такие ведьмы.

- Знаешь, сестричка, что я тебе скажу?

Раз уж решили мы с тобой бежать из города, то нам не стоит расставаться: поймаем кого-нибудь и будем его лихорадить вдвоём. Только давай выберем кого-нибудь по богаче, чтобы пожить в своё удовольствие, пока нам не надоест.

- Твоя правда, сестричка, - согласилась первая лентяйка, - плохо жить у бедняка: заморишь его холодом, а он как схватит топор - только щепки летят во все стороны, а он знай себе, рубит без устали, пока не прошибет его пот, а уж мне тогда совсем плохо приходится.

- А когда бросаешь бедняка в жар, - прервала её вторая, - бултыхнётся он в ледяную воду, как мой мельник, а ты околевай от холода.

- Ой, сестричка, другое я хотела тебе сказать...

- Скажи, скажи, что придумала твоя умная головушка!

- Давай-ка поживём некоторое время так, как мы жили, - предложила первая умница, - а потом возьмём, да выйдем замуж, народим ребятишек и обучим их нашему ремеслу. Им будет хорошо, а люди пускай себе мучаются.

- Хорошо ты придумала, сестрица! Дай бог тебе здоровья и радости. Только пусть хранит нас господь от горькой полыни и ледяной воды.

С такими мыслями отправились две негодницы в другой город, где люди ещё не знали лихорадки. Пока они научились, как её прогонять, прошло немало времени и сестрицы хорошо попировали. А потом они нашли двух болванов и женили их на себе. Народили сестрицы кучу детей - и девочек, и мальчиков, и от них расползлись всякие болезни по всей земле. Были эти болезни самые разные, как различны и люди: от одних бросало в холод, от других - в жар; от одних лихорадило каждый день, от других - через день или через два; от одних люди заболевали желтухой, от других - кашляли. и ещё много-много других страданий принесли они людям. Болезни мужского рода - это бешенство, цынга, сердечный недуг. Как привяжутся к кому-нибудь - или скорёхонько на тот свет отправят или быстро оставят его, потому что мужчины очень нетерпеливы. А от болезней женского рода люди умирали нескоро и нечасто, потому что женщине не под силу одолеть мужчину, но зато как вцепится такая болезнь, то долго держит в своей власти,и несчастный живёт себе годами, ни здоров ни болен.

Вот так пошли болезни по людям и мучают их до сих пор.

Прикрепленное изображение (вес файла 22.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

14 февраля - Католический День святого Валентина (День всех влюблённых)

Б. Сергуненков

Золотое колечко

В одном селе жил парень. Любил он девушку. Трудно было не влюбиться в неё — так она была чиста, юна и прекрасна. Парень хотел взять девушку замуж, но она сказала:

— Я бедна, у меня нет даже колечка, а без колечка я не хочу выйти замуж.

— Я тоже беден, — сказал парень, — и у меня нет колечка, но не печалься, я принесу тебе такое колечко, которого нет у первой красавицы в мире.

Он попрощался с девушкой и отправился в дорогу. Уже в первый день он понял, что долгим и трудным будет его путь к колечку, что он потратит на него всю жизнь. Но он старался не для себя. Он считал, что его девушка будет всегда красива и не умрёт никогда, а колечко ей пригодится, даже если он и не женится на ней, для другого.

Так и случилось. Он ушёл из села юношей, а вернулся глубоким старцем. Но он не потратил времени впустую, принёс колечко, которого не было у первой красавицы в мире. Колечко было из чистого золота, с узором, с камнем, в котором отражались и небо, и земля.

Старик подошёл к девушке и сказал:

— Я состарился, а ты осталась молода. Десять лет я искал реку с золотым песком, десять лет промывал песок, десять лет плавил золото, гнул проволоку, шлифовал, наносил узоры, искал камень — словом, сто лет, всю свою жизнь, я отдал этому кольцу, и оно получилось на славу. Возьми его, такого колечка нет у первой красавицы в мире.

Он отдал колечко девушке, лёг на землю и тут же умер. Старик так и не узнал, что девушка, которую он эти годы любил и для которой ушёл за колечком, не дождавшись жениха, давным-давно умерла, а встретилась ему совсем другая девушка. Ведь с тех пор, как он ушёл за колечком, прошло не сто, а целых десять тысяч лет.

Прикрепленное изображение (вес файла 65.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

17 февраля - День спонтанного проявления доброты

Благодарные животные

Латышская народная сказка

Жил на свете богатый крестьянин, звали его Петерис. Был у него батрак, тоже Петерис. Чтобы их не путать, люди называли хозяина большой Петерис, а батрака - малый Петерис. Уже лет десять верно прослужил батрак хозяину, но не получил еще ни полушки.

Подал за это малый Петерис на хозяина в суд. Суд не смог их помирить, поэтому дело перешло в другой суд, потом еще выше, пока не дошло до самого короля. И вот король назначил день, когда и хозяин, и батрак должны предстать пред его судом.

В назначенный день рано утром отправились оба Петериса в столицу. Прошли они немного, и видит малый Петерис: муравей на дороге. Он уже было наступил на муравья, да тот взмолился:

- Пожалей меня, не дави. Я тебя за это отблагодарю.

Пожалел малый Петерис муравья и пошел дальше. Прошли несколько верст, видят: пчела в воду упала, совсем уже захлебывается, просит прохожих, чтоб ее вытащили.

Хозяин на нее даже не взглянул, а батрак подошел и вытащил пчелу из воды. Поблагодарила пчела малого Петериса от всего сердца и обещала помочь в беде.

Наступил полдень. Уселся большой Петерис на обочине и за еду принялся. Малый Петерис тоже проголодался, да есть ему было нечего. Вдруг увидел он голубя на дереве. Взял палку и хотел было убить его. Но голубь стал так жалобно просить пощады, что малый Петерис пожалел его. Наелся хозяин, и пошли они оба дальше, пока не пришли к королю.

Король тут же призвал их к себе и велел поведать ему свои жалобы. Видит хозяин, что, пожалуй, батрак выиграет дело, и наговорил на малого Петериса, будто тот похвалялся в два счета весь хлеб в королевской риге обмолотить.

Поверил король большому Петерису, приказал отвести батрака в ригу, где было много хлеба, и двери закрыть: пусть себе молотит. Опечалился малый Петерис, не знает, как горю пособить. Вдруг приполз к нему тот самый муравей, которого Петерис пожалел, и спрашивает, отчего он невесел.

- Не с чего мне быть веселым, - отвечает малый Петерис, - король велел мне обмолотить весь этот хлеб. Если не исполню королевской воли, несдобровать мне.

- Не печалься, - говорит муравей, - я тебе помогу. Ложись себе спокойно спать и ни о чем не думай!

Послушался его малый Петерис и лег спать. Пока он спал, в ригу сбежалось множество муравьев. Выбрали они из колосьев все зерно и ссыпали в мешки, а солому и мякину перетаскали в сарай. Проснулся малый Петерис, глядит: все уже сделано.

Король очень удивился, узнав об этом. Но большой Петерис опять наговорил королю на батрака, будто тот похвалялся построить через реку восковой мост, да такой, что по нему королевская карета проедет.

Поверил король хозяину и приказал малому Петерису к полудню мост построить, не то не сносить ему головы.

Опечалился малый Петерис, пришел на берег реки и не знает, как горю пособить. Но тут прилетела к нему пчела, та самая, которую он из воды вытащил, и спрашивает, отчего он невесел.

- Не с чего мне быть веселым, - отвечает малый Петерис. - Приказал мне король строго-настрого до полудня через эту реку восковой мост построить, не то не сносить мне головы.

- Не печалься, - говорит Петерису пчела. - Я тебе помогу. Ложись себе спокойно спать и ни о чем не думай.

Послушался ее малый Петерис и лег, но никак заснуть не может - уж очень ему есть хочется. Вдруг подлетает к нему голубь и спрашивает, отчего он невесел.

- Очень я голоден, - отвечает Петерис.

- Подожди немного, - сказал голубь и улетел куда-то.

Вскоре он вернулся и принес много вкусной еды и питья.

Наелся, напился Петерис, приободрился немного, а потом лег и крепко заснул. А когда проснулся, восковой мост через реку был уже готов.

Тут и король пришел, на чудесный мост не надивится, не нарадуется. Похвалил он малого Петериса за умение и приказал щедро его наградить. А большому Петерису король велел расплатиться с батраком за все годы. Слугам же своим приказал хорошенько отлупить обманщика.

Прикрепленное изображение (вес файла 59.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

23 февраля – православный Валентинов день, а также в России День защитника отечества, по старому – День советской армии и военно-морского флота

Про одного солдата

Русская народная сказка

Прослужил солдат у царя три года, и царь за службу дал ему три копейки. Ну, он и пошел домой. Идет, а по дороге попадается мышь:

— Здравствуй, солдат!

— Здравствуй, мышь!

— Где, солдат, был?

— Служил.

— Много ли царь за службу денег дал?

— Три копейки!

— Дай мне одну копейку, я тебе, может, пригожусь.

«Ну, — подумал солдат, — не было денег, да и тут не деньги!»

Взял и отдал мышке копейку. И пошел дальше. Идет, попадается ему жук:

— Здравствуй, солдат!

— Здравствуй, жук!

— Где, солдат, был?

— Служил.

— Много ли царь за службу денег дал?

— Дал три копейки, да я отдал мышке одну копейку, осталось две!

— Дай мне копейку, я тебе, может, тоже пригожусь.

Отдал солдат копейку и пошел дальше. Идет, попадается рак:

— Здравствуй, солдат!

— Здравствуй, рак!

— Где, солдат, был?

— Служил.

— Много ли царь за службу денег дал?

— Дал три копейки, а я мышке отдал копейку, жуку — копейку, еще осталась одна.

— Дай мне тоже копейку, я тебе тоже, может, пригожусь!

Отдал и эту копейку, пошел без денег. И как раз пришлось солдату идти через Питер и с Васильевского острова по мосту переезжать Неву. Это как раз к Зимнему дворцу мост-то подходит. А на мосту народу — протолкнуться некуда, не то чтобы солдату пройти. Солдат спрашивает у народа:

— А что такое тут делается?

А ему отвечают:

— Вот что, солдат. У царя дочь положила зарок: кто рассмешит ее, за того и замуж выйти. Видишь, она сидит на балконе, а на площади по-всякому стараются, как бы рассмешить царевну, но придумать ничего не могут!

Ну, делать нечего, мостом идти нельзя, пошел солдат позади перил. Но шинель-то у него была рваная, как-то за гайку дыркой задел, и сдернуло его с моста в Неву. Вдруг, откуда ни возьмись, — мышь, жук, рак, солдата из Невы вытащили, и как раз против Зимнего дворца, где стояла царевна на балконе. Вот мышь разувает его, жук портянки выжимает, а рак вилки свои расставил да на солнышке портянки и сушит. День-то был хороший!

А царевна на балконе увидела, рассмеялась и в ладони захлопала:

— Ой, как хорошо за солдатом ухаживают!

Ну, солдата сейчас же забрали, привели к царю, царь и говорит:

— Так вот что, солдат, царское слово назад не берется, и дочернин зарок я должен исполнить, выдать за тебя замуж дочку!

Ну, недолго думавши, честным пирком да за свадебку.

Да недолго солдату пришлось жить у царя, захотелось ему домой. Царь и говорит ему:

— Чтобы тебе, зять, пешком не идти, дам тебе я лошадь!

И дал он ледяную кобылу, гороховую плетку, синий кафтан да красную шапку. Вот солдат сел на кобылу и поехал домой.

Ну, на такой кобыле круто не поедешь. Ехал он целую зиму до Пудожа, весной остановился на Филимонихе. День-то был веселый, жаркий, заснул солдат, ледяная кобыла и растаяла, а гороховую плетку сороки да вороны расклевали; остался у него синь кафтан да красная шапка, и пошел солдат на Заречье пешком. Идет он по деревне Истоминой, а ребята и кричат:

— У Федьки синь кафтан!

А ему почудилось «скинь кафтан». Солдат кафтан снял да и повесил на кол и пошел дальше. Идет по деревне Сениной, а ребята кричат:

— У Федьки красная шапка!

А солдату почудилось «краденая шапка». Он и ее на кол повесил. Перешел через деревню, а тут хлебные зароды, ворона сидит и каркает:

— Бурлак идет! Бурлак идет!

А сорока на колу кричит:

— Чики, чики из Питера, чики, чики из Питера!

Дошел солдат до дому, петух у крыльца кричит:

— Без денег, без денег!

Заходит в сени, а курица на сарае сидит кричит:

— Как это так? Как это так? Как это так?

Зашел в избу, а кошка с печи спрыгнула и кричит:

— Профурал, профурал, профурал!

Вот так ничего у солдата и не осталось.

Прикрепленное изображение (вес файла 87.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 марта - Всемирный день кошек

Почему кот только после завтрака моется

Литовская народная сказка

Залетел как-то ранним утречком воробей в ячмень да зёрнышки себе поклевывает. И кот тут как тут. Притаился, приловчился, хвать воробья и потащил его к себе на завтрак.

А воробей - ну его укорять:

- Господин кот, вы же деликатного воспитания. Где же это видано, чтобы такой большой пан завтракал не умывшись?

Стыдно стало коту. Положил он воробья на землю и давай лапкой умываться.

А воробью того и надо было. Он долго не ждал - вспорхнул и улетел. Рассердился кот и с той поры зарок себе дал: пан не пан, а мыться он теперь не до завтрака, а только после завтрака будет!

Прикрепленное изображение (вес файла 50.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 марта - Праздник прихода весны

Соловьиный дом

Японская народная сказка

В старину, далекую старину, жил бедный лесоруб. Каждый день ходил он в горы деревья рубить.

Пришла однажды к его лесному шалашу незнакомая девушка. Лицо у нее белое, от солнца большим зонтом закрывается. Загляделся на нее лесоруб. «Бывают же на свете такие красавицы! Вот бы мне ее в жены!»

— Позволь мне отдохнуть в твоем шалаше,— просит девушка.

— Сделай милость, отдохни.

Стали они беседовать между собой. Спрашивает девушка у лесоруба:

— Не хочешь ли на мне жениться? Ты мне по душе пришелся. Дом у меня просторный, пойдем ко мне жить.

— Да оно бы хорошо... Я ведь младший сын в семье, отцу не наследник, а земли у нас с кошкин лоб.

— Так идем со мной. Я буду о тебе заботиться. Взял с собой лесоруб все свое добро — пилу и топор, и пошел вслед за девушкой. Повела она его в самую глубь гор. Шел, шел лесоруб — и усталость его взяла.

— Сестрица, а сестрица, далеко ли еще до твоего дома?

— Да, не близко. Живу я вон за той горой, что за теми горами.

Нечего делать. Пошел лесоруб за девушкой дальше. Перевалили они через одну гору, другую, третью и вышли к озеру. Стоит на его берегу красивый дом под высокой крышей.

— Вот мы и пришли. Входи, будешь здесь хозяином.

Видит лесоруб — в доме покои просторные, убраны богато, а ни души не видно. Кипит чайник над огнем, крышкой позвякивает, в чане горячая вода ждет... Выкупался лесоруб, а столик с едой уже наготове. Никогда лесоруб не ел такого белого риса, не пил такого вкусного вина.

Женился он на девушке и зажил с ней без всяких забот. Все к его услугам, только пожелай. В скором времени родился у них пригожий сынок.

Однажды говорит лесорубу жена:

— Хочу я своих родителей навестить, пусть полюбуются на внучка. Ты оставайся дом сторожить. Вот тебе двенадцать ключей от двенадцати кладовых. Одиннадцать можешь отпереть, но берегись заходить в двенадцатую.

Много раз на прощанье наказывала она лесорубу не отпирать двенадцатой двери. Наконец простилась с мужем, посадила ребенка на спину и ушла еще дальше в горы.

Скучно показалось лесорубу одному. Вышел он во двор и стал отпирать одну кладовую за другой.

Первая была доверху полна отборным рисом. Во второй стояли бочки с мисо. Третья была набита сахаром, в четвертой высились горы белой ваты, в пятой хранилась соль. В шестой у самого порога ходили волны, а в воде плескалось множество морских рыб.

«Подумать только, здесь, в глубине гор, водится морская рыба!» — удивился лесоруб. Много еще добра было и в других кладовых.

Так, дивясь и любуясь, дошел он до двенадцатой кладовой. Тут вспомнились ему слова жены.

Строго-настрого запретила она отпирать двенадцатую дверь.

«Да ведь в доме никого нет. Кто меня увидит?» — подумал лесоруб и стал подбирать ключ к замку. Один слишком велик, другой слишком мал. Наконец щелкнул замок. С опаской приотворил дверь лесоруб, заглянул одним глазом, нет ничего в кладовой — пустая.

— Вот тебе на! Что бы это значило? Стоило тогда держать дверь на запоре!

Пригляделся он получше и увидел, что кладовая перегорожена. Стоит посреди нее стенка, да, к счастью, не глухая, проделано в ней маленькое оконце. «А, будь что будет! Дай посмотрю»,— думает лесоруб. Отворил он окошечко и заглянул. И что же он увидел?

Цветет в глубине кладовой сливовый сад. На дворе поздняя осень, а в кладовой ранняя весна. Деревья — словно розовые облака. С ветки на ветку порхают соловьи, заливаясь звонкими песнями.

Замер на месте лесоруб, заслушался. Но вдруг соловьи перестали петь, вспорхнули стайкой, словно что-то их спугнуло, и улетели неведомо куда. А сливовые деревья сразу осыпались. В кладовой дохнуло осенним холодом... Зашуршала желтая трава, зашелестели сухие камыши.

Испугался лесоруб, выскочил из кладовой и поскорей захлопнул дверь. Вдруг видит: идет навстречу ему жена и горько-горько плачет.

— Что ты наделал! Просила я тебя, уж так просила не заглядывать в эту кладовую. Теперь всему конец! Знай, не человек я, а соловей. Пела я весной на ветке дерева возле твоего шалаша и полюбила тебя. Если бы ты не отпер этой двери, жил бы со мной вечно, не зная ни трудов, ни старости, ни болезней... Но ты не сдержал слова! Теперь мы должны навеки расстаться. В ту, двенадцатую, кладовую часто приходит бог этих гор слушать соловьиное пение. Ты разгневал его, прощай!

И вдруг жена обратилась в соловья, посадила ребенка верхом на свой хвостик и с жалобным криком пропала вдали.

Тут лесоруб словно от сна очнулся. Сидит он в своем шалаше, а в руках у него топор и пила.

Прикрепленное изображение (вес файла 18.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

3 марта - Всемирный день писателя

Владимир Славущев

Сын по матери

Я сидел дома за письменным столом и злился: сегодня, когда я принес в «Дум-дум» три свои рассказа, редактор Оглотков сказал мне: «А ты, Мишенёв, что-то совсем утратил чувство юмора, читатель тебя не поймет. Вот смотри, какой рассказ Бойцов про гирю написал. Прямо как Чехов — на любую тему смешно». И он дал мне последний номер журнала. Рассказ про гирю был смешон, то есть был жалок до смешного, и сейчас я пытался накропать на него пародию. Но злость — плохой слуга вдохновения, и я сидел и так, вообще, думал о Бойцове, об Оглоткове и о синице за окном, завидуя и не веря Чехову, который говорил, что смешно может написать обо всем, хоть вот об этой пепельнице.

Хлопнула входная дверь — это пришел мой сын Володька, поехавший вчера в общежитие списать лабораторную к сегодняшнему зачету. Он по-тихому двинул к себе в комнату, но я окликнул:

— Вовка, иди сюда… Иди-иди, хочу спросить тебя совсем не о том, о чем ты думаешь.

Каждому пишущему знакомо такое состояние, когда два-три слова, сказанные невпопад даже посторонним человеком, настолько меняют ход мыслей, что это просто сродни обновлению крови, поэтому я спросил сына, не обращая внимания на его помятый вид:

— Скажи мне прямо с ходу, что ты думаешь о гире? Какие ассоциации у тебя связаны с гирей?

— С гирей? С гирей у меня связано ощущение, что я вам с мамой обуза и не надо меня откупать от армии.

— Ну, это само собой. А что бы ты написал о гире в ответ на это? — И я дал сыну журнал с «Гирей». — Иди отсыпайся, но чтобы к утру что-нибудь написал… Да, и с таким перегаром лучше сразу ложись и свет не включай, пока мама спать не ляжет. Лабораторную-то сдал?

— Как будто.

Я не стал уточнять смысл этого «как будто» и пошел на кухню ждать с работы жену, то есть готовить ужин. Вечер у нас прошел тихо, но я иногда усмехался про себя: накорябает что-нибудь этот стервец и вообще интересно, как у него со слогом. Но результат, как говорится, превзошел все и всяческие мои ожидания.

Когда утром я встал, как всегда последний, когда никого уже не было дома, на клавиатуре моего компьютера лежало несколько исписанных страниц, в верхнем углу первой стояло: «Сам отпечатаешь, если надо будет». Рассказ назывался «Каша из гири». Вот он.

Папа, ты наверное, помнишь анекдот, когда в купе заходит пассажир и видит деревенского мужика и мешок в углу, а в купе стоит дикая вонь. Пассажир интересуется: чего это за запах? И мужик долго, с подробностями рассказывает про какой-то полтергейст у него в коровнике: шум, ржание, какие-то взрывы, коровник ходуном. В общем, он не выдержал, корову зарезал и вот везет продавать. А воняет это у него от носков. Смешно, правда?

Так вот. Вчера, как ты знаешь, я поехал в общагу списать лабораторную. Захожу к ребятам, а там запашище — что твой мужик! На столе стоит огромная полная колба, два пакета молока, огурцы, хлеб, чего-то еще, стаканы одноразовые. В общем, ты понимаешь…

— Чего это так воняет? — спрашиваю.

— Садись, Вовка, — говорит Серега, — садись, разбавляй по вкусу. Это изопропиловый. 

Чтоб ты не беспокоился, пап, изопропиловый — это единственный, кроме этилового, неядовитый спирт, так что, если будут предлагать, не бойся, пей. Только пей сразу всю дозу, второй раз не полезет, молоком надо запивать.

— Какой же тут вкус? — говорю.

— Все равно, — говорят, — садись догоняй.

— А чего это, — говорю, — такие мрачные?

— Да к Ваньке вон мать завтра приезжает, вот он с горя проставляется.

— Вы бы лучше убрались с горя в комнате. Моя бы мать с такого горя, — я комнату широко так рукой обвел, — моя бы мать просто окочурилась.

В общем, через час комната у нас выглядела идеально, но колба опустела.

— Ванька, — сказал Серега, — а ты хоть понимаешь, что с тебя приходится?

Когда Ванька пришел из магазина, нас в комнате было уже пятеро, и бутылка опустела с одного раза. В воздухе повисло ожидание.

— Я больше не пойду, — сказал Ванька.

— Ладно, — вздохнул Димка, — у меня под кроватью еще изопропиловый в банке.

Пап, ты, конечно, представляешь, как я, согласно твоему выражению, нахалемонился. Какая тут, к едрене Матрене, лабораторная. Не сдал я ее, конечно.

Просыпаюсь утром — женский голос с напором таким говорит что-то. Лягуха-муха (опять-таки согласно твоему выражению), думаю! Это ж мадам Бриль, комендантша. Я — с головой под одеяло. А перегар-то, перегар от изопропилового!..

— Последний раз спрашиваю, — говорит мадам Бриль, — кто этот молодой человек и как он здесь оказался?! — Это на меня.

А кровать это была Ванькина, поэтому я и говорю:

— А я Ванин брат.

— Что?!!

Тут она сдергивает с меня одеяло — а это вовсе не мадам Бриль, это Ванькина мать с сумкой и с чемоданом.

— Какой еще брат? — говорит. — У Вани нет брата.

— А я по отцу.

— Это по какому отцу? У меня, между прочим, было три мужа!

Но я уже пришел в себя.

— Знаете что, тетенька, — говорю, — ну вас к черту, и без вас голова раскалывается, а еще лабораторную сдавать. А ваш Ванька небось в соседней комнате…

Я хотел добавить «с Ленкой спит», но, думаю, сама сейчас увидит, да и нехорошо выдавать. «По какому отцу, по какому отцу!..»

Так вот, папа, теперь ты можешь меня спросить, почему я начал это художественное произведение с рассказа о носках. Объясняю: гиря — это твой дурак редактор, что печатает такое гэ. Да и ты тоже, извиняюсь, не очень умный, что повелся и разозлился, когда столько интересного вокруг, лабораторная не сдана и сын пьяница.

Твой навеки сын по матери Владимир.

Прикрепленное изображение (вес файла 59.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

А ещё, 3 марта - День квадратного корня. По сложившейся традиции - сказка о круглом корнеплоде

Сказка о рыбаке и репке

(взято отсюда: http://absurdopedia.net/wiki/Абсурдотека:Разные_версии_сказк... )

Жил старик со своею старухой

У самого синего моря;

Они жили в ветхой землянке

Ровно тридцать лет и три года.

Старик ловил неводом рыбу,

Старуха пряла свою пряжу.

Раз он в море закинул невод, —

Пришёл невод с одною тиной.

Он в другой раз закинул невод, —

Пришёл невод с травою морскою.

В третий раз закинул невод, —

Тянет-потянет, а вытянуть не может. Позвал на помощь бабку. Бабка за дедку, дедка за невод — тянут-потянут, а вытянуть не могут. Позвала бабка внучку. Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за невод — тянут-потянут, а вытянуть не могут. Позвала внучка Жучку. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за невод — тянут-потянут, а вытянуть не могут. Позвала Жучка кошку. Кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за невод — тянут-потянут, а вытянуть не могут. Позвала кошка мышку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за невод — тянут-потянут и вытянули невод —

Пришёл невод с одною репкой,

С непростою репкой — большою…

Прикрепленное изображение (вес файла 81.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

5 марта - день рождения Колобка

Надежда и Леонид Некины ( https://nekin.info/p43.htm )

Колобок (на новый лад)

Жили-были старик со старухой. Старуха всё хлопочет по хозяйству да ворчит на старика, а старик всё пьянствует да бранит старуху.

Как-то раз говорит старик:

— Эй, старая! Испеки-ка ты мне колобок!

— Да ты, алкоголик, совсем рехнулся. Из чего печь-то? Ты всё пропил! Муки, и той не осталось.

— Не спорь! Поскреби, помети. Наверняка ж, где-то припрятала!

Делать нечего — поскребла, помела, набрала немного муки, замесила, зажарила и поставила остудить. Колобок остывает, а старик со старухой знай себе бранятся и спорят, кто кому жизнь загубил. Лежит колобок и думает: «Ой, не нравится мне тут. Уйду-ка я от них. Отдамся тому, кто получше». И покатился.

Катится по дорожке, а навстречу ему заяц:

— Колобок, колобок, я тебя съем.

А сам глаза в землю и назад пятится.

— Да куда тебе, косому, меня съесть! Того гляди от страха подавишься. А я колобок, колобок. Всем хорош и пригож. Я от деда ушел и от бабы ушел. От тебя, заяц, тоже уйду.

И покатился. Только заяц его и видел.

Катится колобок дальше, а навстречу ему серый волк:

— Колобок, колобок, я тебя съем.

А сам-то грязный, вонючий (давно, видно, не мылся). И нагло так на колобка смотрит.

— Как бы не так! Так я тебе и дался! Я колобок, колобок. Всем хорош и пригож. Я от деда ушел. Я от бабы ушел. Я от зайца ушел. И от тебя, волк, уйду.

И покатился. Только волк его и видел.

 Катится колобок дальше, а навстречу ему медведь:

— Колобок, колобок, я тебя съем.

Сам большой, толстый, неуклюжий, а лоб низенький — не слишком, видно, за ним ума-то много.

— Куда тебе, косолапый, меня съесть! Я колобок, колобок. Всем хорош и пригож. Я от деда ушел. Я от бабы ушел. Я от зайца ушел. Я от волка ушел. И от тебя, медведь, не хитро уйти.

И покатился. Медведь ему только вслед посмотрел.

 Катится колобок дальше, а навстречу ему лиса:

— Здравствуй, колобок. Какой ты хорошенький да пригоженький. Спой мне, пожалуйста, свою песенку!

А сама-то красивая, хвост рыжий распушила, взглядом колобка ласкает. Тот обрадовался, вскочил лисе на язычок и запел:

— Я колобок, колобок — вкусный, мягкий, румяный. Я от деда ушел, я от бабы ушел, я от зайца ушел, я от волка ушел, от медведя ушел, а от тебя, лиса, не хочу уходить. Кушай, кушай меня, Лиса Патрикеевна!

Прикрепленное изображение (вес файла 85.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

8 марта - Международный женский день

Ихара Сайкаку

Женщина-плотник в запретных покоях

В столице у моста Кодзорибаси, что на Первом проспекте, жила женщина-плотник; носила в рабочем ящике пилу и рубанок, угольник и баночку с тушью; нос у нее был приплюснутый, руки, ноги - могучие а впрочем, ежели внимательней присмотреться, в лице ее можно было заметить некоторую приятность, и работу плотницкую исполняла она отменно, тем и добывая себе пропитание.

«Столица наша обширна, и мужчин-плотников полным-полно. Зачем же нанимать женщину?» — удивлялись иные, но им отвечали: «А затем, что долго и хлопотно узнавать да расспрашивать, кто таков плотник да откуда родом, когда его труды требуются во дворце, в запретных женских покоях, пусть даже для такой мелкой работы, как замена обветшавших бамбуковых решеточек в окнах или починка заостренных колышков на ограде».

И вот однажды, в конце осени, младшие фрейлины пригласили эту женщину, привели ее в сад, где алели кленовые листья, и приказали:

— Спешно разбери и сломай в опочивальне все подряд, начиная с полок в стенных шкафах и кончая досками алтаря в честь богов Дайкоку и Эбису!

— Но покои еще новехонькие, зачем же их разорять? — спрашивает та.

— Не удивляйся, дело вот в чем, — отвечали девицы. — Минувшей ночью, когда полная луна была так прекрасна, госпожа наша в наилучшем расположении духа до позднего часа находилась в этих самых покоях и под конец слегка задремала. Две приближенные девицы — Миги-мару и Хидари-мару — стали перебирать струны кото у ее изголовья, и так чудесно они играли, что все, кто там был, проснулись и вдруг видят: с потолка спускается женщина и по полу ползет к госпоже; а рук у нее — четыре, лицо смуглое, почти черное и круглое, как у Ото-годзэ, а стан и все тело — плоские. Госпожа вскрикнула от испуга и приказала: «Подайте мне мой кинжал-хранитель!» Но пока девица Кураноскэ, фрейлина госпожи, бегала за кинжалом, призрак исчез. Госпожа сказала, что ей привиделся страшный сон. И тут она почувствовала сильную боль, словно ей забили гвоздь в позвоночник, и от боли даже впала в беспамятство. И хотя никакой раны у нее на теле не оказалось, тем не менее на циновках виднелись следы крови. Тут призвали гадальщика по имени Сакон из рода Абэ, показали ему эти пятна, и он сказал: «В этих покоях скрывается нечто, могущее стать причиной несчастья!» Вот почему решено полностью заменить здесь все убранство. Так что смело снимай и разбирай все подчистую.

И вот убрали, сдвинули с места все вплоть до сёдзи, оставив в неприкосновенности только стены, однако ничего необычного не обнаружили. «Вот единственное, что еще внушает сомнение!» — сказала женщина-плотник и с этими словами сняла прибитую к стене доску из храма Энрякудзи с листками, на коих начертаны молитвы, дарующие благополучие дому. И через несколько мгновений эти листки зашевелились. Удивленные фрейлины стали осторожно снимать листок за листком и под седьмым сверху обнаружили ящерицу длиной в добрых пять сун, прибитую к доске железным гвоздем и совершенно иссохшую, так что стала она плоской и тонкой, как бумажный листок, однако все еще оставалась жива и шевелилась.

Ящерицу тотчас сожгли дотла, и с той поры в доме воцарилось благополучие.

Прикрепленное изображение (вес файла 119.3 Кб)

Б. Сергуненков

Три внучки

Было у бабушки три внучки: Саша, Маша и Наташа. Пошли они однажды в лес по ягоды. Говорит Саша:

— Наберу полный кузовок ягод и сама съем.

Говорит Маша:

— Наберу полный кузовок ягод, половину съем, а половину отдам бабушке.

Говорит Наташа:

— Наберу полный кузовок ягод и все отдам бабушке.

Ходили девочки по лесу, искали ягод и не нашли. Знать, до них побывали в лесу люди и собрали все ягоды. Устали девочки, сели отдохнуть и уснули. Видят они сон, будто ходят они по лесу и ягод в этом лесу полным-полно — набрали полные кузовки ягод.

Выспались девочки, а как проснулись, засобирались домой.

Заглянула в свой кузовок Саша: нет ли там хоть одной ягодки? А кузовок пуст. Заглянула в свой кузовок Маша. Видит: на дне кузовка одна красная ягодка. Обрадовалась она и съела ягодку. А как съела, вспомнила про бабушку. Заглянула в кузовок Наташа, а у неё полный кузовок ягод.

Так она одна и вернулась из леса с полным кузовком ягод.

Прикрепленное изображение (вес файла 359.1 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

17 марта - Герасим-грачевник

Алексей Николаевич Толстой

Рачья свадьба

(из сборника "Сорочьи сказки")

Грачонок сидит на ветке у пруда. По воде плывет сухой листок, в нем — улитка.

— Куда ты, тетенька, плывешь? — кричит ей грачонок.

— На тот берег, милый, к раку на свадьбу.

— Ну, ладно, плыви.

Бежит по воде паучок на длинных ножках, станет, огребнется и дальше пролетит.

— А ты куда?

Увидал паучок у грачонка желтый рот, испугался.

— Не трогай меня, я — колдун, бегу к раку на свадьбу.

Из воды головастик высунул рот, шевелит губами.

— А ты куда, головастик?

— Дышу, чай, видишь, сейчас в лягушку хочу обратиться, поскачу к раку на свадьбу.

Трещит, летит над водой зеленая стрекоза.

— А ты куда, стрекоза?

— Плясать лечу, грачонок, к раку на свадьбу…

«Ах ты, штука какая, – думает грачонок, – все туда торопятся».

Жужжит пчела.

— И ты, пчела, к раку?

— К раку, — ворчит пчела, — пить мед да брагу.

Плывет красноперый окунь, и взмолился ему грачонок:

— Возьми меня к раку, красноперый, летать я еще не мастер, возьми меня на спину.

— Да ведь тебя не звали, дуралей.

— Все равно, глазком поглядеть…

— Ладно, — сказал окунь, высунул из воды крутую спину, грачонок прыгнул на него, — поплыли.

А у того берега на кочке справлял свадьбу старый рак. Рачиха и рачата шевелили усищами, глядели глазищами, щелкали клешнями, как ножницами. Ползала по кочке улитка, со всеми шепталась – сплетничала.

Паучок забавлялся – лапкой сено косил. Радужными крылышками трещала стрекоза, радовалась, что она такая красивая, что все ее любят.

Лягушка надула живот, пела песни. Плясали три пескарика и ерш.

Рак-жених держал невесту за усище, кормил ее мухой.

— Скушай, — говорил жених.

— Не смею, — отвечала невеста, — дяденьки моего жду окуня…

Стрекоза закричала:

— Окунь, окунь плывет, да какой он страшный с крыльями.

Обернулись гости…

По зеленой воде что есть духу мчался окунь, а на нем сидело чудище черное и крылатое с желтым ртом.

Что тут началось… Жених бросил невесту, да — в воду; за ним — раки, лягушка, ерш да пескарики; паучок обмер, лег на спинку; затрещала стрекоза, насилу улетела.

Подплывает окунь — пусто на кочке, один паучок лежит и тот, как мертвый…

Скинул окунь грачонка на кочку, ругается:

— Ну, что ты, дуралей, наделал… Недаром тебя, дуралея, и звать-то не хотели…

Еще шире разинул грачонок желтый рот, да так и остался – дурак дураком на весь век.

Прикрепленное изображение (вес файла 129.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

17 марта - день святого Патрика. Национальный праздник Ирландии

Холодная майская ночь

Ирландская сказка

   Ирландия такая страна, что о ней слышал каждый. Но не каждый слышал о Старом Ачильском Вороне и, тем более, про одну холодную майскую ночь, когда вдруг вернулись зимние холода и загудел ледяной ветер. 

   В тот день и с утра было холодновато, а к вечеру так приморозило, что бедный Старый Ачильский Ворон места не мог найти. Он и туда летал, и сюда: всюду холодно. Совсем отчаявшись, прилетел он к орлиному гнезду и видит: в хорошем, удобном гнездышке сидит птенец и ждет папу. 

   "Дай-ка, – подумал Старый Ачильский Ворон, – примощусь и я здесь. Может, теплее будет". Сел он в гнездо, устраиваться начал да и вытолкнул орленка из гнезда. 

   А тут и стемнело. 

   Послышался шум крыльев, это Орел спешил к своему гнезду, нес в клюве здоровенный кусок мяса. И поскольку было темно, не заметил Орел, что в гнезде уже не его орленок, а Старый Ачильский Ворон смирненько посиживает. Накормил он Ворона и согрел. Ворон же сидит да помалкивает. 

   Тут и ночь наступила, и такая холодная, что Орел клювом застучал и, так как уснуть все равно не мог, стал согреваться: взлетит в ночное небо, покувыркается, согреется и вновь сядет, птенца прикроет. Старый Ачильский Ворон радуется – тепло ему. 

   Но к рассвету беспокойно ему стало и страшно. Вдруг Орел увидит, кого он всю ночь согревал. Орел же сидит и жалуется, что вот, мол, какая холодная ночь – такой ночи он и не упомнит. 

   Ворон возьми да и скажи: 

   – Нет уж. Была ночка и похолоднее! 

   – Откуда ты знаешь?! – удивился Орел. 

   – А вот и знаю, – упрямо сказал Ворон. – Была ночка и похолоднее. 

   – Так я тебе и поверил! – рассердился Орел. 

   – Если не веришь, можешь спросить у Черного Скворца, что живет в-о-о-н за тем лесом. 

   – Ладно, – насупился Орел, – я полечу и спрошу. Но смотри! 

   И Орел взлетел ввысь. 

   Он летел без остановки до леса и через лес, пока не долетел до Черного Скворца. 

   Черный Скворец сидел на телеграфном проводе и ждал солнышка. Орел подлетел к нему и сказал: 

   – Здравствуй, Черный Скворец! Я прилетел к тебе вот по какому делу. Ты, конечно, знаешь, что у меня есть сын. Ему, правда, всего месяц, но он уже говорит и даже спорит со мной. Сегодня была такая холодная ночь, я прямо в гнезде не мог усидеть от холода. Вот я и сказал, что не помню ночи холоднее этой, а сын мой в ответ: была ночь и похолоднее. Как я мог поверить ему? Так вот скажи, помнишь ли ты ночь холоднее сегодняшней? 

   – Пожалуй, не помню, – ответил Черный Скворец, – хотя в этих местах живу давным-давно. Видишь проволоку, на которой я сижу? 

   Когда я прилетел, это была новая толстая проволока. А как ты знаешь, у меня есть привычка каждые семь лет чистить об эту проволоку свой клюв. Мне осталось почистить клюв еще раз – и проволока порвется: такой стала тонкой. И все же я не помню ночи холоднее этой. Но, может быть, Олень помнит. Он ведь старше меня. Лети к нему и спроси. 

   Орел поднялся над лесом и долго летел, прежде чем увидел Оленя. Олень важно разгуливал по огромной поляне. 

   Орел подлетел к нему и сказал: 

   – Здравствуй, Олень! Я прилетел к тебе, чтобы спросить, была ли когда-нибудь ночь холоднее сегодняшней? У меня есть сын. Он лишь месяц тому назад вылупился из яйца, но сегодня, когда я, так и не уснув, пожаловался на холод, он заявил мне, что была ночь и похолоднее. Я не поверил ему. Тогда он послал меня к Черному Скворцу, но тот тоже не помнит и отослал меня к тебе. 

   Задумался Олень. Долго думал, а потом говорит: 

   – Я живу возле этой поляны вот уже тысячу лет. Ты видишь длинный забор вокруг поляны? Так вот весь этот забор построен из моих рогов, они у меня меняются каждый год. Но и за всю мою жизнь не было ночи холоднее этой. Может быть, помнит Одноглазый Ассоройский Лосось, он ведь старше меня. Лети к нему, Орел, и спроси. 

   Молнией взвился Орел в небо и полетел к реке, где жил Одноглазый Ассоройский Лосось. Он летел долго-долго, пока достиг той реки. Увидел Лосося и спустился к нему. 

   – Здравствуй, Одноглазый Ассоройский Лосось! – сказал Орел. – Я прилетел к тебе издалека, чтобы спросить, помнишь ли ты ночь, которая была холоднее сегодняшней? Вчера поздно вечером я вернулся домой, принес мяса моему сыну и хотел было уснуть, но было так холодно, что я всю ночь не спал, а кувыркался в небе, словно какой-то несчастный жаворонок. На рассвете я не вытерпел и пожаловался вслух. И мой сын, этот птенец, которому, по правде говоря, еще нет и месяца, сказал, что была ночь и холоднее. А когда я не поверил ему, он сослался на Черного Скворца. Я тут же полетел к Черному Скворцу, который сидел на телеграфном проводе. Я спросил его, была ли ночь холоднее этой, но он ответил, что хоть и живет на свете давно, что хоть и точит он клюв о проволоку каждые семь лет, так что ему осталось поточить клюв еще раз и проволока порвется, – он не помнит ночи холоднее. И он послал меня к Оленю, который живет на свете уже целую тысячу лет, так что из его рогов построили длинный забор вокруг поляны, где он прохаживается, и нужно еще только два рога, чтобы закончить забор, но и он, Олень, не помнит ночи холоднее сегодняшней. А что скажешь мне ты? 

   – Я скажу, – ответил Одноглазый Ассоройский Лосось, – что я помню такую ночь. Это было много лет тому назад. Еще с вечера мне было невыносимо холодно, а ночью я только и делал, что выпрыгивал из воды, как козел, чтобы согреться. А к утру ударил такой мороз, что, выпрыгнув, я упал обратно уже не в воду, а на лед. Я вмерз в этот лед, как лягушка, и не мог пошевельнуться. В это время над рекой летел Старый Ачильский Ворон. Увидев меня, вмерзшего в лед, он спустился и стал долбить лед своим желтым от старости клювом. Он долбил лед до тех пор, пока не добрался до меня и не выклевал мне глаз. Довольный и сытый он улетел, но с тех пор меня и зовут Одноглазым Ассоройским Лососем… 

   Орел не дослушал его рассказ. Он стрелой устремился к своему гнезду. Он, наверное, думал, что Старый Ачильский Ворон его дожидается. Как же он заблуждался! 

Пересказал И. Сергич 

Прикрепленное изображение (вес файла 120.5 Кб)