Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 марта - Всемирный день кошек

Кот Баюн, или Полцарства за кота

anna_gurova ( https://anna-gurova.livejournal.com/370920.html )

По мотивам народной сказки, при участии Alex379

Жил был царь, и была у него любимая дочка - маленькая царевна. Она очень любила сказки. Так любила, что готова была их слушать утром, вечером, днем и ночью. Она приставала к царю, царице, придворным дамам, бабушкам, тетям, дядям, мамкам и нянькам, и даже к советникам царя: «расскажи сказочку» да «расскажи сказочку»!

Тебе бы кота Баюна! - в сердцах сказала одна нянька. – Он бы целыми неделями тебе сказки рассказывал!

Хочу, хочу кота Баюна! - обрадовалась царевна. – Па-а-апа, купи кота!

Царь как услышал, что есть на свете такой кот, так и послал за ним в магазин.

Но оказалось, что кот Баюн в магазине не продается.

- Это опасный зверь! - сказали царю его советники. – Есть среди дремучего леса Лысая гора, и потому она лысая, что деревьев на ней совсем не осталось - все кот Баюн вырвал, чтобы когти о них поточить. Сам он огромный, когти и зубы у него железные, а глаза светятся зеленым светом. Как увидит путника - так начинает сказки сказывать. А когда путник заслушается - прыгает к нему на голову и волосы с нее срывает…

- Подумаешь! - сказала царевна. – Мы его в клетку посадим - пусть оттуда сказки мне рассказывает. Па-апа, хочу ко-о-отика!

Три дня и три ночи капризничала царевна. Ничего не поделаешь - объявил царь конкурс.

«Кто кота Баюна добудет, тому - полцарства».

И много рыцарей, богатырей и просто смелых людей отправилось на Лысую гору кота добывать, да ни один обратно не вернулся.

Тем временем услышал про конкурс Иван Царевич - тот самый, который на Царевне-лягушке женился. Не было у него своего царства, потому что он был третий сын, а жил он на болоте, которое жена в приданое принесла. Зато звали ее теперь Василиса Премудрая.

- А не добыть ли мне этого кота? - спросил Иван. – Нам бы полцарства не помешало! Сколько же можно на болоте жить?

- Опасная это затея, - усомнилась Василиса. – Уж больно страшен Кот Баюн. Ну, попробуй, только сначала с бабушкой моей посоветуйся. Она старая, мудрая, научит тебя, как справиться с котом.

Дала Василиса Ивану клубочек, и покатился он в лес. По лесам, по болотам, прибежал клубочек в самую дремучую чащу. Там стоит избушка на курьих ножках, а на пороге баба Яга принюхивается.

- Фу, фу, человечьим духом запахло! Помоги-ка мне, добрый молодец, у меня печная труба засорилась! Слазай в печку, посмотри что там, а я пока лопату подержу…

- Разуй глаза, бабка, это же я - твоей внучки, Василисы Премудрой, муж!

Узнала его баба Яга - обрадовалась, стала извиняться, любимым зятьком называть, в дом приглашать. Иван Царевич в бане попарился, поужинал и рассказал бабке про свою затею.

- Да уж, зятек, - говорит баба Яга, - непросто тебе будет кота Баюна изловить! Ну слушай. Ступай к кузнецу, пусть он тебе скует железные сапоги, три железных шлема, стальные клещи и медный прут. А царь пусть приготовит клетку покрепче. Надень сапоги и все три шлема один на другой, и ступай на Лысую гору. На горе на сухом дубу сидит кот Баюн. Увидит тебя, заурчит, когти выпустит и начнет сказки рассказывать. Но ты залепи ушил воском, и лезь прямо к нему. Тут кот тебе на голову прыгнет, а ты не зевай - хватай его стальными клещами и лупи изо всей силы медным прутом. Как взмолится кот о пощаде, так и тащи его к царю. Но все равно глаз с него не спускай. Не то не доведешь…

Так Иван Царевич и поступил. Заказал у кузнеца железные сапоги, надел железные шлемы, взял клещи и пошел кота добывать. Вышел из темного леса - перед ним гора, вся сверху донизу в острых щепках вперемешку со скелетами богатырей. На вершине стоит сухой дуб, а на дубу сидит кот Баюн - огромный, черный, глаза так и горят. Увидел Ивана, заурчал, когти выпустил и начал сказки сказывать, да все такие интересные: о рыцарях, о драконах, о прекрасных принцессах. Иван хотел воском уши залепить, да как-то заслушался.

- Жила-была в стародавние времена Синяя Птица Счастья, - мурлычет кот. - Одно её перо могло человека на всю жизнь счастливым сделать. Пошёл за ней Иван Царевич за тридевять морей, отыскал, ловить собрался. Птица так обрадовалась: добро пожаловать, грит, друг новый, хочешь тебя счастливым сделаю? А Иван-Царевич не слушает - пристукнул птицу, недолго думая, перьев у нее из хвоста надрал, и ушёл себе. Так и не стало с тех пор Синей Птицы...

- Какая грустная сказка! - расстроился Иван Царевич. - Что мы, царевичи, за народ такой нечуткий! К тебе со всей душой, поговорить, сказочку рассказать, а мы - хвать клещами, и в клетку! А чьи это за косточки у тебя под дубом валяются?

- А это косточки тех, кто кота Баюна от Синей Птицы отличить не может, - ответил кот.

Да и прыгнул Ивану на голову.

Один шлем разбил, второй разбил, а третий не успел - Иван Царевич схватил его клещами. И давай медным прутом потчевать!

Кот Баюн шипит, мяукает, лапами машет, а вырваться не может. Медный прут гнется - не ломается.

Наконец взмолился кот о пощаде.

- Отпусти меня, Иван Царевич, все сделаю как ты скажешь!

- То-то же, - сказал Иван царевич. - Слушайся меня!

И повел кота Баюна к царю. Но все равно ни на миг с него глаз не сводил. Потому что никакого доверия тому коту не было.

Привел Иван Царевич кота к царю, посадил в клетку. Все смотрят, дивятся. Царевна спрашивает:

- А почему он сказки не рассказывает?

Тут кот посмотрел на нее, облизнулся, когти выпустил и начал сказки рассказывать: про рыцарей, про драконов, про прекрасных принцесс. Царевна заслушалась, поближе подошла... А кот Баюн как высунет лапу между прутьями, да как схватит царевну – даже платье ей порвал, еле отскочить успела!

- Вы поосторожнее с этим котом, - предупредил царевич. – Ребенка к клетке близко не подпускайте. Ну, что там с моей наградой?

А царю не хочется с полцарством расставаться, он и говорит:

- Вот тебе мое огромное царское спасибо!

- А полцарства? - напоминает царевич.

- Какие полцарства? За кота?

- Кот Баюн, - сказал тут Иван Царевич, - покажи-ка этому царю Великую Страсть и Ужасть.

Тут кот опять заурчал, железные когти выпустил, железные зубы оскалил и начал клетку ломать. Клетка трещит, шатается, народ плачет и разбегается…

- Иван Царевич, уйми кота Баюна! - закричал в испуге царь. - Будут тебе твои полцарства!

Иван Царевич кота унял, грамоту на полцарства взял и поехал довольный на свое болото - Василису порадовать. А маленькая царевна теперь больше ни к кому во дворце со сказками не приставала. Сидела тихонько возле клетки и кота слушала. Кот уж так старался, но она все равно близко не подходила, потому что была очень умная девочка.

Мамки и няньки иногда ворчали: нельзя ребенку целыми днями сидеть и в клетку таращиться, кот научит плохому! Но ворчали они зря - сказки кот Баюн рассказывал очень добрые. И чем больше он хотел есть, тем добрее становились сказки. Поэтому за царевну царь не волновался. Вот только досадовал, что потерял полцарства, ну да на что только не пойдешь ради любимой дочки?

Прикрепленное изображение (вес файла 322.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

3 марта - Всемирный день писателя

Сэкка Павел

Сказка о писателе Юрченко

Взято здесь: http://samlib.ru/s/sekka_p/skazka.shtml

Решил как-то Юрченко стать писателем. Собрал "правильных пацанов", поставил им пиво, и говорит:

- Я, - говорит, - писатель теперь! Вот оно как, мужики.

Правильные пацаны пива попили, лысыми головами покивали, и отвечают:

- Это ты правильно придумал. Писать - это модно, чотко и весело!

Юрченко аж заулыбался от удовольствия.

- Эта, - спрашивает один из правильных пацанов. - А что ты уже написал?

- Ничего! - гордо ответил Юрченко. - Но тут главное - намерение!

- Да, сказали пацаны. - Пацан сказал - пацан сделал.

Попили пива, да и разошлись, успехов молодому писателю пожелав.

И сел Юрченко творить. Читать он не очень любил, вернее любил, но не всё. Ему, главное, чтоб поинтересней - про монстров космических, или про фашистов. А лучше - чтоб и того и другого, да побольше, побольше! "Точно" - подумал Юрченко. - "Напишу я про космических фашистов!". И начал писать. День пишет, два пишет. И вот дошёл до описания космического фашистского суперфрегата. Описал пушки, описал обшивку, до двигателя дошло - застопорилось дело. Но грамотные люди ему сказали - слазь в Интернет, там всё найдёшь. И полез Юрченко.

Долго ли лазил он по Интернету, коротко ли - это науке неизвестно. А только нашёл он книжицу одну, вот беда - как раз про фашистов космических. А повторяться Юрченко не хотел. "Автор - ровный пацан" - решил для себя Юрченко и книжку эту на полочку поставил. "Буду на него равняться". Но про космических фашистов писать перестал.

Снова собрал чотких пацанов Юрченко, снова пива поставил. И говорит:

- Пацаны, помогите писателю! Дело есть.

- Поможем, чего не помочь.

- Вот вам про что почитать бы хотелось?

Долго думали пацаны, лбы тяжёлые хмурили. Потом говорят:

- Эта, чтоб про монстров!

- И эта, чтоб пострашней!

- И эта, чтоб кароче там был чувак, который всех побеждает!

- И чтобы фашисты! - сказал Череп, самый политически подкованный пацан. - Чтоб наши их победить могли. Или чтоб наши с ними подружиться могли, и потом американцев победить!

- Точно! - воскликнул Юрченко. - С помощью чудища страшного!

Одобрили пацаны такую мысль. И сел Юрченко писать. День пишет, два пишет. "Дай" - думает, - "посмотрю, чего ворог мерикьянский страшится". И сел американское кино смотреть. Но только строго то, что знающие люди посоветовали - знающие, они дурного не посоветуют!

Посмотрел. И дальше писать начал. Долго писал. Никто уж и время не считал. Но зато получилось - загляденье! И монстр инопланетно-биологический, и фашисты побеждённые, и ужас неописуемый. И всё таким языком смачным - закачаешься.

Снова собрал он пацанов, снова пива поставил - без пива они, как-то о литературе разговаривать не хотели.

- Вот, - говорит Юрченко, - написал!

- Ты, -отвечают пацаны, - давай, рассказывай! Послушаем из первых уст.

И начал Юрченко книгу рассказывать. И показывать. В лицах. И фашистов. И монстра. И вообще всё.

Впечатлились пацаны.

- Ну, - говорят, - круто. Теперь тебе по-любасу издаваться надо.

"А что" - подумал Юрченко, - "и издамся!". Посоветовался со знающими людьми - а те ему возьми да посоветуй: сайт есть дивный, писателей там много, а уж читателей - вообще не счесть. Двигай туда, братан, враз популярным станешь, с такой-то книжкой. И Юрченко двинул.

Выложил книжицу свою, в бесплатный доступ, любому - но не идёт народ что-то на диво-творчество глядеть. Месяц не идёт, два не идёт. "Надо что-то делать!" - решил Юрченко. И начал делать.

По сайту ходил, пацанские понятия всем объяснял, книжицы от грамотных людей показывал. Но народ не шёл всё равно, А кое-где ему и вовсе слова непонятные говорили - Юрченко тогда злился, обижался и начинал всех склонять. Но никто не склонялся - наоборот, только смеялись громче, да гнали отовсюду.

Потом люди приходит стали. Почитал первый и говорит:

- Говно какое-то.

Обругал его писатель страшно, хамом и дураком обозвал, да и удалил комментарий. А тут раз - второй читатель.

- Вы, простите, конечно, но это как-то не очень.

"Говно" - прочиталось Юрченко. Обозвал он читателя завистником, да тоже комментарий удалил. А тут третий читатель. Только комментарий написал, дак писатель его, не читая, затёр. "небось друг тех, первых. Или виртуал ихний. Знаем мы их".

Отчаялся совсем Юрченко, возвопил:

- Да что ж такое деется-то, Господи?! Что это за сайт такой? Землю родную не чтут, пацанских понятий не ведают! Про мужчин суровых и монстров читать не хотят! Видать, светопреставление скоро случится! Я же всё, всё, всё для них - книга чоткая, люди грамотные оценили. Книжица вот, про фашистов космических - как пример и образец! Но не читают! Требуют непонятного! И чтоб язык "ровным" и "литературным" был, и чтоб "характеры живые" и чтоб "сюжет оригинальный"! ругаются непонятно, говорят своровал! А я ж не воровал ничего! Ну разве то воровство, Господи - там кусочек, сям кусочек, так то для книжицы одна польза.

И чувствует писатель - отвечает ему Бог. Хорошо ему стало, тепло. И тут - глас с небес: - Говно ты Андрюша написал. Говно...

Прикрепленное изображение (вес файла 284.6 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

А ещё, 3 марта - День квадратного корня. По традиции - сказка о круглом корнеплоде

Репка глазами системного администратора

Автора не знаю. Взято отсюда: https://absurdopedia.net/wiki/Абсурдотека:Разные_версии_сказ...

Однажды решил дедка выкопать репку, и прослышал он, что с этой задачей может справиться местный мыш-тяжелоатлет. Но как дед ни старался, мыша найти не мог. Тогда дедка позвал кошку, чтобы та нашла мыша — и не случайную кошку, а подходящую для поимки столь знатного спортсмена.

Кошке, однако, не хотелось ловить мышь, её и в доме хорошо кормили. Пришлось деду пойти на рынок и купить Жучку — грозную, кошке под стать.

Жучка была бы и рада погонять кошку, но оказалась недрессированной и не понимала команды дедки. Пришлось дедке звонить внучке-кинологу в город и срочно вызывать поработать с непонятливым псом.

Прибывшая внучка с радостью взялась за дрессировку, но вскоре проголодалась и потребовала бабушкины пирожки. Пришлось дедке требовать пирожки от бабки.

И только когда бабка выполнила свою часть работы, только тогда оказались у репки удовлетворены зависимости.

Прикрепленное изображение (вес файла 62.8 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

5 марта - день рождения Колобка

Дина Иванцова

Коболок

Где-то в чаще леса ходила лиса. И внезапно в ней зародилось Нечто. Лисе стало плохо, и Оно вышло из неё. Нечто было не похоже ни на обитателей леса, ни на жителей деревни. Лиса произнесла заклинание, чтобы спастись, и убежала. Потом Нечто уверенно покатилось по тропе, ловко обходя других зверей. О, ему не нужны были животные. Люди - вот кто был его целью. Наконец, Нечто добралось до жилья двух одиноких пенсионеров. И кто знает, что могло бы случиться, если бы бабка не закинула его в печь. Там Нечто распалось на ингредиенты и перестало существовать.

Прикрепленное изображение (вес файла 334 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

17 марта - день святого Патрика. Национальный праздник Ирландии

Дик и его жена Морская Дева

Ирландская сказка

"В одно прекраснейшее летнее утро, незадолго до восхода солнца, молодой ирландец Дик Фицджеральд стоял на берегу моря близ Смервикской гавани. Солнце стало всходить из-за громадной скалы и красными лучами своими прогонять седой туман, еще лежавший над волнами. Вскоре все море засияло на солнце, как громадное зеркало, в которое спокойно гляделись окрестные берега.

Дик с восторгом любовался чудной картиной солнечного восхода, а сам думал: «Как грустно смотреть на все это одному, когда нет ни души живой возле, с которой бы можно было поделиться дорогим впечатлением, передать свои мысли, свои чувства, а кругом меня, – сказал он, оглядываясь, – все пусто, ни живой души, – одно только эхо отозвалось, может быть, на слова мои...» И он вдруг остановился. Невдалеке от себя, у подошвы утеса, увидел он женщину ослепительной красоты; она сидела на берегу и медленно, грациозно поднимая руку, белую, как снег, расчесывала золотым гребнем свои длинные, ярко-зеленые волосы.

Дик, еще будучи ребенком, слыхал от матери, что если у морской девы (а он, конечно, тотчас же понял, что это не кто иная, как морская дева) отнять ее маленькую островерхую шапочку, то дева теряет способность возвращаться в свое подводное царство, пока не вернуть ей ее шапочки. В голове Дика тотчас созрел план: подкрасться тихонько к морской деве и овладеть шапочкой, лежавшей возле нее на песке. Придумано – сделано.

Но едва успел Дик спрятать шапочку в карман, как морская дева обернулась в его сторону, потом закрыла лицо руками и горько-прегорько заплакала. Дик, понимавший очень хорошо, что причиной этих слез была у бедной феи мысль о вечной разлуке со своей родиной, подсел к ней поближе, взял ее за руку и стал утешать, как мог. Но фея продолжала плакать по-прежнему; однако же ласки взяли свое: она, наконец, подняла голову, взглянула на Дика и сказала ему:

– Человек, скажи, пожалуйста, ты хочешь съесть меня?

– Съесть? – с удивлением спросил Дик. – Да помилуй! С чего это тебе в голову пришло? Уж не рыбы ли выставили людей в глазах твоих в таком дурном свете?

– Так что же хочешь ты со мной сделать, коли не съесть меня? – спросила его фея, не спуская своих глаз с его лица.

– Что? – повторил Дик. – А вот что. Скажи мне: хочешь ли ты быть моей женой? И если ты согласна, так вот тебе мое честное слово, что не далее, как сегодня же вечером, ты будешь носить мое имя!

– А что это такое деньги? – с удивлением спросила морская дева.

– О! Деньги – это такая вещь, которую очень хорошо иметь, когда в чем-нибудь нуждаешься или хочешь ни в чем себе не отказывать.

– Мне и без того не приходилось себе отказывать ни в чем: чего бы я ни пожелала, стоило только приказать рыбам, и они тотчас же все исполняли.

После этого разговора на берегу Дик повел свою невесту домой – в тот же вечер с ней обвенчался.

Зажил Дик со своей женой припеваючи: все ему удавалось и счастливилось, а у нее все домашняя работа спорилась и кипела в руках, как будто она всю жизнь свою прожила на земле между людьми, а не между странными существами подводного царства. Через три года у Дика было уже трое детей: двое мальчиков и одна девочка. Можно сказать наверное, что он бы пресчастливо прожил всю свою жизнь с милой феей, если бы человек мог не забывать в счастье о мерах благоразумной предосторожности. Но – увы! – чем более Дик жил со своей женой, тем более забывал о ее происхождении и о том, что у нее когда-нибудь может явиться желание вернуться опять на свою родину. Он даже не позаботился спрятать ее шапочку куда-нибудь подальше, а просто бросил ее под кучу старых сетей, лежавших в темном углу его хижины.

Однажды, когда Дика не было дома, жена его, строго следившая за чистотой, захотела вынести из хижины все лишнее и прибрать ее к приходу мужа получше. Она подошла к старым сетям, лежавшим в углу, сдвинула их с места и вдруг увидела на полу свою дорогую волшебную шапочку. Тысячи новых мыслей и старых воспоминаний тотчас же зароились в голове ее; она подумала о своем отце, о своих подругах, о родине... Потом пришли ей на память муж ее. Дик, и маленькие детки, которым еще так нужны были и ласки, и заботы матери. Однако же она подняла свою шапочку, повертела ее в руках, подошла к колыбели, где спал ее младший сын, поцеловала его, простилась с остальными детьми и, утешая себя мыслью, что она может сойти в море лишь на время и всегда вернуться к своему милому Дику, медленно направилась к берегу.

Дик вернулся домой вечером и, не видя своей жены, стал спрашивать о ней у своей маленькой дочки, но та ничего не могла ему сказать. Тогда он отправился к соседям и узнал от них, что те видели, как жена его ходила по берегу и что на голове у нее была какая-то странная шапочка. Тут уж он бросился в угол своей хижины, стал рыться между старыми сетями и, не найдя заветной шапочки, догадался, в чем дело.

Разлука с феей было страшным ударом для Дика. Он не мог утешиться и ни за что не хотел слышать о женитьбе, уверенный в том, что его жена и мать его детей должна к нему когда-нибудь вернуться.

Но год шел за годом, а морская царевна все не выходила на берег.

Никто не видел ее с того времени, как она исчезала, но память о доброй, услужливой и кроткой фее еще живет между жителями окрестностей Смервикской гавани".

Прикрепленное изображение (вес файла 166.3 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

20 марта - Международный день счастья

Ганс Христиан Андерсен

И в щепочке порой скрывается счастье

Теперь я расскажу вам историю о счастье. Все знакомы со счастьем, но иным оно улыбается из года в год, иным только в известные годы, а бывают и такие люди, которых оно дарит улыбкой лишь раз в их жизни, но таких, которым бы оно не улыбнулось хоть раз, — нет.

Я не стану рассказывать о том, что маленьких детей присылает на землю Господь Бог, что Он кладет их прямо к груди матери, что это может случиться и в богатом замке, в уютной комнате, и в чистом поле, на холоде и ветре, — это знает всякий. Но вот что знает не всякий, а между тем это вернее верного: Господь Бог, ниспосылая на землю ребенка, ниспосылает вместе с ним и его счастье. Только счастье это не кладется на виду, рядом с ребенком, а прячется обыкновенно в каком-нибудь таком местечке, где меньше всего ожидают найти его. Найтись же оно всегда рано или поздно найдется, и это лучше всего! Оно может скрываться в яблоке, как, например, счастье одного великого ученого по имени Ньютон. Яблоко шлепнулось перед ним на землю, и он нашел в нем свое счастье. Если ты не знаешь этой истории, то попроси рассказать тебе ее того, кто знает, я же хочу рассказать другую историю — о груше.

Жил-был бедняк; он и родился, и вырос в нужде, и в приданое за женою взял нужду. По ремеслу же он был токарь и точил главным образом ручки да колечки для зонтиков, но работа эта только-только позволяла ему перебиваться с семьей.

«Нет мне счастья!» — говаривал он.

История эта настоящая быль; я мог бы даже назвать и страну и местность, где жил наш токарь, но не все ли равно?

Первым и главным украшением его садика служила красная кислая рябина, но росло в саду и одно грушевое дерево, да только без плодов. И все же счастье токаря скрывалось как раз в этом дереве, в его невидимых грушах!

Раз ночью поднялась сильная буря; в газетах писали даже, что ветер подхватил большой дилижанс и швырнул его оземь, как щепку. Немудрено, что таким ветром обломило и сук у грушевого дерева.

Сук принесли в мастерскую, и токарь, ради шутки, выточил из него большую грушу, потом поменьше, еще меньше и, наконец, несколько совсем крохотных.

— Пора было дереву принести груши! — сказал он шутя и роздал груши детям — пусть играют!

К числу вещей, необходимых в сырых, дождливых странах, относится, конечно, зонтик, но вся семья токаря обходилась одним зонтиком. В сильный ветер зонтик выворачивало наизнанку, иногда даже ломало, но токарь сейчас же приводил его в порядок. Одно было досадно — пуговка, на которую настегивалось колечко шнурка, охватывавшего сложенный зонтик, часто выскакивала или ломалось само колечко.

Раз пуговка отскочила, токарь стал искать ее на полу и нашел вместо нее одну из маленьких точеных груш, которые отдал играть детям.

— Пуговки теперь не найти! — сказал токарь. — Но можно воспользоваться вот этой штучкой! — И он просверлил в груше дырочку, продернул сквозь нее шнурок, и маленькая груша плотно вошла в полуколечко. Так хорошо застежка еще никогда не держалась!

Посылая на следующий год в столицу ручки для зонтиков, токарь послал также вместо застежек и несколько выточенных груш с полуколечками к ним и просил хозяина магазина испробовать новые застежки. Последние попали в Америку; там скоро смекнули, что маленькие груши лучше, удобнее всяких пуговок, и потребовали от поставщика, чтобы впредь и все зонтики высылались с такими застежками.

Вот когда закипела работа! Груш понадобились тысячи! Токарь принялся за дело, точил, точил, все грушевое дерево пошло на маленькие груши. А груши приносили скиллинги и далеры!

— Так счастье мое скрывалось в грушевом дереве! — сказал токарь. У него теперь была уже большая мастерская, он держал подмастерьев и учеников, вечно был весел и приговаривал: «И в щепке порою скрывается счастье!»

Скажу то же самое и я.

Говорят же ведь: «возьми в рот белую щепочку и станешь невидимкою!» Но для этого нужно взять настоящую щепочку, которая дается нам на счастье от Господа Бога. Вот и мне дана такая, и я тоже могу извлечь из нее, как и токарь, звонкое, блестящее, лучшее в свете золото — то золото, что блестит огоньком в детских глазках, звенит смехом из детских уст и из уст их родителей. Они читают мои сказки, а я стою посреди комнаты невидимкою — у меня во рту белая щепочка! И увижу я, что они довольны моей сказкой, я тоже скажу: «Да, и в щепке порою скрывается счастье!»

Прикрепленное изображение (вес файла 29.4 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

21 марта - день весеннего равноденствия

Как Весна Зиму поборола

Русская народная сказка

Жила-была в одном селе Машенька. Сидела она под окном с берёзовым веретеном, пряла белый ленок и приговаривала:

— Когда Весна придёт, когда талица ударится и с гор снега скатятся, а по лужкам разольётся вода, напеку тогда я куликов да жаворонков и с подружками Весну пойду встречать, в село погостить кликать-звать.

Ждёт Маша Весну тёплую, добрую, а той не видать, не слыхать. Зима-то и не уходит, всё Морозы куёт; надокучила она всем, холодная, студёная, руки, ноги познобила, холод-стужу напустила. Что тут делать? Беда!

Надумала Маша идти Весну искать. Собралась и пошла.

Пришла она в поле, села на взгорочек и зовёт Солнце:

Солнышко, Солнышко,

Красное вёдрышко,

Выгляни из-за горы,

Выгляни до вешней поры!

Выглянуло Солнце из-за горы, Маша и спрашивает:

— Видело ли ты, Солнышко, красную Весну, встретило ли свою сестру?

Солнце говорит:

— Не встретило я Весну, а видело старую Зиму. Видело, как она, лютая, от Весны ушла, от красной бежала, в мешке стужу несла, холод на землю трясла. Сама оступилась, под гору покатилась. Да вот в ваших краях пристоялась, не хочет уходить. А Весна про то и не знает. Иди, красная девица, за мной, как увидишь перед собой лес зелен весь, там и ищи Весну. Зови её в свои края.

Пошла Маша искать Весну. Куда Солнце катится по синему небу, туда и она идёт. Долго шла.

Вдруг предстал перед ней лес зелен весь. Ходила ходила Маша по лесу, совсем заблудилась. Лесовые комарочки ей плечики искусали, сучки-крючки бока протолкали, соловьи уши пропели, дождевые капели голову смочили. Только присела Маша на пенёк отдохнуть, как видит — летит лебедь белая, приметливая, снизу крылья серебряные, поверху позолоченные. Летит и распускает по земле пух да перья для всякого зелья.

Та лебедь была — Весна. Выпускает Весна по лугам траву шелковую, расстилает росу жемчужную, сливает мелкие ручейки в быстрые речки. Стала тут Маша Весну кликать-звать, рассказывать:

— Ой, Весна-Весна, добрая матушка! Ты иди в наши края, прогони Зиму лютую. Старая Зима не уходит, всё Морозы куёт, холод-стужу напускает.

Услышала Весна Машин голос. Взяла золотые ключи и пошла замыкать Зиму лютую.

А Зима не уходит, Морозы куёт да посылает их наперёд Весны заслоны сколотить, сугробы намести. А Весна летит, где крылом серебряным махнёт — там и заслон сметёт, другим махнёт — и сугробы тают. Морозы-то от Весны и бегут.

Обозлилась Зима, посылает Метель да Вьюгу повыхлестать Весне глаза. А Весна махнула золотым крылом, тут и Солнышко выглянуло, пригрело. Метель с Вьюгой от тепла да света водяной порошей изошли.

Выбилась из сил старая Зима, побежала далеко-далеко за высокие горы, спряталась в ледяные норы. Там её Весна и замкнула ключом.

Так-то Весна Зиму поборола!

Вернулась Маша в родное село. А там уже молодая царица Весна побывала. Принесла год тёплый, хлебородный.

Прикрепленное изображение (вес файла 127.5 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

20 марта - Навруз

От судьбы не уйдешь

Азербайджанская сказка

Молодой шахзаде со своими назирами и визирями отправился на охоту. Гоняясь за джейраном, он далеко опередил своих спутников и, наконец, заехал так далеко, что совершенно потерял их из виду. Желая возвратиться к своим назирам и визирям, он заметил, что заблудился: впереди находился темный лес, а позади обширное поле. чистое, не стоптанное ни людьми, ни зверями. Он осмотрелся кругом: нигде не видать дороги. Бросился в одну сторону, бросился в другую сторону — ни дороги, ни тропинки, ни следа человеческих ног. Между тем, стало темнеть. Молодой шахзаде с именем аллаха на устах въехал в лес.

Он привязал лошадь к дереву, а сам сел, чтобы отдохнуть под ним. Утолив голод хлебом и сыром, которые он нашел в своем хурджуне, он совершил намаз, лег и заснул крепким сном. На другой день, когда он проснулся утром, то сквозь листья деревьев заметил вьющуюся над лесом тоненькую струйку дыма и догадался, что недалеко находится человеческое жилье.

Он быстро встал и, держа своего коня на поводу, направился в сторону, откуда поднимался дымок. Сделав несколько шагов, он очутился перед маленьким домиком. Привязав свою лошадь к дереву, шахзаде тихонько зашел в домик, чтобы узнать, кто в нем живет: джин или человек, шейтан или мелек, отшельник или разбойник, друг или враг; но в домике, кроме дряхлого старика, никого не оказалось. Старик этот, сидя на тахте, на подушечке, одной рукой перебирал черные четки, а другою — перелистывал лежавшую перед ним на тахте большую книгу, в которую по временам что-то записывал тростниковым пером.

— Салам-алейкум, дядя! — приветствовал старика шахзаде, — аллах в помощь! Да умножит он твое терпение, да сделает он благотворным для людей и прибыльным для тебя твой труд!

— Алейкум-ас-салам. сын мой! — ответил старик на приветствие шахзаде. — Откуда аллах несет?

— Заблудился в лесу, дядя, и не знаю, как найти дорогу. Увидел твой домик и зашел, чтобы отдохнуть под твоим гостеприимным кровом.

— Гость принадлежит аллаху, сын мой: сядь и отдохни. Я сейчас кончу свою работу и угощу тебя, чем аллах послал. Шахзаде сел возле старика на тахте и начал наблюдать, как тот работает.

— Не считай, дядя, мой вопрос предосудительным, — обратился он вдруг к старику. — Скажи мне, что ты делаешь здесь и что записываешь в эту большую книгу?

— Сын мой, — ответил старик, — то, что я делаю здесь или что записываю в эту книгу, — тебя не касается. Ты лучше отдохни и ступай с богом.

— Нет, не уйду, — сказал шахзаде, сильно задетый словами старика. — Не уйду, пока ты не скажешь мне, что ты записываешь в эту книгу.

— Сын мой, не злоупотребляй правом гостя, — мягко сказал старик.

Но шахзаде сидел на лошади шейтана и не отставал от старика (Сидеть на лошади шейтана — упрямиться). Он хотел во что бы то ни стало узнать, что старик записывает в книгу. Он так просил, так умолял, что старик, наконец, смягчился и сказал:

— Я записываю в эту книгу судьбу людей, кому что определено. — В таком случае, — попросил шахзаде, — потрудись узнать в твоей книге, что определено мне судьбой? Старик начал перелистывать книгу, бормоча себе под нос:

— “Биссимиллах—ир—рахман—ир—рахим!” и, наконец, подняв седую голову, посмотрел пристально в лицо шахзаде и сказал:

— Сын шаха! Отныне известна твоя судьба: тебе предназначена женитьба на дочери бедного пастуха, которая вот уже несколько лет страдает неизлечимой болезнью и в настоящее время находится в хижине своего отца.

— Врешь, глупый старик, — закричал разгневанный шахзаде. — Я не верю твоему нелепому предсказанию! Чтобы я, — сын шаха, — женился на больной дочери какого-то бедного пастуха?!..

— Я передал тебе только то, что прочитал в моей книге о твоей судьбе, — возразил старик.

— Плевать мне на твою книгу и на твое глупое предсказание! — сказал шахзаде и, повернувшись спиной к старику, стремительно вышел из комнаты.

Целый день бродил шахзаде по лесу, отыскивая дорогу, и, наконец, увидел узенькую тропинку, которая и вывела его из лесу. Было темно, когда шахзаде вышел на поляну. Он не знал, какой путь ему держать, и пошел наудачу, куда глаза глядят. Шел он долго ли, коротко ли, аллах ведает, но шел до тех пор, пока не увидел перед собой светящийся огонек, и пошел по этому направлению. Через несколько минут он очутился у ветхой, полуразвалившейся хижины, перед которой был разведен огонь, а около него на голой земле сидел какой-то оборванец и чинил чарыхи. Увидя приближающегося шахзаде, бедняк вскочил и приветствовал его низким поклоном.

— Салам-алейкум, добрый человек! — сказал шахзаде. — Я потерял дорогу и заблудился. Не можешь ли ты указать мне дорогу. Я отблагодарю тебя за твой труд.

— Алейкум-ас-салам, ага, я душевно рад служить твоей милости, но к несчастью, до города далеко, и едва ли мы ночью найдем дорогу. Если ты подождешь до утра, то я выведу тебя на дорогу. Тем более, что ночью страшно пускаться в путь, да и дороги небезопасны от разбойников. — Что же делать, придется подождать до утра, — сказал шахзаде.

— А где же мне переночевать? — Если не побрезгает твоя милость, я помещу тебя в моей хижине, там спит только моя больная дочь.

— Больная дочь? — спросил шахзаде.

— А кто же ты сам?

— Я — бедный пастух, милостивый ага!.. Твой покорный раб!

— И ты говоришь, что у тебя есть больная дочь?

— Да, мой высокоуважаемый ага! Видно, грешен я перед всемогущим аллахом, и он своей карающей рукой хочет наказать меня за великие мои прегрешения: дал мне дочь, которая вот уже несколько лет страдает неизлечимой болезнью. Много мы приглашали хакимов, джиндаров, но никто не мог вылечить ее. Она лежит в своей комнате и не может двигаться!.. Да, видно, аллах навсегда отвернулся от нас, не хочет взять ее к себе, чтобы мы, наконец, успокоились. Шахзаде тотчас же догадался, что этот пастух и есть тот самый, на дочери которого, как предсказал ему старик, он должен жениться, и в ту же минуту у него возник план, погубить его дочь.

— Хорошо, — сказал шахзаде пастуху, — я засну в твоей хижине и постараюсь успокоить твою больную дочь, чтобы она не мешала мне. А ты пока возьми вот эти два червонца и дай мне поесть чего-нибудь: я голоден.

Пастух взял червонцы, поблагодарил щедрого шахзаде и приказал жене открыть суфру для дорогого гостя. Когда шахзаде кончил свой скромный ужин, пастух повел его в хижину, показал ему постель, а сам удалился. Он и жена спали на дворе под открытым небом. В полночь шахзаде проснулся, вышел во двор, чтобы проверить, спят ли пастух и его жена. Те, ничего же подозревая, спали крепким сном. Тогда шахзаде взял свой кинжал и подошел к постели больной девушки.

— Посмотри теперь, как исполнится, глупый старик. твое предсказание, — сказал он, и со всей силой ударил спящую девушку кинжалом, положил у ее трупа мешочек, наполненный червонцами, вышел из хижины, сел на своего коня и исчез в ночной темноте. На другой день он нашел своих спутников, которые искали его повсюду, и с ними вернулся домой.

Посмотрим теперь, что сталось с дочерью пастуха: действительно ли она была убита, или шахзаде обманулся в своих ожиданиях? Дело в том, что эта несчастная девушка несколько лет страдала водянкой: живот ее был вздут так, что она не могла ни встать, ни сесть, ни ходить. Думая убить ее кинжалом, шахзаде так ударил, что кинжал пронзил ей живот, откуда и вытекла вода, смешанная с кровью. Таким образом, шахзаде, желая убить девушку, напротив, помог ее выздоровлению. На другой день, войдя в хижину к дочери, пастух и его жена застали ее плавающей в крови, а около нее мешочек, наполненный червонцами. Когда же они подняли дочь, то к великой радости, нашли ее совершенно здоровой. Обрадованные родители горячо поблагодарили аллаха за его великую милость. Спустя несколько времени, они переселились в город, купили там великолепный дом и стали жить весело и счастливо. Между тем, дочь их подросла и стала такой красавицей, что и урии и мелеки аллаха могли бы позавидовать ее красоте. Однажды шахзаде, тот самый, что хотел убить ее, проезжал мимо дома бывшего пастуха и увидел на крыльце прелестную молодую девушку, которая своей красотой словно говорила солнцу: “Ты не выходи, я уже вышла”. Шахзаде страстно влюбился в нее, пошел к своему отцу, поклонился ему в ноги и сказал:

— На свете много красивых девушек, но та, которую я знаю, краше всех: она краше луны, краше солнца. Разреши мне, отец, жениться на ней.

Шах сначала не хотел даже слышать о женитьбе сына на дочери незнакомого человека, но когда сын заявил, что он или женится на ней, или бросится с высокой скалы, шах дал согласие и женил сына на дочери пастуха. Он устроил пышное свадебное торжество, которое продолжалось семь дней и семь ночей. А сын не подозревал даже, что он женится на дочери пастуха, на той самой девушке, которую он хотел убить. Однажды молодая царевна с матерью и сестрами своего мужа пошла в баню. Те заметили на животе своей невестки глубокий шрам и сказали шахзаде. Он расспросил жену и узнал, что она та самая дочь пастуха, которая была определена ему судьбой и которую он хотел убить. Он вспомнил предсказание старика в лесу, восхвалил премудрое начертание аллаха и воскликнул:

— Правда, что все то, что написано в книге судеб. должно исполниться, и ни один человек не уйдет от своей судьбы. А я был слепец, когда не хотел верить этому.

Прикрепленное изображение (вес файла 10.5 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

А ещё 21 марта - Международный день кукольника

Астрид Линдгрен

Мирабель

Сейчас я расскажу вам об одном самом удивительном событии, которое только что приключилось со мной в жизни. Это произошло два года тому назад. Тогда мне было всего шесть лет. Сейчас мне — восемь.

Зовут меня Бритта-Кайса. Хотя, собственно говоря, какое это имеет отношение к делу! Мама, папа и я живем в маленьком-премаленьком домике, окруженном таким же маленьким садиком. Наш домик стоит совсем одиноко.

И поблизости никто не живет. Но перед домиком проходит маленькая и узкая шоссейная дорога, а в самом конце этой дороги — далеко, далеко — начинается город. Мой папа — садовник. Каждую среду и субботу он ездит в город и продает на рынке овощи и цветы. За них он получает деньги. Но не такие уж огромные. Мама говорит: так не бывает, чтобы денег всегда хватало. В то время — два года тому назад — я так ужасно, ужасно, преужасно хотела, чтобы мне купили куклу. Иногда в базарные дни я ездила с мамой и папой в город. Там, рядом с рынком, есть большой игрушечный магазин. И каждый раз, когда мне случалось бывать поблизости, я останавливалась перед витриной, смотрела на всех кукол и ужасно хотела купить хотя бы одну.

Но мама говорила, что это совершенно невозможно. Ведь все деньги, которые папа выручает за овощи, уходят на одежду, еду и остальные совершенно необходимые вещи. Я понимала, что никакой надежды на куклу у меня нет, но все равно не могла не мечтать о ней.

Ну а теперь я подхожу к рассказу о том чуде, которое произошло со мной. Однажды весной, два года назад, папа с мамой, как обычно, повезли на рынок весенние первоцветы и березовую листву. Я осталась дома, сама не знаю почему. И как же мне повезло, что я осталась тогда дома. К вечеру, когда начало смеркаться, я пошла в сад посмотреть оттуда, не съезжают ли мама с папой вниз с холма. Стоял такой дивный вечер! Весь сад, и наш домик, и причудливо извивавшаяся дорога — все казалось таким необыкновенным! Воздух тоже был напоен чем-то удивительным, да, не могу даже объяснить, каким удивительным все это было.

И вот, когда я стояла там и смотрела на холм, я услыхала, что едет запряженная повозка, и очень обрадовалась, так как подумала, что вот наконец-то едут мама с папой. Повозка подъезжала все ближе и ближе. Я увидела, что это были вовсе не мама с папой, а какой-то маленький удивительный старичок. Я смотрела и смотрела, но наконец опомнилась, выбежала из садика и отворила ворота, чтобы старичку не пришлось слезать с облучка. Так как ворота на дороге совсем близко от нашего домика, я обычно отворяю их тем, кто проезжает по дороге. Иногда мне дают за это монетку. Когда я отворяла ворота маленькому удивительному старичку, я все-таки чуточку боялась: ведь я была совершенно одна и других людей поблизости не было. А откуда мне знать, добрый это старичок или же нет. Правда, с виду он был добрый. Он миновал ворота, велел лошади остановиться, посмотрел на меня и засмеялся.

— Вообще-то тебе надо бы дать монетку за то, что ты открыла ворота, сказал он. — Но монетки у меня нет. Получишь взамен кое-что другое. Давай руку!

Так я и сделала. И тогда удивительный маленький старичок положил мне в руку маленькое желтенькое зернышко. Оно блестело, словно золотое.

— Посади это зернышко в своем саду и поливай его как следует каждый день, увидишь кое-что забавное, — сказал старичок.

Тут он щелкнул кнутом, и через секунду повозка исчезла — от нее и следа не осталось. А я долго стояла на дороге и слушала, как катятся колеса и далеко-далеко цокает копытами лошадь. Все это было так удивительно!

В конце концов я пошла в мой собственный огородик за домом и посадила в землю зернышко, которое мне подарили. Потом я сбегала за своей маленькой зеленой лейкой и обильно полила там, где я посадила семечко.

Долгое время я каждый день ходила туда и поливала семечко и сгорала от любопытства, что же из него вырастет. Я думала, может, это будет розовый куст или еще что-нибудь красивое. Но никогда, никогда не смогла бы я отгадать, что это будет на самом деле.

Однажды утром, когда я, как всегда, пришла полить свое зернышко, я увидела: из земли вылезло что-то красненькое, маленькое-премаленькое.

С каждым днем это красненькое становилось все больше и больше, и в конце концов уже можно было видеть, что это такое. Отгадайте, что это было? Это была красная кукольная шляпка. А кукольная шляпка была надета на кукольную головку. Да, это была кукла, и она росла в моем огородике! Ну, не удивительно ли это? Отгадайте, что я делала? Я поливала куклу водой! Да-да, я поливала ее утром, днем и вечером, и мама с папой все удивлялись:

— Дорогое дитя, зачем ты льешь столько воды? Редиске вовсе не нужно столько воды!

Но мама с папой никогда не ходили в мой огородик, а случайно увидеть, что там растет, не могли, потому что огородик скрывается чуточку в тени.

Однажды утром появилась уже вся головка куклы. Это была кукла с закрывающимися глазами.

Такой красивой куклы я никогда в жизни не видела. Под красной шляпкой у нее были светлые, кудрявые волосы, нежные щечки и розовый ротик. Глаза ее были закрыты.

Кукла мало-помалу вырастала. У нее было прелестное красное платьице из той же материи, что и шляпка.

Когда кукла выросла и под платьем видны были ее коленки, я сказала маме с папой, пусть они придут посмотреть, что выросло в моем огородике. Хотя они думали, что это всего-навсего редис и шпинат, они все равно пришли. И никогда в жизни я не видела, чтобы кто-нибудь так удивился, как удивились мама с папой, увидев куклу. Они стояли, не в силах вымолвить ни слова, и только смотрели во все глаза. Наконец папа сказал:

— Я никогда ничего подобного не видел!

А мама спросила:

— Как такое могло получиться?

— А так, что я посадила в землю кукольное семечко, — ответила я.

И папа сказал, что не прочь бы раздобыть целый килограмм таких вот кукольных семян, потому что тогда он мог бы продать целую кучу кукол на рынке. И заработать на этом гораздо больше денег, чем на редисе. Целый день мама с папой только и делали, что ходили и удивлялись.

И подумать только, однажды воскресным утром, когда я пришла в свой огородик, кукла почти совсем выросла. На ногах у нее были хорошенькие беленькие чулочки и крошечные беленькие башмачки.

Я уселась в траву, чтобы хорошенько разглядеть, какая она красивая. И вот тут-то, в ту самую минуту, она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. У нее были голубые глаза, точь-в-точь такие, какие я думала. Я никогда не видела такой удивительной куклы и не могла удержаться, чтобы чуточку ее не приласкать. Но тут она обломилась у самого корня, под ногами. Потому что под ногами у нее рос корень. Я поняла, что теперь могу взять ее на руки. Так я и сделала и тотчас помчалась показать куклу маме с папой. А потом взяла ее к себе в комнату и уложила в постельку, которую устроила ей в крышке маминой швейной машинки, ведь кукольной кровати для нее у меня не было. Целый день я играла с куклой и была так счастлива, что почти ничего не ела. Я назвала ее Маргаретой. А когда настал вечер, я снова уложила куклу в крышку швейной машинки и сказала:

— Спокойной ночи, Маргарета!

И знаете, что тогда случилось? Да, тут кукла открыла ротик и сказала:

— Меня зовут вовсе не Маргарета, с чего ты это взяла? Меня зовут Мирабель.

Подумать только, она умела разговаривать! Она болтала, она молола всякую чепуху, как настоящая маленькая мельница, а я была так удивлена, что вообще почти не могла вымолвить ни слова. Она сказала, что ей нужны настоящая кроватка и ночная сорочка. И еще она сказала, что я ей страшно нравлюсь и она очень хочет, чтобы я стала ее мамой.

— Но не вздумай когда-либо меня кормить кашей, — заявила она, — потому что я ее не ем.

Я почувствовала, что мне надо хорошенько обдумать все, что случилось. Я залезла в свою собственную кровать и задумалась. Мирабель тоже притихла. Вскоре я поняла, почему она так молчалива. Она пыталась влезть на комод. Ей это удалось.

Взобравшись на комод, она спрыгнула оттуда в свою кроватку, я имею в виду в крышку швейной машинки. Она повторяла это множество раз, а потом как восхитительно засмеялась и сказала:

— А знаешь, это очень весело!

Немного погодя она подошла к моей кровати, склонила головку набок и спросила:

— Можно я лягу к тебе? Ведь ты теперь моя мама.

Я взяла Мирабель, положила к себе в кровать, и она принялась болтать. До чего весело было ее слушать! Я так радовалась своей кукле, я никогда так не радовалась за всю свою жизнь!

Но в конце концов она прекратила болтовню. Зевнув несколько раз — о, до чего же это было мило, — она свернулась калачиком на моей руке и заснула. Я боялась сдвинуть ее с места. Она так и пролежала на моей руке всю ночь. Я долго-долго не могла заснуть и все прислушивалась, как она дышит в темноте.

Когда же утром я проснулась, Мирабель уже влезла на маленькую тумбочку рядом с моей кроватью. Там стоял стакан с водой. Мирабель выплеснула воду из стакана, захохотала и спрыгнула в крышку от швейной машинки.

Но тут в комнату вошла мама, чтобы разбудить меня, и Мирабель, лежа в крышке от швейной машинки, притворилась, что она — обыкновенная кукла.

Теперь уже целых два года у меня есть Мирабель. И я не думаю, что на всем свете найдется девочка, у которой была бы такая удивительная кукла, как у меня. Правда, она ужасная шалунья, этого у нее не отнимешь. Но все равно, я очень люблю ее. Никто, кроме меня, не знает, что она может болтать, и смеяться, и есть точь-в-точь как самый обыкновенный человек. Когда мама или папа рядом, она таращит глаза и ни капельки не кажется живой. Но когда мы одни — ой, ой, ой! — до чего ж нам весело! Она обожает блины. У меня есть маленькая кукольная сковородка, и я каждый день пеку ей блины.

Мама уверена, что я просто выдумываю, будто Мирабель ест. Но она ест на самом деле. Однажды она укусила меня за палец, ясное дело, только в шутку. Папа смастерил ей кроватку, так что ей уже нет надобности спать в крышке от швейной машинки. Мама сшила ей простынку и одеяльце. А я сшила кукле красивую ночную сорочку, много-много разных передничков и домашнее платьице. Мирабель так радуется любой обновке. Я играю с ней целыми днями, за исключением того времени, когда помогаю папе убирать в саду.

Каждый раз, когда я слышу, как по дороге катится запряженная повозка, я мчусь к воротам, чтобы посмотреть, не едет ли снова тот маленький удивительный старичок. Мне так хотелось бы поблагодарить его за мою красивую, прекрасную куклу. Но он так никогда и не приезжает.

Хотите посмотреть на мою куклу, на мою красивую, прекрасную Мирабель? Приходите ко мне в гости, и вы увидите ее. Нужно только пройти по маленькой узкой дороге, которая ведет к нашему домику. Обещаю, я буду стоять у ворот с Мирабель на руках.

Прикрепленное изображение (вес файла 557.6 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

И наконец, 21 марта - Всемирный день поэзии

Поэт Руманн и датчане

Ирландская народная сказка

Когда в восьмом веке датчане захватили Дублин, поэт Руманн – ирландский Виргилий – отправился в этот город, чтобы по-своему расплатиться с пришельцами. Он сочинил о захватчиках поэму и в награду – а от нее отказываться было никому нельзя – потребовал по одному пенни от каждого подлого датчанина и по два пенни от каждого благородного, В городе было полно грабителей-чужеземцев, однако ученики поэта унесли оттуда целые мешки монет. Причем все монеты были но два пенни.

Руманн забрал свою добычу в лучшую школу Ратэйна, что возле Килбегана. Треть всего отдал школе, другую треть разделил между приезжими учениками, населявшими семь улиц Ратэйна, а последнюю треть оставил себе и своим многочисленным ученикам.

Так рассказывают старинные книги.

В старину говорили:

Не стоит ломиться в открытую дверь.

Прикрепленное изображение (вес файла 281.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

23 марта - Комоедица

Маченкат

Хантыйская сказка

Давно это было. Жили брат с сестрой. Отца-матери не помнили, одни в тайге выросли.

Сестра дома пищу готовила, а брат зверя промышлял. Подошла охотничья пора — брат в тайгу собрался.

Брат сестре наказывал:

— Маченкат, если гости будут, ты хорошо встречай. Бурундучок придёт — накорми, сорока прилетит — тоже накорми.

Брат ушёл. Сестра из меха шубу шить начала.

Работала, работала — ни сорока не прилетела, ни бурундучок не пришёл — медведица пожаловала! В дом вошла — поклонилась. Маченкат испугалась, к печке подскочила, золы схватила — зверю в глаза бросила.

Медведица лапой прикрылась, заревела, по дорожке, по какой брат ушёл, побежала.

Время пришло — снег таять начал. Сестра брата ждёт. Сегодня ждёт и завтра ждёт. На край высохшего болота вышла. Видит: вихорь-снег вдали поднимается, будто брат идёт навстречу. Думает: «Сердится, видно, на меня брат!» Смотрит, а вихорь пропал, брата не видно. Пождала, пождала, повернула лыжи назад, пришла домой. Вечер прошёл, ночь прошла, а брата и утром нет.

Живёт Маченкат дальше. Снег совсем сходить начал. Снова она лыжи надевает, отправляется брата встречать. На болото вышла, опять то же видит: брат навстречу идёт, снег-вихорь вверх поднимается.

Маченкат подумала: «Пусть сердится брат — пойду встречать!» Доходит до того места, где вихорь поднимался, а брата здесь нет, как не бывало. Лыжня, где он шёл, заровнялась, а по ней медведь прошёл. Сестра по медвежьему следу пошла. Дошла до края тайги — стоит нарта брата, а его нет нигде. Брат, видно, домой шёл, медведь его встретил. Сестра подумала: где искать брата?

...Вечером себе котомку сделала. Всю ночь не спала. Утром, только светло стало, на улицу вышла. Лыжу взяла, бросила к верховью реки. Лыжа катиться не стала, перевернулась.

«Туда дороги мне нет»,— подумала сестра. Лыжу на низ бросила, к устью. Туда лыжа покатилась. Вот куда идти надо.

Маченкат на лыжи, выдренным мехом подбитые, встала, по тому пути, куда лыжа покатилась, пошла.

Долго ли, коротко ли шла — вечерняя пора подходит, дрова заготовлять время настало. Переночевать надо. Маченкат пней гнилых натаскала. Для растопки пень берёзовый сломить надо. Сломила пень — из-под него лягушка выскочила.

— Какая беда! — лягушка закричала.— Ты мою избу сломала. Хочешь меня заморозить?

Девушка ей говорит:

— Сломала — поправлю, я ведь не знала, что тут твой дом...

— Давай вместе ночевать,— говорит лягушка,— сестрами будем. Я сейчас костёр разведу, котелок вскипячу, ужин сделаю.

Занялась лягушка делом: гнилушки сыплет в котёл. Девушка говорит ей:

— Не будем гнилушки есть. Мясо сварим. У меня запас есть.

Согласилась лягушка:

— Давай мясо есть.

Сварили ужин, поели. Легли спать. Утром лягушка говорит:— Давай поменяемся на время одеждой и лыжами. Девушка лягушкины лыжи-голицы надела, шубу дырявую надела, а лягушка её лыжи, мехом подбитые, и шубу взяла.

Пошла девушка в гору, а лыжи назад катятся. Никогда она не ходила на лыжах-голицах — падает. Насилу догнала лягушку. Лягушка радуется:

— Ой-ёй-ёй! Какие лыжи у тебя! Под гору сами катятся, в гору сами идут!

Маченкат говорит:

— Ох, какие худые у тебя лыжи! На гору не могла вылезти на них. За снег хваталась — все руки поцарапала.

Тут они снова поменялись. Лягушка свою дырявую шубу надела, а девушка — соболиную шубку. Лягушка говорит:

— Ты, девушка, для подружки ничего не жалеешь. За это я, срок придёт, отплачу тебе.

Сварили они обед. Поели. Пошли в свой путь.

Долго ли, коротко ли шли, слышат, где-то лес рубят. Они ближе подходят. Видят, люди город большой строят. Лягушка сказала девушке:

— Сейчас нас женихи встретят. С золотыми подвязками мой жених будет, с ременными подвязками — твой жених.

Девушка лягушке отвечает:

— Что ты, сестричка, говоришь? В незнакомый город пришли, какие здесь женихи нам с тобой?

К берегу подходят, а два парня — навстречу к ним: одного звать Кана, другого — Колькет.

Кана человек умелый, знает всё и всё может сделать.

Девушка смотрит на Кана. На нём золотые подвязки. Кана к лягушке подошёл, поклонился ей, на плечо руку положил, и тут она в девицу-красавицу превратилась.

Колькет подошёл к Маченкат, поклонился ей. Глаза голубые — улыбаются, кудри вьются кольцами.

Колькет девушку Маченкат за руки стал брать:

— Я давно тебя ждал.

Она руку отдёрнула:

— Что ты! Никто меня сроду за руки не водил. Сама я сюда пришла, и на гору сама тоже пойду.

Колькет всё-таки помог на гору взойти. Им люди навстречу вышли, много народу. Утром стали свадьбу готовить, столы поставили. Весь народ на праздник собрали. Пир был большой.

Долго ли, коротко ли жили — снег растаял. С реки лёд унесло.

Маченкат говорит Колькету:

— Надо съездить на родную сторону, брата родного поискать.

Собрались Колькет с женой и Кана со своей женой. Сделали лодку крытую. На родину Маченкат поехали по реке. Кана говорит:

— Всё равно найдём его. Пока своего не добьёмся — искать будем.

Много ли, мало ли ехали, вдруг увидели они — несёт по реке щепки свежие. Подумали: «Кто щепки нарубил?» Ещё немного проехали, увидали — на вершине кедра сидят маленькие медвежата, делят кедровые шишки.

Слышат — спорят медвежата. Большой говорит: «Я свои шишки тёте отдам», а маленький говорит: «А я дяде отдам». Потом с кедра скатились на землю, к берегу подбежали, об землю ударились — ребятишками стали. Закричали:

— Дядя! Тётя! Нас в лодку посадите!

Кана говорит:

— Однако, нашли мы твоего брата, Маченкат.

Посадили ребят в лодку, поехали дальше. Вот старший говорит:

— Тётя, мама сильно рассердилась, когда услыхала, что ты едешь. Отец не сердится. Он дома вас будет встречать, а мама медведицей обернулась. Ты только не бойся, подходи. Что у тебя есть, с тем и кланяйся ей.

Увидели они дом на берегу — брат Маченкат у входа их встретил. Обрадовался, всех в гости позвал. Вскоре в избу вошла медведица.

Маченкат вынула шёлку большой кусок, медведице поклонилась: «Прости меня»,— сказала и шёлком накрыла её.

Медведица на улицу вышла. Стряхнула с себя шкуру — женщиной стала. В избу вошла, словами не рассказать — какая красавица. От волос и бровей будто серебро сыплется. Тут они помирились, поцеловались. Смотрит Маченкат: у жены брата одна щека обожжена. Догадалась Маченкат, говорит ей:

— Разве я бросила бы золу в тебя, если бы знала? Брат наказывал : бурундучок придёт —накорми, сорока прилетит — накорми. А ты не бурундучком, не сорокой — медведицей пришла.

Брат сказал ей тут:

— Есть в тайге закон: кто другом в гости придёт, всегда хорошо встречай! На дружбе — мир держится.

Тут начался у них пир. Сухари из мяса были, оленина была, сало лосиное было. Долго пировали.

Прикрепленное изображение (вес файла 68.3 Кб)

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ

27 марта - Международный день театра

Н. Чипнан

Сказка о старом кресле

На площади большого города стоял театр. Он, казалось, ничем не отличался от всех других больших театров. И внутри, и снаружи он был роскошно отделан, и на его сцене давались прекрасные пьесы.

Приезжавшие из других стран и городов и вообще все, кто не знал, в чем дело, не заметили бы ничего, бывая в театре. А между тем, в нем была особенность, да такая, про которую знал отлично всякий житель города. А город-то был большой.

Дело все заключалось в том, что в театре, в первом ряду перед сценой, на самом лучшем месте стояло роскошное кресло. Оно было такое чудесное и мягкое. Ручки были сделаны из слоновой кости, а обивка была самая настоящая бархатная.

Кресло было такое роскошное, что на него хотел сесть осматривавший театр важный китайский сановник. А уже это много значит, ибо сановник был такой знатный, что даже никогда не ходил по полу или по голой земле. Перед ним всегда шли слуги и расстилали длинный мягкий ковер. Когда он проходил через один ковер, наготове лежал другой, и так было во все время пути. А второй раз по одному и тому же ковру сановник не мог пройти. Он был слишком важен для этого. Ковров же было всегда в изобилии, так как каждый житель провинции, которой управлял вельможа, должен был приносить по ковру в определенный срок. А жителей было много.

Можно судить, каково было кресло, если сановник сам захотел отдохнуть на нем. Но вельможу удержали, и секретарь посольства с почтительным ужасом на лице сказал что-то своему повелителю по-китайски.

«О!»—промолвил сановник и, кивнув головой, пошел прочь от кресла, при чем он отступил так поспешно, что правая четверть левого каблука попала не на ковер, а на пол. Во всю жизнь этого не случалось с сановником, и, конечно, здесь был виноват младший носитель ковра, не угадавший душевного состояния своего господина. За это слуга должен был проходить два года без косы и пять лет не притрагиваться к кушанью из ласточкиных гнезд. И это еще было милостиво.

Сановник после своего разговора с секретарем быстро, так быстро, что едва успевали постилать ковры, отправился со всею свитою наверх, в самый высокий ярус галереи, куда-то в бок, в угол. Там, на самом худом месте из всего театра, стояла маленькая скамейка. С нее был виден только небольшой уголок сцены и был плохо слышен оркестр. Скамейка была жесткая и неудобная, но только видно было, что на ней много сидело народу, потому что верхняя доска совсем истончилась.

Как только сановник подошел, он сейчас же сел на скамейку, не спросив даже, из какого дерева она сделана. А ведь настоящие сановники садятся только на самое дорогое дерево.

Внизу, у кресла, лицо вельможи выражало страх, здесь оно дышало гордостью и сановной милостью. Вся свита почтительно глядела на своего господина.

На все представления скамейка была заранее оставлена для вельможи. Правда, он почти ничего не видел на сцене, но зато он знал, что вся публика в театре говорит о том, что сановник - наверху, и во всех газетах было об этом напечатано.

Так вот какие особенные места были в театре. А главное было не в кресле и скамейке, а в том, что на них обоих были сделаны надписи. Кто их написал, так и осталось неизвестным. Впрочем, профессор древней истории напечатал целую диссертацию на степень доктора о том, что надписи сделаны или в эпоху царя Протопомпа 1-го или же во время Протоклита 6-го, а жили они очень давно. Профессор удостоился искомой степени, но через год появилась новая диссертация молодого доцента, которая доказывала, что ни Протопомпа 1-го, ни Протоклита 6-го на самом деле не было. Так и осталось неизвестным, откуда идут эти надписи.

Написано было вот что. На кресле: «Кто сидит здесь, на этом месте, тот самый последний дурак». А наверху, на скамейке: «Кто здесь сидит, тот самый умный человек в мире».

Надписи были сделаны так прочно, что нельзя было ничем их вывести. Употребляли даже такие средства, о которых постоянно появлялись публикации в еженедельных журналах. Раз была назначена комиссия для производства химического исследования чернил, но и она ничего не могла узнать. А в состав ее входил даже один тайный советник.

Ни один человек не решился бы сесть на чудное кресло. Раз приезжал в город американец. Известно, что все американцы богаты, да к тому же любят держать пари. И правда, американец назначил большую сумму, такую, на которую можно было купить десять наследственных абонементов в оперу. Эти деньги должен был получить тот, кто сядет в кресло.

На всех столбах города висели объявления американца, во всех газетах были напечатаны публикации. Сотни семейств держали пари на то, найдется ли такой человек, который открыто заявит себя глупцом. Многие поссорились друг с другом, так как споры заходили уже слишком далеко. Наконец все узнали, что нашелся человек, который захотел исполнить волю американца. Это был один неудачник, неудачник не в жизни вообще, а в том, что ему ни разу не удалось попасть в театр. А он так много слышал чудесных рассказов о сцене.

На представление, когда должен был сесть в кресло неудачник, билеты брались с боем. У кассы один титулярный советник подрался с директором департамента, что было уже совсем скверно, ибо нарушало почтение к начальству. Три старых генерала так расходились, пылая гневом друг на друга, что стали при публике укорять один другого в служебных упущениях, при чем обнаруживались такие вещи, о которых гражданам совсем не нужно было знать, ибо действия генералов должны быть всегда окутаны тайной. Мало того, издатель большой ретроградной газеты публично обнял и поцеловал редактора радикальной за то, что тот пропустил его вперед себя к кассе. Последнее было совсем невероятно, и это, пожалуй, только так рассказывали.

В вечер представления все запаслись морскими биноклями, чтобы получше разглядеть лицо смелого человека. Фабрика морских биноклей послала в знак благодарности и американцу, и неудачнику по биноклю в подарок. Уверяли, что внутреннее стеклышко у этих двух биноклей было из бракованного материала, но это говорили, конечно, злые люди.

Перед первым действием американец и неудачник вошли в залу. Как бы по волшебству смолк говор и шум в театре. Наступила такая тишина, что стало слышно, как бьется сердце у неудачника. Медленными шагами подошел он к креслу и был готов уже сесть. Но вдруг взгляд его упал на надпись, и с громким криком: «Нет, ни за что!», неудачник выбежал из залы. А наверху, в это время, на галерее пять человек дрались из-за маленькой, гадкой скамейки.

Американец уехал с деньгами и биноклем, а у неудачника остался один только бинокль. Говорят, что бедняге до конца жизни так и не удалось попасть в оперу.

Много прошло времени, а никто не решался занять лучшее место в театре. Не так это было просто, слишком вкоренились чернила на надписи, и с древних времен шли они.

Обычным путем пошла жизнь города, история с американцем начала уже забываться, а кресло оставалось пустым.

Однажды вышло объявление о том, что скоро в театре будет даваться новая пьеса. О ней много говорилось. Рассказывали и о глубокой мысли, лежащей в ее основе, и о чудной музыке и пении в пьесе. Декорации обещали быть верхом искусства.

Кто сочинил эту пьесу, - было неизвестно. Автор не объявлял о себе. Не помогло даже и то, что старшая судомойка градоначальника была кумою младшей горничной директора театров. Сама градоначальница спускалась в кухню, чтобы поговорить со своей судомойкой. Она оттого сама сошла в кухню, что нельзя же было судомойку пустить в господские комнаты. Паркет в них был так звонок, что по нему могли ходить лишь нежные люди. Из простых допускались только лакеи, ну, а те ходят ведь в легких штиблетах.

Градоначальница обещала судомойке и ее куме по турецкой шали, да такой, что проходила через обручальное кольцо. У градоначальника этими шалями был завален весь подвал. А для судомойки это было целое состояние. Градоначальнице пришлось даже принять душистую ванну, чтобы снять с себя малейший след запаха прислуги, а имени автора ей так и не удалось узнать.

Настал, наконец, день первого представления. В зале уменьшили свет, и яркая сцена открылась перед зрителями. В это время внизу, в темном партере, появился какой-то человек и быстро направился к первому ряду. То место, к которому он твердо шел, оказалось уже занятым, и кругом везде сидели люди, свободным оставалось только кресло для глупца. Не задумываясь, человек сел на него. В театре было темно, и никто из публики ничего не заметил. Даже люди на соседних к креслу местах не увидели того, что кресло занято, так как весь театр смотрел на сцену.

И было что там посмотреть. Там шла счастливая жизнь. Солнце ярко жгло, и волны лазурного моря тихо разбивались о прибрежные скалы. Нежные звуки оркестра сливались с ласковыми переливами лютни. Ее струны перебирал певец, а пел он о том, что может быть лучшая жизнь, без вражды и насилия, без гнетущей нужды, без гибельных войн. И такая жизнь была показана по сцене, и были счастливы там все живые существа. Как достичь такой жизни, указывал автор в своей пьесе. И было там столько мысли, столько ума, и таланта, и чувства, что тронулись сердца зрителей, и крик восторга, смешанный с благодарными слезами, вырвался из их груди.

Когда опустился занавес и снова осветилась зала, громовое требование автора потрясло стены театра. Люди были охвачены желанием правды.

И вдруг шепот недоумения пронесся по толпе. Начиная с партера, до самых верхов галереи все замерли в каком-то оцепенении. С кресла для глупца поднимался человек и кланялся публике. Торжеством горели его глаза.

«Да ведь это не дурак!» - крикнул сверху тот, кто сидел на скамейке для умных.

«Нет, это - автор пьесы!» - раздался в ответ рев толпы, и в благодарной овации слились все голоса.

Вокруг кресла собрались люди, пожимая автору руки. И все тут увидели, что надпись на кресле сошла сама собою.

«Как было просто свести ее, — сказали люди, — ведь кресло - лучшее место в театре, а сколько времени оно стояло пустым».

А в это время сверху летели щепки. То были обломки негодной скамейки. Ее разломали двое последних, поссорившихся из-за нее.

1907

Прикрепленное изображение (вес файла 276.3 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 апреля - день дурака

Иванюшка-дуранюшка

Русская народная сказка

У мужика было два сына умных, третий Иванюшка-дуранюшка. Первый сын жил у попа в работниках, не вжился, второй сын — тоже не вжился. Иванюшка-дуранюшка говорит: „Я пойду, я вживусь“. — „Иди, дурак“. Начал жить у попа. Говорит ему поп: „Иди, Иванюшка-дуранюшка в лес, наруби три сажня дров“. Он взял топор, пошел в лес, высмотрел березку, срубил ее, смерил и принес к попу. Поп говорит: „Что ты скоро пришел? Ведь я тебе велел три саженя дров нарубить!“ А дурак говорит: „Иди, батюшка, смеряй березку, в ней три сажня и есть“. Потом послал поп его сено сушить: „Иди весь день работай, так сено все на граблях и держи“.

Иванушка взял клок сена, положил его на грабли, весь день лежал и вечером пришел домой и этот клок сена на граблях принес. Что ему скажет — он все наоборот делает, все во вред. Поп говорит: „Уходи, ты мне не нужен“. А дурак говорит: „Нет, батя, я на год нанялся, год и буду жить“. Поп с попадьей советуется, как избавиться от работника? Она говорит: „В наш овес медведь ходит, пошлем дурака его прогнать“. Говорят Иванюшке-дуранюшке: „В наш овес дьяконова корова ходит: загони ее к нам“.

Он пошел в овес, видит — там медведь забрал в охапку овес и ест. Иванюшка подошел, хвать медведя за уши, сел на него верхом и поехал на нем домой. Дома спрашивает попа: „Я дьяконову корову загнал. Куда ее поставить?“ — „Ставь к коровам“. Дурак поставил, лег на печь, ногой об стену стучит. Полежал, вышел на двор, заглянул в хлев, медведь всех коров передавил. Пришел в избу, говорит: „Батя, дьяконова корова всех коров перебодала; куда ее девать?“ — „Ставь к коням!“ Дурак пошел, поставил медведя к коням. Полежал, опять выходит на двор. „Батя, дьяконова корова всех коней перебодала“. Поп пошел, посмотрел: на дворе медведь, коровы и кони все передавлены. Говорит попадье: „Что нам делать?“ — „Давай убежим!“ Насушила попадья два меха сухарей на дорогу, собрались бежать. Дурак догадался, вытряхнул из одного мешка сухари и сам влез в мешок. Поп и попадья пришли ночью за мешками. Поп взял мешок побольше, говорит: „Грузно, много ты, попадья, наложила“. — „Да, ведь, ты сам говорил: насуши побольше“. Взяли мешки и отправились.

Шли-шли, поп говорит: „Отдохнем, попадья, мне больше не под силу нести“. Остановились. „Ну, теперь поедим!“ Поп развязал мешок — оттуда лезет дурак. „Дурак, ты зачем сюда влез?“ — „А как же? Вы хотели от меня убежать, а я хочу с вами жить!“ Поп с попадьей сговорились: „Ляжем все спать около речки и столкнем дурака в воду“. Уложили дурака с берегу, попадью в середину, попа с попадьей. Иванюшка-дуранюшка тихонько перелез за попа, поп стал толкать попадью и спихнул ее в воду. Попадья утонула. Иванюшка говорит: „Батя, ты попадью утопил! Я ее достану“. Полез в воду, достал — она уже была мертвая. Наутро собрались домой. Иванюшка-дуранюшка взял мертвую попадью потащил на себе. Поп говорит: „Не надо, оставь!“ — „Нет, возьму“. Пошли. Пришли в лес. Слышат шум, свист — идут разбойники. Куда спрятаться? Полезли на большую сосну. Влез поп, влез дурак с попадьей. Разбойники пришли под эту сосну, сели на отдых, стали кашу варить. Дурак сидел-сидел: „Батя, я попадью брошу: мне тяжело держать“. — „Держи, дурак, убьют!“ — „Нет, брошу“. Дурак бросил попадью прямо на котел с кашей. Разбойники испугались и разбежались. Иван-дурак остался жить с попом.

Прикрепленное изображение (вес файла 54.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

1 апреля — ещё и именины домового

Домовой

Русская сказка

Сидит мальчик дома один. Стал скучать. Думает: «С кем бы мне поиграть?» Вдруг слышит, за печной трубой кто-то стучит и гремит. Понял, что там домовой сидит. Поставил мальчик на полку водицы кружку и зовёт:

– Домовой, домовой,

Что сидишь ты за трубой?

Выйди на минуточку,

Поиграй со мной в игрушечку,

Дам тебе за это воды кружечку!

Не выходит домовой. Всё стучит, гремит за печной трубой. Положил мальчик на полку луковичку и опять зовёт:

– Домовой, домовой,

Что сидишь ты за трубой?

Выйди на минуточку,

Поиграй со мной в игрушечку,

Дам тебе за это луковичку!

Не выходит домовой. Всё стучит, гремит за печной трубой. Положил мальчик на полку булочку и снова зовёт:

– Домовой, домовой,

Что сидишь ты за трубой?

Выйди на минуточку,

Поиграй со мной в игрушечку,

Дам тебе за это булочку!

Скрипнула на полу половица. Мальчик обернулся – никого нет. Потом посмотрел на полку. Вдруг косматая, костоватая рука хвать с полки булочку и исчезла в одну секундочку.

Пришли в избу старик со старухой. Мальчик говорит:

– Бабушка, дедушка, я домового видал! Он с полки булочку взял, а со мной не поиграл!

Они ему говорят:

– Домового нет! А булку кот съел или мыши в норку утащили.

Не поверили мальчику старик и старуха.

Наступила ночь. Улеглись все в доме спать: мальчик – на кровать, старуха – на печку, старик – на полати. Стоит в избе тишина, только в щели сверчок поёт, в норке мышка скребётся, а под лавкой кот во сне мурлычет.

Вдруг заскрипела дверь. Входит в избу тётка Лихорадка. Идёт к кроватке. Вышел из тёмного угла ей навстречу домовой. Грозно машет косматой, костоватой рукой. Спрашивает:

– Ты зачем пришла?

Тётка Лихорадка отвечает:

– Иду к мальчику. Почешу ему пятку, напущу лихоманку.

– Что же с мальчиком будет?

– В лихоманке начнёт его трясти трясовица, знобить знобуха, ломать ломотуха, жаром изводить горячка, заберёт силы гнетуха, изведёт трепуха. Долго ему не жить.

Разозлился домовой, толкает тётку Лихорадку рукой:

– Не смей мальчика обижать! Он меня угощал булкой и звал к себе поиграть с игрушкой.

Не уходит тётка Лихорадка. Принялся домовой её за косы трепать, из печки золу брать и в глаза бросать. Испугалась тётка Лихорадка. Бросилась из избы убегать. Ушла в другое место. О драчуне-домовом не забыла, больше в избу не приходила.

Прикрепленное изображение (вес файла 44.4 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

И наконец, 1 апреля — День птиц

Болтливая птичка

Тайская сказка

Жила одна маленькая птичка с громким голосом. Ее называли «Это мое», потому что, пролетая над полями и реками, она всегда кричала:

— Это мое, это мое!

Однажды птичка нашла дерево, покрытое спелыми и созревающими плодами. Их было так много, что она не смогла бы склевать их и за год. Около дерева не было ни одной птицы.

Птичка пришла в восторг от такой находки и опустилась на дерево. Она прыгала по ветвям, клевала то здесь, то там и скоро насытилась. Но она очень боялась, что и другие птицы найдут это дерево и захотят полакомиться вкусными плодами. И она пронзительно закричала:

— Это мое, это мое, это мое!

Она кричала так громко, что все птицы услышали ее и слетелись посмотреть, что случилось. Тут они увидели прекрасные, сочные плоды, тотчас склевали их и улетели.

А бедная маленькая птичка все бегала вокруг своего дерева и кричала:

— Это мое, это мое!

Прикрепленное изображение (вес файла 62.1 Кб)