Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

27 июня - Всемирный день рыболовства

Евгений Носов

ЗИМОРОДОК

У каждого рыболова есть на реке любимый уголок. Здесь он строит себе приваду. Забивает в дно реки у берега полукругом колья, оплетает их лозой, а пустоту внутри засыпает землей. Получается что-то вроде маленького полуострова. Особенно когда рыбак обложит приваду зеленым дерном, а забитые колья пустят молодые побеги.

Тут же, в трех-четырех шагах, на берегу сооружают укрытие от дождя шалаш или землянку. Иные устраивают себе жилище с нарами, маленьким оконцем, с керосиновым фонариком под потолком. Здесь и проводят рыболовы свой отпуск.

Этим летом я не строил себе привады, а пользовался старой, хорошо обжитой, которую уступил мне товарищ на время отпуска. Ночь мы прорыбачили вместе. А наутро мой друг стал собираться к поезду. Укладывая рюкзак, он давал мне последние наставления:

— Не забывай о прикорме. Не будешь подкармливать рыбу — уйдет она. Потому и привадой называют, что к ней рыбу приваживают. На рассвете подсыпай жмышку. Он у меня в мешочке над нарами. Керосин для фонаря найдешь в погребе за шалашом. Молоко я брал у мельничихи. Вот тебе ключ от лодки. Ну, кажется, все. Ни хвоста, ни чешуи!

Он вскинул на плечи рюкзак, поправил сбитую лямкой кепку и вдруг взял меня за рукав:

— Да, чуть не забыл. Тут по соседству зимородок живет. Гнездо у него в обрыве, вон под тем кустом. Так ты, тово... Не обижай. Пока я рыбачил, привык ко мне. До того осмелел, что на удочки стал садиться. Дружно жили. Да и сам понимаешь: одному тут скучновато. И тебе он верным напарником в рыбалке будет. Мы с ним уже третий сезон знакомство ведем.

Я тепло пожал руку товарищу и пообещал продолжить дружбу с зимородком.

«А каков он, зимородок-то?» — подумал я, когда приятель был уже далеко.— Как я его узнаю?» Я когда-то читал про эту птичку, но описания не запомнил, а живой видеть не приходилось. Расспросить же друга, как она выглядит, не догадался.

Но вскоре она сама объявилась. Я сидел у шалаша. Утренний клев окончился. Поплавки недвижно белели среди темно-зеленых лопухов кувшинок. Иногда разыгравшаяся мальва задевала поплавки, они вздрагивали, заставляли меня насторожиться. Но вскоре я понял, в чем дело, и совсем перестал следить за удочками. Наступал знойный полдень — время отдыха и для рыбы и для рыболовов

Вдруг над прибрежными зарослями осоки, часто-часто махая крылышками, промелькнула крупная яркая бабочка. В то же мгновение бабочка опустилась на крайнее мое удилище, сложила крылья и оказалась... птичкой. Тонкий кончик удилища закачался под ней, подбрасывая птичку вверх и вниз, заставляя ее то вздрагивать крылышками, то растопыривать хвостик. И точно такая же птичка, отраженная в воде, то летела навстречу, то вновь падала в синеву опрокинутого неба.

Я затаился и стал разглядывать незнакомку. Она была удивительно красива. Оливково-оранжевая грудка, темные, в светлых пестринках крылья и яркая, небесного цвета спинка, настолько яркая, что во время полета она блестела совершенно так же, как переливается на изгибах освещенный солнцем изумрудно-голубой атлас. Неудивительно, что я принял птичку за диковинную бабочку.

Но пышный наряд не шел к ее лицу. В ее облике было что-то скорбное, печальное. Вот удочка перестала качаться. Птичка замерла на ней неподвижным комочком. Она зябко втянула в плечи голову и опустила на зоб длинный клюв. Короткий, едва выступавший из-под крыльев хвост тоже придавал ей какой-то сиротливый облик. Сколько я ни следил за ней, она ни разу не пошевелилась, не издала ни единого звука. И все смотрела и смотрела на струившиеся под ней темные воды реки. Казалось, она уронила что-то на дно и теперь, опечаленная, летает над рекой и разыскивает свою потерю.

И у меня стала складываться сказка про красавицу царевну. О том, как ее заколдовала злая баба-яга и превратила в птичку-зимородка. Одежда на птичке так и осталась царская: из золотой парчи и голубого атласа. А печальна царевна-птица оттого, что баба-яга забросила в реку серебряный ключик, которым отмыкается кованый сундук.

В сундуке на самом дне лежит волшебное слово. Овладев этим словом, царевна-птичка снова станет царевной-девушкой. Вот и летает она над рекой, грустная и скорбная, ищет и никак не может отыскать заветный ключик.

Посидела, посидела моя царевна на удочке, тоненько пискнула, будто всхлипнула, да и полетела вдоль берега, часто махая крылышками.

Очень понравилась мне птичка. Обидеть такую рука не поднимается. Не зря, выходит, предупреждал меня товарищ.

Зимородок прилетал каждый день. Он, видно, и не заметил, что на привале появился новый хозяин. И какое ему было до нас дело? Не трогаем, не пугаем — и на этом спасибо. А я к нему прямо-таки привык. Иной раз почему-то не навестит, и уже скучаешь. На пустынной реке, когда живешь так невылазно, каждому живому существу рад.

Как-то прилетела моя пичужка на приваду, как и прежде, уселась на удочку и стала думать свою думу горькую. Да вдруг как бухнется в воду! Только брызги во все стороны полетели. Я даже вздрогнул от неожиданности. А она тут же взлетела, сверкнув чем-то серебряным в клюве. Будто это и был тот самый ключик, который она так долго искала.

Но оказалось, моя сказка на этом не окончилась. Зимородок прилетал и прилетал и все был так же молчалив и невесел. Изредка он нырял в воду, но вместо заветного ключика попадались мелкие рыбешки. Он уносил их в свою глубокую нору-темницу, вырытую в обрыве.

Приближался конец моего отпуска. По утрам над рекой больше не летали веселые ласточки-береговушки. Они уже покинули родную реку и тронулись в далекий и трудный путь.

Я сидел у шалаша, греясь на солнце после едкого утреннего тумана. Вдруг по моим ногам скользнула чья-то тень. Я вскинул голову и увидел ястреба. Хищник стремительно мчался к реке, прижав к бокам свои сильные крылья. В тот же миг над камышами быстро-быстро замахал крылышками зимородок.

— Ну зачем же ты летишь, дурачишка! — вырвалось у меня.— От такого разбойника на крыльях не спасешься. Прячься скорей в кусты!

Я вложил в рот пальцы и засвистел что было мочи. Но, увлеченный преследованием, ястреб не обратил на меня внимания. Слишком верна была добыча, чтобы отказаться от погони. Ястреб уже вытянул вперед голенастые ноги, распустил веером хвост, чтобы затормозить стремительный разлет и не промахнуться... Злая колдунья послала на мою царевну смерть в облике пернатого разбойника. Вот какой трагический конец у моей сказки.

Я видел, как в воздухе мелькнули в молниеносном ударе когтистые лапы хищника. Но буквально на секунду раньше зимородок голубой стрелой вонзился в воду. На тихой предвечерней воде заходили круговые волны, удивившие одураченного ястреба.

Я собирался домой. Отвел лодку к мельнице для присмотра, уложил в заплечный мешок вещи, смотал удочки. А вместо той, на которой любил сидеть зимородок, воткнул длинную ветку лозы. Под вечер как ни в чем не бывало прилетела моя печальная царевна и доверчиво уселась на хворостину.

— А я вот ухожу домой,— сказал я вслух, завязывая рюкзак.— Поеду в город, на работу. Что ты будешь одна делать? Смотри, ястребу на глаза больше не попадайся. Полетят твои оранжевые и голубые перышки над рекой. И никто про то не узнает.

Зимородок, нахохленный, недвижно сидел на лозинке. На фоне полыхающего заката отчетливо вырисовывалась сиротливая фигурка птички. Казалось, она внимательно слушала мои слова.

— Ну, прощай!..

Я снял кепку, помахал моей царевне и от всей души пожелал отыскать серебряный ключик.

Прикрепленное изображение (вес файла 127.9 Кб)

Сказка для Vilvarin

Автор под ником prosto_natka

Шёл по берегу котёнок…

Идет по берегу речки рыжий Котенок. По самому краешку берега. Осторожно ступает, чтобы лапок не замочить. Ну, что тут поделаешь: раз котёнком уродился – значит, боишься воды. Или просто ее недолюбливаешь.

А тут Лягушонок прямо под ноги выпрыгивает:

- Капитан, а Капитан! Там Бобрята плот построили! Поплавать не желаешь? – и водой в Котёнка плеснул.

Обошёл котёнок Лягушонка, дальше идет. Важно, осторожно, аккуратно.

- Капитан, посторонись! – мчится к реке лохматый Щенок. – А то айда со мной! Там Бобрята плот построили, всех поплавать приглашают! – и бултых в воду в фонтане брызг.

Отпрыгнул Котёнок, лапкой брезгливо встряхнул – и дальше шагает.

Вот уже и бобровая плотина неподалеку. Вот уже и плот, который Бобрята построили, на волнах качается. И Щенок с Лягушонком уже там. Котёнка увидели, зовут:

- Капитан, Капитан, иди к нам! Как же в плавание – и без капитана! – и водой норовят плеснуть.

Рассердился Котенок, спинку дугой выгнул:

- Да не Капитан я а Ка-пи-тон! Капитоном меня зовут! Ну вас с вашим плотом! – и пошёл дальше – важно, осторожно, аккуратно…

Прикрепленное изображение (вес файла 256.1 Кб)

Марк Твен

Басня

Один художник, написавший небольшую, но очень красивую картину, решил так повесить ее, чтобы она отражалась в зеркале.

- Когда видишь ее в зеркале, - сказал он, - это углубляет перспективу и смягчает колорит. По-моему, картина становится намного приятнее.

Обо всем этом рассказал зверям - обитателям леса - домашний кот, который всегда приводил их в восхищение своей образованностью и утонченностью, своей удивительной благовоспитанностью и высокой культурой.

Он мог поведать о таких вещах, о которых и представления не имели остальные звери. Да и после его рассказов они часто не могли поверить всему до конца.

Услышав от кота такую новость, обитатели леса пришли в страшное волнение. Они засыпали его вопросами, требуя, чтобы кот рассказал им все подробно. Особенно их интересовало, что такое картина.

- Видите ли, - сказал кот, - картина это такая плоская штука. Ну до того плоская, что от нее можно прийти в восторг. И к тому же она очень красива!

Тут уж любопытство у зверей разгорелось до предела, и они заявили, что готовы пожертвовать чем угодно, лишь бы увидеть то, что кот называл картиной.

- Что же, однако, делает ее такой красивой? - спросил медведь.

- Ее удивительная красота, - ответил кот.

Это привело их в еще больший восторг и в то же время заронило в них известное сомнение. Любопытство зверей не знает границ.

- А что такое зеркало? - поинтересовалась корова.

- Да просто дыра в стене, - объяснил кот. - Вы глядите в нее и видите в ней картину. И столько в этой картине изящества, очарования и небесной прозрачности, так вдохновляет она вас своей невообразимой красотой, что у вас начинает кружиться голова. И вы близки к обморочному состоянию.

Неожиданно осел, который до этого времени не произнес ни слова, заставил своих собратьев задуматься.

- Красоты, подобной той, о которой рассказывает кот, никогда не существовало, - изрек он, - да, вероятно, не существует и сейчас. И тот факт, что коту для описания этой красоты пришлось прибегнуть к такому количеству непомерно длинных эпитетов, наводит на подозрения.

Нетрудно было заметить, что речь осла произвела на зверей известное впечатление, и кот удалился, оскорбленный до глубины души. Несколько дней разговоров на эту тему в лесу не было, но любопытство, которое продолжало тлеть, в конце концов вспыхнуло с новой силой, и звери стали упрекать осла в том, что он своими бездоказательными подозрениями омрачил их радость. Но осла пронять было трудно. С полным спокойствием он заявил, что есть лишь один способ решить, кто прав, он или кот. Он, осел, пойдет в дом художника, заглянет в эту дыру и, вернувшись, расскажет, что он там видел. Тут все звери вздохнули с облегчением и принялись просить осла немедля отправиться к художнику. Что он и сделал.

Однако, прибыв на место, осел по ошибке стал между зеркалом и картиной и, конечно, никакой картины увидеть не мог. Вернувшись в лес, он решительно сказал:

- Этот кот - лгун! Нет в дыре никого, кроме какого-то осла. Там не было и намека на какую-либо плоскую вещь. Осел, которого я видел, правда, довольно мил, но в конце концов это всего лишь осел и ничего более.

- Хорошо ли ты все разглядел? - спросил слон. - Достаточно ли близко ты подошел?

- О, Хатхи, повелитель зверей, я разглядел все очень хорошо, а подошел так близко, что столкнулся с ним нос к носу.

- Все это очень странно, - произнес слон. - Насколько нам известно, до сих пор кот всегда говорил правду. Пусть еще кто-нибудь сходит туда. Иди ты, Балу, и посмотри в эту дыру. Когда вернешься, доложишь, что ты там видел.

И медведь пошел. Когда он вернулся, звери услышали:

- Оба они, и кот и осел, говорили неправду: сидит в этой дыре какой-то медведь, и все тут.

Среди зверей поднялся настоящий переполох. Каждый теперь хотел самолично убедиться, кто прав.

Однако слон посылал их по одному.

Сначала - корову. Она не нашла в дыре никого, кроме коровы.

Тигр не нашел никого, кроме тигра.

Лев не нашел никого, кроме льва.

Леопард не нашел никого, кроме леопарда.

А верблюд нашел верблюда и больше никого.

Тогда разгневанный Хатхи заявил, что он отправится сам и выяснит настоящую правду. Вернувшись, он объявил, что отныне считает всех своих подданных лжецами, и долго не мог успокоиться, думая о том, как низко пал кот и как он ограничен.

- Только близорукие дураки, - заявил Хатхи, - могли не заметить, что в дыре не было никого, кроме слона.

Мораль, выведенная котом:

В любом произведении искусства вы можете обнаружить то, что привнесете в него, если станете между ним и зеркалом своего воображения. Увидите вы в нем свои уши или нет, но они там будут, можете не сомневаться.

Прикрепленное изображение (вес файла 174.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

7 июля - Иванов день

Сказка про лешего и папоротник

Автора не знаю. Взято отсюда: http://clubnps.ru/fentezi/20071-skazka-pro-leshego-i-paporot...

На краю большого села был лес. А в самой чаще того леса жил старый леший. Нос пятачком – хвост крючком. Вылитый черт. Днем он спал в глубокой землянке, прикрытой прошлогодней листвой, а по ночам выходил и бродил по лесу. Скучно старому. То на пень присядет, то березовым лаптем мухомор пнет – тоска смертная. Но как зайдет на небо луна, ляжет он на полянке и давай звезды считать. И каждый раз счет у него разный выходит. Тем и развлекает себя.

На закате, в ночь на Ивана-Купала, леший, как и всегда, отправился на знакомую поляну. Лежит, ждет первых звезд, как вдруг, где-то рядом заухала сова. Леший повернул голову и узнал свою старую знакомую. Живность поглядела на него круглыми глазами и проухала:

- Угу-угу.

Она повертела головой и спорхнула на землю.

- Скучаешь старый? – спросила ведьма, стряхивая с плеч остатки перьев.

Леший ничего не ответил, только тяжело вздохнул.

- А я в селе была, - продолжила ведьма, - нынче бабка Параня кренделей напекла целый таз, так я… хи-хи… почти все понадкусывала, а половину, что цела, осталась, по хате раскидала. Пусть думает, что малышня напроказничала. Вот хворостиной-то получат! Кстати, я и тебе кренделек прихватила.

Она достала из рваного пыльного платья румяный кругляш, отряхнула его об себя, подула и протянула лешему.

- Скучно, - вновь вздохнул тот и отвернулся.

Ведьма немного постояла, поточила крендель единственным целым зубом и спрятала его обратно в карман, потом обошла лешего и вновь заговорила:

- А еще молодые девки, сегодня весь день венки плели.

- Это еще зачем?

- Так Ивана-Купала сегодня. Забыл что ли?

Леший пожевал губы и произнес:

- Скучно.

- Я когда сюда летела, видела, как толпа к озеру идет. – Ведьма села подле него и усмехнулась, - Русалки-то наши в заросли, да камыши попрятались, сидят, воблы зеленые, в тине трясутся.

- Скучно…

Старуха немного помялась и вытащив все из того же кармана, где хранился крендель, венок, аккуратно положила его на колени, потом дряхлой рукой разгладила помятые цветы и поправила выбившиеся травинки.

- Я вот тоже сплела, - она улыбнулась и украдкой посмотрела на лешего, потом быстро надела венок себе на голову и спросила – Ну, как я тебе?

- Тебе-то зачем? – удивился он. – Тоже жениха захотела что ли?

И тут по лесу раздался громкий рокот. Это леший, согнувшись в три погибели, сотрясался от смеха. Ведьма вскочила с земли, спрятала венок в карман и словно боясь быть кем-то замеченной, испуганно огляделась по сторонам.

- Да кому ты нужна такая? – продолжал веселиться леший. – Ты себя в зеркало видела? Мухомор и то красивее смориться.

- Ой-ой-ой! Какие мы! – разозлилась ведьма. - Я тут перед ним вся из себя… А он! Да, тьфу на тебя, старый хрыч!

Она плюнула в сторону лешего, и обиженно скривив лицо, присела на корточки и вмиг вспорхнула совой к небу.

- Угу-угу… - донеслось уже где-то далеко.

- Ха, тоже мне невеста, - сказал сам себе леший, - Лети-лети, давай. Женихи уже заждались.

А на небе уже показались первые звезды. Леший приготовился их считать, как вдруг подумал про озеро. И представились ему девки, молодые да румяные, веселые да задорные.

«А пойду-ка гляну я, про что там ведьма говорила», - решил он.

Раскинулось озеро широкое и гладкое, окружил его лес соснами высокими. От воды белый пар поднимается, а сквозь его дымку видно как огоньки плывут. То девушки венки на воду пускают, а за всем этим чудом наблюдает леший из зарослей. Он украдкой раздвинул высокие камыши и глядит, как подруги заговоры над венками шепчут и на воду их пускают. Призадумался старик. Глядит он на льняные волосы, на косы до пояса, слышит смех звонкий и чувствует, как скука смертная пропадает, да душа радуется.

Неподалеку от задорной толпы зашевелились кусты, и на воду плавно лег одинокий венок. Направленный чьей-то легкой рукой, он охотно поплыл в сторону общей кучи. Какое-то время его огонек мерцал рядом с другими венками, но вдруг внезапно изменил направление и медленно, но верно поплыл к тому месту, где притаился леший.

- Плыви отсюда, плыви, - заворчал тот, и стал дуть на венок. Небольшой порыв ветра погнал его прочь, но тот лишь сделал по озеру небольшой круг и вернулся обратно. – Да, что с тобой делать! – леший выловил венок и бросил его рядом с собой.

Девушки тем временем сели на берегу и глядя на озеро, затянули грустную песню. Леший нет-нет, да подпоет им.

Глядь, одна девица плачет.

«Потонул венок», - подружки стонут.

«Что же это милые все значит?

Я за ним согласна даже в омут».

«Разлюбил тебя» он, - отвечают девки. -

«Замуж за него уж не пойти,

Склонит донизу береза ветки,

Не бывать теперь твоей любви».

«Ах, уплыл венок мой далеко», -

Встрепенулась рыжая девица.

«Что ж, тебе придется не легко,

Свадьба с милым долго не случиться».

Он, уедет скоро в другой край

И не скоро свидимся,

Не делить на свадьбе каравай,

Лишь мы с ним во сне увидимся.

Внезапно идиллию нарушил громкий всплеск воды. Виной тому стало появление парней. Окатив девчат мириадами брызг, хлопцы бросились в озеро вылавливать венки. Каждый из них, отплевываясь, старался выловить венок своей любимой. Спокойная гладь вмиг пошла волнами, одна из которых, дошла до лешего, и тот, неожиданно хлебнув воды, закашлялся.

Тем временем кто-то уже развел на берегу костер и образовавшиеся пары приготовились прыгать через пламя, а одна из них, совершенно не стесняясь, отправилась в лес искать волшебный цветок папоротника. Огонь плясал, отражаясь в воде озера и глазах лешего. Девчата визжали, крепко держась за руки парней и перепрыгивая костер, заставляли пламя сыпать искры в разные стороны.

Житель леса и сам не заметил, как оказался рядом. Схватив одну девицу за руку, он, гогоча, побежал к костру. Деваха не сразу поняла, с кем попала в пару. Разгоряченное игрой тело и разум опьяненный медовухой, позволил свободно следовать за лешим. Охваченный радостью, тот и не заметил, как все участники игры застыли и теперь с ужасом смотрели в его сторону. Девица, с которой был леший в паре, с отвращением выдернула руки и, покачнувшись, рухнула в обморок. В ту же секунду девицы заорали не своим голосом, а парни кинулись на лешего с кулаками.

- Черт! Черт! Лови его!

- В костер его!

- Утопить!

Еле унося ноги, леший прыгнул в озеро и поплыл на другую сторону. Вслед ему летели камни, палки и горящие паленья, одно из которых все же достигло своей цели.

На том берегу, он потряс в сторону безумствующей толпы мохнатым кулаком и, потирая на лбу выступившую шишку, скрылся в зарослях камыша. Пробираясь в сторону леса леший наступил на выловленный им венок и чертыхнулся:

- Опять ты?! Чтоб тебя! - Но все же наклонился и поднял его. – Вот и сходил тебе! Вот и развеял скуку!

Бормоча себе под нос проклятья, он вошел родной лес. Пробираясь знакомой дорогой до своей поляны, Леший вдруг заметил маленький огонек. Тот мелькал среди ветвей, то гас, то разгорался, и вдруг вспыхнув, ярким пламенем, больно резанул глаза. Леший не сразу понял куда попал, а когда сообразил, то страшно удивился. Неужели это его поляна? Та самая, темная и ничем не примечательная?

Прямо на траве сидела его знакомая ведьма и зачарованно смотрела на прекрасный цветок. Именно он и источал тот самый свет. Старуха протянула руку и осторожно погладила его лепестки.

- Что это? – спросил леший.

- Папоротник. И он цветет. – Она улыбнулась, - Подумать только, его ищут столько людей, а он все это время был тут, у тебя на поляне. А я его нашла.

Леший сел рядом с ведьмой и тоже уставился на цветок своими выцветшими глазами. Через какое-то время сияние папоротника стало угасать, а вскоре и совсем погасло. Цветок отцвел и оставил от былой красоты только голый стебель.

- Смотри, что я выловил в озере, - леший протянул ей венок.

Ведьма улыбнулась, повертела его в руках и, немного подумав, надела на голову лешего.

- Ты же не злишься на меня за то, что я сравнил тебя с мухомором? – спросил он.

Ведьма сорвала растущий рядом подорожник, поплевала на него, и залепив им шишку на лбу лешего, тихо сказала:

- Давай лучше звезды посчитаем.

Прикрепленное изображение (вес файла 592.6 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

11 июля - Всемирный день шоколада

Вениамин Слепков

Древняя легенда Шоколадной страны

(про мальчика, который не любил шоколад)

В одной стране, может быть и в вашей, а может и в другой какой жил да был мальчик, который не любил шоколад. Ну, то есть, он вообще сладости терпеть не мог. Тяжело с ним было.

Приходит, бывало, папа с работы домой, достает шоколадку из нагрудного кармана, а мальчик сразу кислое лицо делает, губы кривит. Папа и огорчается. А мама ему говорит:

- Ты что, забыл что ли, что наш мальчик не любит шоколадки?

А папа грустно головой трясет: забыл, мол. Шел по улице, увидел как дети – кто мороженое, кто конфеты, кто сахарную вату на палочке – едят, да и подумал, что надо сыночка побаловать за хорошее поведение и пятерку по пению. А сыночек-то сладостей не любит. - Ну и ладно, - говорит мама. – Зато у нашего мальчика зубы не заболят.

- А что заболит? – спрашивает папа, у которого голова плохо работает от огорчения.

- Сам ты заболишь! – обидится мама. – Ничего у него не заболит, так здоровый всю жизнь и будет.

В общем, сидят они потом вечером на кухне, сами шоколадку едят и расстраиваются, что мальчик у них не такой, как все. И даже от сладкого шоколада им слаще не становится, все равно настроение плохое.

Ну, это еще пустяки. Родители-то все-таки привычные. А вот, например, приходят к ним знакомые, тети-дяди разные. Ну, как водится, мальчику гостинцы приносят. Конфеты там, вафли, шоколадки опять же. А мальчик как увидит эти гостинцы, сразу губы кривит, лицо кислым делает.

И у гостей от этого тоже кислые лица становятся. А потом сидят с папой и мамой да только об этом и разговаривают, что мальчик у них особенный. Хвалят его, говорят, что шоколад не любить полезно и дешево. А больше ни о чем и разговаривать не могут, потому что очень их эта невидаль поражает.

А гостинцы они сами едят и от этого им очень стыдно. А что делать-то? Уносить домой то, что в гости принес, неприлично. А мальчик их гостинцы не ест. Ну, может, мама с папой немножко поедят, откусят кусочек-другой. Так и им стыдно – не им же принесли. Так вот сидят, стыдятся, а что делать – не знают. Вот вечер кисло и проходит. Это уже потом кто поумнее да приходит не первый раз другие гостинцы с собой берет: колбасу граммов сто или двести, котлету с пюре. Тогда-то все довольны. И мальчик, и гости, и родители.

Хуже всего родителям под Новый год приходилось. На работе у папы и у мамы подарки для детей выдают. А им объяснять приходится, что вместо конфет надо в мешочки положить бутерброды с сыром и кетчупом или яйца вареные. А все думают, что это они так шутят. Пока объяснят, что здесь не до шуток, все нервы себе истреплют.

Так они и жили, пока однажды с мальчиком не произошло таинственное приключение.

Вот он в очередной раз отказался от принесенной папой шоколадки и лег спать. А ночью проснулся от какого-то дикого завывания. Так, наверное, волки в лесу воют, особенно когда совсем голодные.

Просыпается мальчик и вдруг видит, что он не дома спит, а в какой-то темной пещере. А над ним склонился кто-то большой и расплывчатый, как будто облачный.

Но мальчик наш был не из пугливых. Он только задрожал немножко, но смело спросил:

- Ты кто?

- Я джиннннн! – провыл этот расплывчатый, - Я бедннный, несчастннный джиннн!

- А почему ты бедный и несчастный? – мальчик уже перестал дрожать.

- Все запертые джинны бедннные и несчастннные! – провыл его новый знакомый и поведал свою грустную историю.

В эту темную пещеру много-много лет назад его заточил король Шоколадной страны за то, что джинн иногда (редко-редко, восемь раз в день) прилетал и съедал какой-нибудь кусок королевского шоколадного дворца. У короля от этого всякие неприятности случались. Принимает он, например, иностранных послов, и вдруг им всем на голову шоколадный потолок падает, потому что джинн незаметно шоколадные колонны съел, которые этот потолок держали.

Вот королю это надоело, он поймал джинна в волшебную сетку и заточил в эту пещеру.

- От долгого-долгого заточения я совсем ослаб, - пожаловался джин. – Сначала я был здесь заперт в маленьком помещеньице, не больше мышиной норки. Даже выпрямиться не мог. Но я усиленно освобождался и видишь какой зал сделал, уничтожая стенки.

Он гордо развел руки, указывая на размеры своей пещеры.

- Но теперь, когда до свободы осталось всего полметра, я уже не могу продолжать работу по своему освобождению. Остатками своего волшебства я мог вызвать какого-нибудь ребенка. Тут ты под руку попался. Ты должен мне помочь!

Джинн строго посмотрел на мальчика.

Тот задумался – как же он, ребенок, может в такой ситуации помочь большому джинну. А джинн решил, что мальчик просто думает, что бы попросить себе в награду за помощь. И решил сам назначить вознаграждение.

- Если ты мне поможешь, я дам тебе много-много шо…

- Шосисок? – с надеждой спросил проголодавшийся к тому времени мальчик.

- Нет! Много-много шо…

- Шарделек?

- Да нет же! – рассердился джинн. – Много-много шо…

- Шутербродов с шокороком, - подсказал мальчик.

- Сам ты шутерброд с шокороком! – закричал джинн. – Прекрати надо мной издеваться, я ведь и сам голодный! Не прекратишь – тебя съем! И вообще, шоколада я тебе дам много-много!

Тут мальчик кислое лицо сделал, губы скривил.

- Вот только не надо такое кислое лицо делать, - взмолился джинн, - а то даже в этом сладком месте, будь оно неладно, - кисло становится!

- А что ты сам-то ел все это время? – заинтересовался мальчик.

- Да шоколад и ел, - вздохнул джинн.

Оказалось, что король Шоколадной страны заточил беднягу джинна в шоколадную пещеру. То есть, все стенки ее были из шоколада. И чтобы освободиться джинн был вынужден есть эти стенки. Таким вот хитрым было наказание. Король понимал, что рано или поздно джинн выйдет на свободу, но к тому времени он так наестся шоколада, что больше никогда его не захочет.

Вот только не учел король, что и у джинна могут заболеть зубы от такого количества сладкого. И теперь несчастный пленник мучился от зубной боли.

И конечно, кроме шоколада джинну нечем было наградить мальчика. Поедание стенки и было наградой.

Джинн считал, что все дети любят шоколад, поэтому и вызвал своим волшебством первого попавшегося мальчика. Кто же знал, что ему так не повезет со спасителем!

Долго сидели мальчик и джинн в пещере, но, делать было нечего, пришлось мальчику собираться с силами. Сначала он как следует проголодался, а потом смело взялся за дело. Целый день он ел шоколадную стенку и, наконец, проел дырку достаточную для того, чтобы вылезти на волю.

За ним вылез и джинн. Точнее, не вылез, а вылетел как реактивный самолет! И тут же умчался в голубое небо, крикнув на лету:

- Спасибо, мальчик!

А мальчик, съев столько шоколада, вдруг полюбил его. И подумал, что если почаще чистить зубы, то и без зубных болезней можно обойтись, даже если съедать по пять килограммов ежедневно. Он написал письмо родителям, и те вскоре за ним приехали. Но им так понравилось в Шоколадной стране, что они решили остаться здесь навсегда. Мальчика потом выбрали королем и он правил долго и счастливо и больше никогда не кривил губы и не делал кислое лицо. А всем друзьям и знакомым отправлял в подарок шоколад.

Прикрепленное изображение (вес файла 163.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

14 июля - День взятия Бастилии

Автор под ником Twilight Mom

Тайна Николаса Фламеля.

Николас Фламель (1330—141 - парижский алхимик, который, согласно легенде, открыл секрет философского камня. В Париже сохранилось несколько мест, связаных с этим удивительным человеком. После смерти родителей Николас переезжает из родного Понтуаза в Париж, где устраивается писарем на государственную службу, где читал, переводил и переписывал различные старинные рукописи. Потом Николас женится на зрелой даме, дважды вдове по имени Перренелль. Он обзаводится двумя мастерскими - для себя и для своих копировальщиков-подмастерьев. Кроме того он становится владельцем книжной лавки, которую он открыл прямо на ступенях церкви Сен-Жак-ля-Бушри, и занялся продажей древних манускриптов. Тут-то все и начинается...

Однажды Николасу приснился странный сон. Он увидел спускающегося с небес ангела, который держал в руках книгу, страницы которой, изготовленные из древесной коры, были переплетены в медь. Крылатые боги на обложке переплетались с драконами, а цветущие деревья с мертвыми младенцами. Ангел сказал Фламелю, чтобы тот как следует запомнил эту книгу. «Однажды ты вновь увидишь сию книгу и найдешь в ней нечто, что дано увидеть лишь тебе одному». Через некоторое время к нему домой пришел незнакомец, который предложил купить у него старинный фолиант. На первой странице золотым тиснением было написано посвящение иудейскому народу, подписанное Авраамом – «иудеем, принцем, жрецом, астрологом и философом». Увидев книгу, Фламель узнал ее, ведь это была именно та, "ангельская" книга. Те же драконы, боги, младенцы, те же загадочные знаки. Николас купил эту книгу за смешные по тем временам два флорина...

"Книга Иудея Авраама" становится делом на 20 лет жизни Николаса. 20 лет он расшифровывает таинственные тексты, оказавшиеся руководством по трансмутации металлов, предполагавшим, что его владелец уже обладает философским камнем. Текст на латыни дался легко, однако для понимания наиболее важных глав требовались обширные знания в каббале, в древнеарамейском языке и в алхимии. Фламелю пришлось отправиться в Испанию, на поиски человека, разбирающегося в каббале. Многие евреи были вынуждены покинуть Францию и обосновались в Испании. Вместе с паломниками от церкви Сен-Жак-ля-Бушри отправился Фламель в Сантьяго-де-Компостела.

В средние века во дворе этой церкви предавали земле казненных преступников и мучеников, от ее ворот пилигримы отправлялись в великое паломничество в Испанию, в Сантьяго-де-Компостела (Сен-Жак-де-Компостель), где находилась гробница апостола Иакова. Святой Иаков (Сент-Джеймс, Сен-Жак) был одним из тех рыбаков, которых Иисус призвал к себе в ученики. Он первым из апостолов принял мученическую смерть, его тело было положено в лодку и доставлено в испанский порт Ирия. Там христиане погребли останки святого. Св. Иаков считается победителем мавров, т.к. он явился королю Испании в канун его битвы с войском эмира Кордовы, уверив монарха в победе, а также появился в день битвы верхом на белом коне и повел за собой армию. Пилигримы по сей день идут на поклон святому. Идут они пешком, опираясь на посох и неся с собой котомку с привязанными раковинами моллюска-сердцевидки - символа св. Иакова.

После Великой французской революции уже упоминавшиеся тут революционеры разрушили церковь Сен-Жак-ля-Бушри. Белоснежная башня уцелела просто чудом.

Посетив святыню, Николас, уже уставший и разочарованный, повернул назад, и судьба на одном из постоялых дворов столкнула его с раввином Мастером Канчесом, который, по словам Фламеля, с удивлением и радостью ознакомился с трактатом и вызвался помочь. Но, увы, переведя часть текста, Мастер умер от лихорадки. Николя Фламель, который и после смерти раввина продолжил расшифровку текста, понял, с какой силой он соприкоснулся. Он писал: «Я всем сердцем желаю, чтобы тот, кто ищет тайну великих мужей, тщательно обдумал эти идеи жизни и грядущего воскрешения...». Современные исследователи считают, что в руки Фламеля попала одна из наиболее загадочных книг человечества – «Сефер Ецира» («Книга Творения»). Эта книга – основа учения каббалы, появившаяся задолго до всех остальных книг. Самая главная тайна - как и для чего Бог сотворил наш мир, скрыта в этой книге. Считается, что эту книгу Всевышний продиктовал Аврааму, а ключи к ней (в виде знаний каббалы) дал Моисею на горе Синай...

Как-то очень внезапно скромный книготорговец Фламель становится восхитительно богат, в его собственности 30 домов с участками земли. Он становится меценатом, на его средства строятся часовни и госпитали, он вкладывает огромные средства в развитие искусства. В 1402 году он теряет Перренелль. Сам Фламель умирает предположительно в 1418 году. К своей смерти он готовился тщательно и загодя. Он купил себе место для погребения в церкви Сен-Жак-ля-Бушери. От нее сейчас осталась только лишь одна башня Сен Жак. Все свое состояние он также завещал этой церкви.

Спустя два века после смерти алхимика его могилу, но его тела в ней не было. Где оно бродит - доподлинно неизвестно. А вот то, что оно бродит - болтают... В середине XIX века нашли надгробную плиту Фламеля. Какой-то бакалейщик запросто резал на ней продукты питания. Сейчас плита находится в музее Клюни. В верхней части плиты изображены Пётр с ключом, Павел с мечом и Христос. Между ними располагаются фигуры Солнца и Луны. Ниже следует эпитафия благотворительной деятельности Фламеля, затем надпись на латыни «Господь Всевышний на Твоё милосердие уповаю», изображение мёртвого тела и надпись на французском «Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к тебе Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи».

Путешественник XVII века Поль Люка рассказывал о том как однажды он гулял по саду возле мечети в городе Брусса (сейчас это Турция). Там он познакомился с человеком, который говорил, что он является одним из лучших друзей Николаса Фламеля и его жены, с которыми он расстался в Индии не более 3 месяцев назад. Т.е. парню по рассчетам было бы более 300 лет. В XVIII веке священник Сир Морсель утверждал, что видел Николаса Фламеля за работой в подземной лаборатории в центре Парижа. По его словам, лаборатория была отделена от внешнего мира семью дверями. В 1761 году Фламеля с женой «заметили» в парижской опере. На этот раз их сопровождал сын, который по слухам был ими рождён в Индии. В 2010 году, на последней пресс-конференции Митьков художник Дмитрий Шагин заявил, что сейчас работает над серией картин-портретов Николаса Фламеля и что позирует ему сам оригинал. Он как бы пошутил, но друзья Шагина уверяют, что Николас Фламель жив и обитает в России.

Николас, если Вы живы (а я в этом практически уверена), я передаю вам привет и мечтаю с вами поговорить хоть раз! Потому что сколько же интересного можно увидеть за такую долгую жизнь, чтобы рассказать даже в случайной беседе!

Прикрепленное изображение (вес файла 100.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 229.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 417.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

20 июля - Международный день шахмат

С. М. Лаптева

НЕЗВАННАЯ ГОСТЬЯ

— Проснитесь, Ваше Величество! Пора! — Дежурный Офицер осторожно, но настойчиво тряс за плечи толстого, ленивого Черного Короля. — Вставайте, вот уже час как Белая Королева ждет аудиенции. Это, — он наклонился к королевскому уху, — опасный визит. Она расположилась у самых дверей вашей опочивальни. Надо быть начеку...

— Но я не назначал встречу и не звал ее, — и Король сладко потянулся, зевая до слез. — Что ей взбрело беспокоить меня так рано?

— Часы на башне уже пробили полдень.

— Ах, все равно передайте Белой Королеве, что я не могу ее принять. Я плохо спал эту ночь, у меня болит голова и я охотнее увидел бы сейчас возле себя Черную Королеву. Пусть подаст мне тапочки, поставит уксусный компресс и откроет форточку — в спальне невыносимо душно.

— Здесь можно просто задохнуться, — раздался голос из угла h8, где с вязаньем в руках дремала старая королевская нянька, — открытая форточка была бы очень кстати.

— Вот еще, — фыркнула Черная Королева, — мне некогда подавать компрессы и тапочки — меня ждет большая игра.

— Но велите хотя бы открыть форточку, — слабо запротестовал супруг-лежебока.

— Нет, мой милый Король, не будем терять времени. Я велю открыть для вас не форточку, а широкую дорогу к победе.

И по знаку Королевы черная пешка оставила свой пост, освобождая для военных действий линию с. ...cd.

Словно в смертельной дуэли на восьми шагах встретились на открытой вертикали две Ладьи, и право хода было за Белой.

Коварная Черная Королева дрожала от нетерпения. "Ну же, скорее, решайтесь. Ведь жертва так заманчиво беззащитна!"— шептала она побелевшими губами.

Белая Ладья уже поднялась на цыпочки, готовая сорваться с места. Еще миг — и Черная Ладья будет сметена точным прямым ударом.

— Не уходи! Не оставляй меня одну! — В горячей мольбе Ладья а1 протянула руки к своей сестре. — Я так боюсь этой Черной Королевы, она погубит меня!

Ладья c1 замерла в нерешительности...

Казалось, время тянулось бесконечно, напряжение росло, нещадно палило полуденное солнце. Закупоренный в своей спальне Черный Король начал задыхаться без свежего воздуха.

— Да откройте же, наконец, форточку, мне дурно! — простонал он .

Внезапно волна холодного воздуха ворвалась в комнату, сквозняком подняло шторы на окнах — на пороге стояла Белая Королева. Ф:f7+! Шах!

— Если заботы о супруге тяготят Королеву, я сама открою для вас форточку,— произнесла она с ледяной улыбкой.

— Не ту... ааапчхи...! Не ту форточку! — Закричал Король. — Я не выношу сквозняков, я простудился, ааапчхи! Я умираю!

— Будьте здоровы, Ваше Величество! Я спасу вас. — Офицер бросился на помощь. Невежливо оттолкнув незванную гостью, он заслонил собой Черного Короля. C:f7. Казалось, беда миновала.

Но именно в этот момент Ладья c1, отбросив прежние сомненья, нанесла роковой удар — Л:с8+ Шах!

Доблестный Офицер еще раз попробовал заслонить Короля. Се8, но, увы, силы его иссякли, и он пал на поле боя. Л:е8Х.

— Ааапчхи, я слишком любил поспать и потому все прозевал, — сказал Король, снимая корону.

Его последнее "ааапчхи" донеслось до Черной Королевы.

— О, боже, как я была близорука, — воскликнула она, — ну почему, почему я не выписала себе вовремя хорошие очки?!

Прикрепленное изображение (вес файла 35 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 163.2 Кб)

Волк и сова

Сказка индейцев апачи

В одной большой и процветающей долине жил-был Волк. Однажды вечером он вышел поохотиться и вдруг услышал вдалеке прекрасную песню. Музыка была странная и очень красивая – он никогда не слышал ничего подобного в своей жизни. Он долго шел по направлению к источнику удивительной песни, и увидел Сову, которая сидела на дереве и пела. Волк был настолько заворожен прекрасным пением, что стал приходить к этому дереву каждую ночь, чтобы слушать ее песни о Луне, о звездной ночи, о красоте и свободе полета.

Однажды ночью, когда песня ненадолго затихла, Волк вышел из тени дерева и сказал: «Сова, ты прекрасна, а песни твои просто божественны. Я бы очень хотел попробовать спеть с тобой вместе». Сова не ожидала этих слов. Она посмотрела вниз и увидела Волка, стоящего под деревом. «Я видела тебя много раз, молодой Волк, ты тоже очень хорош собой и удача всегда с тобой на охоте. Но ты из народа Клана Земли, а я принадлежу крылатому Клану Неба. Наши народы никогда ещё не пели вместе». «Да, это правда, Сова, но почему бы нам не попытаться – ну хотя бы одну песню?» – спросил Волк. Сова посмотрела вниз в глубокие и доверчивые глаза Волка, и улыбнулась – «Да, почему бы и не попробовать?» — и она перелетела нижнюю ветку, ближе к Волку. Ей было страшно, потому что народ Клана Неба боится народа Клана Земли, но в глазах Волка она увидела только любовь, доверие и желание петь вместе. Она знала, что с ней ничего не случится. Она тихо начала свою песню. И волк нежно подхватил.

Они принадлежали разным кланам и песни их были совершенно разные. Но Боги соединили их музыку в этот миг и получилась единая Песня, которая была невероятно сильна и красива.

Все звери округи стали собираться вокруг дерева, привлеченные необычным зрелищем, околдованные взаимным пониманием и уважением между Совой и Волком. Забывшие о различиях, хищники и их добыча стояли вместе и слушали музыку, навеянную, как казалось, Богами. Но вот песня стала затихать, затихать и, в конце концов, затихла. Волк и Сова посмотрели в глаза друг другу и слезы печали и понимания упали на Землю. В их музыке было столько красоты и волшебства, но они знали Правду.

Сова принадлежала клану Людей Неба, а Волк – к клану Людей Земли. И они никогда не будут вместе.

Волк медленно развернулся и ушел с низко опущенной головой. Сова улетела в ночное небо в слезах и с разбитым сердцем.

Иногда, поздно ночью, можно услышать песню Волка – он поет Луне песню, которую он пел когда-то вместе с Совой. Сова тоже поет свою песню по ночам «Ну где же ты, где же ты, любимый…»

Прикрепленное изображение (вес файла 248.2 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 263.7 Кб)

Александр Иванович Куприн

  Брильянты

     Южный вечер - жаркий и темный. Запыленные акации над горячим асфальтом тротуаров лениво просыпаются от тяжкой дневной дремоты. Нарядная толпа стремится двумя непрерывными потоками туда и обратно.

   В одном месте образовался водоворот. Подходят, останавливаются, теснят друг друга, задерживают, сгущают общее движение и отходят прочь. Уходя, бросают последний, прощальный взгляд... Быстрый, тревожный взгляд.

   Но другие подолгу стоят здесь, опершись грудью и локтями о круглую железную палку, ограждающую зеркальное стекло магазина, стоят, с бледными лицами, с широко раскрытыми, неподвижными глазами.

   На белых плюшевых щитках, ряд над рядом, освещенные скрытыми рефлекторами, горят разноцветные капли огня. Как радует, как очаровывает наш глаз в ночной темноте их волшебный блеск!

   В средине два брильянта, каждый величиной в лесной орешек. Их граней, их очертаний не видно. Это не камни - это два странные таинственные огня. Они горят, дрожат, играют, переливаются, смеются тысячами неуловимых, сияющих, лукавых улыбок, и манят, и обещают, и обманывают...

   Вот блеснул синий сноп лучей. Такого цвета не бывает ни на небе, ни в море: бывает только в раннем детстве, когда слушаешь сказку. Блеснул, затрепетал и скрылся, и вот уже льется оттуда, точно кровавое вино, точно зарево огромного пожара, точно безумная, пьяная радость, красный торжествующий огонь. Но - мгновение, незаметный поворот головы, сотрясение мостовой под экипажем, - и загорелось зеленое сияние, тихое, глубокое, загадочное, похожее на мерцание июньского светляка в густой траве. Еще миг - и заструился веселый золотой свет солнца, и вдруг заметались, заплясали все цвета радуги...

   Ах, человеческие лица! Сосредоточенные, хмурые, бледные под этим отраженным, рассеянным, матовым светом - как много говорят они печального, и злого, и глупого! У женщин хищно раздуваются ноздри, и зубы влажно блестят из-за полураскрытых губ. Их теснят, толкают, но они не чувствуют этого, обвороженные чудесным блеском, увлеченные одним стремлением.

   Юноша и девушка. Оба стройные, гибкие, красивые. Может быть, они только что тайно встретились в условленном месте - встретились с волнением, с нежностью, с прелестной боязливостью. Кто-нибудь из них опоздал на свиданье. Была сцена притворной холодности, ревности, вражды сквозь неудержимые, ласкающие, шаловливые улыбки. И вот они стоят здесь, забыв друг о друге, загипнотизированные лукавой игрой брильянтов, ушедшие в странные нездоровые грезы.

   Жена с мужем. Старик. Беременная женщина. Двое юрких, прекрасно одетых пройдох с голодными глазами. Посыльный, задержавшийся впопыхах на секунду. Кокотка. Жена с мужем. Нет, впрочем, это не муж и жена... но все равно они забыли, потеряли, не чувствуют друг друга, хотя их руки еще соприкасаются.

   И во всех этих лицах, во всех этих глазах, которые на минуту становятся бесцветными, бездонными и лживыми, я читаю одно и то же жадное слово:

   Если бы!

   Если бы чудо?.. Если бы найти на улице?.. Если бы чья-то неожиданная сказочная щедрость?.. Если бы... Если бы украсть, но так, чтобы никто никогда не знал об этом?..

   Кто знает, что оказалось бы в лучших душах человеческих, если бы можно было незаметно проникать в них и наблюдать их самые тайные, самые скрытые изгибы? Сколько столпов, сколько твердых мужей, сколько честных граждан оказалось бы ворами, убийцами, прелюбодеями? И кто может сказать непоколебимо, что страшней - мысли или дело, и где их границы?

   Самое странное, смешное, нелепое, необыкновенное в мире - это людские условности. Вот лежат два кусочка сгущенного углерода, два кусочка угля, две блестящие побрякушки. Но в них, как в фокусе, сосредоточены: богатство, роскошь, почет, женская любовь, власть...

   Так сложилась жизнь, так условились люди.

   Особенно власть. О, как понятно мне, почему самые прославленные историей, самые кровожадные тираны человечества были в то же время такими тонкими знатоками, ценителями и собирателями драгоценных камней! Для них, пресыщенных всеми крайними формами власти и наслаждения, драгоценности являлись жгучими, но пока еще сокрытыми символами дальнейшего бесконечного расширения их личности. Это была та же огромная, страстная власть одного над миллионами, но власть, чудесно сконцентрированная в маленьком предмете, который мог поместиться и в кулаке. Это была власть в потенциальном виде.

   Из-за драгоценных камней велись кровопролитные войны. Земные владыки нелегко расстаются с этими маленькими вещицами. Подобострастная история сохранила нам анекдот о том, как улыбающаяся царица Клеопатра выпила, растворив в бокале вина, жемчужину, равной которой по величине и красоте не было в мире. Но, вероятно, никто не знает, что случилось сейчас же после этого безумно-великолепного пиршества.

   Случилось же вот что.

   Возвратясь с пира в свою опочивальню, Клеопатра приказала раздеть себя. Нубийская рабыня неосторожно прикоснулась рукой к обнаженному плечу царицы, и царица в порыве гнева вонзила в ее черную грудь острую головную булавку. Когда же рабыня застонала, Клеопатра воскликнула в ярости:

   - Не смей кричать! Дура!

   В это время евнух, стоя почтительно на четвереньках, благоговейно напомнил императрице о судьбе пленного грека-философа. Прежде у Клеопатры был тонкий замысел: устроить с этим ученым публичный диспут в присутствии высоких римских гостей и, показав себя во всем блеске ума и красноречия, великодушно возвратить пленнику свободу. Но теперь, огорченная потерей многоценной жемчужины, она закричала с раздражением и со слезами в голосе:

   - Что ты ко мне пристаешь с глупостями! Удавить его!

   1904

Прикрепленное изображение (вес файла 245.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

14 августа - Медовый Спас

Автор под ником cherepah

Cказка про пчелок

Я расскажу тебе сказочку про пчелок, про их житье-бытье и про то, что однажды случилось в большом и дружном улье.

Жили пчелки  дружной семьей, все трудились не покладая рук, кто за сладкой пыльцой по лугам летал, кто по дому хозяйство вел, кто с малышами нянчился. Всем работа находилась, никто не отлынивал и не филонил. Праздники отмечали всем большим домом, пели и плясали на радость соседям, угощали гостей душистым медом. Весело и мирно жилось им и работалось. Старших уважали и почитали, малышей учили и ублажали. 

   Но однажды случилась беда. Самая старая пчела возомнила себя Королевой всего Улья. И началось! 

   "Ты куда летишь? Сегодня хочу липового меда!"

   "Так липа еще не цветет. Пока только цветочный с лугов и полей собираем."

   "Как так? Я сказала липовый!"

   Бедные пчелки не хотят расстраивать старушенцию и часть работниц отправляются в липовую рощу. Порыскали пчелки среди вековых лип, а цвета нет и в помине. Только вороны и галки, что гнездятся в густой кроне, насмехаются над труженицами. Вернулись пустые, уставшие, а старая пчела опять недовольна

   "Где вас носит? Все уже по два раза слетали, а вас не дождешься да еще и пустые. Трутни вы, а не работницы. Велю вас не пускать в дом."

   Одних обидела, с другими поссорилась, свои порядки начала устанавливать. И пошло в пчелином семействе все кувырком. Меда заготавливают мало. Кто-то из сил выбивается, старается, а Королеве все не нравится - не так летишь, не так жужжишь. В хозяйстве разлад и свара. Кто улетел и стал искать новый дом. Кто затаился, боясь гнева неправедного. Нашлись и подпевалы злобной старушки, сами работать не хотят, знай понукают другими и старуху восхваляют. А старой только того и надо, совсем возгордилась.

   Долго ли, коротко ли так продолжалось, но нашлась одна молодая пчела, которая не побоялась слово поперек молвить. 

   "Пчелки-сестрички! Да что же это творится? Выжившая из ума старуха рушит наш дом, а мы терпим, не хотим обижать старость. Уважать ее за долгий труд на благо улья надо. Только прошло ее время, пусть сидит в сторонке и не мешает нам заботиться о доме, о нашем общем доме. Пусть нянчится с малышами, сказки им рассказывает, а нам не мешает."

   Зажужжали пчелки одобрительно, поддержали молодую да раннюю. Прогнали подхалимов и прихвостней вздорной старушенции и снова зажили мирно и дружно на радость всем. 

Прикрепленное изображение (вес файла 291 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

19 августа - Яблочный Спас

ХАВРОШЕЧКА

Русская народная сказка

(В обработке А. Н. Толстого.)

Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые своего брата не стыдятся.

К таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли ее эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за все отвечает.

А были у ее хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя — Двуглазка, а меньшая — Триглазка.

Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала: их и обшивала, для них пряла и ткала — и слова доброго никогда не слыхала.

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать.

— Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.

А коровушка ей в ответ:

— Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь — все будет сработано.

Так и сбывалось. Влезет Хаврошечка коровушке в одно ушко, вылезет из другого — все готово: и наткано, и побелено, и в трубы покатано.

Отнесет она холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а Крошечке-Хаврошечке еще больше работы задаст.

Хаврошечка опять придет к коровушке, обнимет ее, погладит, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмет, принесет хозяйке.

Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей:

— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает: и ткет, и прядет, и в трубы катает?

Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в лес, пошла с нею в поле, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:

— Спи, глазок, спи глазок!

Глазок у Одноглазки и заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка все наткала, и побелила, и в трубы скатала.

Так ничего хозяйка не дозналась и послала вторую дочь — Двуглазку:

— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает.

Двуглазка пошла с Хаврошечкой, забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась. А Хаврошечка баюкает:

— Спи, глазок, спи, другой!

Двуглазка глаза и смежила. Коровушка наткала, побелила, в трубы накатала, а Двуглазка все спала.

Старуха рассердилась и на третий день послала третью дочь — Триглазку, а сироте еще больше работы задала.

Триглазка попрыгала, попрыгала, на солнышке разморилась и на травушку упала.

Хаврошечка поет:

— Спи, глазок, спи, другой!

А о третьем глазке и забыла.

Два глаза у Триглазки заснули, а третий глядит и все видит: как Хаврошечка корове в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала.

Триглазка вернулась домой и матери все рассказала.

Старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу:

— Режь рябую корову!

Старик и так и сяк:

— Что ты, старуха, в уме ли! Корова молодая, хорошая!

— Режь, да и только!

Делать нечего. Стал точить старик ножик. Хаврошечка про это спознала, в поле побежала, обняла рябую коровушку и говорит:

— Коровушка-матушка! Тебя резать хотят.

А коровушка ей отвечает:

— А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай.

Старик зарезал коровушку. Хаврошечка все сделала, что коровушка ей завещала: голодом голодала, мяса ее в рот не брала, косточки ее зарыла и каждый день в саду поливала.

И выросла из них яблонька, да какая! Яблочки на ней висят наливные, листья шумят золотые, веточки гнутся серебряные. Кто ни едет мимо — останавливается, кто проходит близко — заглядывается.

Много ли времени прошло, мало ли, — Одноглазка, Двуглазка и Триглазка гуляли раз по саду. На ту пору ехал мимо сильный человек — богатый, кудреватый, молодой. Увидел в саду наливные яблочки, стал затрагивать девушек:

— Девицы-красавицы, которая из вас мне яблочко поднесет, та за меня замуж пойдет.

Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне.

А яблочки-то висели низко, под руками были, а тут поднялись высоко, далеко над головами.

Сестры хотели их сбить — листья глаза засыпают, хотели сорвать — сучки косы расплетают. Как ни бились, ни метались — руки изодрали, а достать не могли.

Подошла Хаврошечка — веточки к ней приклонились и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать.

Прикрепленное изображение (вес файла 368.2 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 304.1 Кб)

Маленький галисиец

Испанская сказка

Там, где волны разбиваются о крутые скалы, в Галисии, на краю испанской земли, жил в маленьком городе мальчик-подросток. Родных у него не было, кроме старшего брата, но брат уехал далеко - в славный город Кадис, где мачты кораблей, словно лес, поднимаются над лазурным морем, а теплый ветер раздувает веселые паруса. Там он таскал с кораблей на берег тяжелые тюки с пряностями и зарабатывал неплохие деньги, а младший брат остался дома и должен был сам искать себе пропитание. Но недаром он родился в Галисии - он был находчив и не знал уныния. Мальчишка стал торговать водой, подслащенной анисом, потому что, кроме воды, у него не было другого товара, и с утра до вечера на улицах города раздавался его звонкий голос:

- Кому продать? Кто хочет пить? Кому воды со льдом налить?

И веселые бедняки и даже знатные кабальеро за стакан прохладной сладкой воды бросали мальчишке медный грошик-сентаво. Но прошли знойные дни, подул с океана холодный ветер, и никто не стал покупать воду у проворного галисийца. Тогда он решил поехать к старшему брату в славный город Кадис - к теплому лазурному морю. Он пришел на пристань и обратился к капитану прекрасного корабля с королевским флагом на мачте.

- Сеньор капитан, - сказал мальчик, - отвезите меня в славный город Кадис, где мачты словно лес поднимаются над волнами, а теплый ветер раздувает веселые паруса.

Капитан сунул руки в карманы своего расшитого золотом камзола и ответил:

- Конечно, я отвезу тебя, если ты заплатишь мне два дублона.

- Но у меня нет ни песеты! - воскликнул мальчик. - Разве ваш корабль недостаточно велик, чтобы отвезти меня подешевле?

Капитан громко расхохотался:

- Не тебе, нищему, плавать под королевским флагом! Пойди поищи себе грязную фелюгу, на которой возят таких, как ты, оборванцев!

Тогда мальчик пошел к капитану старого баркаса с черными продырявленными парусами. Он поклонился и учтиво сказал: 

- Сеньор капитан, отвезите меня в славный город Кадис, где мачты словно лес поднимаются над волнами, а теплый ветер раздувает веселые паруса.

- В Кадис? - Капитан вынул изо рта кривую трубку и проворчал: - Отвезу, ладно, если ты заплатишь мне две песеты.

- Но у меня нет ни сентаво! - воскликнул мальчик. - По-моему, ваш корабль достаточно прекрасен, чтобы отвезти меня бесплатно!

- Ступай шутить в другое место! - рассердился капитан. Мальчик не растерялся и ответил:

- Сеньор, разве хорошая шутка не стоит дороже денег?

- Прекрати свои песни и ступай прочь! - заревел моряк.

- Вы правы, сеньор, - подхватил галисиец, - песня стоит еще дороже, и я докажу вам это на деле!

- Как же ты это докажешь? - удивился капитан.

- Ах, уважаемый сеньор, - с поклоном ответил мальчишка, - давайте уговоримся: если я спою песню и она вам понравится, вы отвезете меня в Кадис на вашем великолепном фрегате и не спросите с меня ни сентаво!

- Ладно,-ответил капитан, оскалив зубы, - но помни, что я терпеть не могу песен, и если ты не угодишь мне, я выброшу тебя за борт, как собаку.

Мальчик проворно взбежал на борт судна, и вскоре же корабль вышел в открытое море. Он стал прыгать с волны на волну и раскачиваться с боку на бок, а капитан стал собирать плату со всех, кто плыл на его жалкой посудине. Наконец он подошел к галисийцу.

- Плати! - мрачно сказал моряк, но мальчик не протянул ему монеты, а вместо этого звонко запел, в то время как соленые брызги волн с головы до ног обдавали его и всех, находившихся на борту:

- Сеньор капитан, торговаться не стоит:

Ты нас угощаешь соленой водою,

А я угощаю всех сладкой водой,-

Так разве же мы не в расчете с тобой?

Услышав такую песню, матросы громко расхохотались, но суровый капитан даже не улыбнулся.

- Плати, оборванец! - закричал он. - Мне не нравится эта песня!

Мальчишка запел еще веселее, не обращая внимания на волны, которые уже прыгали через борт и заливали ноги и матросам, и путешественникам:

- Напрасно на песню ты сердишься, право,

А мне вот купанье твое не по нраву.

За то, чтобы воду морскую глотать,

Не стоит и медной монетки отдать!

Но капитан даже не дослушал песни.

- Дерзкий мальчишка! - заревел он. - Плати деньги, или я сдержу свое слово и утоплю тебя в море, как собаку!

Тогда мальчик запел третью песню:

- Грози, сколько хочешь, сеньор забияка:

Не стану я в море тонуть, как собака,-

Уж лучше я руку в карман опущу -

Тебе за дорогу сполна заплачу!

- Вот эта песня мне нравится! - воскликнул капитан и протянул руку за деньгами. Но мальчик отвел его руку и рассмеялся.

- Ловлю на слове, сеньор капитан! Уговор - это уговор. Вам понравилась моя песня, значит, - мы в расчете!

Капитан отвернулся и приказал матросам откачивать воду из своего славного фрегата, а через три дня маленький галисиец прибыл в Кадис, на берег лазурного моря, и встретился со своим любимым братом.

Прикрепленное изображение (вес файла 75 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

29 августа - Хлебный (Ореховый) Спас

М. М. Пришвин

Лисичкин хлеб

Однажды я проходил в лесу целый день и под вечер вернулся домой с богатой добычей. Снял с плеч тяжёлую сумку и стал своё добро выкладывать на стол.

- Это что за птица? - спросила Зиночка.

- Терентий, - ответил я.

И рассказал ей про тетерева: как он живёт в лесу, как бормочет весной, как берёзовые почки клюёт, ягодки осенью в болотах собирает, зимой греется от ветра под снегом. Рассказал ей тоже про рябчика, показал ей - что серенький, с хохолком, и посвистел в дудочку по-рябчиному и ей дал посвистеть. Ещё я высыпал на стол много белых грибов, и красных, и чёрных. Ещё у меня была в кармане кровавая ягода костяника, и голубая черника, и красная брусника. Ещё я принёс с собой ароматный комочек сосновой смолы, дал понюхать девочке и сказал, что этой смолкой деревья лечатся.

- Кто же их там лечит? - спросила Зиночка.

- Сами лечатся, - ответил я. - Придёт, бывает, охотник, захочется ему отдохнуть, он и воткнёт топор в дерево и на топор сумку повесит, а сам ляжет под деревом. Поспит, отдохнёт. Вынет из дерева топор, сумку наденет, уйдёт. А из ранки от топора из дерева побежит эта ароматная смолка и ранку эту затянет.

Тоже, нарочно для Зиночки, принёс я разных чудесных трав по листику, по корешку, по цветочку: кукушкины слёзки, валерьянка, петров крест, заячья капуста.

И как раз под заячьей капустой лежал у меня кусок чёрного хлеба: со мной это постоянно бывает, что, когда не возьму хлеба в лес - голодно, а возьму - забуду съесть и назад принесу.

А Зиночка, когда увидала у меня под заячьей капустой чёрный хлеб, так и обомлела:

- Откуда же это в лесу взялся хлеб?

- Что же тут удивительного? Ведь есть же там капуста!

- Заячья...

- А хлеб - лисичкин. Отведай.

Осторожно попробовала, и начала есть:

- Хороший лисичкин хлеб!

И съела весь мой чёрный хлеб дочиста. Так и пошло у нас: Зиночка, копуля такая, часто и белый-то хлеб не берёт, а как я из лесу лисичкин хлеб принесу, съест всегда его весь и похвалит:

- Лисичкин хлеб куда лучше нашего!

Прикрепленное изображение (вес файла 88.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

31 августа - День Фрола и Лавра. Лошадиный праздник

Милош Миерт

Сказка про коня муравьедного

1

Жил я, как все наши живут. Одно обидно: лошади не было. Был я единственный сын у отца, а лошадей у него не было. У дяди Бруно были, да он мне к ним и подходить не давал. Говорил: у твоей матери, дескать, глаз дурной, ещё сглазишь мне коней… Чего у неё глаз дурной – на медсестру выучилась? Она и на доктора хотела, да денег не было.

К нему и отец ходил, говорил: мол, Бруно, не по-людски так. А тот ни в какую. Вы, говорит, после неё все глазливые. И велел всем ребятам меня от его лошадей гнать. Они и гнали. Да ещё дразнились: мол, возьми вон муравьеда, может, он тебя повезёт…

А было мне тогда семь лет от роду. И стояли мы около большого города Бразилиа, где степь. Там этих муравьедов много водилось… Ну, я и прикормил одного, приручил. Назвал его Момо.

Возить он меня, конечно, не возил – не по плечу было, – но сдружились мы крепко. Момо в степь уйдёт, муравьями да букашками кормиться – и я за ним, я пойду отцу либо дядькам помогать – и он за мной… Так и росли вместе.

2

И вот стало мне шестнадцать лет. Пора было невесту искать. И снова взяла обида: как жениться, раз лошади нету? Дядя Бруно хоть сколько лет будет ругаться да ребятню против меня науськивать, а фермеры нам лошадей неохотно продают и за самых плохоньких норовят такую цену заломить, что и десятью семьями не соберёшь.

И тут мать мне говорит:

– Есть, сынок, в городах учёные – генетиками зовутся. Ихняя наука сейчас в большой силе; они тебе не то что из муравьеда – из мыши коня сделать могут! Иди вот в Бразилиа, найди там Фриду Соарес – мы с ней на медицинских курсах вместе учились. Отдай ей своего зверя и скажи, чтоб показала его профессорам, а мы уж в долгу не останемся…

Я засомневался:

– А не погубят моего Момо? Ведь он мне как брат. А врачи людей режут – и те не всегда выживают!

Тут и бабушка голос подала. Она у нас такая: говорит мало, но если скажет – слово её твёрже камня и светлей луны, и любой сам в себе этот свет и камень почувствует.

– Слушай мать, Анибал. Вижу: если сделаешь, как она говорит, ждёт тебя счастье.

Так сказала бабушка. И отец не стал возражать. Уж он-то надо мной посмеиваться начал: дескать, сходит с ума наш Анибал, жениться можно и без коня, а с этой звериной тоской за него через год ни одну девку не отдадут. А тут даже головой закивал:

– В город, – говорит, – полезно сходить. Авось работу найдёт, человеком станет. А там и невесту можно искать…

И когда мы в следующий раз остановились около Бразилиа, взял я муравьеда на шлейку да и отправился в город.

3

Долго я блуждал да расспрашивал, к вечеру только добрался до большого здания – института, где, как мне сказали, генетики работали. Оттуда все уж уходили. У входа там толстяк сидел – лицо черней сапога, а говорит – как жвачку жуёт. Про Фриду Соарес он и слыхом не слыхивал, а мне и шагу сделать не дал. Мол, или бумажку показывай, или убирайся, не то полицию позову!

– И животину свою, – ворчит, – убирай отсюда, ещё заразу занесёшь. А тут серьёзное учреждение, чистота нужна…

Стал я тогда у дверей и у каждой женщины спрашиваю: вы, дескать, Фрида Соарес? Наконец нашёл её. Она увидела меня с Момо – и как рассмеётся!

– Ну Анита, – это про мою мать, – ну чудачка! В долгу не останемся, говорит… Да ты хоть знаешь, сколько на генетические исследования денег нужно? Всем вашим, со всей Бразилии ни в жисть ни собрать! И ещё волшебников из нас делает. Лошадь ей из муравьеда подавай! Да такое даже нашим министрам, уж на что полоумные, во сне не приснится…

Потом, как отхихикалась, говорит:

– Ну вот что я тебе скажу, паренёк. С мамой твоей мы, конечно, сдружились, но науке вашу просьбу выполнить не по силам. Генетики, конечно, многое могут, но они не колдуны – так и передай своим. А коли хочешь денег заработать, научи своего муравьеда всяким штукам и выступай с ним по деревням, а лучше в цирк иди. Это дело прибыльное, станешь известным – все невесты твои будут!

Ещё сказала: если б ты, дескать, корову или хоть тапира привёл, то ещё можно было бы попытаться что-нибудь сделать. Но корову купить тоже деньги нужны, либо красть надо, а это у нас зазорно, да и опасно. А тапиры в этих местах не водятся.

Только и оставалось нам с Момо, что вздохнуть да уйти. И то сказать: если родной отец за дурака принимает, чего уж чужим не посмеяться!

4

Нашёл я на окраине – по-здешнему в фавеле – одного нашего, Алаором его звали, мастерскую держал. Переночевал у него в ту ночь, а потом остался работать – машины людям чинить. Мы-то по железу работать обучены, посуду делаем, вещи чиним – с этого и живём. Так что с автомобилями этими я легко освоился. Алаор посмотрел, как я с инструментом управляюсь – и взял на работу, с житьём и даже с муравьедом.

И вот работаю неделю, другую – а на третью смотрю, приезжает на красной машине эта Фрида! А меня тогда Алаор учил с клиентами договариваться – диагностику проводить, – и я у входа всех встречал. Фрида, как меня увидела, прямо обмерла.

Бразильцы ведь такие – думают, что мы им судьбу предсказываем. Одни говорят – счастье, другие – несчастье… Смех бывает, до чего люди любят всякое в голову забивать! И под этим, значит, соусом с Фридой, видать, озарение случилось. Вышла ко мне из машины – и сразу шёпотом:

– Слушай, я тут подумала… Можно наших девчонок собрать, кое у кого домашние лаборатории имеются. Мы сами, без государства попробуем с твоим зверем повозиться.

– Ну вот, – удивился я, – то про деньги говорили, про сложные исследования, а теперь вон как – в домашней лаборатории. Нет уж, тётя Фрида. Не хотите помочь человеку – так и говорите, а смеяться грешно.

– Да я разве смеюсь! – она руками всплеснула. – Я ведь, как тебя увидела, всю ночь спать не могла, всё думаю: надо помочь парню! Вот в вашей породе сила какая – то ли от бога, то ли от дьявола…

Видите ли, как: вроде учёная, а туда же, про бога с дьяволом толкует…

– Машину, – говорю, – будем чинить, или как?

Стали мы с Алаором с её машиной возиться, а Момо она меня всё же убедила отдать. Через год, сказала, вернём, какого ни есть.

5

Вот прошёл год, и решил я пойти своих проведать. Отцу-то я написал, как в городе работать остался, а сам с тех пор так их и не видел. Собрал деньги, узелок – много ли нашему человеку-то надо? – и спать завалился, чтоб наутро уйти. А наутро проснулся оттого, что какая-то машина около наших ворот во всю мочь сигналила. И Алаор в дом вбежал:

– Эй, Анибал! – кричит, – там, говорят, коня твоего привезли!

Я сначала не понял, какого коня. Про Момо я к тому времени думал так: ну, отдал животину – стало быть, судьба такая. Люди бы сказали, что пора с детством расставаться. А про этих генетиков и думать забыл.

Выхожу, а на улице, как есть, стоит фургон-коневозка, а рядом Фрида Соарес!

– Ты, – говорит, – Анибал, не пугайся. Муравьеда твоего мы только снаружи конём сделали, а внутренность и мозг как есть остались. Узнает он тебя.

Тут шофёр мне крикнул:

– Эй, чернявый, отойди-ка! Дай зверя выпустить.

И вывели из этого фургона жеребца, да какого! Сам вороной, на брюхе белые подпалины, ноги мохнатые – тоже белым подёрнуты, хвост пушистый, морда горбоносая… Дяде Бруно такой и не снился!

Увидел меня этот коняга – и чуть мужика, который его за недоуздок держал, не опрокинул. Фрида прямо взвизгнула: «Мариус, держи-и-и!». Метнулся ко мне жеребец, обнюхал, чуть не облизал – как есть мой Момо!

– Вот, – сказал Мариус. – К седлу и уздечке мы его приучали, так что будет у тебя скакун что надо. Забирай, братец, на счастье – только не забывай его муравьями кормить! – и засмеялся.

Отдали они мне седло с уздечкой и уехали.

6

Справный конь оказался. Я поначалу боялся – всё-таки ездить не учили, – а потом понял, что Момо даже на скаку так аккуратно везёт, хоть за уздечку не держись.

Вот отъехал я от Бразилиа и решил дать ему отдых. Да и у самого с непривычки кости подвело. Расседлал, разнуздал и пустил пастись, а сам рядом прилёг. И вроде задремал, да вдруг слышу – какая-то женщина на ломаном португальском спрашивает:

– Как добраться до деревни такой-то?

Смотрю, а там толпа женщин – по всему видно, что наши. Ну я по-нашему и объяснил. А одна девчонка спрашивает:

– Тебя как зовут?

– Анибал, – отвечаю.

Она и говорит:

– Похож, – говорит. – Вот я в книжке читала про царя Анибала, который со слонами возился. А ты вон муравьеда оседлал…

Я удивился: откуда она про муравьеда-то знает?

– Почему муравьеда, – говорю, – вроде конь как конь…

А одна женщина смеётся:

– Может и конь. Да ты сам посмотри, чего он кушает…

Поглядел я на Момо, – а он, и верно, стоит да земляную кучу облизывает. И язык муравьедный длинный на виду…

Тут старуха одна – точь-в-точь моя бабушка – как закричит:

– Хватит, Дора, болтовню разводить! А тебе, Ливия, дома порка будет! Шли бы лучше!

Ушли они, я опять сел на Момо и к своим поехал, а Ливия – девчонка-то эта – так в глазах и стоит...

7

А у нас всё было, как я и предполагал. И коня все хвалили, и меня – дескать, человек теперь рабочий, серьёзный, – а дядя Бруно даже обещал денег дать на застолье по случаю моего возвращения.

А я ему сказал:

– Погоди с застольем. Если хочешь помочь, дай нам с отцом коней – мой Момо устал, а нам назад в Бразилиа надо ехать, у ювелира закупиться, а потом в деревню такую-то…

Бруно задумался – а я бегом к отцу и рассказал ему про Ливию. А у моего отца, когда он думает, щёки по очереди надуваются – то одна, то другая. Вот он щеками поиграл-поиграл, да и согласился на сватовство. А тут и Бруно заходит – этот злой, да тугодум. Дам, говорит, коней.

Вернулись из города на открытой машине, вместе с моим Алаором – его тоже в сваты взяли. Я вернул коней дяде Бруно и оседлал опять своего Момо. Собрали мы по обычаю груду золота со всей семьи и поехали в ту самую деревню. Там на окраине и нашли семью Ливии – они из Румынии недавно сюда перебрались.

И вот выходят ко мне наши отцы и Алаор. А коняга мой опять где-то муравьёв нашёл! Отец Ливии, как увидел это, рассмеялся:

– С этой лошадью, – говорит, – ты, парень, точно озолотишься! В цирк вам надо. Так что отдаю за тебя Ливию без всяких сомнений, но с одним условием: будете выступать – не пожалейте старику билетика!

8

Так вот обрёл я и коня, и жену. С тех пор так и живём, ездим по миру, в цирках выступаем. Ливия моя с малолетства много книжек читала, она мне помогает номера придумывать. Что-то уж и дети делают… Народу много приходит – всем охота посмотреть, как лошадь муравьёв ест! А первый гонорар с гастролей мы Фриде Соарес отнесли: нельзя ли, дескать, ещё раз муравьеда обработать, только теперь на предмет кобылы, чтобы у Момо невеста была? И что вы думаете – сделали генетики! Так что теперь мы с ними двоими выступаем, вот посмотрим, какие у них дети будут…

Прикрепленное изображение (вес файла 248.6 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 167.3 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 сентября - День знаний

Учитель-медведь

Чукотская сказка

Медведь стал учителем. Учениками у него были волк, заяц, песец, лисица и куропатка. Учились все хорошо, кроме лисы, которая не делала уроки. Лучше всех училась куропатка.

Однажды медведь задал ученикам уроки. Все пошли домой заниматься. А лиса сказала куропатке: - Пойдем кататься! - И они пошли.

Все сделали уроки и легли спать, а лисы с куропаткой нет и нет - всё катаются.

Когда совсем стемнело, лиса с куропаткой вернулись, Лиса легла спать. А куропатка села заниматься. Наутро медведь проверяет уроки и говорит лисе:

- Почему ты не сделала дома уроки?

- Меня вчера куропатка позвала кататься!

- Нет, это ты меня позвала, а не я тебя! - сказала куропатка.

- У тебя тоже не сделаны уроки! - сказала лиса.

- Нет, я сделала! - и куропатка показала свою тетрадь.

И медведь написал в тетради куропатки "отлично".

Прикрепленное изображение (вес файла 96.6 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 597.6 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 47.8 Кб)