Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

21 марта - день весеннего равноденствия

Т. Каретина.

Сказка про весенние цветы

Давно это было. Тогда, в стародавние времена, люди еще не умели врать так чудно и длинно, горы были куда ближе к небу, чем теперь, а по земле среди бескрайних лесов бродили стада оленей и ланей.

Времена года тогда не наступали сами собой, а менялись по расписанию, а расписанием тем ведали там, наверху. Вот у кого-то, кто наверху, плохое настроение- сразу валом валит снег, и все вокруг сумрачно. А потом засмеется другой кто-то, и все-все вокруг расцветает, потому что весна.

А весной тогда, в те времена, цвело все подряд. Цветы и деревья, море и пруды, и даже животные расцветали со страшной силой. Леопард покрывался бессмертниками. Мышь цвела незабудками, и вся ее шкурка становилась голубой-голубой. Лев, разумеется, украшал себя левкоями и львиным зевом. Рак, рак розовел весь… А что же многочисленные лани? Лани тоже цвели по весне. Шкурки их украшались яркими-преяркими ромашками. Все звери, все птицы ходили весной прекрасные и расцветшие и сами на себя любовались. Так было, да.

Но вот однажды там, наверху, что-то произошло. То ли ссора какая-то, то ли спор вышел, но перестали там, наверху, кто-то с кем-то разговаривать, наверно. Они там дулись друг на друга, а внизу, на земле, дули ледяные ветры. И плотная-преплотная корочка наста покрыла всю землю от полюса до экватора. Такая, что не достучаться до сердца земли.

Животные подумали: мало ли что, как поссорились, так и помирятся, подождем. И стали ждать. А между, тем двое наверху и не думали мириться. Погода становилась все холоднее и холоднее, слой льда все жестче и жестче, как те слова, которые там наверху думали друг про друга.

И собрались животные на совет: что делать, как землю согреть? Надо идти на гору, да и поговорить с теми, кто наверху. Решить-то решили, да только идти никому не хочется. У льва когти по насту скользят. Мышь маленькая слишком. Рак только назад пятиться умеет. Все находили причины и отговорки, чтоб не лезть в дальние горы- мало кто возвращался оттуда, а кто и приходил, никогда уже не расцветал весной. Каждый зверь думал про свои цветы: а ну как уйду в горы, а весна сама придет, все расцветут, а я, я?

А маленький олененок явно в дорогу не рвался, холодно ему было на том зверином собрании и хотелось свежей травы. Только не было травы, все укутал лед, и олененок прижимался к боку подростка-лани, пытаясь обогреться.

Поглядела лань на мерзнущего олененка, отодвинула его легонько да и вышла вперед:

– Я пойду.

– Как же твои ромашки, – зашебуршали звери, и каждый подумал: “Хорошо, что не мои нарциссы и левкои.”

– Вы только олененка согрейте, а я уж как-нибудь, – мрачно сказала лань и подтолкнула олененка к зверям. Гепард с леопардом тут же пододвинули его к себе под бока, и олененок засопел в тепле.

Лань меж тем медленно двигалась к горам. Высоко в горах ветры свищут синие, метельные, но лань упрямо брела сквозь пургу на самый верх, туда, откуда небо видно. А следы лани заносило снегом, и дороги уже ни вперед, ни назад видно не было. Сначала начал мерзнуть живот и весь побелел, потом мороз добрался и до спины, и лань почувствовала, как со звоном хрустальным откалываются ромашки там, под шерстью. Дзинь, дзинь, – замороженные ромашки падали в горный снег. А лань все шла. И дошла.

Там, на вершине, лань, усталая и поседевшая, ясно увидела двоих, которые сидели спиной друг к другу и не хотели разговаривать.

От холода мысли лани сделались прозрачными, как горный хрусталь, и поняла она, что боятся двое на небе начать разговор первыми, вот и хранят ледяное молчание. А лань, постаревшая за время пути, ничего уже не боялась. Бояться она перестала тогда, когда последняя замороженная ромашка упала в горный снег, ведь если уже нет ромашек- чего еще бояться?

И ступила лань на промороженные облака, и подошла к двоим наверху. И запела на морозном ветру, чувствуя, что ей не хватает ни воздуха, ни голоса. Лань пела о тех, кто мерзнет, и о том, как нужна весна, и еще о том, что глядеть друг на друга – это не слабость. А наверху воздуха мало. И стала лань задыхаться. И последние строки ее песни выскочили у нее из горла то ли кашлем, то ли чихом, то ли шепотом. Прошептала она последние слова песни, не разбирая смысла – и вдруг двое наверху улыбнулись. От этих улыбок согревшиеся тучи вылились на землю весенним дождем, и лань смыло вниз потоками воды.

Когда большая вода ушла, звери увидели, что наступила великая весна, и цветут в траве левкои и одуванчики, незабудки и колокольчики… вот только на спинах у зверей цветы больше не росли почему-то. Наверно, померзли за такую долгую зиму.

Согревшийся олененок выскочил из теплой компании гепарда и леопарда – и обомлели звери- ведь у олененка на спине росли пятнышки-ромашки. Наверно, хорошо его грели… А у леопарда с гепардом на спине остались пятнышки в тех местах, где были ромашки.

А что же лань? О ней на радостях никто и не вспомнил. Так и бродила она с седым брюхом, с потерянным голосом, да и ромашки на ее спине больше не распускались. Но она не расстраивалась – важно ли это, если вокруг весна?

Когда следующей весной она родила своих оленят, на их спинках красовались белые ромашки. Так и по сей день, потому, наверно, что где оленята – там и весна.

Взято здесь: http://ourtx.com/archives/1570

Прикрепленное изображение (вес файла 67 Кб)

Соловей Хазарандастана

Азербайджанская народная сказка

Жил-был падишах. У него был такой сад, равного которому никто не видал. Роза окликала розу, соловей-соловья, по саду журчали чистые, как слеза, родники. Со всех концов мира по приказанию падишаха привезли самые разнообразные деревья, и падишах рассадил их в саду. Одним словом, в саду можно было найти и жизненный бальзам. Слава об этом саде распространилась по всему свету, и со всех сторон люди толпами стекались, чтобы полюбоваться им.

Как-то раз приехали из какого-то города три гостя. Вместе с падишахом они обошли сад, внимательно осмотрели его. Выходя из ворот, один из гостей сказал:

- Прекрасный сад, жаль только, что Били-Бильгейс ханум нет здесь.

- Чудный сад, но жаль, что в нем нет хазарандастанской розы и хазарандастанского соловья, что находятся у Били-Бильгейс ханум, - сказал второй гость.

- Дивный сад, - сказал третий гость, - но жаль, что в нем нет коня Сулеймани-эрэб.

Гости ушли, а падишах призадумался. Видит визирь, что падишах чем-то сильно озабочен.

- Да живет падишах! - сказал он, - в чем дело, о чем призадумался?

- Визирь, слова гостей повергли меня в раздумье. Во что бы то ни стало в этот сад должны быть доставлены хазарандастанский соловей, хазарандастанская роза, Били-Бильгейс ханум и конь Сулейманн-эрэб.

- Да живет падишах! - сказал визирь, - что тут такого, что повергает тебя в раздумье? Слава аллаху, у тебя три сына, призови их, прикажи, они поедут и привезут. Когда же они могут пригодиться тебе?

Видит падишах, что визирь прав. На самом деле, у него три сына.

Приказал, призвали сыновей. Когда все три сына предстали перед лицом падишаха, он сказал:

- Сыны мои, мой сад не имеет себе равного в мире, но ему недостает четырех вещей: хазарандастанской розы, хазарандастанского соловья, Били-Бильгейс ханум и коня Сулеймани-эрэб. Знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Если даже небо упрется пупом в землю, вы должны разыскать и привезти их.

Почтительно поцеловав отцовскую руку, трое шахзаде вскочили на коней и пустились в дорогу.

Что ни день, то новая стоянка, что ни ночь, то новый ночлег. Наконец, доехали они до стыка трех дорог. Сойдя с коней и отдохнув немного, они спрятали под большой придорожный камень перстень с тем, что кто вернется раньше, тот поедет за другими. Братья расцеловались, пожелали друг другу успеха, распрощались и, сев на коней, разъехались.

Оставим других братьев, пусть едут своей дорогой. О ком бы мне рассказать вам? -О младшем брате.

Через несколько дней младший брат добрался до одного города. Остановившись перед каким-то домом, он увидел, что у ворот стоит старик.

- Старик, - обратился к нему юноша, - я чужестранец, приезжий, примешь ли меня гостем на эту ночь?

- Отчего не принять, - ответил старик, - гость есть аллахов гость.

Старик - хозяин дома прожил долгую жизнь, видал виды, познал и жар, и холод, и горечь, и сладость жизни. Узнав во время разговора, что юноша приехал сюда за конем Сулеймани-эрэб, он сказал:

- Сынок, откажись ты от этого дела. Многие смельчаки, многие пахлеваны приходили за ним, да назад не возвращались. Твой клюв еще желт, как у малого птенца, и от тебя пахнет еще молоком матери!

- Нет, -говорит юноша, - я дал слово отцу и должен сдержать его.

- Раз так, - говорит старик, - дай, я научу тебя. Этот конь ежедневно пьет воду из одного источника. Его можно поймать только там. Но, чтобы добраться до этого родника, надо проехать семь огненных ущелий.

Подробно расспросив старика, юноша рано поутру вскочил на коня. На прощание старик сказал:

- У родника растет дерево, ты взлезешь на него и спрячешься в ветвях. На заре придет табун коней. Постарайся немедля закинуть аркан на шею переднему коню и быстро произнеси слова: “Конь, во имя пророка Сулеймана, остановись” Если скажешь не так, конь вырвет с корнем дерево и погубит тебя. Как только вскочишь на коня, скачи без оглядки во весь опор. Сзади будут раздаваться всевозможные голоса, крики:

“Ловите! Держите!”. Только ты ни в коем случае не оборачивайся. Если обернешься - окаменеешь.

Юноша поблагодарил старика и поехал. Долго ли, коротко ли ехал он, вдруг видит - вдали светится огонек. Постепенно огонь стал все ярче и ярче. Казалось, вдали пылает большой факел. Проехав еще немного, юноша увидел, что этот огонь не что иное, как огненное ущелье, о котором говорил старик. Жар от ущелья начал томить юношу. Но не обращая на это внимания, он продолжал свой путь. Наконец, он подъехал к ущелью. А ущелье, так ущелье! Казалось, сам аллах перенес сюда преисподнюю.

Ни на что не взирая, юноша ринулся в пламя. Когда же он выехал из ущелья, раздался гром, сверкнула молния, послышался такой грохот, что будь здесь беременная женщина, то непременно выкинула бы от страха.

Слушаясь старика, юноша, не оглядываясь по сторонам, въехал во второе ущелье. Так одно за другим он проехал через все семь ущелий и выехал на равнину.

Проехав немного, он добрался до прекрасной цветущей долины. Посредине долины росло высокое дерево. Из под него бил ключ, подобный “аби-зем-зему”.

Видит юноша, это и есть несомненно то самое место, о котором говорил старик.

Тут сошел он с коня. Сев у родника, он поел и подкрепился немного. Потом он взобрался на дерево и стал наблюдать. К утру видит: земля вдруг задрожала, загремел гром, блеснула молния, и из-за горы выбежал табун коней. Кони направились прямо к роднику. Усевшись поудобнее, юноша приготовил аркан. Кони подошли к источнику. Взглянул юноша на переднего коня, видит - и вправду это такой конь, что Гыр-ат в сравнении с ним ничего не стоит.

Закинул он аркан на шею коню. Взвился конь на дыбы, потянул юношу, и юноша упал прямо ему на спину. Пытаясь сбросить юношу, конь вторично встал на дыбы.

- Конь, во имя пророка Сулеймана, стань! -сказал юноша.

Едва услышав имя пророка Сулеймана, конь стал. Взнуздав его, юноша повернул коня. Сколько криков, воя, стонов ни раздавалось сзади, юноша, не оглядываясь, мчался вперед.

Покрыв за два часа путь, проделанный им за пять дней, он доехал до того города, где жил старик. Проехав мимо него, он пустился прямо по дороге и достиг перепутья трех дорог. Приподняв камень, он увидел, что перстень все еще там, и понял, что братья не возвращались. Поэтому он переложил перстень под камень, что лежал на пути, по которому поехал средний брат.

Что ни день, то новая стоянка, что ни ночь, то новый ночлег. Наконец, он доехал до одного города.

Сойдя на окраине города с коня, он выдернул несколько волосков из гривы коня и, обернув поводья вокруг его шеи, отпустил его, а сам пошел в город.

- Пойду, покушаю чего-нибудь, - сказал он, чувствуя, что сильно проголодался.

С этой мыслью он зашел в кебабную. Когда ученик повара подал ему кушанье, юноша взглянул на него и узнал в нем своего брата.

- Брат, что это значит?-спросил он.

- Дело мое не выгорело, - ответил тот: - Я ничего не мог найти. В конце концов я даже не мог уплатить хозяину за ночлег, поэтому он оставил меня учеником повара и заставляет работать.

Уплатив долги брата, юноша взял его с собой, купил ему коня и нужные для дороги вещи и отправился на окраину. Вынув из кармана волоски из гривы коня Сулеймани-эрэб, он дунул на них, пустил по ветру, и конь Сулеймани-эрэб, подобно бешеному вихрю, стал тут как тут.

Братья сели и помчались прямо к перепутью трех дорог. Заглянув под камень, они увидели, что перстень все еще там.

Средний остался ждать, а младший поскакал по третьей дороге. Ехал он - долго ли, коротко ли, доехал до одного города. Смотрит, стоит высокий замок, а на балконе замка сидит девушка такой чарующей красоты, которая всех покоряет, а перед замком толпа людей месит грязь.

Юноша пошел к толпе, чтоб спросить, кто эта девушка. И что же! Вдруг он видит старшего брата; в рваной одежде, засучив по колена штаны, он месит ногами грязь. Увидев это, юноша едва не лишился чувств.

- Брат, что это значит? - вскричал он.

- Брат, вот эта девушка, которую ты видишь, - Били-Бильгейс ханум, а каждый из тех, кто месит грязь, сын какого-либо падишаха. Все они явились сюда, чтобы жениться на ней. Она вступает в единоборство с каждым пришедшим и каждого, кого побеждает, заставляет до конца жизни месить тут грязь.

- Не бойся, брат, - говорит юноша, - я сейчас оберну ее косы вокруг своих рук. Подняв голову, юноша крикнул:

- Девушка, сойди вниз!

- Что тебе нужно?

- Я хочу с тобой побороться

Девушка рассмеялась и говорит:

- Взгляни на этих людей, которые месят грязь. Каждый из них - пахлеван, а теперь они топчут здесь грязь. Мне жаль тебя, ты славный юноша, не делай себя несчастным, уходи.

- Долго разговаривать не к чему. Вижу и их, и тебя. Спускайся вниз.

- Уходи, юноша, ведь на твоих губах еще не обсохло материнское молоко! Твоя бедная мать будет проливать слезы. Уходи лучше! Не позорь себя.

- Видно, до сих пор тебе не приходилось встречать пахлеванов, поэтому ты боишься меня и не хочешь спуститься вниз.

Девушка рассердилась.

- Юноша, я жалела тебя, не хотела посягать на твою жизнь. Но раз ты заговорил так, прекрасно! Поборемся! Но с одним условием: если ты сумеешь победить меня, - воля твоя, делай что хочешь; если же я повалю тебя, - сниму голову.

- Согласен, с радостью принимаю твое условие. Ристалище было подметено, полито. Состязание началось. Три дня и три ночи боролись они. Наконец, собрав последние силы, юноша одним взмахом уложил девушку на спину. Девушка сказала:

- С этого дня я твоя раба.

Юноша освободил всех, кто месил ногами грязь.

Взяв с собой хазарандастанскую розу, хазарандастанского соловья, Били-Бильгейс ханум и своего брата, он пустился в дорогу.

Ехали, ехали, что ни день, то новая стоянка, наконец, добрались они до стыка трех дорог и видят - средний брат сидит и дожидается их. Разбили шатры, повесили котлы, поели, попили, и каждый отправился на отдых в свой шатер.

Ночью не сомкнули глаз ни средний, ни старший брат. Они не знали, как им предстать перед лицом падишаха.

В полночь старший брат встал и подошел к среднему. Они судили, рядили и решили связать младшего брата по рукам и ногам и бросить в колодец, а все добытое им представить отцу от своего имени.

Младший брат спал сладким сном. Говорят, утренний сон сильнее смерти. Братья накрепко связали ему руки и ноги и, точно Юсифа, бросили в колодец.

Рано поутру, навьючив верблюдов и мулов, они стали готовиться в дорогу.

- А где же юноша?-спрашивает Били-Бильгейс ханум.

Братья ответили, что он ночью же отправился к отцу с радостной вестью.

Все. было готово, но конь Сулеймани-эрэб не давался им, как они ни бились. Видя, наконец, что поймать его не удастся, волей-неволей оставили его. Выбрав среди всех коней лучшего, они пустились в дорогу и предстали, наконец, перед лицом падишаха.

Увидев привезенные вещи, отец очень обрадовался.

Он спросил о младшем сыне.

- Он ничего не мог привезти, - ответили братья, - поэтому ему стыдно показаться тебе на глаза.

Словом, братья обманули падишаха, и он поверил их словам.

Для Били-Бильгейс ханум отвели особые покои.

Оставим их, пусть живут своей жизнью. О ком бы мне сейчас рассказать вам? - О младшем шахзаде.

Когда утренний ветерок коснулся его носа, он очнулся и видит, что находится в колодце. Он сразу догадался о предательстве своих братьев.

- О, вероломный мир, что я сделал для них, я что они сделали мне… Но поздно!.. - воскликнул он.

Пытался он выбраться из колодца, но колодец был слишком глубок и в нем не было ни одного уступа. Так он и остался там.

Конь Сулеймани-эрэб, как вы знаете, не давшись братьям, остался здесь, ища своего хозяина. Обнюхивая все вокруг, он дошел до колодца и видит, что юноша там. Сорвав с ближайшего дерева немного фруктов, он бросил в колодец. Так делал он каждый день, а по ночам спал возле колодца.

Как-то раз остановился здесь караван. Смотрят, - стоит у колодца дивный конь. Хотели поймать его, но как ни старались, конь не давался и все кружился вокруг колодца. Тогда решили заглянуть в колодец: что за тайна кроется в нем, что этот конь не отходит от него?

Нагнулись над колодцем, окликнули. Юноша отозвался. Короче говоря, вытащили юношу. Начали расспрашивать, и он рассказал все, что с ним было.

Затем, вскочил он на коня Сулеймани-эрэб и направился в родной город. Подъехав к городу, он спешился на окраине, взял с собой несколько волосков из гривы коня, спрятал в карман и, обернув поводья вокруг шеи коня, отпустил его, а сам пошел и поступил учеником к одному повару.

Оставим его пока здесь.

Однажды падишах велел передать Били-Бильгейс ханум, чтобы она готовилась: он выдает ее замуж за своего старшего сына. Били-Бильгейс ханум ни разу не видала падишаха и никому не отдавала хазарандастанской розы и хазарандастанского соловья. Она сидела в своих покоях, одетая в траур и погруженная в печаль. На слова падишаха она ответила:

- Мой жених еще не приехал, а кто хочет жениться на мне, должен сперва побороть меня, а потом жениться.

Падишах приказал сыну вступить с ней в борьбу. Но сын падишаха знал ее силу, хорошо знал, что одолеть ее он никак не сможет, поэтому притворился больным. Болезнь юноши затянулась. Падишах спросил своего визиря:

- Визирь, что ты думаешь обо всем этом?

- Да живет падишах! - ответил визирь. - Твой сын заболел от любви, пока не сыграем свадьбу, он не поправится.

Тогда падишах приказал готовиться к свадьбе.

Видит Били-Бильгейс ханум, что все делают силой и думает:

“Хорошо же, я знаю, что сделаю!”.

Итак началась свадьба. Глашатаи оповестили народ, пригласили гостей. Наступил последний день свадьбы, когда надо было привести невесту. Всадники сели на коней, и началась джигитовка. Падишах в кругу своих придворных и царедворцев сидел и смотрел, а Били-Бильгейс ханум глядела с балкона.

Оставив в кебабной нашего юношу, повар сам отправился поглазеть на джигитовку. Как только он ушел, юноша вынул из кармана конские волоски, дунул на них и пустил по ветру. Конь в один миг стал перед ним. Быстро вдев ноги в стремя, врезался он, точно бешеный ураган, в толпу джигитов.

Падишах пристально вглядывается и видит - юноша скачет, да на таком коне, что и не описать. Конь рвется в небо. Юноша промчался из конца в конец и одним духом обогнал всех состязавшихся. Затем снес голову старшему сыну падишаха и умчался.

- Аман! - крикнул падишах. - Ловите его! Кто поймает, тому отдам половину всех моих богатств.

Всадники бросились вдогонку. Видит юноша, все пахлеваны мчатся за ним. Никого из них он не боялся, но знал, что, если остановится и сразится с ними, его узнают. Поэтому он решил скрыться поскорее,

- Во имя пророка Сулеймана, умчи меня! - сказал он, наклонившись к коню.

Не успел он сказать это, как конь взвился на дыбы и прямо в небо, заржал с высоты, полетел словно стрела, выпущенная из лука, и в одно мгновение исчез из глаз.

Свадьба обратилась в похороны. Все облеклись в черное. Весь город на сорок дней погрузился в траур. Но Били-Бильгейс ханум узнала юношу. Теперь она совершенно успокоилась, зная, что юноша жив и находится здесь.

После этого случая прошел ровно год. Повар часто вспоминал, сокрушаясь:

- Эх, собака! Пришел откуда то и превратил свадьбу в похороны. Но юноша, надо сказать, был замечательный… Просто язык не поворачивается, чтобы проклясть его.

- Вот собачий сын! Как жаль, что я не пошел и не видал его, - отвечал всегда юноша.

Хорошо сказали отцы и деды: “Умерший остается там, где умер”. Вот почему, соблюдя некоторое время траур и устроив поминки, стали постепенно забывать старшего сына.

Послал падишах передать Били-Бильгейс ханум.

- Пусть готовятся, я хочу выдать ее за моего среднего сына.

Снова пошли приготовления. Развели костры, повесили котлы, посыпали отборный рис в кипяток. Началась свадьба. На этот раз Били-Бильгейс ханум была спокойна. Она знала наверное, что юноша здесь.

В день скачек юноша снова, как и тогда, после ухода повара запер лавку, вышел на окраину города и пустил по ветру конские волоски. Конь стал перед ним. Он вскочил на коня и въехал в самую гущу состязавшихся. Пока народ спохватился и бросился за ним, он обезглавил шахзаде и подъехал прямо к падишаху. Сойдя с коня, он стал перед отцом. Видит падишах, что это - его сын.

Обняв его, падишах спросил:

- Сын мой, что ты сделал?

- Отец, - ответил юноша, - так должен быть наказан всякий, кто предает товарища.

- Как? Что это значит? - удивился падишах. Тут юноша рассказал все, что мы знаем. Все нашли, что он прав. Траур вновь превратился в веселье. Сорок дней и сорок ночей играли свадьбу и женили младшего шахзаде на Били-Бильгейс ханум.

Посреди сада выстроили замок, где поселились новобрачные. С одной стороны хазарандастанская роза, с другой стороны хазарандастанский соловей, с третьей - конь Сулеймани-эрэб, а Били-Бильгейс ханум и юноша среди них…

Пэх, пэх! Можно ли отказаться от такого сада с: такими наслаждениями?!..

Жили они, ели, пили и в землю отошли. И вы ешьте, пейте и достигайте желанного.

С неба упало три яблока: одно - мне, другое - тому, кто сказку рассказывал, а третье - мое! Вы живы, а я здоров!..

Прикрепленное изображение (вес файла 145.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

А ещё 21 марта - Международный день кукольника

Николай Головин

Сказка о заводной кукле

В центре комнаты стоял круглый стол, покрытый белой скатертью, на котором помимо самых разных салатов и закусок стояло пять больших свечей и детский газированный напиток в бутылке как из-под шампанского. Свечи пока не горели, а бутылка ещё не бухнула под радостный смех гостей.

Оксана сидела на диване и ждала. Собственно, даже и не гостей, а их подарки.

Дядю Володю с тётей Таней она видит почти каждый день, когда приходит в детский сад. Их дальнего родственника Дядю Толю, который должен прилететь из Краснодара, она никогда раньше не видела, поэтому особо и не переживала по этому поводу. Другие гости, которые, бывают у них в доме на разных праздниках, ее вообще не интересовали: они приходят, пять минут охают о том, как Оксана подросла со времени их прошлого визита, и дальше вообще не обращают на нее никакого внимания, ведут себе какие-то взрослые разговоры.

Но сегодня был особый день: гости собираются отмечать, как сказала мама, первый юбилей Оксаны – 5 лет.

Что такое "юбилей" не очень понятно, но, по-видимому, что-то больше, чем День рождения. Даже сам по себе День рождения уже не плохо, а Юбилей должно быть совсем замечательно!

Звонок в дверь. Оксана подтянула свои гольфики, которые спустились гармошкой, пока она в ожидании ёрзала на диване, поправила бантики и расправила подол нового голубенького платья в крупный белый горошек. Родители попросили Оксану дождаться, когда гости снимут пальто, причешутся, зайдут в комнату и вручат подарки в торжественной обстановке. Девочка сделала попытку так и поступить, но не усидела, соскочила с дивана и в три прыжка оказалась возле двери, где родители помогали вошедшим раздеться и привести себя в порядок после дороги.

Увидев Оксану, незнакомая тётя оторвалась от зеркала, всплеснула руками, в одной из которых была расческа.

– Ах, какой чудный ребёнок! И сколько тебе лет?

– Уже пять!

– Какая ты взрослая... А у нас для тебя подарок. Вот смотри!

Незнакомая тётенька стала вытаскивать из пластикового пакета большую коробку, упакованную в праздничную бумагу с розовым бантом, который немного примялся в дороге.

Коробка была большой, а пакет узким. К тому же ещё эта расческа, которая мешала... Но в четыре руки коробку извлекли. Оксана поблагодарила и побежала распечатывать в свою комнату.

Кукла была хороша: каштановые волнистые волосы, карие глаза с длинными ресницами, гипюровое платье с рюшечками и в красных туфельках. Оксана сразу освободила игрушечный стульчик, на котором сидел Мишка, придвинула Куклу к столу и вместе с ней стала отмечать "юбилей". Оксана посадила за стол все свои самые любимые игрушки, в том числе и того мишку, который был вынужден отдать свой стул новенькой.

Дверь открылась, и в комнату зашли родители, дядя Толя и та незнакомая тётя.

– О, ты уже достала её и уже с ней играешь! Значит, она тебе нравится? – спросила тётя?

– Да, очень! Она теперь будет моей самой любимой!

– А я хочу тебе показать один секрет, – сказал дядя Толя.

Он поднял с пола коробку, в которой лежала кукла. Там к боковой стенке был прикреплён ключик, которого Оксана впопыхах и не заметила. Дядя Толя взял куклу со стула, раздвинул складки платья на спине у куклы, вставил туда ключик, повернул его несколько раз...

– Я – Катя, – сказала кукла с шипением. При этом она стала поочерёдно шевелить руками, ногами и поворачивать голову из стороны в сторону.

– Правда, как живая? – спросила тётенька?

– Она не Катя! Она – Мальвина! Она – принцесса! Она – не робот! – у Оксаны затряслись губы и из обоих глаз брызнули слёзы.

– Ничего страшного! – решили взрослые. Девочка просто не ожидала и испугалась. Родители успокоили Оксану и все пошли в гостиную отмечать День Рождения.

Бухнуло шампанское для взрослых и детское игристое для Оксаны. Были тосты и пожелания всего самого наилучшего. Девочку поднимали, теребили, целовали, называли умницей и гладили по головке... Во время всего застолья Оксану не покидала одна мысль: как это ее принцесса вдруг стала роботом?... Она ведь не была им, когда ее подарили... И почему, скажите, она – Катя, если она – Мальвина?..

Вечером, когда наступило "детское время", Оксану отправили спать. Мама уложила ребёнка в кровать, подоткнула одеяло высоко под подбородок...

– Хочешь, я дам тебе кого-нибудь, чтобы тебе не было скучно?

– Дай мне мишку, мамочка!

– Ты не хочешь новую куклу?

– Не сейчас, мамочка...

Когда мама ушла, Оксана тихонько встала с кровати, прошлёпала босыми ножками по паркету к тому углу, где были все игрушки, взяла в руки куклу и посмотрела ей в глаза...

Потом быстро подошла к окну, залезла на подоконник и открыла форточку. Оттуда пахнул холодный воздух... Оксана ещё раз посмотрела на куклу, вытащила из ее спины заводной ключ и выбросила его в форточку...

После того, как гости разошлись, мама заглянула к дочери. Та спала в обнимку с новой куклой.

– Мамочка! Я расколдовала свою Мальвину! – прошептала Оксана сквозь сон...

Прикрепленное изображение (вес файла 35.7 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

И наконец, 21 марта - Всемирный день поэзии

Поэт и деньги

Афганская сказка

Подобно тому, как красавице нужно зеркало, чтобы увидеть своё лицо, миру нужен поэт, чтобы увидеть свою душу.

Душа Кутуб-хана не отличалась красотой, и он не очень-то хотел увидеть своё подлинное лицо. Поэтому, призвав к себе поэта, он сказал ему:

- Вот что, любезный! Напиши-ка хвалебную песню, в которой ты воздашь хвалу всем моим похвальным качествам. Даю слово щедро наградить тебя за это.

Поэт подумал, подумал и...

Говорят, поэзия - мать бедности. И это верно: кто гонится за звонким словом, тот упускает звонкую монету; кто прислушивается к красивым созвучиям, для того деньги не звучат. И наш поэт был беден. Как все поэты. Но он хотел есть. Как все люди.

Поэт подумал, подумал и согласился. Он сочинил хвалебную песнь в честь глупца и скупца. Песня получилась плохая. Никому, кроме заказчика, она не понравилась, ни один человек не спел её ни за столом, ни за работой. К тому же Кутуб-хан платить отказался. Когда поэт напомнил ему о данном им слове, тот ответил:

- Ха! Я же был доволен словами твоей песни, удовольствуйся и ты моим словом, ха-ха-ха!

Поэт подумал, подумал и...

Говорят, бедность - мать поэзии. И это верно: хорошая песня родится от полной души и от тощего живота; потому-то бедность и поёт!

Не думая о деньгах, поэт написал новую песню: высмеял жадность и глупость всех жирных и могущественных. Песня получилась хорошая. Всем, кроме Кутуб-хана, она понравилась, все пели её за столом, за работой и ещё почему-то под окнами Кутуб-хана. Наконец богач не выдержал, сам явился к поэту и сказал:

- Я не доволен словами твоей новой песни. Довольно с тебя пятидесяти золотых, чтобы ты больше такого не сочинял?..

Неизвестно, принял ли поэт деньги Кутуб-хана. Но во всяком случае, поэзия и бедность, бедность и поэзия и по сей день в тесной дружбе и близком родстве.

Прикрепленное изображение (вес файла 69.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

22 марта - Сороки (Жаворонки)

ЖАВОРОНОК

(Из книги И. С. Соколова-Микитова "Найдёнов луг". 1977.)

Из множества звуков земли: пения птиц, трепетания листвы на деревьях, треска кузнечиков, журчания лесного ручья, — самый веселый и радостный звук — песня полевых и луговых жаворонков. Еще ранней весною, когда на полях лежит рыхлый снег, но уже кое-где на пригреве образовались первые темные проталины, прилетают и начинают петь наши ранние весенние гости — жаворонки. Столбом поднимаясь в небо, трепеща крылышками, насквозь пронизанными солнечным светом, выше и выше взлетает в небо жаворонок, исчезает в сияющей голубизне. Удивительно красива, звонка песня жаворонка, приветствующего приход весны. На дыхание пробудившейся земли похожа эта радостная песня.

Многие великие композиторы в своих музыкальных произведениях старались изобразить эту радостную песнь. Даже неопытные городские люди, живущие далеко от природы, выезжая за город, слыхали веселые песни жаворонков. Только самые тупые из них, оглушенные грохотом машин и современной шумной музыкой, не способны слышать радостные звуки земли.

Еще в далеком деревенском детстве моем я любил слушать песни жаворонков. Идешь по тропинке во ржи, любуясь синими васильками. Справа и слева взлетают, с песнями поднимаются в небо жаворонки. Чудесной музыкой наполнен небесный простор. Звонко стрекочут кузнечики, на опушке ближнего леса воркуют горлинки. Идешь, идешь, ляжешь спиною на землю, через тонкую ткань рубашки чувствуя материнское ее тепло. Глядишь и не наглядишься в высокое летнее небо, на склоненные над лицом колосья.

С теплой землею связана жизнь жаворонков. На обработанных человеком полях, среди зеленеющих хлебных всходов делают они свои скрытые гнезда, выводят и выкармливают птенцов. Жаворонки никогда не садятся на высокие деревья, избегают густых, темных лесов. От берегов теплого моря до таежных лесов живут жаворонки, над широкой степью, над полями и лугами почти все лето слышны их радостные песни.

В прошлые времена в весенний праздничный день матери наши пекли в русских печах слепленных из теста жаворонков. Хорошо помню, как вынимала мать из печи подрумяненных тестяных «жаворонков». Мы радовались русскому весеннему празднику.

С «жаворонками» в руках весело выбегали на берег реки смотреть, как пробуждается земля, слушать весенние ее звуки.

Прикрепленное изображение (вес файла 201.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

23 марта - Комоедица

В. Бианки

Как муха медведя от смерти спасла

Повадился медведь на овсы. Каждую ночь приходит, да не столько съест овса, сколько помнёт его и потопчет. Чистое разоренье колхозу!

Колхозники к охотнику:

— Так и так, Сысой Сысоич, выручай.

Сысой Сысоич охотник старый, заправский. Он взялся за дело умело.

Овсы были в лесу. Сысой Сысоич выбрал опушку и сделал себе лабаз: несколько жердинок на ветки положил, на чём сидеть. Днём ружьё почистил, ствол смазал маслом: чтобы блестел под луной, видней было бы стрелять. И ещё с вечера засел в засаду — на лабаз.

Отлично. Сидит на дереве, ждёт.

Вот смерклось. Пошли по лесу шелесты, шорохи, шёпоты. Всё кажется: вот идёт медведь, тут сучком треснул, тут в овсе зашелестел. А темно, ничего не видать.

Наконец взошла луна. Овсяное поле сразу заблестело серебряным озером. И видит Сысой Сысоич: вот он, медведь! Прямо под ним лежит, колосья лапами загребает и запихивает себе в пасть. Сладкое овсяное молочко сосёт, чавкает от удовольствия, — так вкусно!

Вот ладно.

Сысой Сысоич тихонько поднимает ружьё и наводит его на зверя. И уж совсем было нацелился, — вдруг летит что-то большое, чёрное — прямо Сысой Сысоичу в глаза!

И село на ружьё.

Тут Сысой Сысоич понял: это муха.

Маленькая она, муха-то, а села перед самым носом, и кажется большущей, как слон. Заслонила собой медведя от Сысой Сысоича.

Вот уж это неладно.

Сысой Сысоич на неё тихонько:

— Кышш!

Сидит муха.

— Ффф! — дунул на неё.

Муха сидит.

— Фффы! — дунул покрепче.

Муху снесло. Но только Сысой Сысоич стал целиться, муха опять тут как тут.

Вот уж совсем неладно.

Сысой Сысоич ещё крепче дунул:

— Ффыф!.

Слетела — и опять села на ствол. Такая упрямая, никак не прогонишь. Ух, как рассердился Сысой Сысоич!

Вот уж это совсем из рук вон плохо.

Сысой Сысоич передвинулся вперёд сколько мог на своём лабазе, занёс над мухой кулак… да как треснет по стволу!

Трах, бах, треск и гром! Ружьё стреляет, жердинки под Сысой Сысоичем ломаются, Сысой Сысоич летит с дерева — прямо к медведю.

Бедный зверь спокойно сосал вкусное овсяное молочко и совсем не ожидал такого нападения.

Он так перепугался, что вскочил и, даже не взглянув, кто это кинулся на него с неба, — сломя голову в лес.

Сысой Сысоич не очень расшибся и скоро поправился. Медведь больше на овсы не приходил. А муха, которая спасла медведя от верной смерти, неизвестно куда делась.

Прикрепленное изображение (вес файла 60.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 апреля - День смеха (День дурака)

Дурак

Казахская сказка

В одном ауле жил дурак. Глупее его не было во всей степи. Сытым он бывал редко, но работать не хотел. Весь день валялся на траве да пел глупые песни.

Частенько жена его бранила:

— Бессовестный лентяй! Бедные люди трудятся целые дни, не жалея сил. Один ты лежишь без дела. Попросил бы у соседей пару быков да вспахал бы клок земли и посеял хоть немного проса. Стыдно мне побираться по чужим юртам.

Дурак вначале отмалчивался, а потом сказал:

— Не напрасно ли ты, жена, толчешь камни? Заладила: «Просо, просо!» Для чего оно тебе?

— Как для чего?! Было бы у нас просо, была бы и похлебка в казане.

Дурак рассердился:

— Вот глупая! Откуда же тебе в казан попадет похлебка?

— Да ведь она из проса делается!

— Так ты бы так сразу и сказала!- вскричал дурак и побежал к соседям просить быков.

Запряг дурак в плуг пару быков, выехал в степь и стал пахать. Сначала все шло хорошо, но неожиданно плуг зацепился за что-то, и быки остановились. Кричал на них дурак, руками махал — не идут быки. Рассердился он, выдернул плуг. Видит — лежит в борозде слиток золота величиной с конскую голову.

«Ой-ой! Как же теперь быть?- задумался дурак.- Как избавиться от этой блестящей диковины?»

Думал-думал и решил: «Спрошу совета у опытных людей!»

Вскоре в степи показался одинокий всадник.

— Эй, дружок!- закричал ему дурак.- Скачи скорей сюда. Помоги моему горю.

Всадник завернул коня. А дурак думает:

«Напрасно я окликнул этого человека. Кто знает, что у него под шапкой. Лучше уж я посоветуюсь с кем-нибудь другим»

И он накинул на золото халат, а сам уселся сверху.

— Зачем ты меня звал?- спросил всадник.

— Дружок мой, пусть у тебя на языке всегда будет халва! Вот стоит пара волов. Скажи, который из них проворней- черный или пестрый?

— Ну и дуралей! Кому же об этом знать, как не тебе?- рассердился всадник и с бранью умчался прочь.

«Счастливо я, кажется, отделался. По роже видать, это был вор»,- решил дурак.

Через некоторое время проезжал мимо другой всадник.

— Эй, человек!- закричал дурак.- Скачи ко мне, беда случилась.

Всадник повернул коня, а дурак снова забеспокоился:

«Если первый был вор, то этот может оказаться разбойником!»

— Ну, что тебе надо?- спросил всадник, осадив коня.

— Дорогой мой!- заговорил дурак.- Да не укусит тебя за ногу ни блоха, ни собака! Скажи мне, сколько я вспашу сегодня и сколько оставлю на завтра?

— Скажу я тебе только одно,- сердито ответил всадник.- Кто встретится с умным — сделает дело, а кто с дураком — потеряет время!

Хлестнул он коня и ускакал.

А дурак остался один и стал размышлять:

«Видно, никто меня не выручит из беды кроме хана. Мулла недаром говорит: «У хана ум сорока человек!» Отнесу я ему золото, и пусть он скажет, что мне делать с ним».

Завернул дурак слиток в халат и погнал быков в аул.

Дома украдкой от жены спрятал он золото в сундук и лег спать. Однако жена заметила, как он прятал, и ночью потихоньку развернула сверток. Увидела она золото и обомлела от радости. Мигом спрятала женщина слиток подальше, а вместо него в халат положила круглый камень.

Утром поднялся дурак с постели, вытащил из сундука сверток и отправился к хану за советом.

Прошел он шесть степей, миновал шесть горных перевалов и добрался до ханского дворца.

— С каким делом ты осмелился явиться ко мне?- спросил хан дурака.

— Господин! Прикажи развернуть этот сверток!- торжественно сказал дурак и положил его на ковер.

Хан повел бровью, и визири мигом развернули дырявый халат.

— Я вижу круглый камень,- сказал хан.- Почему ты принес его своему владыке?

Дурак даже вспотел от неожиданности.

«Спасаясь от дождя, я, кажется, попал под снег!» — подумал он с ужасом.

А вслух сказал:

— Господин, пощади! Жена моя твердит, что этот камень весит десять чараков, а, по-моему, в нем не будет и восьми. Наш мулла говорит: «У хана ум сорока человек!» Рассуди нас с женой, кто прав?

— Этот человек или большой дурак, или опасный мошенник,- сказал хан.- Бросьте его в темницу и сторожите.

Очнувшись в сырой темнице, дурак присел на корточки и стал размышлять:

«Как же так? Ведь я нашел в земле слиток золота, а не камень. Он был вот такого размера или, пожалуй, даже вот такого…»

Визири подметили, что узник что-то обмеривает в воздухе руками, и доложили хану.

— Приведите его!- приказал хан.

Во второй раз предстал дурак перед ханом.

— Что это ты мерил в тюрьме?- спросил хан.

— Господин!- ответил дурак.- Я от скуки рассуждал, у кого длиннее борода: у тебя или у нашего козла. По моим расчетам, у тебя все-таки длиннее.

Хан от ярости замотал головой. Визири без чувств упали на ковер. Стража потащила дурака из дворца.

— Привязать его к дереву на солнцепеке!- закричал хан. Повесить ему на шею мешок с верблюжьим пометом и пусть стоит до тех пор, пока сам не захочет рассказать мне всю правду о себе.

Приказ хана был выполнен немедленно и в точности.

Прошло немного времени, и к хану явился визирь.

— Великий хан! Привязанный к дереву человек умоляет тебя выслушать его.

Хан вышел во двор и увидел дурака, прикрученного арканом к дереву. На груди бедняги болтался зловонный мешок.

— Говори, что ты хотел сказать!- произнес хан, приблизившись к дереву.

— Господин!- отвечал дурак.- То, что я хочу тебе сказать, никто не должен слышать.

Хан, морщась и зажимая нос, подставил ухо.

— Господин! Меня всю жизнь называют дураком. Но я никому не сделал зла и без вины терплю наказание. Но тот дурак, который придумал вешать людям на шею такую дрянь, поистине заслуживает палки. Ты только понюхай, что за вонь!

Хан от подобной наглости окончательно рассвирепел и приказал избить дурака палками и прогнать из столицы.

Почесывая синяки и размазывая слезы, приплелся дурак в свой аул. Возле юрты его встретила жена.

— Негодница!- сказал дурак.- Меня обидели и побили, и все из-за твоего проса.

— Ладно, не плачь,- весело ответила жена.- Больше тебе не придется сеять проса.

— А как же быть с похлебкой?

— Будет у нас теперь и похлебка, и мясо, и всего вдоволь.

Вошли они в юрту. Поставила жена перед мужем бес- бармак, жирную карта, казы, куырдак и баурсаки.

— Ешь!- угощала она.

Сразу забыл дурак о своих злоключениях. Накинулся он на вкусные кушанья и ел, пока не покраснели глаза.

А потом свалился набок и заснул. Пусть спит!

Прикрепленное изображение (вес файла 376.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

А ещё 1 апреля - Именины домового

Ольга Митрофанова

Сказка о Домовом, который лишился Хозяйки Дома

Домовой лежал возле печи и глубоко вздыхал, ведь хозяйка дома доживала свои последние дни.

Бабушке было около 90 лет. Конечно, несколько лет назад она была довольно резвой для своего возраста, но с годами становилось лишь хуже.

Домовой начал вспоминать: раньше была молодой девушкой, когда впервые зашла на порог, затем появились муж и детки, а после старенькой стала.

Была добра ко всем, приветлива и внимательна к гостям. К домовому питала особые чувства, ценила его присутствие, даже имя придумала. Хозяйка звала его Мефодий. Постоянно под печкой находилась тарелочка с молоком, порой с конфеткой.

На данный момент всё слишком опустело.

Даже кот Стёпа понимает это. Сын постоянно находится рядом с мамой, поддерживает и ухаживает, но это всё равно не то, нет той кипящей жизни, что была раньше. Каждый день Федя подходил к постели женщины и радовался тому, что хозяйка жива.

Ещё до того, как хозяйка перестала ходить, она словно увидела маленького домового и сообщила:

— Федька, не надо обижать людей, которые заедут после меня в этот дом. Я не хочу, чтобы дом помер вместе со мной. Ведь в этом доме не только они жить будут, нужно помогать новый жильцам, хорошо?

Луна виднелась на небе, холодный декабрь наступил. Дома совсем стало скучно и пусто. Часы начали пробивать 12 ночи.

Раньше домовой любил стук часов, потому что казалось, что дом вновь становится новым, свежим, а всё здесь будто оживает.

Хозяйка дома умерла в эту ночь.

Мефодий сел возле печи в углу и громко сопел. Ему хотелось зареветь изо всех сил, но не мог.

Баба Маня была частым гостем в их дома, после поминального процесса она оставила маленькую тарелочку с молоком для домового:

Я знаю, что Вера делала это всегда.

Вот и подошло всё к своему завершению.

Пустота и покой.

Сын уехал, соседи тоже вернулись в город. Часы перестали бить полночь и даже Степана забрали соседи. Домовому стало совсем грустно… Это зимнее время года для него стало самым длинным и сложным. В светлое время суток он сидел дома, а ночью проверял холодный дом.

Если становилось совсем тоскливо, то Федя выходил на улицу и ожидал чего-то на крыльце, наблюдая за дымом из печей соседних домов. Конечно, в деревне был ещё дом без домового, но Мефодий твёрдо заявил, что не будет туда переселяться, ведь он обещал старушке.

Когда соседский котик приходил и орал под окнами, лучше от этого не становилось.

Весной всё начало меняться. В конце мая два автомобиля остановились во дворе дома. Сын вышел из машины и помог дойти до дома 60-летней женщине с молодым парнем.

Мефодий с интересом наблюдал за происходящим, слушал разговор. — У нас есть большой сад, тут вы найдете все виды фруктов и ягод, которые только существуют, — рассказывал сын умершей старушки. Ещё у нас есть небольшой сарай, там давно коза жила, но позже из него сделали хранилище для дров. Также есть немного угля для растопки. Теперь давайте заглянем в дом. Гости оценили чистоту и порядок в доме, запах сырости никак не сказался на впечатлении.

— Нам домик на лето просто нужен, очень сильно не хватает дачи летом..

— Понимаю, мне жалко, что дом пустует — я и захотел его сдать кому-нибудь. У нас смотреть некому за таким большим домиком, моим детям он не нужен, маленькие ещё, а сам я по работе уезжаю далеко и надолго.

В подполе имеется еда и соленья, если что случится, телефон мой у вас имеется, сообщите.

Удачного отдыха!

После осмотра все начали уходить, а 60-летняя женщина вытащила конфетку и положила на печку.

Сын хозяйки, заметив это, широко улыбнулся:

— Моя мама всегда оставляла угощение домовому.

Дом снова опустел, но лишь на 3 дня. После приехала машина к воротам дома.

Помимо старых гостей, приехали ещё одна молодая девушка и её доченька.

Малышка осматривала большой дом и удивлялась.

— Бабушка, это наш домик теперь?

— Да, летом мы будем находиться здесь. Разгрузим вещи и будем дела делать по дому.

Домовой видел, как дом понемногу снова становится живым.

Дабы убрать запах сырости, затопили печь и просушили все домашние вещи, в том числе и перину.

Каждый чем-то занимался, никто не бездельничал.

Пока все переговаривались, Мефодий узнал имя каждого члена новой семьи. Бабушка — Анна Михайловна, взрослый мужчина — Андрей, молодую маму — Елена, а внучку звали Ниной.

К вечеру работа закончилась, новые жители сделали практически всё. Сели кушать блины, которые испекла женщина. Когда уставшая семья легла спать, бабушка поставила кружечку чая и пару блинчиков:

— Прости, домовой, молоко кончилось.

Когда людей унесло в сонное царство, Мефодий как раньше сделал обход дома. Посмотрев на часы, он увидел их в работе. Несколько месяцев домовому не было так радостно на душе, а сейчас новые гости оживили дом. Через пару дней в доме остались лишь внучка с бабушкой, родители уехали на работу. Работа кипела каждый день, дом все сильнее и сильнее приходил в прежнее состояние. Котик Степан также пришёл поглазеть на новых хозяев, хоть и шипел поначалу. А через пару дней он лежал брюхом кверху и грелся на солнышке

Бабушка в доме прижилась довольно серьёзно, у неё появились подруги среди соседей. Вместе с внучкой они вскопали огород, убрались в саде, а также посадили огромное количество цветов. Да ещё и баню обнаружили за сараем.

Но, по традиции, женщина оставляла домовому молоко в тарелочке.

Внучка в один момент спросила:

— Бабуля, что ты делаешь? — женщина улыбнулась

— Оставляю домовому. Кофморт и уют в доме благодаря ему, так ведь? — Нина кивнула.

— Случается так, что дом очень обеспеченный, но нет никакого комфорта. Либо нет хозяина, в виде домового, либо ему просто неинтересен дом.

А есть очень хилые старенькие избушки, но, переступив порог понимаешь, что хозяин дома следит за ним.

Поэтому нужно баловать домового, он заслужил это!

— Я тоже хочу положить конфетку, можно?- улыбка растянулась по лицу Анны Михайловной

— Можно, меня моя мама учила, что нельзя приказывать что-то домовому, но можно попросить.

Взглянув на печку девочка спросила:

— А как его называют, этого хозяина дома?

— Со временем имя будет нам известно, внученька.

Через пару дней вопросы про хозяина дома не утихали, тогда бабушка сказала:

— Как только услышим какое-нибудь имя, то так и будем звать нашего домового.

Внучка ожидала соседей весь день, но в гости лишь вечером зашла девушка

— Здравствуйте, моя бабушка — баба Маня, думаю, вы уже познакомились. Мы кота потеряли, вы не видели его? Упитанный такой, зовут Мефодий.

— Нет, мы не видели, только наш на глаза попадался — Женщина показала на довольного кота, лежащего рядом с печкой.

Как только гостья покинула дом, внучка побежала к бабушке:

— У нас есть имя! Мефодий!

Мефодий, услышав это, начал немного шуметь, ведь это такая радость, что имя было точно угадано новыми жильцами.

Шли дни за днями, домовой полюбил новую семью, иногда даже не понимал, как он мог без них существовать. Иногда приезжали родители Нины на пару дней. Что-то чинили и без отдыха работали над огородом. Порой семья кушала на улице, на свежем воздухе.

Федя заметил, что новая хозяйка стала какой-то серьёзной, будто занимаясь своими делами, всегда забивала чем-то голову.

Всё прояснилось по приезду сына на выходных.- Андрюш, я поговорить хочу на тему этого дома.

Мне тут очень нравится, я останусь здесь жить навсегда. В городе вам будет без меня лучше

— Мам, давай не будем!

— Да погоди, давай расскажу тебе всё. Я слишком устала от шума и движения в городе. Я же выросла в деревне, меня тянет к ней. Тут я чувствую себя лучше, чем в городской суете. У меня накоплены деньги, я куплю этот дом и буду его новой хозяйкой. Тут же всё есть для нормальной жизни: магазины, аптеки, да ещё и доброжелательные соседи. Вам нужно для себя пожить, а не для меня. Ехать из города всего пару часов, вы будете меня на выходных навещать да Нинку привозить.

Все согласились, а внучка привезла на выходных нового друга: щенка, которого она нашла на дороге.

Мефодий был несказанно рад новой хозяйке.

Однажды ночью он сполз с печки и пошёл ходить по избе.

Стёпа услышал Федю и зашипел.

— Ну ка перестань — ответил домовой тем же шипением, — не буди домик.

Посмотрел на часы. Время было около часа ночи.

Зайдя в другую комнату, Мефодий увидел небольшой клубок ниток. Видать, женщина забыла убрать его после вязания. Затем он зашёл к Нине и поправил её одеяло.

Увидев куклу на полу, он поднял её и убрал в другое место, дабы девочка не наступила утром и не сломала игрушку.

- Довольно странная кукла, неправильная. — думал Федя. Барби, что за странное имя?

Завтра буду шуметь на чердаке, ведь так столько старых игрушек, которые порадуют внучку. Надеюсь, хозяйка услышит и разберёт ящик с вещами.

Как же чудесно!

Дом живёт, снова живёт!

Теперь можно и покушать, ведь хозяева оставили угощение.

И пошёл домовой к себе под печку, пить молоко и грызть леденец, который великодушно оставила Нинка.

Прикрепленное изображение (вес файла 38.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

И кроме всего этого, 1 апреля - Международный день птиц

Шамус и птицы

Шотландская сказка

В Шотландии издревле существовало поверье: если ребенок выпьет молока из черепа черного ворона, то с годами откроется в нем какая-нибудь чудесная способность.

Давным-давно в Кинтайре, что на западе Шотландии, жил один князь, и захотелось ему проверить, так ли это. Родился у него сын, назвали его Шамус; а когда мальчик подрос, дали ему молока в круглом, хрупком черепе ворона.

Долгое время никто не замечал в княжеском сыне ничего чудесного. Он играл и вел себя, как все дети, и был, как они, порой несносным, но чаще очень хорошим мальчиком.

Но вот однажды увидел отец, что сидит Шамус под яблоней, поднял вверх голову и выговаривает какие-то странные слова, не похожие на человеческие. Подошел князь ближе, колыхнулись ветки, зашуршали листья, и спорхнули с дерева десятка два перепуганных птиц.

– Отец, зачем ты спугнул птичек? – сказал Шамус. – Они рассказывали мне о теплых странах, птицы по осени туда улетают. Там круглый год светит яркое солнце и плещет ласковое море. Не то что у нас.

– Как это может быть, сын мой? – спросил князь. – Ведь птицы не знают нашего языка.

– А я все-таки их понимаю, – ответил Шамус. – Говорю с ними все равно что с тобой.

Очень удивился князь, но вспомнил старое поверье – значит, оно не выдумка, обрел все-таки его сын чудесный дар.

Шли годы. Шамус вырос, но не забыл птичий язык. Он часто беседовал с мелкими пташками, что летали над замком, и они рассказывали ему обо всем, что делается у соседей. А морские птицы приносили вести о заморских странах, о кораблях, которые плавают далеко в океане. Многое узнал Шамус от птиц, он рос умным, сильным и храбрым, и весь народ не сомневался, что он будет хорошо княжить, когда придет время.

Так бы оно и случилось, если бы не обрушился на Шамуса нежданно-негаданно гнев старого князя, его отца. Обедают они раз в парадной комнате, и Шамус, по обычаю, прислуживает отцу.

Вдруг глянул князь в окно на крышу башни, где каждый год гнездились сотни птиц, и говорит:

– Скажи мне, сын мой, о чем кричат птицы? Никогда еще они не галдели так громко.

– Если я скажу, боюсь, ты рассердишься на меня, – ответил Шамус, опустив глаза.

Ответ сына раззадорил любопытство князя. Ему во что бы то ни стало захотелось узнать, что такое случилось с птицами. И в конце концов Шамус сдался:

– Птицы говорят, придет день, и все переменится. Ты будешь прислуживать мне за этим столом. Вот отчего они так расшумелись.

Услыхал эти слова старый князь и сильно разгневался.

– Ах ты неблагодарный! – воскликнул он, бросив об пол кубок с медом. – Ты, верно, задумал против отца недоброе! Пойди простись с людьми, и чтобы духу твоего здесь больше не было!

Напрасно убеждал Шамус отца, что нет у него в помыслах ничего худого. Не стал слушать его старый князь.

Делать нечего, простился Шамус со своим народом и покинул дом, в котором родился. Ушел он из Кинтайра нищим, в одном платье.

Пришел на берег моря и думает: «Сяду-ка я на корабль и поплыву в теплые страны, о которых мне говорили птицы. Там всегда светит яркое солнце, а море синее, синее».

Долго плыл Шамус по морю, то бурному, то спокойному, и приплыл наконец во Францию. Сошел на чужой берег и отправился пешком на поиски приключений.

Шел он, шел и пришел в большой парк. На зеленых лужайках белые цветы весело качают головками, за высокими деревьями горят в небе золотые кровли башен и островерхих крыш. Догадался Шамус, что это королевский замок. Подошел к воротам, слышит стук топоров. Глянул – это дровосеки валят вековые дубы, что растут у стен замка. Вошел Шамус в ворота и остановился в изумлении: небо над замком черно от множества птиц.

Носятся над головой тучи воробьев и верещат так громко – оглохнуть можно. Зажал Шамус уши, а тут навстречу ему слуга вышел и говорит:

– Не пытайся, чужеземец, спасти слух от этого шума. Не только под открытым небом, но и в самом замке некуда от него деться. Наш король ума не приложит, как избавиться от такой напасти.

Смекнул тут Шамус, что, пожалуй, он один из всех людей может помочь несчастному королю. И попросил слугу провести его в королевские покои.

Повел его слуга по длинным переходам замка, видит Шамус, сотни воробьишек бьются крыльями о прекрасные панели, а в парадных залах такой трезвон, что бедняжки фрейлины кричат изо всех сил, надрывают свои нежные горлышки, иначе и не поговоришь. Вошли в трапезную – все столы и стулья воробьями облеплены. И вот наконец пришли в маленький покойчик, где бедный король изнывал в одиночестве. Все окна заперты крепко-накрепко, у двери стоит караульный солдат. Но один воробей, умнее прочих, все-таки изловчился проникнуть в этот непроницаемый покой. Он сидел на подлокотнике кресла, и король смотрел на него с невыразимой тоской.

Увидел король Шамуса и спросил, зачем пожаловал чужеземец в его несчастное королевство.

– Позвольте мне, Ваше Величество, – ответил Шамус, – избавить вас от этого бедствия. Я один из всех людей на земле могу вам помочь.

Лицо короля мгновенно прояснилось.

– Если ты спасешь нас, чужеземец, – сказал он, – я награжу тебя по-королевски. Но объясни сначала, почему только ты один можешь спасти нас.

И Шамус поведал королю, каким чудесным даром он обладает.

– Я уверен, Ваше Величество, птицы неспроста раскричались. И сейчас узнаю, в чем дело.

Он посмотрел на воробушка, сидящего на королевском подлокотнике, и с уст его полились какие-то странные звуки. Выслушал его воробушек, вспорхнул с кресла и, сев ему на руку, начал взволнованно чирикать. Шамус слушал и согласно кивал головой. Такого чуда король отродясь не видывал.

– Ну вот, Ваше Величество, – наконец повернулся к королю Шамус, – дело проще простого. Вы отдали повеление срубить все деревья в королевском парке, а в их кронах птицы вили гнезда испокон века. Им теперь негде выводить птенцов. Вот они и подняли шум. Прикажите дровосекам не трогать деревья, и птицы сейчас же угомонятся.

Услыхал король эти слова, вскочил с кресла, распахнул настежь двери и велит отдать приказ дровосекам не рубить больше деревьев в его королевском парке. Тотчас вышли из замка шестеро солдат и затрубили в серебряные трубы.

Собрался перед замком народ, и глашатай зачитал королевский указ: ни одно дерево, ни один куст, ни ветка, ни листик не должны быть срублены, сломаны или сорваны в королевских лесах.

Как только смолк стук последнего топора, несметные стаи воробьев выпорхнули из всех залов, покоев, переходов и закоулков королевского замка и полетели над золотыми кровлями к своим родным деревьям – скорее гнезда вить. И с того дня ни один воробей, даже самый маленький, не тревожил больше короля до самой его смерти.

Верный обещанию, король щедро наградил Шамуса, подарил ему корабль, много золота и всяких драгоценностей.

И поплыл Шамус дальше по морям-океанам. Посетил страны, где золото лежит прямо на земле, побывал на островах, куда до него не приставал ни один корабль. И с каждым годом становился Шамус мудрее и богаче. Но где бы он ни был, он всегда помнил суровые скалы и холодное море далекого Кинтайра.

Так проплавал он десять лет, и не стало у него сил выносить дольше разлуку с родной землей. Повернул Шамус корабль на север.

Долго ли, коротко плыл, вот уже и знакомый пролив. Стоят люди на берегу и дивятся на чудесный корабль с золоченым носом, что пристал к их земле. Зовут старого князя. Вышел князь на берег, приглашает чужеземца к себе в замок. Не признал в нем родного сына и оказал ему почести, как знатному вельможе.

Вечером устроили в замке пир. Был в те дни у шотландцев обычай – важному гостю прислуживал за столом сам князь. Посадили Шамуса на почетное место, поклонился ему князь и поднес золотой кубок.

– Отец, неужели ты совсем забыл меня! – воскликнул Шамус. – Я твой сын, много лет назад выгнал ты меня из дому. А ведь птицы были правы. Сегодня ты прислуживаешь мне за этим столом. Я с радостью приму из твоих рук кубок, верни только мне свою любовь. Обними меня, отец, и знай – никогда не замышлял я против тебя ничего дурного.

Услыхал эти слова старый князь, полились из его глаз слезы, обнял он Шамуса и стал опять приветствовать его – на этот раз как любимого сына. И во всем народе было великое ликование.

Прикрепленное изображение (вес файла 106.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

3 апреля - Водопол - День Водяного

Надежда Буренко

Сказка про водяного

В одном горном озере жил со своим маленьким сыном водяной. Каждый год уплывал он куда-то по тайным подземным рекам, оставляя единственное дитя на старую, ворчливую русалку. Ждали его по несколько недель, а то и месяцев. Но однажды он не вернулся совсем. Исполнилось Маб ровно пятьсот лет, и превратилась она, как и полагается, в речной ил. Остался мальчик совсем один. С грустью плавал он в прозрачных, солнечных водах среди развалин некогда обитаемого подводного царства, представлял себе хороводы смеющихся зеленоглазых красавиц, бравые состязания возмужалых юношей и долгие, умиротворённые беседы мудрых старцев у горячего источника. Никто никогда не рассказывал ему, что произошло со славным озёрным народом. Отец редко отвечал на его вопросы, и по его скупым словам никак нельзя было догадаться о случившемся. Порой казалось, что он давно пребывает в каком-то другом мире – далёком и неизвестном. Маб и вовсе не любила открывать рта. Но была у мальчика одна тайна – небольшой камень, случайно найденный им после ночной грозы. Искусный мастер вырезал на нём прекрасное лицо молодой женщины. Печальным и наполненным безнадёжностью казался её любящий взгляд. Ангем часто воображал, что именно она и была его матерью. 

Прошли годы. На руинах, покоящихся на озёрном дне выросли разноцветные водоросли, в них поселились улитки и стайки беспокойных рыбок, опасливо высовывающие проголодавшиеся носики в тихие дни. Ангем вырос и давно привык к одиночеству. Лишь изредка его посещали неуловимые образы минувших дней – они что-то кричали ему, куда-то звали и, в конце концов, бесследно исчезали, оставляя после себя чувство смутной тревоги. Тогда ему хотелось кричать, плакать и плыть, куда глаза глядят, покуда не оставит он позади привычных, ласковых вод. Покинуть озеро можно было только по чёрным, узким тоннелям, образованным стремительными, подводными течениями, одно из которых когда-то поглотило его отца. Но каждый раз что-то угрюмое и тяжёлое останавливало его.

Надо сказать, горное озеро было совсем небольшое – всего-навсего один замок когда-то заполнял почти всё его пространство. В детстве он думал, что это и есть весь мир. Маб запрещала ему подниматься к поверхности, будь то день или ночь. Но после её смерти Ангем полюбил лежать на прибережной траве и смотреть в небо. Он слышал непонятные ему звуки – пение птиц, крики животных, голоса проходящих за скалистой грядой погонщиков скота, песни женщин из деревни в соседней долине. Наблюдал, как солнце проходит свой неизменный путь, а времена года сменяют друг друга. Прислушивался к холодному зову мерцающих звёзд и таинственному шелесту вечнозеленого леса. 

В конце концов, сын водяного полностью смирился с тяготами того положения, что было дано ему с рождения. Сумел отыскать и свои источники радости: например, разводить вкусных, серых креветок и ворочать тяжёлые камни, отыскивая среди завалов разные, интересные вещицы. Одно не давало покоя: ему никак не удавалось вспомнить хотя бы одного дня до своего четырёхлетия. Кто, кроме неразговорчивого отца, находился рядом с ним, когда он был неразумным дитятей? Кто научил его читать и говорить? Кого так беспечно вычеркнула беззаботная детская память? 

Однажды Ангем, будучи полностью поглощённым изучением надписей на стене бывшей когда-то библиотеки, ощутил странное давление – как будто в его водную вотчину проник кто-то посторонний. «Должно быть, заблудшая корова или баран, - подумал он и нехотя взглянул вверх. Его удивлённому взору предстала юная девушка, одетая в белую рубаху и расшитый цветами сарафан. Дрожа всем телом, невинное создание решительно заходила всё глубже и глубже. Водяной понял, что это – утопленница. Надо сказать, что горные озёра славились у жителей окрестных деревень своими холодными течениями и крутыми берегами. Редкий человек отваживался в одиночку искупаться в одном из них. Бывало, нет-нет, да и сведёт судорогой мышцы. 

Ангем бросился навстречу девице, намереваясь напугать её страшным рёвом и дикой физиономией, дабы навсегда отвратить от склонности чуть что, топиться. И он бы непременно осуществил своё намерение, как увидел её дивные, золотые волосы, склоняющиеся над водой. Этот цвет – переливчато-золотой, насыщенный и в то же время неуловимый, как будто напомнил ему что-то. Ангем вынырнул из воды так тихо, что девушка его даже не заметила.

-Хочешь жить со мной? – Спросил он её. – Как твоё имя?

-Альжика, - вздрогнув, ответила та и уставилась во все глаза на водяного.

-Давай руку, если не передумала. Тебе надо будет только вдохнуть как следует воды поглубже. Самое главное – не бояться. Если допустишь страх, станешь утопленницей.

-А если нет?

-Сможешь дышать в воде. И не будешь прикована навечно к одному озеру. Так что?

Альжика сделала маленький шажок назад. Но как красив был водяной! Если не считать необычного оттенка кожи, то подобных ему было не сыскать среди смертных!  

Ангем пристально посмотрел в самую глубь её зрачков, и она, не сомневаясь, протянула ему маленькую, тёплую ладошку.

Зачарованная его взглядом, девушка не почувствовала ни холода обнявшего её тонкий стан озера, ни тяжести намокшей одежды, ни страха за оставляемую навеки земную жизнь. Проникнувшая в лёгкие вода, на миг обожгла и отрезвила Альжику, но Ангем тут же успокоил её прикосновением прохладных губ. 

Надо сказать, что свои колдовские способности водяной открыл совсем недавно, когда какой-то крестьянин задумал искупать волов в его озере. С тех пор, он почти каждый день оттачивал своё мастерство на попадавшихся ему живых существах – насекомых, птицах, животных. Ангем заметил странную вещь: если возникало внутреннее сопротивление, лёгкое и едва уловимое, то правильно было отпустить попавшего под действие его чар. В противном случае, добыча превращалась в безвольное, пассивное создание, которое вскорости умирало. И, наоборот, если колдовство осуществлялось свободно, без малейшего напряжения, то кто бы ни попал в его подводное царство, приживалось там и чувствовало себя бодро и радостно. 

Что касается Альжики, то в нём ни на мгновение не зародилось сомнение, что он поступает неверно, забирая её из мира простых смертных. Всё в ней подсказывало ему, что она создана для него. И только для него. 

Как и следовало ожидать, девушка быстро освоилась в озере. Её ноги постепенно срослись, покрылись изумрудной чешуёй и превратились в изящный, сильный хвост, позволяющий в короткое время преодолевать довольно большие водные пространства. Она открыла своё сердце не только водной стихии, но и самому водяному, раз и навсегда доверив ему свою жизнь. Тоска по земле мучила её лишь в редкие, пасмурные дни, когда вода начинала казаться серой и мутной. Тогда Ангем ласково уводил её в небольшой грот, освещённый нежным, но ярким светом грибов-ревунов, и, уложив на мягкий, пушистый мох, рассказывал разные необыкновенные истории из тех, что прочитал на многочисленных каменных дощечках в полуразрушенной библиотеке.

-Ангем, куда делся твой народ? Они умерли? Похоронены? Здесь? В этом озере? – Уже почти заснув, спросила как-то раз Альжика.

-Мы не умираем, но по истечении своего срока превращаемся в ил, пену или водоросли: зависит от того, что нужно в тот момент озеру. Про то, почему я остался здесь один – мне ничего неизвестно. Странно, но нигде не сохранилось не малейших упоминаний. Может, что-то молниеносное поглотило всех в один момент. Почти всех. 

-А срок – это сколько?

-Обычно пятьсот лет. Но всё зависит от занимаемого положения. Цари живут дольше всех – целую тысячу. Царицы поменьше – восемьсот. 

-Ты царь, да? Не скрывай! Я знаю, что царь! Значит, я – царица. И жить мне ещё семьсот семьдесят восемь лет. Всё же жутковато знать время своей кончины.

-Если ты не устанешь к тому моменту, то сможешь поменять свою кожу и снова стать маленькой русалкой. Правда, как гласит история, этой возможностью воспользовались только дважды.

-Я буду всегда так делать! 

Как и все женщины, Альжика была весьма любопытна и в один ветреный день случайно нашла заваленный камнями тоннель подводной реки, впадающей в озеро. Догадавшись, что Ангем нарочно утаил от неё столь занимательную штуку, она решила пока не сообщать о своей находке, а незаметно потихоньку разузнать, что же там скрывается дальше. Карауля, когда водяной погружался в глубокий сон, девушка с каждым разом заплывала всё дальше и дальше в холодную, мрачную реку. И однажды она вернулась в необычайном смятении: что-то колючее и длинное, невыносимо мерзкое на ощупь, обвилось вокруг её хвоста и туго сжало его! Вынырнув из тоннеля, испуганная и взволнованная, Альжика неожиданно наткнулась на суровый взгляд Ангема.

В тот день состоялся серьёзный разговор, из которого следовало только одно: ей больше никогда не следует покидать озера и рисковать своей жизнью и жизнью зародившегося в ней к тому моменту существа. Однако, несмотря на обещание, девушка не могла избавиться от мысли, что если и есть где-то разгадка к исчезновению подводных обитателей, то лежит она там – за тёмными поворотами, среди жутких созданий. А ещё она отчаянно хотела помочь своему возлюбленному, хотя он старался никак не проявлять внутренней, давней печали. «Он боится за меня, - размышляла Альжика, положив руку себе на живот и прислушиваясь к движениям дитя. – Боится за нас. И этот страх приковывает его к этому озеру. Но не может правильным то, что придумано только вследствие страха».

Одним словом, вскоре ей удалось убедить водяного, что разумнее будет проследовать по зловещему пути и, либо найти какую-то подсказку и отправиться дальше, либо убедиться, что там ничего нет и вернуться обратно, чтобы жить, не терзаясь сомнениями. Молчаливо и сосредоточенно собрались они в путь. Ангем надел кольчугу из окаменевших деревянных пластин и взял с собой щит и копье с каменным наконечником. Девушка собрала еды в плечевую сумку, сплетённую из водорослей, заплела волосы в тугой узел и, подумав, захватила с собой и портрет, тщательно оберегаемый водяным. 

Несмотря на все страхи и опасения, спустя всего каких-нибудь полчаса, они казались в другом озере, гораздо большем, чем их собственное. Сверху их разделяла гора, а внутри соединяла река. С горечью Ангем проплыл среди похожих развалин, пытаясь разыскать что-то могущее дать ответ: ничто не указывало на присутствие здесь живого, разумного существа. Вдруг он услышал негромкий возглас Альжики и, повернув голову в сторону её изумлённого взгляда, заметил старого, полуслепого водяного, ползущего по камням по направлению к ним. 

Это был Мигрид – царь здешнего озера, последний из оставшихся в живых. Останавливаясь и замирая, он рассказал, что когда-то повсюду было море, и земные жители свободно общались с подводными. Но когда суша начала пересыхать и требовать всё больше влаги, начали происходить ссоры и раздоры за лучшие земли, за лучшие воды. Простые смертные отравили многие царства губительными для всего живого ядами. Они даже придумали, что водяных и русалок не существует! Всё меньше и меньше рождалось детей в подводном мире, а те, что ещё оставались в живых впадали в безумие или корчились от неизвестных болезней. В конце концов, самые здоровые и сильные покинули обжитые места, чтобы найти чистую, спокойную воду, способную дать им приют. Они собирались вернуться за остальными, но никто их так больше и не видел. 

-Вы знаете, кто это? – Вкладывая в руки старика каменный образ, спросила Альжика.

Пальцы водяного любовно ощупали портрет, и на его лице разлилась улыбка, относящаяся к давно минувшим дням. 

-Аннелис. Это Аннелис. Царица Сабура. Ваша царица. Удивительная русалка… как прошло всё! А ты не сын ли ей?

Ангем, нахмурившись, промолчал и Мигрид, угадав его состояние, добавил:

-Если ты царской крови, у тебя должен быть знак на правой лопатке. Такой же, как был у твоей матери. Царская кровь передаётся только от русалок. Отец может быть даже с поверхности земли. 

-Восемь точек, расположенных кругом, - тихо сказала девушка, вглядываясь в столь знакомый и, теперь по-новому открытый, узор. – И линии. 

-Даа, всё так. Но вам уже пора уходить.

-Почему? – Неприятно удивился Ангем, ощутив в голосе старика странное нетерпение.

-Моя жизнь подходит к концу. Сегодня. И я хотел бы провести последние её минуты в одиночестве. Не думаю, что вам следует искать дальше. За последние сто семьдесят лет здешние воды вновь стали чистыми: подводные водоросли и прибрежные растения поглотили весь яд, превратив его самое себя. Вы сможете заселить эти озёра своими силами. В каком-то смысле, все мы – рыбы. Родство не значения. Вы молоды, вам – дано.

С этими словами Мигрид уполз в крохотную пещерку, образованную упавшими колоннами, и Ангем с Альжикой были вынуждены вернуться домой, чтобы спокойно обдумать, что делать дальше.

В тоннеле, неизменно погружённом во тьму, вокруг туловища водяного обвилось то непонятное и отвратительное чудище, что так сильно когда-то напугало девушку. Но, будучи подготовленным к внезапной встрече рассказом любимой, он с силой оторвал его от себя и, скрутив, выволок на свет в своём озере. Какого же было их удивление, когда это оказался дряхлый, беззубый змей, всё ещё пытающийся кого-нибудь задушить или укусить. 

-Фуу, - прошипело страшилище, раздувая потрескавшиеся ноздри. – Водяные! Мало я вас затащил в пещеры. Один чуть не убил меня. 

-Безумная, жестокая тварь, - гневно закричала Альжика, выплывая из-за спины Ангема. – Зачем ты сеешь зло? В чём твоя выгода? 

-Вы перебили весь мой род, глупая русалка. Я посвятил всю жизнь отомщению. Можете делать со мной, что хотите. 

-Ты должен показать нам пещеры, - холодно, но решительно произнёс водяной. – Быть может, кто-то сумел выжить.

-Насколько я знаю, - выдохнул змей, поблёскивая прищуренными глазами, - вы не можете жить в кромешной темноте. Жалкие, ничтожные, зависимые от света креветки! Вы осмелились посягнуть на славный змеиный народ! Мы помогали вам, спасали вас и ваших хилых, умирающих младенцев…Вы недостойны населять этот мир.

Ангем почувствовал, что есть что-то неясное во всей этой истории. Старик, змей… После многих лет безмятежной жизни, эти встречи привели его в большое волнение и казались преисполненными глубинного, тайного смысла. Он боялся ошибиться и потерять единственную нить, связывающую его с прошлым. Но оставлять змея живым – означало бы рискнуть самым дорогим, что у него имеется. Внутренний голос отчётливо говорил ему, что необходимо соединить разрозненные части в единое целое. Что осталась какая-то недосказанность, незаконченность. Удивительно, но водяной не ощущал в себе никакой злости, скорее это была тяжесть от нависшей тяжёлой обязанности.

-Я должен убить тебя, змей. Прямо сейчас. 

-И ты не попытаешься выведать до конца, что мне известно? Так легко простишься с возможностью увидеть тела тех, кто дал тебе жизнь? Они сохранены, ведь смерть их не была естественной. Подумай, каково тебе будет потом по ночам, когда призраки неосуществлённых деяний омрачат твой разум!

Ангем занёс руку с копьём и приготовился, было, нанести удар, как вдруг глаза змея заискрились солнечным светом, а пасть расплылась в широкой улыбке. Альжика тронула водяного за плечо, обращая его внимание на эти изменения и призывая его, по крайней мере, помедлить.

Шкура змея, тем временем, стала гладкой и упругой, налилась сочными, яркими цветами и магически заблестела в отблесках заката. 

-Ты выдержал испытание, о Ангем, царь из царей! Пройдя через страдания, одиночество и крушение надежд, ты сумел сохранить своё сердце открытым и лишённым губительных чувств, - разносился по всему озеру голос змея, ставший громким и величественным. – С начала начал избранные направляются по пути сложному и лишённому обычных радостей, но всё это с лихвой возмещается, если…

-Ах, Таннаш, оставь свои нравоучения!  - Послышался где-то сбоку знакомый Ангему голос. Он стремительно обернулся и едва поверил своим глазам: отец стоял перед ним! 

-Сын мой! Тебе многое предстоит узнать и осмыслить, - победно возвещал пожилой водяной, одетый в красочные и, по своей сложности нелепые и неуместные, одежды. - Но это позже. Сейчас дай же мне обнять тебя и проводить к матери. Она так этого ждала…

Альжика поражённо и с отвращением отдёрнула руку, когда Гунус – отец Ангема – вознамерился сжать её в дружественном приветствии. Тот холодно оглядел её и, неодобрительно покачав головой, отплыл в сторону, решив про себя, что столь бестактная женщина не подходит для гордого звания жены нового царя. И надобно будет её как-нибудь незаметно устранить.

Неизвестно откуда взявшиеся русалки, унизанные всевозможными украшениями, но с обнажёнными грудями, мягко, но настойчиво увели Ангема и Альжику в незнакомое русло подземной реки, вход в который начинался в стене того самого тоннеля,  где они не так давно с опаской следовали сами. Оба были слишком ошеломлены произошедшими событиями, чтобы воспринимать что-либо, кроме самых значительных деталей. Их внимание не привлекли ни многочисленные гирлянды цветов, наполняющих воду густым ароматом, ни причудливые фрески, изображающие картины подводной жизни, ни тонкие звенящие струны, чудесным образом создающие нежные, пронзающие сердце, мелодии. Главное, что было очень светло: озарённый тысячами разноцветных грибов-ревунов путь длинной в несколько км и на десятую долю не показался им таким тоскливым, как тот, в который пустились они. Дорога, по которой двигалась вся процессия, постепенно уходила вниз, так что через некоторое время практически не приходилось прилагать усилий, чтобы двигаться дальше: течение само несло русалочьи тела. Наконец, подводная река выбросила всех в более тёплую воду и, выплыв на поверхность, Ангем и его избранница с удивлением обнаружили себя находящимися в подземном мире! Со своим небом, солнцем и морем! Вокруг них собрались толпы водяных и русалок, радостно приветствующих нового царя и его царицу. Поверить в существование внутри планеты такого огромного, открытого пространство было немыслимо и, всё же, оно простиралось перед ними во всей своей первозданной красоте!

Итак, прежний царь со своей женой ушли на покой, а их место заняли Ангем и Альжика, поселившиеся в мраморном дворце, невиданном по своему убранству и размерам. Каждое утро свита прислужниц влетала в их опочивальню и принималась готовить царственных супругов к завтраку. После обильной утренней трапезы царицу под руки (что её жутко раздражало)отводили в сад –  набираться сил перед предстоящими родами, а царя провожали в овальный зал, где проходили нескончаемые споры и беседы с представителями знати. Обед в подводном мире пропускался, а вечера русалки и водяные проводили в празднествах и развлечениях, не всегда мирных и добрых. 

Несмотря на то, что всё уладилось, хотя и весьма своеобразным способом, в душе Ангем так и не смог одобрить столь жестокого, как ему казалось, обычая. Он с ужасом думал о том, что его собственный, ещё не рождённый сын, уже обречён на ту же злую долю. Тысячи русалок и водяных незримо следили за ним, пока он ребёнком пытался в одиночку совладать с гложущей тоской и печалью. Какой смысл такого измывательства над ни в чём неповинным существом? Какую цену имеют теперь их слова – о любви, о преданности, сострадании? Неужели не было бы разумнее подвергнуть его какому-нибудь испытанию  - во взрослом возрасте, когда, будучи взращенном в любви и дружественных отношениях, он являл бы собой действительный пример мужества и безмятежности, а не этой маски, которая всё чаще является в последнее время? Как теперь вырвать из самой глубины это недоверие, это впитавшееся в самые кости разочарование, с которым ему предстоит жить всю оставшуюся жизнь?

-Я думаю, нам лучше покинуть эти места, - однажды предложил жене Ангем.

-Наверное, со дня на день, - откликнулась девушка, указывая глазами на живот. – Тебе и впрямь здесь плохо? А как же родные? Ты ведь так мечтал о них. И этот мир – такой чистый... можно гораздо дольше быть на поверхности. 

-Эти постоянное безделье противно мне. Мне не хватает наших грядок с водорослями, садков, незаконченного домика. Пусть там было не так весело, свежо и безопасно, но каждой моё действие, каждая мысль - имели цель. Здесь же дни проносятся в беспросветном прозябании пустых разговоров и обманчивого веселья.

-Как хорошо, Ангем! Как хорошо ты говоришь! Я хотела сказать, но боялась. Тут все чужое. И страшное! Да-да: за высокими речами скрываются страшные вещи. Как с тобой! Как они могли так поступить? Как горда твоя мать, как чванлив отец! Уплывём сегодня же! Но куда?

-Тот старик, помнишь? Это -проводник. Несмотря на выпавшую обязанность участвовать в массовом заговоре, он – достойный водяной. Он показал мне водную карту всей планеты. Но я не хочу тайно бежать, не хочу прятаться!

-Они не отпустят тебя, - в страхе закрыла руками лицо Альжика. – И разлучат нас! Решат, что это я тебя подговариваю. Очень многое говорит о том, что нравственные устои твоего народа оставляют желать лучшего. 

Ангем горько усмехнулся, с неприязнью осматривая стены, украшенные драгоценными камнями.

-Почему с тобой была Маб? Они рассказали тебе? – Ни с того, ни с сего задала вопрос царица, с тревогой отмечая сжатую в кулак руку водяного и его перекошенное внутренней борьбой лицо.

-Я услышал несколько версией. Наиболее правдивой мне показалась та, в которой Маб отказалась следовать полному соблюдению древнему ритуалу. Она не смогла покинуть меня и до самой смерти оставалась верна своему решению. 

-Отец навещал вас, чтобы убедиться…

-Да! Я должен был быть совсем один с четырёх лет.

-О, небеса! А если бы ты умер? 

-Меня признали бы негодным к правлению, и моё место занял бы следующий сын. 

-Ангем, я всегда буду с тобой, - крепко обнимая его, прошептала Альжика. – Я не собиралась топиться! Какая глупость… Я просто пришла тогда к тебе. Меня вырастила и воспитала тётка, у которой было своих семеро. Так уж выходило, что я часто оказывалась предоставлена самой себе. И это научило меня… слышать! О чём шепчут листья, поют птицы, плачет дождь… И однажды я услышала твой голос – он раздался среди оглушительного затишья перед бурей. Он пробудил меня от сна…

История умалчивает о том, легко ли удалось им покинуть обжитое русалками и водяными скрытое от людских глаз пространство Земли, но имеются записи о том, что они счастливо добрались до тёплого, южного моря и, можно верить, что род их процветает до сих пор.

Прикрепленное изображение (вес файла 107.2 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

7 апреля - Всемирный день здоровья

Завещание отца

Бирманская сказка

В далекие, далекие времена жил да был богач, и было у него два сына. Занемог вдруг богач. Позвал перед смертью он своих сыновей, разделил между ними имущество и напоследок сказал:

– Милые мои сыновья! Ешьте всегда только вкусную пищу. Никогда не ешьте того, что невкусно!

Сказав так, отец испустил дух. Младший сын, следуя завету отца, ел всегда только самые изысканные блюда и очень скоро промотал все свое состояние.

Однажды он прослышал, что старший брат его женился, и решил отправиться к нему в гости.

– Брат мой, – обратился младший к старшему, когда увидел, что тот живет в покое и достатке, – помнишь ли ты завет отца? Я неизменно следовал ему, ел только вкусную пищу и, видишь, совсем обеднел. Почему же тебе удается благоденствовать?

Отвечал ему старший брат:

– Я свято чту завет отца и ем только то, что вкусно, поэтому-то я и становлюсь день ото дня богаче.

– Чем же ты питаешься? – поинтересовался младший брат.

– После узнаешь, – ответил старший. – Ведь сегодня мы будем обедать вместе.

И братья отправились в поле.

– Давай сначала хорошо поработаем, а потом вкусно поедим, – предложил старший брат.

Младший брат усердно трудился наравне со старшим. Наступил полдень. И тогда он обратился к старшему:

– Брат мой! Не сделать ли нам перерыв, я что-то очень проголодался.

– Хорошо, – согласился тот. – Раз ты устал да захотел есть, – самое время прервать работу!

Вернулись братья домой и принялись за еду. Отведал младший рис и нгапи с приправами, а старший и спрашивает:

– Ну как, вкусно?

– Очень, – отвечает младший, – очень вкусно.

– Брат мой! Ты неправильно понял завещание отца. Есть вкусно вовсе не значит есть вкусные вещи. Отец хотел сказать, что надо есть только тогда, когда как следует проголодаешься. А хорошенько проголодаться можно, только поработав не за страх, а за совесть. Тогда любая еда покажется вкусной. Тут дело нехитрое, да умное: и работе польза, и деньги в сохранности будут, коли станешь есть не разносолы, а простую пищу.

Тогда-то и постиг младший брат мудрость отцова завещания.

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

8 апреля - Международный день цыган

Колдун и цыганенок

Цыганская сказка

Стоял в лесу цыганский табор.

Жила в этом таборе цыганка. Был у нее один-единственный сын – цыганенок лет двенадцати. Много лет назад потеряла эта цыганка мужа: пошел он как-то раз по цыганскому делу и не вернулся. Решила жена, что погиб ее муж. Однако многие цыгане с пей не соглашались, шел слух в таборе, что продал цыган душу дьяволу.

В одно прекрасное время наезжает в этот табор купец. Стал он по наладкам ходить, с цыганами разговаривать.

Дошла очередь и до этой цыганки. Как увидел купец мальчика-цыганенка, глаза у пего загорелись. А надо сказать, что цыганенок этот был юрким, сильным и смышленым. Вот купец н обращается к матери:

– Отдай мне своего сына.

Все равно живешь ты бедно, а у меня твой сын горя знать не будет. Детей у меня нет, так что после моей смерти все ему достанется. К тому же твой сын не чужой для меня человек, знавал я его отца, в большой дружбе мы были, ведь это я крестил твоего мальчика, так что я кумом тебе прихожусь…

Уговаривал купец цыганку, уговаривал – не уговорил. Рассердился купец, сверкнул глазами, и почуяла цыганка недоброе. И вправду, на следующий день беда приключилась: пошел ее сын в лес и назад не вернулся.

А случилось вот что. Когда цыганенок вышел из лесу на поляну, купец этот уже его поджидал.

– Ну что, парень, хочешь на лошади прокатиться? Какой цыганенок от этого откажется? Свистнул тогда купец, и выскочили тогда на поляну два вороных коня. Смотрит цыганенок на коней и глаз отвести не может, такие они красивые.

– Садись, цыганенок, на одного коня, а я сяду на другого, вот и поедем.

Сели они на коней и поскакали.

Смотрит цыганенок: конь его не по земле бежит, а по воздуху летит. Понял он тогда, что с нечистой силой связался, что купец этот – колдун.

Много ли, мало ли времени прошло – бог знает. Только добрались они до высокой горы. Опустились на самой вершине. Вот колдун и приказывает цыганенку:

– Пойди поищи вокруг дрова, будем костер разжигать.

Набрал цыганенок хворосту, и разожгли они костер. Достал колдун яичко и бросил в костер. Едва он сделал это, как раскрылась земля и образовался в ней узкий колодец.

– Слушай, парень, что я тебе скажу. Я – известный во всей округе колдун. Ты уже догадался об этом.

Здесь, в этой горе, спрятаны все мои сокровища. Я бы и сам их достал, да только не пролезть мне в этот колодец. Вот тебе кольцо волшебное. Надень его на руку, но не потеряй, иначе тебе конец. Как спустишься в подземелье, на тебя сразу змеи ядовитые набросятся. Не бойся, махни кольцом, и эти змеи окаменеют. Пойдешь но подземелью, увидишь дверь, а перед дверью лев сидит. Махнешь кольцом – лев окаменеет. Потом будет вторая дверь, войдешь в нее и увидишь мать свою. Будет она просить тебя обнять ее – не верь ей. Не мать это твоя, а сила нечистая. Доверишься ей, она тебя на куски разорвет. Махни на нее кольцом, и она в камень превратится. Потом будет третья дверь, и за ней и все мое богатство… Привяжи сундук к веревке, я его вытяну, а потом и тебя! Будем мы с тобой богатыми людьми, цыган, только не забудь, сделай все, как я тебе сказал.

Обмотался цыганенок веревкой и полез в подземелье. Долго лез, всю гору сверху вниз прошел. Лишь только спустился на дно подземелья, как напали на него ядовитые змеи. Махнул цыганенок кольцом – змеи в камень превратились. И дальше было так, как сказал колдун: были три комнаты – в одной лев сидел, в другой цыганенку мать его чудилась, а в третьей сундук с кладом стоял. Подтащил цыганенок сундук к веревке, да только пока тащил, так умаялся, что сел на крышку сундука, чтобы дух перевести.

«Э, нет, колдун, – думает цыганенок, – знаю я тебя. Ты сундук вытянешь, а меня здесь бросишь, чтобы не делиться со мной кладом. Ничего у тебя не выйдет».

А колдун сверху ему кричит:

– Эй, парень, давай скорее привязывай сундук.

– Сначала меня вытащи, – отвечает ему цыганенок, – а сундук я к себе привяжу.

– Нет, сначала сундук вытяну, а потом уже тебя! Препирались они, спорили, так и не стал цыганенок клад к веревке привязывать. Осерчал тогда колдун и бросил веревку в подземелье.

– Так пусть же твои кости сгниют в этом подземелье! – крикнул колдун и исчез.

Сидит цыганенок на крышке сундука и горькую думу думает: «Зачем я только с этим колдуном связался?

И кто меня просил на этих конях кататься? Будь ты проклят, колдун, и перстень твой колдовской!» Снял цыганенок перстень с руки и в сердцах швырнул его на землю. Задрожала тут земля, и появился огромный Змей.

Посмотрел Змей на цыганенка и спрашивает:

– Сынок, откуда ты здесь взялся? Что тебе надо? Испугался цыганенок страшного вида Змея, попятился, а Змей снова ему говорит:

– Не бойся меня, сынок, я – твой отец. Много лет назад обманул меня этот же колдун, заколдовал он меня злыми чарами и заставил стеречь его сокровище. Не будь на тебе этого кольца, давно бы в живых тебя не было. Если ударишь этим кольцом о землю, я всегда появлюсь и исполню любое желание. Проси меня, сынок, чего хочешь.

– Перенеси меня домой, в табор, к матери моей, отец, и клад прихвати.

– Хорошо, сынок, все будет так, как ты хочешь, только кольцо не забудь взять с собой: глядишь и пригодится.

Очутился цыганенок в своем таборе, а там мать сидит у костра перед палаткой и слезы льет о сыне.

Постарела она, поседела. Ведь это цыганенок думал, что он только три дня дома не был, а на самом деле годы прошли.

Обрадовалась мать:

– Ай, сыночек, я уже и не думала тебя живым увидать. Где ж ты был, расскажи!

Рассказал цыганенок матери своей все, как было, ничего не утаил. С тех пор зажили они богато и счастливо.

Однако злой колдун прознал о том, что цыганенок вышел из подземелья, и решил завладеть своими сокровищами.

Вот однажды является он снова в табор к цыганенку и говорит ему:

– Отдай кольцо мое, парень, отдай подобру-поздорову, а не то силой возьму!

Бросил цыганенок кольцо на землю, и явился Змей – отец его.

– Смотри, отец! – крикнул цыганенок. – Вот он, тот колдун, что превратил тебя в Змея и всю жизнь твою сломал.

Кинулся Змей на колдуна и в один миг задушил его. Как только не стало колдуна, спали колдовские чары со Змея, и предстал перед цыганенком его отец.

Прикрепленное изображение (вес файла 129.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

12 апреля - Всемирный день авиации и космонавтики

Александр Климов, Игорь Белогруд.

Заяц

Сергей откинул крышку ящика и огляделся. Он попал в огромный грузовой отсек "Альбатроса". Тускло светили красные дежурные лампы. В их неверных, мутных лучах пирамидами высились контейнеры с синтетическими кристаллами. Их было никак не меньше нескольких тысяч. Ящик с книгами, куда он спрятался, пневмоподатчик сложил в штабель у стальной, чуть шершавой на ощупь стены.

Серега оказался на самой верхушке штабеля; он верно рассчитал, и его ящик пошел на погрузку последним. Мальчик сел на откинутую крышку и с опаской посмотрел вниз. Наконец он набрался решимости и, скинув узелок с припасами, спрыгнул сам. Металлический клепаный пол отозвался низким гулом, и Серега, быстро оглянувшись, поспешил за ближайшую пирамиду контейнеров. Надо было устроить себе временное убежище, по возможности удобное и неприметное. Главное, чтобы его не обнаружили в течение двух-трех дней, а тогда "Альбатрос" отойдет слишком далеко от Земли, чтобы возвращаться из-за него...

Мысль о побеге из интерната появилась у него три месяца назад, когда стало известно, что в поселении на планете, где работали его родители, произошла авария. Вышла из строя система синтеза пищи. Запасов продуктов могло хватить лишь на несколько месяцев, потом людей ждала голодная смерть. Для восстановления огромной и чрезвычайно сложной установки синтеза пищи требовались синтетические кристаллы. Жизнь родителей и всех колонистов висела на волоске. И Серега, движимый наивным мальчишеским желанием помочь им, забрался в звездолет. Правда, он еще сам толком не знал, чем может помочь.

...Взлет "Альбатроса" прошел бы для Сергея совсем незаметно, если б не легкая вибрация толстых бронированных стен. Недавно установленные на звездолетах антигравитаторы сохраняли внутри кораблей нормальную силу тяжести, в то время как сами корабли двигались с чудовищным ускорением. Приблизившись к скорости света, звездолеты "протыкали" пространство и появлялись уже за сотни парсеков от Солнечной системы. Два дня Серега сумел высидеть в своем тайнике. На третий он почувствовал себя так одиноко, что, не дожидаясь установленного им самим же срока, выбрался из убежища и побежал к выходу из грузового отсека.

Стальной коридор встретил его полной тишиной и восковым блеском пластиковых светильников. Мальчик стрелой мчался по винтовым переходам, не раздумывая, перескакивал с одного скоростного лифта на другой, приближаясь к рубке управления. Корабль разгонялся в заданном режиме, но мальчику все время казалось, что на борту его что-то не так, чего-то не хватает.

Серега прекрасно ориентировался в путанице коридоров звездолета. Как и любой маленький обитатель космодрома, он смог бы с завязанными глазами пройти от машинного до носового отсека. Он бежал, не снижая скорости, и только перед толстой бронированной дверью рубки управления вдруг понял, что смущало его всю дорогу. В коридорах ему не попалось ни одного робота, ни одной ремонтной приставки.

Серега секунду постоял перед дверью, улыбнулся, представив, как удивятся астронавты, и, постучав, шагнул в святая святых звездолета - рубку управления. Рубка встретила его фейерверком электрических огней. Тысячи кнопок и переключателей рядами тянулись по панелям. Дисплеи выстреливали колонками цифр, а перед экраном обзора лениво и расслабленно застыли два мягких вращающихся кресла. Серега обвел комнату взглядом и с удивлением обнаружил, что астронавтов в ней нет. Лишь у стены, сплошь покрытой рукавами световодов, стоял большеголовый биокибер.

- Здравствуй! - сказал Сергей. - А где астронавты?

Робот вздрогнул и замер. Его круглые, ярко-желтые глаза уставились на мальчика, а большая, шарообразная голова наклонилась вперед. Зеленоватая кожа глянцево блестела в лучах ламп, а длинные руки, словно лишенные костей, причудливо изогнулись.

Если бы Серега не знал, что даже самые совершенные роботы не способны на эмоции, он бы, пожалуй, решил, что зеленого дублера парализовало сильнейшее изумление.

- Ты чего молчишь? - уже с нетерпением спросил мальчик.

Кибер как-то сразу пришел в движение. По его телу прокатились волны, руки поднялись, и он сделал два быстрых шага вперед.

- Ты чего? - испуганно крикнул Серега, и в то же мгновение две гибкие трехпалые руки опустились на его плечи.

Мальчик машинально дернулся назад и услышал треск рвущейся ткани. В сильных пальцах кибера остались выдранные "с мясом" погончики Серегиного комбинезона. Робот снова двинулся вперед, а "космический заяц", заорав во все горло, что было духу пустился наутек по бесконечному коридору.

Он несся по гулким стальным переходам и все отчетливее слышал за собой тяжелые шаги биокибера. Сердце мальчика от страха готово было вырваться из груди, а по лицу ручьями стекал холодный пот. Наконец он миновал очередную развилку, пробежал еще несколько метров и вдруг обнаружил, что больше не слышит звуков преследования.

...Что могло случиться на корабле? Обычно доставка грузов осуществлялась транспортными звездолетами, пилотируемыми экипажами биокиберов. Но в последнее время было зафиксировано немало случаев исчезновения таких кораблей. Они стартовали, но до пункта назначения не доходили. Поэтому, учитывая исключительную важность и срочность грузов планеты, где произошла авария, Космоцентр принял решение послать звездолет, управляемый экипажем из двух человек, поскольку ум человека более гибок и пластичен, чем у самого совершенного автомата. И вот сейчас этот звездолет летит в космосе, и на его борту происходит что-то непонятное.

Вдруг Серегу осенило: универсальный штекер! С его помощью можно все узнать!

Этот маленький хитрый приборчик для подключения к общим информационным сетям Сергей спаял еще в мастерской интерната. У каждого настоящего астронавта был точно такой же, и в любом месте корабля он мог получить необходимую информацию от электронного мозга! Сергей сунул электронный ключик в гнездо разъема, и после секундной паузы металлический голос сообщил страшную новость: оба астронавта находятся в камерах анабиоза, включенных на режим длительной заморозки, а вспомогательные роботы и приставки заперты и обесточены в механическом отсеке.

x x x

Сергей вошел в кухонно-хозяйственный блок, повернул ручку водопроводного крана и подставил под него флягу. Но из блестящего никелированного носика не выкатилось ни капли.

- Маленький человек! - загремело вдруг под сводами. - Сдавайся! Я не причиню вреда ни тебе, ни астронавтам. Я не хочу вашей гибели. Сдавайся, и скоро вы все вернетесь домой!

Биокибер, воспользовавшись корабельной радиосвязью, предъявлял ультиматум.

"Сумасшедший", - подумал Сергей.

Со спятившими роботами он встречался лишь на страницах фантастических романов, теперь же ему "посчастливилось" встретиться с умалишенным биокибером наяву. Но интуитивно мальчик чувствовал, что все обстоит сложнее, что в происходящем есть какой-то скрытый смысл.

Сергей уже по привычке подошел к информационному гнезду и сунул в него универсальный штекер. Он взял себе за правило не реже чем раз в десять минут подключаться к корабельному мозгу и запрашивать его о местонахождении робота. Сереге не хотелось неприятных сюрпризов. Кибер постоянно находился на развилке трех коридоров, и мальчик понял, что по каким-то причинам он не мог покинуть свои "владения". Каковы же эти причины? Серега силился их разгадать, но не мог.

А звездолет продолжал разгоняться, с каждой секундой по измененному курсу приближаясь к прыжку в подпространство. Мальчик понимал, что, если он не сможет в ближайшие часы остановить робота, "Альбатросу" уже никогда не попасть на планету, где были его родители. Не дойдет до адресата груз кристаллов - и колония погибнет от голода. На Земле же узнают о случившемся, когда будет уже поздно.

Сергей так отчетливо представил себе гибель мамы и папы, что по щеке его покатились слезы. Он рассеянно прошел по пустынному коридору и не заметил, как оказался на складе машин и механизмов. Вдоль стен рядами расположилось разнообразное геологическое оборудование, а посередине на небольшом возвышении стоял маленький вездеход. Сергей долго смотрел на него, и вдруг ему в голову пришла такая неожиданная мысль, что мальчику даже стало не по себе. Он испугался этой страшной мысли, но, подумав, понял, что другого выхода у него нет. В его руках была жизнь многих людей.

x x x

Самоходка клацала гусеницами по рубчатой стали пола и с грохотом подпрыгивала на ступеньках. Мимо проносились стены, и Сереге начинало казаться, что он мчится внутри сваренной в кольцо трубы. Кабина самоходки была тесной и темной, и лишь веселое перемигивание индикаторов подсказывало, где находится приборная доска. Сергей сидел в кресле водителя, положив правую руку на рычаг управления. На перекрестках мальчик плавно тянул рычаг, и машина послушно вписывалась в нужный поворот. Сергей прибавил скорости и вновь с ужасом представил, что произойдет через две-три минуты.

Вездеход накренился и вылетел на развилку. Биокибер стоял, прислонившись к металлической стене, и не мигая смотрел на приближающуюся самоходку. Его желтые глаза с черным крестиком посередине люминесцировали в свете фар, и Сергею на какое-то мгновение стало страшно. По спине мальчика побежали мурашки: ведь через несколько секунд ему предстояло расплющить обладателя этих глаз в лепешку. Но Сергей вспомнил о гибнущей колонии и решительно потянул ручку управления.

Транспортер рванулся как пришпоренная лошадь и понесся на зеленую фигуру. Биоробот стоял, не меняя позы, и не мигая смотрел на приближающийся вездеход. Серега еще не успел удивиться легкости победы, как рука кибера неожиданно взметнулась вверх. В его трехпалом зеленом кулаке был зажат длинноствольный лучевой пистолет, и Сергей скорее почувствовал, чем увидел, что его дуло направлено ему точно в переносицу.

Мальчик как завороженный смотрел на черный зрачок лучемета, до отказа натянув ручку газа. Робот не может убить человека! Но робот-то сумасшедший... Транспортер почти наехал на кибера, но вдруг дуло лучемета дернулось куда-то вниз, из него вырвалась тонкая ослепительно белая спица, и мальчик почувствовал, как самоходку заваливает на бок.

Разрезанная надвое левая гусеница с грохотом соскочила с катков и

лентой выстелилась до стены. Машину развернуло, и она заклинилась в стенах коридора. Запахло горелой изоляцией.

Сергей бросился к аварийному люку.

x x x

Мальчик заперся в корабельной библиотеке и наносил на огромный лист миллиметровки лабиринт коридоров и переходов "Альбатроса".

Серега уже понял, что наскоком с кибером не справиться. Но не может быть, чтобы против него не нашлось какого-то оружия. Надо просто хорошенько подумать. Подумаем... Кибер не уходит с развилки потому, видимо, что вынужден охранять сразу три объекта: рубку управления, механический отсек с обесточенными роботами и камеру анабиоза с замороженными в ней астронавтами. Если бы мальчик смог пробраться в рубку, то он сразу бы стал хозяином положения: с главного пульта можно управлять любым механизмом или прибором корабля. Мехблок таил в себе для биокибера не меньшую опасность: стоило Сергею включить первого попавшегося робота-разведчика, и в поединке биокиберу несдобровать. О камере анабиоза и говорить не приходится: если бы Серега добрался до нее и заперся внутри, то робот не так скоро сумел бы открыть ее дверь, а "оживить" астронавтов - дело полутора часов. Вот почему пуститься на поиски мальчика биокибер просто не мог: открывалась возможность, что Серега, воспользовавшись сложной системой переходов, окажется у ключевой развилки раньше самого постового.

Так. Будем рассуждать дальше. Что произойдет, думал Сергей, если я постепенно буду приближаться к роботу? Предположим, я немного приблизился - он стоит. Наконец наступил момент, когда я приближусь настолько, что кибер, сравнивая свою и мою скорости перемещения, бросится в погоню. Он бежит быстрее, и я просто не успею достигнуть развилки. Интересно! Значит, есть грань, отделяющая кибера в покое от кибера в действии! Допустим, я на шаг переступил рубеж. Результат - робот пошел за мной. Я отскочил на два шага, и он остановился, собираясь вернуться на свой пост. Но я снова шагаю вперед, и биокибер опять делает мне шаг навстречу... Все это очень напоминает затухающее колебание струны. Предположим, робот пошел за мной, а я, отступая, постоянно сохраняю критическое расстояние. Что тогда? А тогда... Есть! Он будет идти за мной как привязанный, не ускоряя шаг, но и не возвращаясь обратно! Ведь в этом случае в его мозгу сохраняется равенство потенциалов: шансы-то равны! Вот она, логическая яма, тупик, свойственный всем сверхрационалам - машинным интеллектам!

И вдруг мальчик успокоился. Логика робота - сильное оружие, но у него-то было свое, гораздо более мощное - человеческая логика.

Через десять минут Серега был уже в спортзале "Альбатроса". На его плече висела серая полотняная сумка с пластмассовой застежкой-молнией. Мальчик с минуту постоял перед длинными стеллажами с разнообразным спортинвентарем и наконец, сняв с полки коробку, положил ее в сумку и вышел из зала.

В этот момент из динамика под потолком снова раздался голос биокибера:

- Маленький человек! Сдавайся! Я не причиню тебе вреда. Мне не нужны ни ты, ни астронавты. Мне нужен звездолет. Сдавайся! Вы все скоро попадете домой. Я расскажу тебе все, и ты поймешь справедливость моих требований. Я принадлежу к высокоразвитой машинной цивилизации, обитающей на одной из далеких планет. Нам нужен этот груз кристаллов. Без них нам невозможно создавать себе подобных, а планете нужно много кибернетических устройств.

"Так выращивайте кристаллы", - подумал Сергей, а робот, словно прочитав его мысли, сказал:

- Выращивать их нерационально. Выгоднее перехватить корабль с грузом, чем затратить огромное количество энергии на его изготовление.

"Пираты! Планета кибернетических трутней!" - пронеслось в голове у мальчика.

- Наши создатели погибли от эпидемии, с которой не могли справиться. Это было так давно, что никто уже не помнит, когда это было. С тех пор оставшиеся роботы, воспроизводя себе подобных, создали свою цивилизацию. Машинную. Однажды к нашей планете из глубин космоса пришел корабль с ценным грузом. Корпус звездолета был пробит крупным метеоритом, и экипаж из двух биороботов был мертв. Корабельное информационное хранилище уцелело, и в нем нашлись данные о Земле. Тогда-то и родилась великая идея перехвата. На наших заводах изготовили пять биороботов - точных копий земных. Двадцать лет ушло на восстановление звездолета. Наконец корабль покинул нашу планету, унося на борту пятерых биороботов земного типа. Достигнув пределов Солнечной системы, киберы тайно на крошечном модуле высадились на Землю. У вас на планете много роботов, и моим соотечественникам не составило труда попасть на биокибернетический завод. Они работают там и сейчас. С помощью маленькой операции на мозге сходящего с конвейера биоробота на Земле рождается новый член машинной цивилизации. Я тоже появился на Земле. Пройдя обучение и попав в штат Космопорта, мы проникаем в экипажи грузовых ракет, и после прыжка в подпространстве груз оказывается на нашей планете. Но мы никогда не угоняем звездолеты с людьми на борту. Просто ваш груз кристаллов - редкая удача. Ведь это миллионы новых роботов.

- А ты не задумывался о том, что без кристаллов погибнут тысячи людей? Тебе это безразлично? - крикнул Серега.

x x x

До развилки оставалось метров тридцать, когда биокибер отделился от стены и шагнул вперед. Сергей мгновенно, как мангуста, сражающаяся со змеей, отпрыгнул назад. Кибер секунду, словно в раздумье, стоял неподвижно, а потом снова пошел вперед.

Логическая "яма" существовала, мальчик не ошибся. Противники, будто связанные невидимой нитью, медленно двигались в тускло освещенном стальном коридоре. По лбу и шее Сергея стекали струйки пота. Ему, чтобы не пропустить движение робота, приходилось идти боком. На шаг биокибера он отвечал своим шагом, при паузе - чуть тормозил. Стоило нарушиться хрупкому равновесию, и он потерпел бы поражение.

От напряжения, казалось, вот-вот сведет ноги. Мальчик не спускал рук с серой сумки, болтающейся у него на плече, она придавала ему уверенности.

Робот молчал и шел вперед. Его глаза с крестиком посередине смотрели равнодушно.

Мальчик отступил еще на несколько шагов и вдруг обнаружил, что он уже почти поравнялся с распределительным щитом, заранее выбранным в качестве ориентира. Наступил решающий момент.

Серега сдернул с плеча спортивную сумку, рывком расстегнул "молнию" и выхватил из коробки пару... роликовых коньков.

Робот сделал шаг вперед: он вырвался из логической "ямы". Он бросился к мальчику, а Сергей трясущимися руками защелкивал магнитные зажимы крепления.

Расстояние между противниками стремительно сокращалось. Кибер уже занес тонкие трехпалые руки над согнувшейся спиной Сергея, когда мальчик вдруг распрямился, швырнул пустую сумку в лицо преследователя и заскользил по гладкому полу. Едва он проехал распределительный щит, робот резко развернулся и опрометью бросился обратно.

x x x

Серега несся по металлическому туннелю, отсчитывая повороты и стараясь не упасть на виражах. Он отчетливо представлял, как по параллельным коридорам что есть духу бежит робот.

Судьбу "Альбатроса" решали секунды: кто быстрее достигнет развилки? Мальчик улыбнулся, вспомнив выражение растерянности на безгубом лице кибера. Робот-рационал не учел, что беглец может внезапно повысить скорость своего движения.

Серега как вихрь вылетел на развилку. На секунду он обернулся и увидел в конце параллельного коридора бегущую зеленую фигурку.

Робот заметно отстал. Мальчик, не тормозя, вписался в поворот и заскользил к рубке управления. Дверь была открыта, и Серега с ходу влетел в небольшой зал, сверкающий перебежками электрических огоньков. Он одним движением скинул коньки и, навалившись всем телом на толстую бронированную дверь, принялся крутить руль винтового замка.

Шатаясь от усталости, он подошел к пульту управления "Альбатроса" и остановился перед десятками тумблеров, кнопок и лампочек. Он вдруг осознал, что, добившись своего, не представляет, что ему делать. Словно подслушав его невеселые мысли, сзади донеслось змеиное шипение. Часть двери прогнулась, по ней сбегали струи расплавленного металла, а из крохотного отверстия уже готов был выпрыгнуть белый лазерный луч. Робот, почувствовав неладное, выжигал замок, поставив лучемет на максимальную энергоотдачу.

Перед глазами Сергея мгновенно пронеслись плачущая мама, седой, как

снег, отец, спящие в ледяном сне астронавты и... тысячи незнакомых, обтянутых кожей лиц. "Колонисты", - подумал мальчик и начал нажимать клавиши на пульте управления корабельным компьютером, вспоминая все, что он знал из учебников. На черном экране высветился приказ, полученный мозгом звездолета.

...В камерах анабиоза просыпались астронавты, ожили роботы в механическом отсеке, "Альбатрос" начал экстренное торможение.

Прикрепленное изображение (вес файла 192.5 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

13 апреля - День рождения рок-н-ролла

Автор под ником Торвиир

В один солнечный зимний день, когда дворникам было чуть-чуть меньше влом работать, чем обычно, из разных концов города двинулись друг другу навстречу два хайратых создания.

Одного звали Игорь, хотя все знали его как Гор, а если дело доходило до словесного изврата - то и вовсе Горчег. Ему было совсем наплевать на снег, поэтому он серфил город в виде шестиконечной звезды.

Немножко непонятно, но я попытаюсь объяснить.

Он проходил такими маршрутами, чтобы, в конце концов, следы образовали шестиконечную звезду. Вот так.

А погода была совсем обычной. Ни ветра, ни пурги.

Ни прочих атрибутов, только снега было много.

Почти по колено.

Нет, ну, конечно же, я вру.

Чуть меньше.

Где-то по щиколотку.

Хайр у Гора был стянут резинкой глубоко фиолетового цвета. Это совсем неважная деталь, и, все же, факт остается фактом.

Он был барабанщиком.

Да и сейчас, я думаю, находясь в добром здравии, им остается.

Совершенно несогласный с тем, что барабанщики полные тормоза и всякие прочие обидные слова, он носил с собой всегда "палочку-о-шести-дырочках".

Такой вот был мультиклассовый музыкальный персонаж.

и дудел на ней всякие разные разности.

Второго героя звали Локи. Его настоящее имя все давно забыли, даже если оно и было.

Но оно по этому поводу не парилось.

Совсем-совсем.

Оно частенько вытягивало вперед левую руку, бормотало себе что-то под нос, а потом выкрикивало "Нет, я бы сказал, что он был ГЕНИЙ!"

Да, пугал мирный народ, в общем

Ходил он быстро и невидимо, не оставляя особых следов на снегу, ибо эльф.

И не отбрасывал тень. Ибо темное.

Зато за спиной у него всегда был верный друг - Martinez.

И он играл.

О, как он играл!

Просто божественно (что неудивительно, правда?).

Он играл в кофейнях.

Люди ему хлопали, давали денег на чай и кофе.

Начайикофейные деньги шли на пленку, к его фотоаппарату.

По чести сказать, он фотографировал незаметно всех людей в кофейне.

Он крал их души.

Но людям было наплевать.

Им и так было неплохо.

Потому что...

Потому что люди.

Все равно не умеют достойно и правильно с ними обращаться.

Оффтоп: блин, похоже, если я буду рассказывать такие сказки - второе поколение Торвииров и Торвиирок будет такое же ненормальное, как и их предок.

Гор, завершив свою "звездочку", воткнулся, что рядом есть кофейня. И что холодно, и хочется кофе.

Кофейня звалась "Ржавый гвоздь".

И он зашел, и сказал: "Маленький двойной. Нет, тройной...".

А официантка понимающе на него посмотрела и сказала: "Да ладно, не стесняйтесь. Шестерной, в самый раз. Я вас понимаю".

Вот.

И она потом принесла ему кофе.

И ложка в нем стояла.

Оффтоп: самый напряженный момент в сказке.

Ложка стояла в кофе и смотрела на Гора с видом: "И какого я тут стою?"

Тогда Гор достал палочку-о-шести-дырочках и заиграл.

И ложка начала загадочно извиваться.

Будто она не ложка, а настоящая всамделишная змея.

И тут скрыпнула дверца и вошел Локи.

И Локи вошел неудачно. Он ударил Martinez о косяк двери.

"Больно" - подумал Локи. "Мне больно".

И чтобы ему было чуть менее больно, чем ему бывает в таких случаях, он укусил себя за костяшки пальцев.

И ему стало легче.

Потом он заметил Гора.

- "Привет!" - ...невнятное бормотание... "я бы сказал, что он был ГЕНИЙ!"

- "Гор." - ответил Гор.

Локи красивым жестом скидывает свой плащ и садится рядом с Гором. Заговорщицки добавляет: "Кофе?"

- Кофе, - подтверждает Гор.

И они выпивают кофе.

А потом еще немножко, но уже с корицей.

Вот. А Локи расчехляется и начинает наигрывать рок-н-ролл.

И все шесть ложек, что были в чашках, начинают отплясывать зажигательный твист.

Локи подумал, и сказал: "Ништяк!".

И вытащил фотоаппарат.

"Улыбочку!" - фотоаппаратом - щелк! - и поймалась душа Гора.

- Спасибо за кофе! Фотографии по ястребиной почте. Удачного дня.

И он выдал сумасшедший рифф.

И ложки повернулись к нему и прозвенели: "Да, детка, ты крут!"

И они уже собрались уйти все вслед за ним, собрав вещи, и деньги, но тут Гор взял флейту (а ее никто не фотографировал) и заиграл кельтику.

И, так случилось, что у флейты была очень интересная душа. И три ложки остались с Гором.

А три ложки ушли с Локи. Бесшумно и невидимо ступать по городу.

И иногда они встречаются на этом самом месте, в этот самый день, при той же безветренной погоде, и пытается каждый переманить на свою сторону оставшиеся ложки.

И ложки, уставшие от рок-н-ролла, незаметно меняются с ложками, наевшимися кельтики местами.

И всем в кайф.

И это еще не конец.

Я знаю Локи.

И вы спросите меня, наверно, а что это за человек...

И я вам отвечу: "Че-ло-век. Нет, я бы сказал, что он ГЕНИЙ!"

А у меня есть вопрос к вам - "А вы знаете Гора?". Можете не отвечать. Я его не знаю. И могу вам даже поверить, что вы тоже.

Конец

Прикрепленное изображение (вес файла 117.2 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

На 20 апреля в этом году приходится Католическая Пасха

Души в клетках

Ирландская сказка

Джек Догерти жил в графстве Клэр, на самом берегу моря. Джек был рыбаком, как и его отец и дед. Как и они, он жил совсем один, не считая жены, и всегда на одном месте. Люди не переставали удивляться, отчего это семья Догерти так цепляется за этот дикий участок, расположенный вдали от населенных мест и затертый меж громадных источенных скал, откуда виднеется лишь бескрайний океан. Но у Догерти были на то свои веские причины.

На всем побережье это был единственно пригодный для жилья участок. Здесь находилась удобная бухточка: лодка могла укрыться в ней так же уютно, как птичка-топорок в своем гнезде. Гряда подводных скал выходила из этой бухты прямо в открытое море. Когда в Атлантическом океане разыгрывался шторм — а это бывало частенько — и в сторону берега дул сильный западный ветер, немало богатых судов разбивалось на этих скалах. И тогда на берег выбрасывало целые кипы прекрасного хлопка или табака, или тому подобного, большие бочки с вином или ромом, бочонки с коньяком и с голландским джином. Словом, бухта Данбег для всех Догерти являлась как бы небольшим, но доходным имением.

Это не означает, что они не проявляли человечности и доброты к потерпевшим морякам, если кому-нибудь из них выпадало счастье добраться до берега. И в самом деле, сколько раз Джек пускался в своей утлой лодчонке — правда, та не могла сравниться со спасательным парусником честного Эндрью Хеннеси, хотя морские волны она разрезала не хуже какого-нибудь глупыша,— чтобы протянуть руку помощи потерпевшей кораблекрушение команде. Если же судно разбивалось вдребезги и команда погибала, стоило ли бранить Джека, что он подбирал все, что ему попадалось?

— Разве кто-нибудь страдает от этого? — говаривал он.— Король? Да храни его бог. Но ведь все знают, что он и так достаточно богат и как-нибудь обойдется без того, что выбрасывает море.

И все же, хоть Джек и жил таким вот отшельником, он был славным и веселым парнем. Никто другой, уж будьте уверены, не сумел бы уговорить Бидди Махони покинуть уютный и теплый отцовский дом в самом центре Энниса и отправиться за столько миль, чтобы жить среди скал, где самые близкие соседи — тюлени да чайки. Но Бидди знала, что для женщины, желавшей покоя и счастья, лучшего мужа, чем Джек, и не надо. Не говоря уж о рыбе, Джек снабжал половину всех благородных семейств в его округе еще и находками, которые заплывали в его бухту. Так что Бидди не ошиблась в своем выборе. Ни одна женщина не ела, не пила и не спала так сладко, как миссис Догерти, и не выглядела такой гордой на воскресном богослужении.

Немало видов перевидал Джек и чего только не наслушался, а, представьте себе, остался неустрашим. Водяных и русалок он не боялся нисколечко, напротив — первым и самым горячим желанием его было встретиться с ними с глазу на глаз. Джек слыхал, будто они очень похожи на людей, но что знакомство с ними к добру не приводит.

Да, так вот, ему никогда не доводилось хотя бы мельком увидеть русалок, когда те покачиваются на морской глади, окутанные дымкой тумана: почему-то лодку его всегда относило в противоположную сторону. Немало упреков выпало на долю Джека от Бидди — без шума, как умела она одна,— за то, что он целые дни пропадает в море, а возвращается домой без рыбы. Но откуда было бедняжке Бидди знать, за какой рыбкой гонялся ее Джек!

А Джеку было обидно: жить в таком месте, где водяных и русалок, что омаров в море, и ни разу не видеть их. И уж больше всего злило его то, что и отец его и дед частенько с ними встречались. Он даже помнил, как еще в детстве слышал про своего деда,— тот первым в их семье поселился в этой бухте,— будто у него такая дружба завязалась с одним водяным, что если бы не страх перед гневом священника, он бы усыновил его.

В конце концов судьба смилостивилась над Джеком, решив, что будет только справедливо, если он познает все, что было открыто его отцу и деду. И вот в один прекрасный день, когда он греб вдоль берега на север и зашел чуть дальше обычного, не успел он обогнуть какой-то мыс, как вдруг увидел нечто непохожее ни на что, виденное им прежде. Оно восседало совсем неподалеку на скале, выдававшейся в море. Тело его казалось зеленым, насколько можно было разглядеть на таком расстоянии. И Джек мог бы поклясться, хотя это и представлялось невероятным, что в руках у него была красная треуголка.

Джек битых полчаса простоял там, все глаза проглядел, никак не мог надивиться, а тот за все время не шевельнул ни рукой, ни ногой. Наконец у Джека лопнуло терпенье, и он ну свистеть и звать его. Но водяной — а это был, несомненно, он — поднялся, надел себе на макушку красную треуголку и бросился вниз головой со скалы в море.

После этого Джека заело любопытство; он то и дело направлял свои шаги к тому месту, но больше ни разу не видел сего морского джентльмена в красной треуголке. И в конце концов он решил, что все это ему просто пригрезилось.

Но вот как-то в один ненастный день, когда морские валы вздымались выше гор, Джек Догерти надумал взглянуть на скалу водяного — прежде он выбирал для этого ясную погоду — и вдруг увидел это странное существо. Оно то взбиралось на самую вершину скалы, то бросалось с нее вниз головой, то снова взбиралось вверх и опять бросалось вниз.

Теперь Джеку стоило лишь выбрать подходящий момент, то есть по-настоящему ветреный денек, и он мог любоваться водяным сколько душе угодно. Однако этого ему показалось мало, теперь ему уже хотелось завести близкое знакомство с водяным.

Он и в этом преуспел.

В один ветреный день только Джек добрался до места, откуда мог разглядеть скалу водяного, как разыгрался шторм, да с такой неистовостью, что Джеку пришлось укрыться в одной из пещер, которых так много

на побережье. И там, к величайшему удивлению, он увидел своего водяного: нечто с зелеными волосами, большущими зелеными зубами, красным носом и свиными глазками. У водяного был рыбий хвост, ноги в чешуе и короткие руки, вроде плавников. Одежды на нем не было, только под мышкой он держал красную треуголку. Казалось, он о чем-то глубоко задумался.

Несмотря на всю свою храбрость, Джек слегка оторопел, но тут же решил: сейчас или никогда! Смело подошел к задумавшемуся водяному, снял шляпу, отвесил низкий поклон и промолвил:

— К вашим услугам, сэр!

— И я к твоим услугам, Джек Догерти, с превеликим удовольствием! — ответил водяной.

— Вот так дело, откуда же ваша честь знает, как меня зовут? — удивился Джек.

— А как же мне не знать, друг ты мой, Джек Догерти? Ведь я был знаком с твоим дедушкой еще задолго до его женитьбы на Джуди Риган, твоей бабушке. Ах, Джек, Джек, я так любил твоего дедушку! В свое время он был достойнейшим человеком. Ни до него, ни после, ни на земле, ни под землей никто не умел, как он, тянуть коньячок прямо из раковины. Я надеюсь, дружище,— молвил старикашка, весело подмигнув Джеку,— надеюсь, ты окажешься достойным внуком своего деда!

— За меня не беспокойтесь! — отвечал Джек.— Если бы моя матушка вскармливала меня на одном коньяке, я бы до сих пор не прочь был оставаться сосунком.

— Вот это дело! Рад слышать речи мужа. Нам с тобой следует поближе познакомиться, хотя бы в память о твоем дедушке. Должен сказать, Джек, что отец твой был слабоват, голова у него была не очень-то крепкая.

— Я думаю,— говорит Джек,— что так как ваша честь проживает под водой, вам приходится крепко выпивать, чтобы согреться в таком сыром, неуютном и холодном месте. Я сколько раз слышал, как говорят: пьет, словно рыба. А где, осмелюсь я вас спросить, вы достаете выпивку?

— А сам ты где ее достаешь, Джек? — спрашивает водяной, зажимая его красный нос между большим и указательным пальцами.

— Бу-бу-бу! — завопил Джек.— Теперь я знаю где! И я полагаю, сэр, ваша честь имеет там внизу сухой и надежный погреб, чтобы хранить его?

— Мой погреб пусть тебя не волнует,— с усмешкой говорит

водяной, подмигивая Джеку левым глазом.

— Ну, разумеется, сэр! — и Джек продолжает: — Вот бы взглянуть на него.

— Отчего же нет? — говорит водяной.— Если мы встретимся вот здесь в следующий понедельник, мы с тобой еще потолкуем об этом.

И Джек с водяным расстались лучшими друзьями на свете.

В понедельник они встретились, и Джек нисколько не удивился, заметив у водяного две красные треуголки: под одной рукой и под другой.

— Не будет ли с моей стороны нескромно, сэр, спросить вас,— сказал Джек,— зачем ваша честь захватила сегодня с собой две шапки? Уж не собираетесь ли вы одну отдать мне, чтобы я мог успокоить мое любопытство?

— Нет, нет, Джек! Не так-то легко достаются мне эти шапки, чтобы раздавать их направо и налево. Но я приглашаю тебя спуститься на дно и отобедать со мной. Для того, собственно, я и принес эту шапку, чтобы ты мог со мной отобедать.

— Господи, спаси нас и помилуй! — воскликнул Джек в изумлении.— Неужели вы хотите, чтобы я спустился на соленое, мокрое дно океана? Да я захлебнусь и задохнусь в этой воде, не говоря уж о том, что могу утонуть! Каково тогда придется бедняжке Бидди без меня-то? Что она на это скажет?

— Ну какое тебе дело, что она скажет, молокосос ты? Кого трогает воркотня твоей Бидди? В былое время и дед твой вел такие же разговоры. А сколько раз натягивал он себе на голову вот эту самую шапку и смело нырял вниз вслед за мной! Немало отменных обедов и раковин, наполненных добрым коньяком, отведали мы с ним там внизу, под водой.

-— Вы правду говорите, сэр? Без шуток? — спрашивает Джек.— О, тогда пусть я не знаю печали всю мою жизнь и еще один день, если окажусь хуже моего деда! Пойдемте, но только уж без обмана. Эх, где наша не пропадала! — воскликнул Джек.

— Ну, вылитый дедушка! — умилился старикашка.— А теперь пойдем, и делай все, как я.

Оба покинули пещеру, вошли в воду и немного отплыли, пока не достигли скалы. Водяной взобрался на вершину, Джек за ним. По ту сторону скала была отвесна, как стена дома, а море под ней казалось таким глубоким, что Джек чуть было не струсил.

— Внимание, Джек! — сказал водяной.— Надень на голову эту шапку и помни: глаза ты должен держать все время открытыми. Хватайся за мой хвост и следуй за мной, а там будь что будет!

И он нырнул, а Джек смело нырнул следом за ним. Они уносились все дальше и дальше, и Джеку казалось, что этому конца не будет. Ох, как бы ему хотелось сидеть сейчас дома, возле очага, вместе с Бидди! Но что было толку мечтать об этом, когда он проделал уже столько миль под волнами Атлантического океана? И он продолжал цепляться за хвост водяного, такой скользкий.

Наконец, к величайшему удивлению Джека, они выбрались из воды, и он обнаружил, что очутился на сухой земле на самом дне океана. Они вылезли на сушу как раз напротив хорошенького домика, искусно выложенного устричными раковинами. Водяной обернулся к Джеку и пригласил его войти.

Джек словно онемел: то ли от удивления, то ли от усталости после столь стремительного путешествия под водой. Он огляделся, но не увидел ни единого живого существа, за исключением разве что крабов да омаров, которые целыми толпами спокойно разгуливали по песку. Над головой было море, похожее на небо, а в нем, подобно птицам, кружили рыбы.

— Ты что молчишь, старина? — спрашивает водяной.— Осмелюсь думать, ты и не предполагал, что у меня здесь такое уютное заведеньице, а? Ты что, захлебнулся, задохнулся или утонул? Или о своей Бидди беспокоишься?

— О, только не это! — говорит Джек, показывая в веселой усмешке все зубы.— Но кто бы мог подумать, что увидит здесь что-либо подобное?

— Да ладно, пойдем-ка лучше посмотрим, что нам приготовить поесть.

Джек и в самом деле был голоден и очень обрадовался, заметив тонкий столб дыма, подымавшийся из трубы,— значит, приготовления шли полным ходом. Он проследовал за водяным в дом и увидел там прекрасную кухню, в которой чего только не было.

В кухне стоял великолепный стол с полками для посуды, а на них целая гора горшков и сковородок. Готовили две молоденьких русалочки. Отсюда хозяин провел Джека в скупо обставленную комнату. В ней не было ни стола, ни стульев, ничего, кроме пней и досок, чтобы сидеть на них и есть. Однако в очаге пылал настоящий огонь, и это несколько успокоило Джека.

— Пошли, я покажу тебе, где храню сам знаешь что,— сказал водяной, лукаво поглядывая на Джека.

Он открыл маленькую дверцу и ввел Джека в роскошный погреб, уставленный всевозможными бочками: большими, средними и маленькими.

— Что ты на это скажешь, Джек Догерти? А? Не так уж плохо живется здесь под водой?

— Я никогда в этом не сомневался! — ответил Джек, явно предвкушая удовольствие и искренне веря тому, что сказал.

Они вернулись в комнату и обнаружили, что обед их уже ждет. Никакой скатерти на столе, конечно, не было, но что за дело? Разве дома у Джека она всегда бывала? Зато обед сделал бы честь лучшему дому в стране в праздничный день. Изысканнейшая рыба! А что в этом удивительного? Палтус, осетр, косорот, омары, устрицы и еще двадцать сортов были разложены на досках. А к ним всевозможнейшие заморские напитки, иначе как же еще согреться?

(окончание следует)

Прикрепленное изображение (вес файла 140.6 Кб)