Сектор Орион - Мир Беллатрикс - Сказочный мир

Осмелюсь добавить от себя один рассказик. Не корысти ради, а только для истории)))

Кто забрал мой Сыр?

Изумительный способ справляться с переменами в работе и в жизни

Спенсер Джонсон

«И замыслы мышей, и замыслы людские Увы, сколь часто терпят крах они!»

Роберт Берне 1759-1796

«Жизнь — это не прямой, светлый и ровный коридор, по которому мы идем свободно, не сталкиваясь с препятствиями. Нет, это сложный лабиринт из многочисленных коридоров и переходов, в которых мы должны отыскать себе дорогу, то и дело утыкаясь в тупик.

Однако всегда, если только у нас есть вера, нам открывается дверь; быть может, это будет такая дверь, мысль о существовании которой, даже не пришло бы нам в голову, но именно эта дверь, в конце концов, выведет нас на добрый путь».

А. Дж. Кронин

ЭТИ ЧЕТВЕРО ЖИВУТ ВО ВСЕХ НАС

Простое и сложное

Четверо вымышленных персонажей, изображенных в этом рассказе: мыши Нюхач и Торопыга, и человечки Стабилис и Мобилис — на самом деле представляют собой соответственно простые и сложные стороны нашей личности, вне зависимости от возраста, пола, расы или национальности.

Иногда мы можем вести себя как

Нюхач,

который вовремя вынюхивает перемены, или же как

Торопыга,

который поспешно бросается действовать, или же как

Стабилис,

который отрицает перемены и сопротивляется им, потому что боится, что эти перемены привезут к ухудшению ситуации, или же как

Мобилис,

который вовремя учится адаптироваться, когда видит, что перемены на самом деле ведут к лучшему!

Какую бы из сторон нашей личности мы ни задействовали, у всех нас есть нечто общее: нам нужно найти дорогу в Лабиринте и добиться успеха в эпоху перемен.

Рассказ о том, как создавалась эта повесть

Мне доставляет большую радость рассказать вам, как создавалась повесть «Кто забрал мой Сыр?», потому что это означает, что книга, наконец, написана и все мы можем прочесть ее, получить удовольствие и поделиться им с другими людьми.

Именно этого я и хотел с тех самых пор, как впервые много лет назад услышал замечательный рассказ Спенсера Джонсона про «Сыр». Это было еще до того, как мы вместе написали нашу книгу «Менеджер за одну минуту». Я еще тогда понял, какая это замечательная повесть, и какую пользу она будет приносить мне впредь.

«Кто забрал мой Сыр?» — это повесть о переменах, происходящих в Лабиринте, где четверо забавных персонажей ищут «Сыр». Сыр — это метафора, обозначающая то, что мы хотим иметь в жизни, будь то хорошая работа, добрые отношения с кем-то, деньги, удобный дом, свобода, здоровье, признание, мир в сердце или даже какое-то занятие наподобие игры в волейбол.

У каждого из нас свои представления о «Сыре», и мы стремимся добыть его, поскольку уверены, что это сделает нас счастливыми. Если мы его получаем, часто у нас возникает тесная привязанность к нему. А если мы его теряем или его отбирают у нас, мы испытываем болезненное ощущение.

Что касается Лабиринта, то в повести он символизирует место, где мы разыскиваем то, к чему стремимся. Это может быть организация, в которой вы работаете, город, в котором вы живете, или система взаимоотношений, существующая в вашей жизни.

Я пересказываю повесть о «Сыре», которую вы сейчас прочтете, в своих выступлениях по всему миру, и мне нередко доводится впоследствии узнавать от слушателей, какую огромную роль эта повесть сыграла в их жизни. Можете верить мне или нет, но этой маленькой повести люди приписывают спасение своей карьеры, своего брачного союза и даже жизни!

Один из таких примеров — Чарли Джоунс, известный спортивный телекомментатор компании Эн-Би-Си, который рассказал, что повесть «Кто забрал мой Сыр?» спасла его карьеру. Конечно, работа тележурналиста -это особая работа, но теми принципами, которые он усвоил, может воспользоваться каждый.

Произошло вот что: усердно работая, Чарли замечательно провел репортажи о состязаниях по легкой атлетике на Олимпийских играх. Однако он был изумлен и глубоко расстроен, когда перед следующими Олимпийскими играми его босс сообщил ему, что теперь ему поручают комментировать соревнования по плаванию и прыжкам в воду.

Не будучи столь же хорошо знаком с этими видами спорта, он впал в замешательство. У него появилось ощущение, что его работу не ценят, и он разозлился. Как он говорил сам, он чувствовал, что это просто несправедливо! Его злость на начальство стала отражаться на всем, что он делал.

Затем ему довелось услышать повесть «Кто забрал мой Сыр?»

После этого он посмеялся над собой и изменил свое отношение к делу. Он понял, что босс просто «увез его Сыр в другое место», и сумел адаптироваться. Он изучил эти два новых вида спорта и в процессе изучения обнаружил, что новое занятие помогло ему почувствовать себя

молодым.

Вскоре его новое, энергичное отношение к делу удостоилось признания со стороны руководителя, и тот стал давать ему назначения получше. В дальнейшем он добился в своем деле еще больших успехов, и его имя было увековечено в списке самых выдающихся футбольных комментаторов.

Вот всего лишь одна из услышанных мной реальных историй о том влиянии, которая эта повесть оказала на людей в разных сферах их жизни — от деловой карьеры до семейных отношений.

Я настолько верю в силу этой повести, что еще до ее публикации размножил ее и выдал по экземпляру каждому сотруднику нашей компании (а их более 200 человек). Зачем?

Как всякая компания, которая хочет не только выжить, но и остаться конкурентоспособной, наша фирма постоянно меняется. Наш «Сыр» постоянно перемещается с место на место. Если в прошлом, быть может, нас устраивали просто добросовестные служащие, сегодня нам нужны люди гибкие, которые не станут повторять: «А у нас всегда было принято это делать вот так».

И все же, как вы знаете, постоянные изменения на работе или в других сферах жизни человека могут оказаться источником стресса, если он не найдет такой взгляд на перемены, который поможет ему понять их природу. Откройте повесть «Кто забрал мой Сыр?»

Когда я стал пересказывать своим сотрудникам эту повесть, а затем они сами прочли ее, сразу почувствовалось, как люди освобождаются от отрицательных эмоций. Сотрудники разных отделов один за другим специально подходили ко мне, чтобы поблагодарить за эту книгу, и говорили, какую пользу она им уже принесла, помогая увидеть в ином свете перемены, происходящие в нашей фирме. Поверьте мне, эту короткую притчу можно прочесть быстро, но ее эффект может оказаться очень глубоким и непреходящим.

Переворачивая страницы, вы найдете в этой книге три части. В первой части, озаглавленной «Встреча друзей», бывшие одноклассники встречаются и разговаривают о том, как им приходилось справляться с переменами, происходившими в их жизни. Вторая часть — повесть под названием «Кто забрал мой Сыр?» — главная часть книги. Вы увидите, что двое мышей лучше справляются с переменами — благодаря тому, что их подход к ситуации отличается простотой, тогда как сложные психологические комплексы и эмоции двух человечков серьезно усугубляют ситуацию. Дело не в том, что мыши умнее. Все мы знаем, что люди умнее мышей. Однако, наблюдая за поведением четверых персонажей повести, вы осознаете, что как мыши, так и человечки символизируют разные стороны нашей личности (простые и сложные) и это помогает вам понять: когда наступают перемены, нам полезнее и выгоднее реагировать на них просто.

В третьей части книги, озаглавленной «Обсуждение», участники встречи обсуждают, какой смысл они увидели в этой повести и то, как они могут приложить его к своей работе и к своей жизни.

Некоторые из читавших эту книгу до ее официального издания предпочитали остановиться в конце собственно повести о «Сыре» и не читать дальше, а самим истолковать для себя смысл притчи. Другим нравилось читать «Обсуждение», потому что оно способствовало зарождению у них идей о том, как им практически воспользоваться в своей ситуации тем, чему они научились.

В любом случае я надеюсь, что, перечитывая эту повесть, вы будете каждый раз находить в ней нечто новое и полезное, как нахожу я, а также, что она поможет вам справляться с переменами и добиваться успеха, то есть добиваться того, что вы сами для себя считаете успехом.

Я надеюсь, что эти открытия доставят вам удовольствие и желаю вам всего наилучшего. Помните: надо двигаться вместе с Сыром!

Кен Блэнчард, доктор философии г. Сан-Диего, Калифорния

Встреча друзей в Чикаго

В одно солнечное воскресенье несколько бывших одноклассников, которые были в школе близкими друзьями, собрались вместе пообедать, посетив накануне вечер встречи выпускников. Им хотелось побольше узнать о том, что происходит в жизни друг друга. После обычных шуток и приятного застолья завязалась интересная беседа. Анджела, которая когда-то пользовалась в классе очень большой популярностью, сказала:

— В жизни все вышло не так, как я рассчитывала, когда мы учились в школе. Так много переменилось.

— Да, очень много, — эхом отозвался Натан. Его бывшие одноклассники знали, что он пошел работать в семейный бизнес, а эта фирма функционировала согласно установившийся рутине и с незапамятных времен считалась неотъемлемой частью городской жизни. Поэтому они удивились его озабоченности. Он спросил:

— Разве вы не замечали, как мы все не хотим меняться, когда изменяется ситуация?

— Думаю, что мы сопротивляемся переменам, потому что их боимся — ответил Карлос.

— Карлос, ты же был капитаном футбольной команды — включилась Джессика. — Никогда бы не подумала, что услышу, как ты признаешься, что чего-то боишься!

Все рассмеялись, вдруг почувствовав, что хотя их жизнь сложилась по-разному, (кто-то стал главой компании, а кто-то домохозяйкой), им довелось пережить похожие чувства. Каждому приходилось справляться с неожиданными переменами, которые выпали на их долю за последние годы. И многие из собравшихся признались, что не знают толком, как справиться с ними.

Тут в беседу вступил Майкл:

— Раньше я боялся перемен. Когда в нашем бизнесе начались серьезные изменения, мы не знали, что делать; мы долго не могли адаптироваться и чуть не обанкротились. И вот тогда, — продолжал он, — я услышал одну забавную историю, которая изменила всю ситуацию.

— Как это может быть? — спросил Натан.

— Дело в том, что эта история помогла мне по-иному взглянуть на перемены: вместо подхода «я что-то теряю» перейти к подходу «я что-то приобретаю», и она показала мне, как надо меняться. После этого ситуация быстро улучшилась — и на работе, и в моей жизни.

Повесть под названием «Кто забрал мой Сыр?»

Однажды, давным-давно, в далекой-далекой стране жили-были четыре маленьких существа, которые бегали по Лабиринту и искали Сыр. Этот Сыр был нужен им, чтобы как следует насытиться и почувствовать себя счастливыми. Двое из них были мыши, которых звали Нюхач и Торопыга, а двое других — человечки-лилипуты, существа размером с мышь, но очень похожие на нас, современных людей, и внешностью и поведением. Их звали Стабилис и Мобилис.

Они были такие маленькие, что обычно никто не обращал внимания на то, чем заняты эти четверо. Но, если бы вы присмотрелись как следует, то заметили бы удивительные вещи.

Каждый день мыши и человечки ходили в Лабиринт искать свой любимый Сыр.

Мыши — Нюхач и Торопыга, обладая примитивными мозгами грызунов, но, имея при этом хорошо развитые инстинкты, искали твердый, нарезанный небольшими кусочками сыр, который им очень нравился, — ведь обычно такой сыр и нравится мышам.

А двое человечков Стабилис и Мобилис искали совсем другой Сыр (сыр с заглавной буквы), Сыр, который, по их мнению, должен был сделать их счастливыми и преуспевающими людьми. В этих поисках они использовали свои мозги, набитые многочисленными представлениями и разнообразными эмоциями.

При всех различиях между мышами и человечками у них было нечто общее: каждое утро они надевали спортивные костюмы, обували кроссовки, запирали за собой двери своих домиков и бежали в Лабиринт искать свой любимый Сыр. Этот Лабиринт состоял из многочисленных коридоров и комнат — в некоторых из них попадался вкуснейший Сыр. Но в Лабиринте были и темные углы, и тупиковые дорожки, которые не вели никуда. В нем было легко заблудиться. Однако для тех, кто находил дорогу. Лабиринт открывал замечательные тайны, которые позволяли вести весьма приятный образ жизни.

Двое мышей, Нюхач и Торопыга, находили сыр простым методом— методом проб и ошибок. Они пробегали до конца один коридор и, если он оказывался пустым, поворачивали назад и пробегали другой. Они запоминали коридоры, в которых сыра не было, и быстро переходили в новые места. Нюхач, используя свое замечательное чутье, обычно вынюхивал общее направление, где искать сыр, а Торопыга бросался вперед. Как и следовало ожидать, им нередко случалось заблудиться, побежать не в том направлении и уткнуться лбом в стенку. Но рано или поздно они находили верную дорогу.

Как и мыши, наши двое человечков Стабилис и Мобилис тоже пользовались своими способностями, чтобы чему-то научиться на опытепрошлого. Однако они полагались на свои более совершенные мозги и придумывали более сложные методы находить Сыр. Иногда у них это хорошо получалось, но нередко их многочисленные человеческие представления и эмоции забирали над ними власть и мешали смотреть на вещи просто и ясно. Тогда для них жизнь в Лабиринте становилась сложнее и требовала гораздо большего напряжения сил.

Тем не менее, все они: Нюхач, Торопыга, Стабилис и Мобилис, каждый своим путем, обнаружили то, что искали. Каждый из них однажды нашел свой Сыр в конце одного из коридоров на Сырной площадке «С». После этого каждое утро и мыши, и человечки надевали спортивные костюмы и кроссовки и направлялись на Сырную площадку «С». Прошло немного времени и вот, у тех и у других сложились свои привычки.

Нюхач и Торопыга по прежнему каждый день рано вставали и бежали через Лабиринт, хотя и всегда по одному и тому же маршруту. Когда мыши добирались до места, они снимали свои кроссовки, связывали их попарно и вешали себе на шею, чтобы в случае, когда они будут нужны снова, их можно было бы быстро надеть. После этого они принимались наслаждаться вкусным сыром.

Стабилис и Мобилис вначале тоже каждое утро бегали на Сырную площадку «С», чтобы поскорее насладиться новыми аппетитными кусочками, которые дожидались их там. Однако спустя некоторое время у человечков появились новые привычки.

Стабилис и Мобилис стали с каждым днем просыпаться все позже и позже, одеваться медленнее и ходить на Сырную площадку «С» спокойным шагом. Теперь они ведь знали, где находится Сыр и как туда добраться. Откуда взялся Сыр, кто положил его туда, им было совершенно неизвестно. Они просто принимали как нечто само собой разумеющееся, что Сыр оказывался на том же месте.

Итак, Стабилис и Мобилис появлялись каждое утро на Сырной площадке «С» и располагались там, как у себя дома: развешивали на гвоздиках свои спортивные костюмы, снимали кроссовки и надевали домашние тапочки. Теперь, когда они нашли Сыр, им ничто не мешало наслаждаться удобствами и уютом.

— Как замечательно, — сказал Стабилис. — мы обеспечены Сыром навсегда.

Человечки чувствовали себя счастливыми и преуспевшими в жизни, они думали, что теперь их будущее безоблачно.

Прошло не так уж много времени, и вот Стабилис и Мобилис стали рассматривать Сыр, найденный ими на Сырной площадке «С», как свой собственный Сыр. Там был такой большой запас Сыра, что, в конце концов, они переехали поближе к этой Сырной площадке и переориентировали всю свою жизнь на нее. Чтобы еще болеечувствовать себя как дома, Стабилис и Мобилис украсили стены полезными изречениями и картинками, изображающими сыр, которые вызывали у них добрую улыбку. На одной такой картинке было написано:

Имеешь Сыр — имеешь счастье.

Иногда Стабилис и Мобилис приводили с собой своих друзей, чтобы те увидели гору их Сыра на Сырной площадке «С». Они с гордостью указывали на эту гору и говорили: «Разве не чудесный Сыр, а?» Иногда они предлагали друзьям попробовать немного этого Сыра, а иногда не предлагали.

— Мы заслужили этот Сыр, — говорил Стабилис. — Ведь нам, безусловно, пришлось достаточно долго и усердно трудиться, чтобы найти его. — Он подбирал свежий аппетитный кусочек и съедал его. После этого Стабилис засыпал, и такое с ним случалось часто.

Каждый вечер человечки брели домой, насытившись Сыром, и каждое утро они с чувством уверенности в себе возвращались вкусить новую порцию.

Так продолжалось довольно долго.

Прошло какое-то время, и вот уверенность Стабилиса и Мобилиса переросла в надменность — надменность удачливых людей. Вскоре они стали чувствовать себя настолько спокойно и удобно, что перестали замечать происходящее вокруг.

Время шло, а Нюхач и Торопыга продолжали работать как обычно. Каждое утро они уже были на месте, обнюхивали, шныряли по площадке и даже царапали пол, иными словами, полностью инспектировали эту территорию, чтобы удостовериться, что со вчерашнего дня не произошло никаких изменений. Затем они садились и пощипывали сыр.

Однажды утром они пришли на Сырную площадку «С» и обнаружили, что сыра там нет. Их это не удивило. Ведь Нюхач и Торопыга уже заметили, что с каждым днем сыра становилось все меньше, так что они были готовы к неизбежному и инстинктивно поняли, что им следует делать. Они переглянулись, сняли кроссовки, висевшие на шее, надели их на ноги и туго зашнуровали.

Мыши не стали заниматься чересчур подробным анализом ситуации. Для мышей и проблема, и ответ на эту проблему оказались совсем простыми. Положение на Сырной площадке «С» изменилось. Поэтому Нюхач и Торопыга тоже решили измениться. Они стали всматриваться в Лабиринт. Затем Нюхач поднял мордочку, повел носиком, принюхался и кивнул Торопыге, который сразу бросился в Лабиринт, а Нюхач последовал за ним со всей возможной быстротой. Они быстро снялись с места и отправились на поиски нового сыра.

В тот же самый день, но позже, на Сырную площадку «С» пришли Стабилис и Мобилис. Они не обращали никакого внимания на те перемены, которые происходили день ото дня, поэтому были убеждены, что Сыр окажется на месте.

Они не были готовы к тому, что обнаружили.

— Как? Сыра нет? — взвизгнул Стабилис. Он продолжал кричать:

— Сыра нет? Сыра нет? — как будто, если бы он крикнул достаточно громко, сыр появился бы на прежнем месте. — Кто забрал мой Сыр? — возмущался он.

В конце концов, он упер руки в бока, весь побагровел и завопил во всю силу своей глотки:

— Это несправедливо!

Мобилис просто качал головой, не веря собственным глазам. Он ведь тоже рассчитывал найти Сыр на Сырной площадке «С». Он долго стоял, словно парализованный этим ударом. Он совсем не был готов к новой ситуации. Стабилис что-то кричал, но Мобилис его не слушал. Ему не хотелось разбираться с тем, что произошло, и он просто молчал, углубившись в себя.

Поведение этих человечков не выглядит очень красиво, и тем более оно не является продуктивным, но их чувства легко понять.

Искать Сыр — дело нелегкое. Для человечков это гораздо труднее, чем просто каждый день приходить и съедать очередную порцию.

Для человечков найти Сыр — это способ обрести то, что им нужно для счастья. Каждый из них имел собственные представления о том, что для него означает Сыр, в зависимости от его личных вкусов и предпочтений. Для кого-то найти Сыр означает материальное благополучие. Для других это значит иметь хорошее здоровье и наслаждаться чувством благополучия духовного. Для Мобилиса Сыр означал уверенность в завтрашнем дне, возможность когда-нибудь обзавестись любящем семейством и жить в комфортабельном коттедже на Чеддерской улице. Для Стабилиса Сыр становился уже Большим Сыром, означающим руководящее положение и просторный особняк на вершине Камамберского холма.

Поскольку Сыр был для них столь важен, два человечка провели долгое время в размышлениях о том, что же им теперь делать. И они не додумались ни до чего другого, кроме как продолжать осматривать лишенную Сыра площадку «С», чтобы убедиться, действительно ли Сыр окончательно исчез.

Нюхач и Торопыга быстро «снялись с насиженного места», но Стабилис и Мобилис продолжали колебаться. Они произносили громкие слова и возмущались по поводу подобной несправедливости. Мобилис даже начал впадать в депрессию. Что будет, если Сыра не окажется здесь и завтра? Он ведь строил планы на будущее, ориентируясь на этот Сыр. Человечки просто не могли в это поверить. Как это могло случиться? Никто их не предупредил. Это несправедливо. Так не должно быть.

В тот вечер Стабилис и Мобилис вернулись домой голодными и разочарованными. Но прежде чем уйти, Мобилис написал на стене:

Чем важнее для тебя твой Сыр, тем больше тебе хочется сохранить его.

На следующий день Стабилис и Мобилис вышли из дома и снова пошли на Сырную площадку «С», где они все-таки рассчитывали (неизвестно почему) найти свой Сыр.

Но ситуация не переменилась. Сыра там больше не было. Человечки не знали, что им делать. Стабилис и Мобилис стояли на месте не двигаясь, словно две статуи. Мобилис закрыл глаза как можно плотнее и прикрыл руками уши. Ему просто не хотелось ничего ни видеть, ни слышать. Ведь он не пожелал заметить, что Сыра постепенно становилось все меньше и меньше. Ему казалось, что весь Сыр просто внезапно исчез. Стабилис же снова и снова анализировал ситуацию, и, в конце концов, его сложно устроенный мозг с гигантской системой различных представлений и верований уловил происшедшее.

— Почему со мной так поступили? — требовал он ответа. — Что же здесь на самом деле происходит?

Наконец Мобилис открыл глаза, осмотрелся вокруг и сказал:

— Кстати, а где Нюхач и Торопыга? Тебе не кажется, что им известно то, чего мы не знаем?

— Что они могут знать? — презрительно откликнулся Стабилис и продолжал: — Они просто обыкновенные мыши. Они всего лишь реагируют на происходящее. Мы же — человечки. Мы умнее мышей. Мы должны сообразить, в чем тут дело.

— Я знаю, что мы умнее, — ответил Мобилис, — но сейчас непохоже, что мы ведем себя разумнее. Ты же видишь — ситуация вокруг меняется. Стабилис, быть может, и нам нужно перемениться и поступать по-другому.

— Почему мы должны меняться? — спросил Стабилис. — Мы — человечки, мы не такие, как все. Такие вещи не должны случаться с нами. А если они случаются, мы, по крайней мере, должны получать компенсацию.

— Почему мы должны получить компенсацию? — удивился Мобилис.

— Потому что у нас есть законное право, — заявил Стабилис.

— Право на что? — поинтересовался Мобилис.

— У нас есть законное право на наш Сыр.

— Но почему? — снова спросил Мобилис.

— Потому что не мы породили данную проблему, — отреагировал Стабилис. — Кто-то другой несет ответственность за это. А мы имеем право на социальные гарантии.

Мобилис высказал предложение:

— А может, нам стоит перестать анализировать ситуацию, а просто пойти да и найти Новый Сыр?

— О нет, — возразил Стабилис. — Я намерен проанализировать ситуацию до конца.

Пока Стабилис и Мобилис пытались решить, что им делать, Нюхач и Торопыга уже далеко продвинулись по своему пути. Они забрались глубже в Лабиринт, бегали вперед и назад по коридорам, ища Сыр на каждой Сырной площадке, встретившийся по дороге. Они думали только об одном: как найти Новый Сыр.

Некоторое время им не везло, но, наконец, они попали в такое место в Лабиринте, где никогда раньше еще не бывали — на Сырную площадку «Н». Они запищали от восторга, ведь они нашли то, что искали, — огромный запас Нового Сыра! Они едва верили своим глазам. Там был такой огромный запас Сыра, какого мыши никогда прежде не видели.

Тем временем человечки все еще топтались на Сырной площадке «С», и пытались оценить свое положение. Они уже страдали от отсутствия Сыра, впадая в замешательство, злясь и обвиняя друг друга. Время от времени Мобилис вспоминал о своих приятелях — мышах Нюхаче и Торопыге и задумывался над тем, нашли ли они сыр. Да, думал он, может быть, им сейчас нелегко, ведь поиски в Лабиринте предполагают некоторую неопределенность. Но он также знал, что подобное положение временно.

Иногда Мобилис представлял себе, как Нюхач и Торопыга нашли новый сыр и наслаждаются его вкусом. Он думал о том, как было бы хорошо, если бы он тоже пошел исследовать закоулки Лабиринта и нашел бы свежий Новый Сыр. Он почти чувствовал вкус этого Сыра. Чем яснее Мобилис воображал, как он находит Новый Сыр и вкушает его, тем больше ему хотелось покинуть Сырную площадку «С».

— Пошли отсюда! — воскликнул он внезапно. — Нет — мгновенно отреагировал Стабилис — мне здесь нравится. Здесь уютно, здесь знакомое место. А там опасно.

— Вовсе нет! — возразил Мобилис, — Раньше мы бегали по разным коридорам Лабиринта, и можем заняться этим снова.

— Для этого я слишком стар, — сказал Стабилис, — и меня не привлекает возможность заблудиться и выглядеть дураком. Тебе этого хочется?

Когда Мобилис услышал эти слова, его охватил страх перед неудачей, а надежда найти Новый Сыр словно испарилась.

И вот день за днем человечки продолжали делать то же самое: они приходили на Сырную площадку «С», не находили там Сыра, и возвращались домой, унося с собой только тревогу и замешательство. Они пытались закрывать глаза на происходящее, но замечали, что им труднее уснуть, что с каждым днем у них остается все меньше энергии, и что они становятся раздражительными. Их дома уже не были теми уютными и сытными м:естечками, какими были прежде. Человечки стали страдать бессонницей, им снились кошмары, в которых они никак не могли найти Сыр. Однако Стабилис и Мобилис каждый день по-прежнему возвращались на Сырную площадку «С» и дожидались там появления Сыра.

Однажды Стабилис сказал:

— Знаешь, если мы приложим больше усилий, то обнаружим, что ничего особенно не изменилось. Сыр наверняка где-то рядом. Может быть, его спрятали за стеной.

На следующий день Стабилис и Мобилис вернулись на площадку с инструментами. Стабилис держал долото, а Мобилис стучал по нему молотком, пока они не проделали дыру в стене Сырной площадки «С». Они заглянули в отверстие, но не увидели там никакого Сыра. Несмотря на разочарование, они все еще считали, что нашли верное решение проблемы. И вот они принимались за работу пораньше и задерживались подольше, трудились усердно, но добились только одного — пробили в стене дыру гигантских размеров.

Мобилис начал осознавать разницу между активностью и продуктивностью.

— Может быть, — предложил Стабилис, — нам стоит просто посидеть здесь и посмотреть, что произойдет. Рано или поздно Сыр должен вернуться.

Мобилису хотелось верить в это. И вот, отдохнув дома, он, испытывая чувство нерешительности, опять возвращался вместе со Стабилисом на Сырную площадку «С», но Сыр так и не появлялся. К этому времени они ослабели от голода и переживаний.

Мобилису начало надоедать пустое ожидание. Он стал понимать, что чем дольше они останутся в нынешнем положении, тем хуже будет их жизнь.

И вот, однажды Мобилис начал смеяться над самим собой:

— Ха-ха, поглядите-ка на нас, мы изо дня в день повторяем одно и тоже и удивляемся, почему наше положение не улучшается. Если бы это не было так глупо, то казалось бы еще смешнее.

Мобилису ведь тоже не особо нравилась перспектива снова бегать по Лабиринту — он знал, что не раз заблудится и будет чувствовать себя потерянным, не ведая, где искать Сыр. Но когда он понял, что делают с ним его страхи и тревоги, ему невольно пришлось посмеяться над собой и над своей глупостью.

Он спросил у Стабилиса:

— Куда мы засунули наши кроссовки?

Кроссовки долго не находились, потому что Стабилис и Мобилис убрали их подальше, когда нашли свой Сыр на Сырной площадке «С» и решили, что они им больше не понадобятся.

Стабилис увидел, что его приятель обувается в беговые кроссовки, и спросил:

— Неужели ты собираешься снова бегать по Лабиринту? Почему бы тебе просто не подождать здесь вместе со мной, пока Сыр не вернут?

— Потому что так мы никакого Сыра не получим, — ответил Мобилис. — Мне тоже не хотелось осознавать это, но теперь я понял, что вчерашний Сыр нам никогда не вернут. Пора идти искать Новый Сыр.

— А что если в Лабиринте вообще нет Сыра? И даже если есть, вдруг, ты не сможешь найти его? — заспорил Стабилис.

— Не знаю, — сказал Мобилис. Он слишком часто задавал себе те же самые вопросы и теперь почувствовал, что к нему возвращаются страхи, удерживавшие его на месте.

Он задал себе вопрос: «Где у меня больше шансов найти Сыр? Здесь или в Лабиринте?» Он закрыл глаза и дал волю воображению. Он увидел себя смело входящим в Лабиринт с улыбкой на лице.

Хотя эта картинка удивила Мобилиса, он испытал приятное ощущение. Он признавался себе: «Да, я могу заблудиться», но в то же самое время почувствовал уверенность: «В конце концов, я найду там Новый Сыр, и тогда все будет хорошо». Так он собрался с духом.

Затем Мобилис снова задействовал свое воображение, чтобы нарисовать себе как можно более достоверно картинку с самыми реалистическими подробностями, картинку того, как он находит Новый Сыр и наслаждается его вкусом. Он видел, словно наяву, кусочкишвейцарского сыра с аппетитными дырочками, ярко-оранжевый чеддер, итальянскую моцареллу и удивительно мягкий французский камамбер. А еще...

Но затем он услышал, как Стабилис что-то сказал, и понял, что они все еще сидят на Сырной площадке «С».

— Слушай, Стабилис, — обратился он к приятелю, — ведь ситуации часто меняются и не возвращается к прежнему. Похоже, что так произошло и сейчас. Это жизнь! Жизнь идет вперед. Вперед должны идти и мы.

Мобилис пытался здравыми доводами убедить своего истощенного товарища, но страхи Стабилиса превратились в гнев, и он не хотел ничего слушать. Мобилису не хотелось быть грубым со своим другом, но он не мог удержаться от смеха, когда посмотрел на него и себя со стороны, — так глупо они выглядели.

Решившись уйти, Мобилис оживился. Он сумел, наконец, посмеяться над собой, отбросить прежние страхи и двинуться вперед.

— Пора в Лабиринт! — воскликнул Мобилис и громко засмеялся. Стабилис тоже засмеялся и ничего не ответил.

Мобилис подобрал с полу кусочек мела и написал на стене серьезное изречение — пусть Стабилис поразмыслит над ним. По привычке Мобилис даже нарисовал вокруг этой фразы сыр, надеясь, что это вызовет на лице Стабилиса улыбку, что друг просветлеет душой и тоже отправится за Новым Сыром. Но Стабилис даже не поднял головы.

Изречение гласило:

Если ты не меняешься то можешь стать вымершим видом.

Затем Мобилис приблизился ко входу в Лабиринт и озабоченно всмотрелся в глубину коридора. Он думал о том, как это он позволил себе угодить в такое совершенно лишенное Сыра положение.

До этого момента Мобилис боялся, что в Лабиринте может не оказаться Сыра или что он может не найти его. Эти страхи сковывали его и чуть не погубили.

Мобилис улыбнулся: он знал, каким вопросом до сих пор продолжает задаваться Стабилис: «Кто забрал мой Сыр?» Но сам Мобилис думал уже о другом: «Почему это я раньше не встал и не пошел в новый путь, за Новым Сыром?»

Входя в Лабиринт, Мобилис оглянулся, посмотрел на знакомые места и вспомнил, как там было уютно. Он почувствовал, что его тянет обратно, на привычное место, пусть даже там уже долгое время не было Сыра.

Мобилис почувствовал тревогу и задумался: а действительно ли он хочет отправиться в Лабиринт? Он написал на стене перед собой следующее изречение и некоторое время стоял, уставившись на написанное:

Что бы ты сделал, если бы не боялся?

Он задумался над этим.

Он знал, что иногда страх бывает полезен. Когда боишься, что дела пойдут хуже, если ты срочно не предпримешь меры, тогда страх может подтолкнуть тебя к действию. Но страх отнюдь не полезен, если ты начинаешь бояться настолько, что не решаешься предпринять хоть что-нибудь.

Он посмотрел направо, в ту часть Лабиринта, где он никогда не бывал, и почувствовал страх. Затем он глубоко вздохнул, повернулся направо, вошел в Лабиринт и медленной трусцой побежал в неведомое.

Пытаясь найти дорогу, Мобилис сначала беспокоился, не слишком ли он засиделся на Сырной площадке «С». Он уже так долго не ел Сыра, что сильно ослабел. Ему требовалось больше времени на то, чтобы пробираться через Лабиринт, и бежать ему теперь было намного тяжелее, чем прежде. Он твердо решил, что если только ему представится такая возможность, впредь он будет адаптироваться к переменам быстрее и тогда дела пойдут лучше.

Затем Мобилис подумал: «Лучше поздно, чем никогда», — и слабо улыбнулся.

В течение последующих нескольких дней Мобилису попадались то тут, то там маленькие кусочки Сыра, но такие находки не решали проблемы. Он надеялся отыскать достаточно большие залежи Сыра, чтобы отнести часть Стабилису и убедить его вместе продолжить исследование Лабиринта. Но Мобилис еще не чувствовал достаточной уверенности в себе. Ему пришлось признать, что Лабиринт действительно вызывает чувство замешательства. Похоже, с тех пор как он последний раз здесь был, Лабиринт порядочно изменился.

Часто, когда ему казалось, что он находится на верном пути, на самом деле оказывалось, что он заблудился в коридорах. Его продвижение было неровным: два шага вперед, шаг назад. Приходилось бороться, но он должен был признаться самому себе: вернуться в Лабиринт и охотиться за Сыром все же не настолько тяжело, как он раньше опасался. Время шло, и он стал задумываться, реальны ли его надежды отыскать Новый Сыр. Он задался вопросом, не взвалил ли он на себя непосильную ношу, и даже вспомнил поговорку: «откусил больше, чем можешь прожевать». Затем он засмеялся, вспомнив, что в данный момент ему вообще нечего жевать.

Всякий раз, когда Мобилис начинал чувствовать упадок духа, он напоминал себе: «То, что я делаю, как бы неуютно я себя не чувствовал в данный момент, на самом деле гораздо лучше, чем просто сидеть и ждать там, где вообще нет Сыра. Я беру обстоятельства под свой контроль, а не просто пассивно принимаю происходящее».

Затем он напомнил себе: если Нюхач и Торопыга смогли продвинуться вперед, то сможет и он!

Позже, оглядываясь назад, Мобилис осознал, что Сыр на Сырной площадке «С» не просто исчез за одну ночь, как ему когда-то казалось. В последние дни Сыра там становилось все меньше, а оставшиеся куски были затхлыми. У Сыра был уже не тот вкус. На Старом Сыре, вероятно, уже появлялась плесень, хотя тогда он этого не замечал. Но теперь ему пришлось признаться самому себе, что, если бы он хотел, то, скорее всего, мог бы предвидеть случившееся. Но он потерял бдительность. Теперь Мобилис осознавал, что перемены, возможно, не застали бы его врасплох, если бы он наблюдал за происходящим вокруг и предчувствовал возможность перемен. Быть может, Нюхач и Торопыга именно так и поступали.

Мобилис принял решение: отныне он будет более бдительным. Он будет ожидать перемен и отслеживать признаки их приближения, и он будет готов приспособиться к ним.

Он остановился отдохнуть и написал на стене Лабиринта:

Почаще нюхай Сыр, чтобы знать, когда он стареет.

Спустя некоторое время (казалось, он уже очень долго не находил Сыра) Мобилису наконец попалась огромная Сырная площадка, имевшая многообещающий вид. Однако, войдя внутрь, он испытал глубочайшее разочарование: площадка была пуста.

«Подобное чувство пустоты мне довелось испытывать слишком часто», — подумал он. Ему захотелось все бросить.

Мобилис терял физические силы. Он понимал, что заблудился, и боялся, что не выживет. Он подумал: «А что если вернуться назад, на Сырную площадку "С"?» По крайней мере, если ему удастся туда добраться и Стабилис все еще там, он не останется в одиночестве. Затем он снова задал себе вопрос: «Что бы я сделал, если бы не боялся?» Мобилис считал, что он уже освободился от страха, но на самом деле он испытывал боязнь чаще, чем готов был признаться в этом даже самому себе. Он не всегда ясно осознавал, чего именно он боится, однако в нынешнем ослабленном состоянии он понял, что теперь ему просто страшно идти вперед одному. Мобилис продвигался медленнее, чем мог бы, потому что над ним все еще тяготели страхи, хотя сам он об этом не догадывался.

— А не сдвинулся ли с места Стабилис, или он все еще парализован своим страхом? — подумал Мобилис и стал вспоминать, в какие моменты он чувствовал себя в Лабиринте лучше всего. Это было тогда, когда он был в движении.

Он написал на стене (и для того, чтобы напомнить себе самому, и для того, чтобы показать дорогу своему приятелю, если тот все-таки последует за ним):

Движение в новом направлении помогает найти Новый Сыр.

Мобилис всмотрелся в темный коридор и снова почувствовал страх. Что ждет его впереди? Просто пустой коридор? Или там таятся какие-то опасности? Он начал представлять разные ужасные вещи, которые могут с ним произойти, запугивая себя самого до смерти.

И тут он снова начал смеяться над собой. Он понял, что страхи только ухудшают положение, поэтому он поступил так, как поступил бы, если бы не боялся. Он двинулся в новом направлении.

Пробегая по темному коридору, Мобилис начал улыбаться. Еще не до конца это осознавая, он уже начал понимать, что утолило его душевный голод. Он оставил прошлое за спиной и доверился будущему, которое лежало перед ним, хотя и не знал точно, каким оно будет.

К своему удивлению, Мобилис стал испытывать все большее и большее удовольствие. «Почему мне стало так приятно?» — изумился он. — «У меня ведь нет Сыра, и я не знаю, куда направляюсь».

Через некоторое время ему стала ясна причина хорошего настроения. Он остановился, чтобы написать на стене еще одно изречение:

Переступив границу своего страха, чувствуешь себя свободным.

Мобилис понял, что прежде он был в плену собственного страха. Движение в новом направлении освободило его.

Теперь он ощутил прохладный ветерок, который дул в этой части Лабиринта и освежал его. Он несколько раз глубоко вдохнул и понял, что движение вливает в него свежие силы. Как только он оставил позади свой страх, двигаться вперед оказалось более приятным, чем когда-то он мог себе это представить. Мобилис давно уже не чувствовал себя так прекрасно. Он уже почти забыл, как это весело — выйти на охоту за Сыром.

Чтобы улучшить настроение, Мобилис снова начал рисовать картинки в своем воображении. Во всех подробностях он представил себя сидящим на целой куче своих любимых Сыров — всех сортов, от чеддера до бри! Он представлял себе, как он ест то один, то другой любимый Сыр, и эта картинка ему очень понравилась. Затем он вообразил, как наслаждается замечательным вкусом всех сортов Сыра.

Чем яснее Мобилис представлял себе, как он наслаждается Сыром, тем достовернее и реальнее становилась для него эта картина. Он чувствовал, что найдет Новый Сыр.

Мобилис написал на стене:

Когда я воображаю у себя во рту чудесный вкус Нового Сыра (хотя я еще не нашел его), это помогает мне его отыскать.

Мобилис упорно сосредоточивался на том, что он может приобрести, а не на том, что он потерял.

Ему вдруг показалось странным, почему это он всегда думал, что перемены бывают только к худшему? Теперь он осознал, что перемены бывают и к лучшему. «Почему я не понимал этого раньше?» — спрашивал он сам себя.

И он понесся по Лабиринту с обновленными силами, чувствуя себя гораздо бодрее, и вскоре заметил очередную Сырную площадку, с восторгом обнаружив у входа кусочки Нового Сыра.

Это были сорта Сыра, которые он никогда не видел прежде, но выглядели они замечательно. Он попробовал их и обомлел — вкус был просто восхитительный. Он съел большую часть найденных кусочков Нового Сыра, а несколько положил в карман, чтобы съесть их позже, а может, и поделить их со Стабилисом. Силы начали возвращаться к нему.

С глубоким волнением он ступил на Сырную площадку. Но, увы, она была пуста. Кто-то уже побывал там и оставил всего лишь несколько кусочков Нового Сыра. Мобилис понял: «Если бы я сдвинулся с места раньше, то, скорее всего, нашел бы здесь немало Нового Сыра». Мобилис решил вернуться к Стабилису и еще раз попробовать уговорить его идти вместе.

Возвращаясь, он опять остановился и написал на стене:

Чем быстрее бросишь Старый Сыр, тем скорее найдешь Новый.

Спустя некоторое время Мобилис пришел обратно на Сырную площадку «С» и нашел там Стабилиса. Он предложил Стабилису кусочки Нового Сыра, но тот отказался.

Стабилис поблагодарил друга за щедрый жест, однако добавил:

— Не думаю, чтобы мне понравился Новый Сыр. Это не то, к чему я привык. Я хочу, чтобы мой Сыр вернулся ко мне, и я не собираюсь меняться, пока не получу то, что мне нужно.

Мобилис разочарованно покачал головой и нехотя снова отправился в путь один. Добравшись до крайней точки обследованной им части Лабиринта, он почувствовал, что ему недостает друга, но понял и то, что новые открытия ему по душе. Даже не осуществив своих надежд, еще не найдя больших запасов Нового Сыра, он понял, что чувство счастья зависит не только от того, есть ли у него Сыр в данный момент.

Он почувствовал себя счастливым, потому что им уже не управлял страх. Ему нравилось то, чем он теперь занимался. Поняв это, Мобилис уже не чувствовал себя таким слабым, как в то время, когда он оставался на Сырной площадке «С», где больше не было Сыра. Простое осознание того, что он не позволит страху остановить себя, и понимание, что он движется в новом направлении, — все это словно насытило его и придало ему сил. Теперь Мобилис чувствовал, что обязательно найдет то, что ему нужно, — это был лишь вопрос времени. Собственно говоря, в некотором смысле он уже нашел то, что искал.

Он улыбнулся и сформулировал свою мысль так:

Безопаснее рыскать в Лабиринте, чем сидеть, сложа руки, когда вокруг нет ни крошки Сыра.

Мобилис понял еще одну вещь: то, чего ты боишься, никогда не бывает таким страшным, как рисует тебе твое воображение. Страх, которому ты позволяешь нагнетаться в своей душе, гораздо хуже, чем реально существующая ситуация. Раньше он так боялся, что никогда не найдет Новый Сыр, что даже не хотел искать. Однако, отправившись в путь, он нашел в коридорах немного Сыра, которого хватило, чтобы какое-то время продержаться. Теперь он рассчитывал найти еще. Сам процесс поиска начал приносить ему удовольствие.

Прежде его мышление было затуманено страхами и тревогами. Он опасался, что у него не будет достаточно Сыра или что этого Сыра ему не хватит на достаточно долгий срок. Он привык больше думать о возможной неудаче, а не о том, что все получится хорошо.

Но с тех пор, как он покинул Сырную площадку «С», прошло уже несколько дней, и его мышление изменилось. Раньше он считал, что Сыр никогда не должны были забирать, что эти перемены несправедливы. Но теперь до его сознания дошло, что постоянные перемены — это естественное явление, ожидаешь ты их или нет. Перемены могут захватить тебя врасплох только в том случае, если ты их не ожидаешь и не стараешься уловить их признаки.

Когда Мобилис осознал, насколько сильно изменились его взгляды, он остановился и написал на стене:

Устаревшие взгляды не приведут тебя к Новому Сыру.

Мобилис еще не нашел Сыр, но прямо на бегу стал размышлять о том, чему уже научился.

Теперь Мобилис понимал, что его новые взгляды служат мотивацией для новой манеры поведения. Он вел себя уже не так, как в те дни, когда по привычке возвращался на опустевшую Сырную площадку «С».

Теперь он знал: когда изменяются твои представления, изменяются и твои действия. Если ты веришь в то, что перемены приносят лишь вред, ты противишься им. Однако ты можешь поступить иначе:

поверить, что найдешь Новый Сыр, и это поможет тебе с радостью встретить перемены.

Все зависит от того, во что ты готов верить. Мобилис написал на стене:

Когда ты понимаешь, что можешь найти Новый Сыр и насладиться им, ты меняешь свой вкус.

Мобилис знал, что сейчас он был бы в лучшей форме, если бы раньше отреагировал на перемены и раньше покинул Сырную площадку «С». Он чувствовал бы себя крепче телом и духом и лучше мог бы справиться с поисками Нового Сыра. Более того, он, вероятно, уже нашел бы его, если бы ожидал перемен, и не тратил время впустую, пытаясь не замечать уже произошедшие перемены.

Мобилис снова представлял, как он находит и пробует на вкус Новый Сыр. Он решил исследовать более дальние, совсем незнакомые места Лабиринта и обнаружил в нескольких местах кусочки Сыра. Силы и уверенность в себе снова вернулись к Мобилису.

Размышляя над своим продвижением по Лабиринту, Мобилис радовался тому, что во многих местах он оставил на стенах надписи. Ведь если Стабилис все-таки решиться покинуть Сырную площадку «С», эти надписи помогут ему найти правильный путь через Лабиринт. Мобилис был полон надежды, что продвигается в правильном направлении. Он стал раздумывать над вероятностью того, что Стабилис прочтет Надписи-На-Стенах и тоже найдет дорогу.

Мобилис записал на стене мысль, которая уже некоторое время бродила у него в голове:

Если вы вовремя замечаете небольшие перемены, это поможет вам адаптироваться к переменам более крупным.

К этому моменту Мобилис уже оставил за спиной свое прошлое и успешно адаптировался к настоящему. Он продолжал двигаться по Лабиринту уже довольно быстро. Еще немного, и вот — это произошло.

Когда ему уже казалось, что он находится в Лабиринте целую вечность, его путь (или, по крайней мере, та часть этого пути, о которой мы рассказывали) подошел к счастливому концу.

Мобилис пробежал по коридору, где раньше никогда не бывал, завернул за угол — и обнаружил Новый Сыр на Сырной площадке «Н»!

Он был изумлен увиденным. Повсюду высились горы Сыра — величайшие залежи Сыра, которые ему когда-либо доводилось видеть. Некоторые сорта Сыра были для него совершенно новыми, Мобилис не знал даже их названия.

Затем его на миг охватило сомнение: реально ли все это или происходит только в его воображении? Но тут он заметил своих старых приятелей Нюхача и Торопыгу.

Нюхач приветствовал Мобилиса кивком головы, а Торопыга помахал ему лапкой. Их толстенькие животики показывали, что мыши пробыли здесь уже некоторое время. Мобилис быстро поздоровался с ними и, не медля ни секунды, откусил от каждого из своих любимых сортов Сыра. Он снял свои кроссовки, связал их вместе шнурками и повесил себе на шею - на случай, если они понадобятся снова. Нюхач и Торопыга засмеялись и с одобрением покивали своими мордочками. Затем Мобилис набросился на Новый Сыр. Когда он досыта наелся, то поднял кусок свежего Сыра и произнес тост:

— Ура переменам!

Наслаждаясь Новым Сыром, Мобилис размышлял о том, чему он научился.

Он понял: когда он боялся перемен, то, по сути, просто держался за иллюзию присутствия Старого Сыра, которого уже не было.

Так что же, в конце концов, заставило его перемениться? Страх умереть голодной смертью? Мобилис улыбнулся, сообразив, что и это тоже.

Затем он снова улыбнулся, вспомнив, что начал меняться, когда научился смеяться над собой и над своими ошибками. Теперь он понимал, что самый быстрый способ перемениться — это посмеяться над своей собственной глупостью. Тогда ты сможешь оставить прошлое и быстро пойдешь вперед.

Насчет движения вперед Мобилис перенял полезный опыт своих приятелей — мышей Нюхача и Торопыги. Они не усложняли себе жизнь чрезмерно глубоким анализом ситуации. Как только ситуация переменилась — сыр переносили в другое место, они тоже переменились и пошли в другое место — вслед за сыром. Мобилис решил крепко запомнить это.

Он также воспользовался своими замечательными мозгами для того, что человечки умеют делать намного лучше мышей. Он рисовал в своем воображении (в самых реалистических подробностях) картину того, как он находит нечто лучшее, гораздо лучшее, чем было у него раньше.

Он размышлял над ошибками, которые были совершены им в прошлом, и решил учитывать их при планировании будущего.

Теперь он знал, ка.к можно научиться справляться с переменами:

• Нужно понимать, что необходимо быть проще, быть гибким и быстро двигаться.

• Нельзя забивать себе мозги чересчур сложным анализом и приводить себя в замешательство выдуманными страхами.

• Следует замечать, когда начинают происходить небольшие перемены, чтобы лучше подготовиться к переменам крупным, которые могут оказаться на подходе.

• Нужно быстрее адаптироваться, потому что если ты не адаптируешься вовремя, уже нет смысла адаптироваться вообще.

• Сильнейший тормоз перемен находится в тебе самом, и ничто не изменится к лучшему, пока не изменишься ты сам.

Самое важное, что осознал Мобилис: в Лабиринте всегда есть Новый Сыр, понимаешь ли ты это или нет. И он достается тебе тогда, когда ты переступишь границы своего страха и начинаешь получать удовольствие от жизненной борьбы.

Мобилис знал, что некоторые страхи бывают полезными — они могут спасти тебя от реальной опасности. Но также он понял, что большая часть его страхов были беспредметными и мешали ему адаптироваться к необходимым переменам.

Теперь Мобилис знал, что перемены, которые в свое время так страшили его, на самом деле оказались для него благословением— благодаря им он нашел новый, лучший Сыр.

И более того, он нашел нечто лучшее в себе самом.

Вспоминая все, чему он научился за последнее время, Мобилис задумался о своем приятеле Стабилисе. Интересно, прочел ли Стабилис те изречения, которые Мобилис написал на стенах Сырной площадки «С» и затем по всему Лабиринту? Решился ли Стабилис оставить прошлое и пойти вперед? Вошел ли он в Лабиринт, и нашел ли он там то, что могло изменить его жизнь к лучшему? Или же Стабилис все еще находился в плену собственных представлений и страхов, не желая меняться?

Мобилис подумал, не пойти ли ему обратно на Сырную площадку «С», чтобы найти Стабилиса — если удастся найти дорогу туда. «Если бы я нашел Стабилиса, — думал Мобилис, — мне, возможно, удалось бы показать ему, как выбраться из трудного положения». Но тут Мобилис вспомнил, что он уже пытался помочь своему приятелю переменится.

Нет, Стабилис должен найти свой путь сам, пожертвовав удобствами и отложив страхи. Никто другой не может это сделать за него - или уговорить его сделать это. Он, так или иначе, должен сам понять преимущества перемен в себе самом.

Кроме того, Мобилис оставил Стабилису путевые вехи, и тот сможет найти дорогу, если просто будет читать Надписи-На-Стене.

Он вспомнил свои изречения и кратко изложил суть того, чему он научился, в следующей надписи на самом видном месте на стене Сырной площадки «Н». Записав все открывшиеся ему истины, он нарисовал вокруг них большой кусок Сыра и улыбнулся, вновь переживая плоды своего опыта НАДПИСИ-НА-СТЕНЕ

Перемены происходят

Сыр не оставляют на одном месте

Надо предвидеть перемены

Будь готов к тому, что Сыр уберут

Наблюдай за переменами

Почаще нюхай Сыр, чтобы знать, когда он стареет

Быстро приспосабливайся к переменам

Чем быстрее ты бросишь Старый Сыр, тем скорее попробуешь Новый

Изменяйся сам

Двигайся вместе с Сыром

Пусть перемены доставляют тебе удовольствие!

Почувствуй вкус приключений и вкус Нового Сыра

Будь готов быстро меняться, снова и снова наслаждаясь этим

Сыр не оставляют на одном месте

Мобилис чувствовал, насколько он изменился с тех пор, как сидел вместе со Стабилисом на Сырной площадке «С». И все-таки он знал, что может снова впасть в то же самое благодушное настроение, если будет думать только о своих удобствах. Поэтому он каждый день обследовал Сырную площадку «Н», чтобы убедиться, каково состояние его Сыра. Теперь он намерен был делать все возможное, лишь бы избежать опасности быть захваченным врасплох неожиданными переменами.

Хотя у Мобилиса оставалось еще очень много Сыра, тем не менее, он часто ходил в Лабиринт и обследовал новые его районы, чтобы не утрачивать связи с меняющийся ситуацией вокруг. Он знал: гораздо безопаснее иметь полное представление обо всех реально существующих альтернативах, чем самоизолироваться там, где тебе уютно и удобно. И вот, однажды, Мобилис услышал какие-то звуки, доносящиеся из Лабиринта. По мере того как звуки становились громче, ему стало ясно, что кто-то приближается к Сырной площадке «Н».

Неужели это, наконец, идет Стабилис? Неужели это он сейчас завернет за угол? Мобилис произнес короткую молитву, произнес ее с надеждой, которую он многократно испытывал и прежде, что, быть может, в конце концов, его друг сумел последовать совету:

Двигайся вместе с Сыром, и пусть это доставит тебе удовольствие!

Вот конец повести... или это только новое начало?

to be continued in the next post///

Прикрепленное изображение (вес файла 56.7 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 48.8 Кб)

Обсуждение:

в тот же день после рассказа

Когда Майкл закончил рассказ, он увидел, что его бывшие одноклассники улыбаются ему. Несколько человек поблагодарили его, сказав, что эта история очень многое дала им.

Натан задал собравшимся вопрос:

— Как вы думаете, не стоит ли нам собраться попозже, чтобы обсудить эту историю?

Большинство гостей выразило желание обсудить ее, и поэтому они договорились встреться еще раз — перед ужином. В тот же вечер, собравшись в холле отеля, они стали подшучивать друг над другом по поводу того, как им удается найти свой «Сыр» и дорогу в «Лабиринте».

Затем Анджела добродушно спросила:

— Так кем же вы оказались в этой истории? Нюхачем, Торопыгой, Стабилисом или Мобилисом?

Ей ответил Карлос:

— Я размышлял об этом сегодня днем. Я ясно вспоминаю то время, когда у меня еще не было нынешней фирмы спортивных товаров. Тогда мне пришлось столкнуться с решительными переменами. Я не оказался Нюхачом — я не учуял подлинную ситуацию и не заметил перемены вовремя. И, конечно же, я не был Торопыгой, поскольку не торопился действовать. Я был больше похож на Стабилиса, который хотел оставаться в знакомом месте. По правде говоря, я не хотел иметь дела с переменами. Я даже не хотел замечать их.

Майкл, который словно не замечал времени, прошедшего с тех пор, как они с Карлосом были близкими друзьями за школьной партой, задал прямой вопрос:

— О чем мы тут говорим, дружище?

— О неожиданной перемене работы, — ответил Карлос. Майкл засмеялся.

—Тебя уволили?

— Ну, скажем так, мне не хотелось отправляться на поиски «Нового Сыра». Я думал, что существуют основательные причины, по которым перемены не должны коснуться меня. Поэтому в то время я был очень огорчен.

Те из одноклассников, которые вначале молчали, теперь почувствовали себя свободнее и стали принимать участие в разговоре. Среди них был Фрэнк, который после школы пошел служить в армию. — Стабилис напоминает мне одного моего приятеля, — сказал он. — Его отдел должен был закрыться, но он просто не хотел обращать внимание на все признаки этого. Его сотрудников одного за другим переводили в другие отделы. Все мы пытались говорить с ним о многих других возможностях, существовавших в нашей компании для тех, кто был готов проявить гибкость, но он не считал, что ему нужно меняться. Когда его отдел закрылся, никто не был удивлен этим, кроме него самого. Сейчас ему приходится нелегко, потому что он вынужден адаптироваться к переменам, которые он не считал необходимыми.

— Я тоже не думала, что со мной это случится, — вздохнула Джессика, — но мой «Сыр» забирали не один раз, особенно в сфере моей личной жизни — ладно, об этом позже.

Собравшиеся засмеялись, все, кроме Натана.

— Возможно, в этом и заключается суть дела, — сказал он. — Перемены касаются всех нас.

Затем он добавил:

— Очень жаль, что в моей семье раньше не слышали эту повесть про «Сыр». К сожалению, мы не хотели замечать перемены, происходящие в нашем бизнесе, а сейчас уже слишком поздно — нам приходится закрывать большую часть наших магазинов.

Это удивило многих, потому что они всегда думали: как повезло Натану, ведь он работает в надежной фирме, на благополучие которой он может полагаться всегда, год за годом.

— Как это случилось? — поинтересовалась Джессика.

— Сеть наших небольших магазинов внезапно сделалась старомодной, когда в городе появился огромный супермаркет — у них невероятно большой ассортимент и низкие цены. Мы просто не в состоянии конкурировать с ними. Теперь я вижу, что, вместо того чтобы подражать Нюхачу и Торопыге, мы были больше похожи на Стабилиса. Мы продолжали вести бизнес так, как привыкли, и ничего не меняли. Мы пытались игнорировать происходящее, и вот теперь у нас серьезные неприятности. Мобилис мог бы дать нам парочку уроков, потому что мы, конечно же, не сумели посмеяться над собой и изменить свою деятельность.

Лора, ставшая преуспевающий деловой женщиной, слушала внимательно, говорила очень мало, но вот и она вступила в разговор.

— Сегодня днем я тоже размышляла над этой повесть. Я задумалась над тем, в чем я могла бы больше уподобиться Мобилису, что я делаю не так, где мне стоит посмеяться над собой, внести коррективы и работать лучше.

Затем она добавила:

— Мне любопытно, кто из нас боится перемен? Никто не отреагировал. Тогда она предложила:

— Поднимите руки. Поднялась только одна рука.

— Ну, похоже, что среди нас нашелся один честный человек! — Она продолжала: — Может быть, следующий вопрос понравится больше. Кто считает, что другие люди боятся перемен?

Практически все подняли руки. Затем все расхохотались.

— О чем это говорит?

— О нежелании признаваться, — ответил Натан.

— Конечно, — согласился Майкл, — иногда мы даже не осознаем, что боимся. Я знаю, так было со мной. Когда я впервые услышал эту историю, мне понравился вопрос: «Что бы ты сделал, если бы не боялся?»

Затем вновь включилась Джессика:

— Я лично поняла из этой повести, что перемены происходят везде, и что я лучше справлюсь со своими делами, если смогу быстро адаптироваться к ним. Я вспоминаю, как много лет назад наша компания продавала энциклопедию в виде набора из двадцати с лишним книг. Один человек пытался убедить нас, что следует записать всю энциклопедию на один компьютерный диск и соответственно продавать ее за небольшую долю прежней цены. Тогда в нее будет легче вносить новые данные, процесс изготовления обойдется гораздо дешевле, и она будет доступна гораздо большему числу людей. Однако все мы воспротивились этой идее.

— Почему вы воспротивились? — спросил Натан.

— Потому что мы считали, что опорой нашей фирмы является большой отряд коммивояжеров, которые продавали энциклопедии на дому у покупателя. Сохранение большого отряда коммивояжеров зависело от больших комиссионных, которые они получали благодаря высокой стоимости товара. Мы долгое время успешно вели бизнес таким образом и думали, что это будет продолжаться вечно.

— Быть может, именно это и имеется в виду в повести, когда говорится, что успех Мобилиса и Стабилиса породил у них надменность. Они не замечали, что им необходимо переменить те методы работы, которые когда-то приносили успех, — прокомментировала Лора.

— Итак, вы думали, что ваш «Старый Сыр» — ваш единственный «Сыр», — сказал Натан.

— Да, и мы неотступно держались за него. Когда я размышляю над тем, что произошло с нами, мне становится ясно, что не просто «кто-то занимали все наши старые магазины, и построили один большой современный супермаркет, который мог бы выдержать нынешнюю конкуренцию.

— Может быть, именно это имел в виду Мобилис, когда написал на стене: «Почувствуй вкус приключений и двигайся вместе с Сыром», — предположила Лора.

— Я все же думаю, что есть вещи, которые не следует менять. Например, я и в дальнейшем буду придерживаться своих нравственных ценностей. Тем не менее, теперь я понимаю, что мои дела сложились бы лучше, если бы я намного раньше в своей жизни перешел на новое место вместе с «Сыром», — высказался Фрэнк.

— Да, Майкл, это был хорошенький небольшой рассказик, — включился в разговор Ричард, который всегда относился ко всему скептически, — но как же вы на практике применили его в своей фирме?

Собравшиеся еще не знали, что в жизни Ричарда как раз происходили серьезные перемены. Недавно разведясь с женой, он был вынужден совмещать деловую карьеру с воспитанием своих детей-подростков.

Майкл ответил:

— Знаешь, я думал, что моя работа состоит только в том, чтобы реагировать на повседневные проблемы по мере их появления, тогда как на самом деле мне следовало поступать иначе — смотреть вперед и обращать внимание на то, куда мы идем. И, вы представить себе не можете, как я работал над этими проблемами — по двадцать четыре часа в сутки! Рядом со мной было просто тяжело находиться. Я крутился как белка в колесе и не мог выбраться из этого водоворота проблем.

Лора прокомментировала его слова:

— Значит, ты работал над частными проблемами, когда тебе нужно было взять на себя роль лидера.

— Именно так, — ответил Майкл. — Затем, когда я услышал повесть под названием «Кто забрал мой Сыр?», то понял, что моя задача— нарисовать картинку «Нового Сыра», к которому всем нам захотелось бы стремиться, и тогда всем будут доставлять удовольствие перемены и приходящий с ними успех, будь то на работе или в частной жизни.

— И что же ты сделал? — заинтересовался Натан.

—Я стал спрашивать сотрудников нашей фирмы, с кем они ассоциируют себя в этом рассказе, и понял, что в нашей организации представлены все четыре персонажа. Я увидел, что у нас есть «Нюхачи», «Торопыги», «Стабилисы» и «Мобилисы», и с каждым из них нужно обходиться по-своему.

Наши «Нюхачи» умеют вынюхивать перемены на рынке, поэтому они помогли нам внести своевременные коррективы в наше видение ситуации. Мы стали ориентировать их на то, чтобы оценивать, какими именно образом перемены могут привести к созданию новых товаров и услуг, которые вызовут спрос у наших клиентов. «Нюхачам» это очень понравилось, они говорили нам, что им доставляет удовольствие работать в фирме, которая признает перемены и адаптируется к ним.

Нашим «Торопыгам» нравится добиваться конкретного результата, поэтому мы стали ориентировать их на конкретные действия, основанные на новом видении ситуации, которое сложилось в нашей фирме. За ними только нужно следить, чтобы они не помчались в ложном направлении. Затем их награждают за те действия, которые приносят нам «Новый Сыр». Им понравилось работать в фирме, которая ценит активные действия и конкретные результаты.

— Ну, а как же Стабилисы и Мобилисы? — спросила Анджела.

— К сожалению, Стабилисы оказались балластом, замедлявшим наше движение вперед, — вздохнул Майкл. — Они либо чувствовали себя слишком удобно в неизменной обстановке, либо слишком боялись меняться. Некоторые из наших Стабилисов переменились только тогда, когда им открылось та картина ситуации, которую мы нарисовали и которая показала им, что изменения принесут им новые преимущества. Наши Стабилисы говорили нам, что им хотелось бы работать в стабильной фирме, поэтому все изменения должны быть им понятны и должны способствовать росту у них чувства уверенности и надежности. Когда они осознали, что настоящая опасность состоит именно в нежелании изменяться, некоторые из них адаптировались и стали хорошо справляться с работой. Ясная картина ситуации помогла нам прервать многих из наших Стабилисов в Мобилисов.

— А как вы поступили с теми Стабилисами, которые не переменились? — поинтересовался Фрэнк.

— Нам пришлось избавиться от них, — печально сказал Майкл. — Нам хотелось бы сохранить всех своих сотрудников, однако мы знали, что если наша фирма не адаптируется к переменам достаточно быстро, нас всех ждут большие неприятности.

Затем он продолжал:

— Хорошая новость для нас оказалась в том, что хотя наши Мобилисы сначала и проявляли колебания, они были достаточно открыты, чтобы научиться чему-то новому, чтобы вести себя иначе и чтобы вовремя адаптироваться, стараясь помочь нашей фирме добиться успеха. Они постепенно научились ожидать перемен и активно искать их. Благодаря пониманию человеческой натуры они помогли нам нарисовать реалистическую картину «Нового Сыра», которая была понятна практически для всех. Эти люди говорили нам, что им хочется работать в такой организации, которая дает людям уверенность в себе и необходимые средства для адаптации к переменам. И они помогали нам в охоте за «Новым Сыром» сохранять чувство юмора.

— И все это вы почерпнули из маленькой повести? — недоверчиво спросил Ричард.

Майкл улыбнулся в ответ.

— Тут дело не в самой повести, а в том, как мы изменили нашу деятельность, основываясь на уроках этого рассказа.

Анджела призналась:

— Я немного похожа на Стабилиса, поэтому на меня самое сильное воздействие оказал тот момент, когда Мобилис посмеялся над своим страхом, а затем представил в своем воображении, как он наслаждался вкусом «Нового Сыра». Благодаря этому поход в «Лабиринт» оказался менее страшным и более приятным. И, в конце концов, он добился улучшения ситуации. Именно этого мне хотелось бы добиваться чаще.

— Значит, даже Стабилисы иногда видят преимущества перемен, — ухмыльнулся Фрэнк.

— Например, преимущество, которое состоит в том, чтобы не потерять работу, — расхохотался Карлос.

— Пли же получить хорошую прибавку к зарплате, — добавила Анджела.

Ричард, который во время этого обсуждения сидел с нахмуренным лицом, наконец, высказался:

— Мой менеджер все время говорит мне, что нашей фирме нужны перемены. Думаю, на самом деле он хочет сказать, что перемениться нужно мне, но мне не хотелось слышать об этом. Кажется, я так по-настоящему и не понял, что представляет собой «Новый Сыр», к которому он пытается нас направить. Или же, говоря проще, что от этого получу лично я.

Легкая улыбка осветила лицо Ричарда, и он добавил:

— Должен признать, что мне нравится эта мысль — представить, как ты наслаждаешься «Новьм Сыром». От этого становится легче на душе. Когда ты видишь, как ситуация может перемениться к лучшему, становишься более заинтересованным в том, чтобы добиться этой перемены. Быть может, я смогу применить данный принцип в своей семейной жизни, — добавил он. — Мои дети, кажется, думают, что в их жизни ничего не должно меняться. Похоже, они ведут себя, как Стабилис, — они обозлились. Они, вероятно, боятся будущего. Быть может, я не нарисовал перед ними реалистическую картину «Нового Сыра». Вероятно, потому, что я сам ее не вижу.

Стало тихо: друзья размышляли о своей жизни. — Да, — прервала молчание Джессика, — Большинство из нас говорят о работе, но когда я слушала эту повесть, то задумалась о своей личной жизни. Думаю, что мои нынешние личные взаимоотношения — это «Старый Сыр», на котором давно уже появился слой плесени.

Кори засмеялась в знак согласия.

— У меня та же история. Вероятно, мне нужно избавится от неправильных личных взаимоотношений.

Анджела возразила:

— Но, возможно, «Старый Сыр» — это просто старая манера поведения. В действительности нам надо избавиться от стереотипа поведения, который и является причиной того, что у нас не складываются взаимоотношения с человеком, а затем нужно идти вперед, изменить к лучшему свой образ мышления и свое поведение.

— Здорово! — отреагировала Кори. — Замечательная идея. Найти «Новый Сыр» означает вступить в новые взаимоотношения с тем же человеком.

Затем снова высказался Ричард:

— Я начинаю думать, что в этой истории действительно больше смысла, чем мне казалось. Мне нравится мысль о том, что избавляться надо от старого стереотипа поведения, а не от взаимоотношений с человеком. Если вы повторите тот же стереотип поведения с другим человеком, это приведет вас точно к таким же результатам. А в том, что касается работы, может быть, мне нужно поменять не свою работу, а стиль, в котором я эту работу выполняю. Если бы я сделал это раньше, то сейчас уже наверняка занимал в фирме более высокое положение.

Затем заговорила Бекки, которая жила в другом городе, и специально приехала на встречу бывших одноклассников.

— Когда я слушала эту историю и комментарии собравшихся здесь, мне удалось посмеяться над собой. Я так долго вела себя подобно Стабилису, напрасно тратя время, в пустых колебаниях и страшась перемен. Я даже не представляла, как много других людей страдают от того же самого. Боюсь, что я передала этот стереотип поведения своим детям, даже не осознавая этого. Раздумывая об этом теперь, я поняла, что перемены в действительности могут дать вам нечто новое, нечто лучшее, хотя, когда они происходят, вы боитесь, что все получится наоборот. Я вспоминаю время, когда наш сын учился в восьмом классе средней школы. Моего мужа перевели на новое место работы — из штата Иллинойс в штат Вермонт. Мальчик был сильно огорчен, потому что ему пришлось расстаться со своими друзьями. Кроме того, он был замечательным пловцом, а школа в штате Вермонт, куда ему пришлось перейти, не имела своей команды по плаванию. Тогда он очень злился на нас за то, что ему пришлось переехать. Но на самом деле все сложилось к лучшему: он просто влюбился в горы Вермонта, занялся лыжным спортом, и даже стал членом сборной своего колледжа. Сейчас у него все в порядке. Если бы мы тогда все вместе послушали эту историю про «Сыр», за чашкой горячего шоколада в комфортабельной обстановке, то это избавило нашу семью от немалого стресса.

Джессика сообщила:

— Когда я приду домой, я расскажу эту историю всем членам своей семьи. Я спрошу у детей, кем из персонажей истории они меня считают и с кем ассоциируют себя. Мы сможем поговорить о том, что в нашей семье кажется нам «Старым Сыром» и что могло бы стать для нас «Новым Сыром».

— Превосходная идея, — произнес Ричард, удивив этим всех и даже самого себя.

Затем Фрэнк заметил:

— Думаю, что теперь я буду больше похож на Мобилиса, стану «двигаться вместе с Сыром» и получать от этого удовольствие! Я собираюсь также пересказать эту историю своим друзьям, которые боятся уходить из армии, не зная, что могут принести им перемены. У нас может получиться интересное обсуждение.

Майкл вернулся к своему рассказу:

— Вот так мы и добились улучшений в нашей фирме. Мы несколько раз устраивали обсуждение того, что нам дала повесть о «Сыре», и как мы можем применить ее к нашей конкретной ситуации. Все это было замечательно, поскольку мы получили возможность на веселом, забавном языке поговорить о том, как мы справляемся с переменами. Это обсуждение оказалось очень эффективным, особенно по мере распространения вглубь нашей компании.

— Что ты имеешь в виду под словами «распространение вглубь»? — спросил Натан.

— Ну, чем глубже мы опускались на низовой уровень нашей организации, тем больше находили людей, считавших, что от них самих ничего не зависит. Само собой разумеется, что они больше опасались возможных последствий перемен, которые были инициированы сверху. Поэтому они и противились переменам.

— Короче говоря, навязанные перемены — это перемены, встречающие наибольшее сопротивление.

— Однако когда мы рассказали повесть о «Сыре» буквально каждому из сотрудников нашей фирмы, это помогло нам изменить их взгляд на перемены. Они смогли посмеяться над своими прежними страхами (или, по крайней мере, улыбнуться по их поводу) и захотели двигаться дальше. Я жалею только о том, что не услышал эту историю про «Сыр» раньше, — добавил Майкл. — Почему же? — спросил Карлос.

— Потому что к тому времени, когда мы адаптировались к переменам, доходы нашей фирмы упали настолько, что нам пришлось, как я уже упоминал, уволить некоторых сотрудников, и среди них оказались хорошие друзья. Для всех нас это было тяжело. Однако те, кто остался на работе, и большинство из ушедших говорили, что история о «Сыре» помогла им иначе посмотреть на вещи и лучше справляться с ситуацией. Те, кому пришлось уволиться и искать новую работу, признали, что сначала им было тяжело, но когда они вспоминали историю о «Сыре», это им очень помогало.

— Что помогало им больше всего? — спросила Анджела.

— После того, как они переступили границу своего страха, как они мне сами рассказывали, самым лучшим для них стало осознание, что в мире есть «Новый Сыр», который просто ждет, чтобы его нашли! Они говорили, что им помогла чувствовать себя лучше картинка «Нового Сыра», созданная в их воображении, — образ того, как они преуспевают на новой работе. Более того, благодаря этому они более уверено чувствовали себя на собеседованиях в процессе поиска новой работы. Несколько человек при этом нашли себе лучшую работу.

— А люди, которые остались в вашей фирме? — поинтересовалась Лара.

— Ну, — объяснил Майкл, — вместо того чтобы жаловаться на происходящее перемены, люди теперь говорили: «Наш "Сыр" просто перенесли в другое место. Давайте искать "Новый Сыр"». Благодаря этому мы сэкономили немало времени и ограничили пагубное воздействие стресса на наших сотрудников. Прошло совсем немного времени, и люди, которые прежде сопротивлялись новым переменам, увидели в них свои преимущества. Они даже стали помогать проводить эти перемены в жизнь.

Следующий вопрос задала Кори:

— Как ты думаешь, почему они переменились?

— Они переменились после того, как в нашей фирме изменился характер взаимоотношений в коллективе. — Майкл оглядел своих слушателей. — Что происходит в большинстве организаций, где вам довелось работать, когда высшее начальство объявляет о каких-то переменах? Что говорят об изменениях большинство людей — называют это замечательной идеей или скверной идеей?

— Они обычно считают это скверной идеей, — ответил Фрэнк.

— Да, — согласился Майкл, — а почему? Ему ответил Карлос: — Потому что людям хочется, чтобы ситуация вокруг не изменялась, и они считают, что перемены могут привести только к ухудшению ситуации. Когда кто-то один заявляет, что это скверная идея, другие повторяют то же самое.

—Да, хотя на самом деле они, возможно, и не считают так, — сказал Майкл, — но они соглашаются, чтобы не выделяться. Такого рода психологическое давление коллектива противится переменам в любой организации.

— И как же изменилось положение, после того как люди услышали повесть про «Сыр»? — спросила Бекки.

Майкл ответил очень просто:

— Психологическое давление коллектива изменилось, потому что никто не захотел быть похожим на Стабилиса! — Все расхохотались. — Людям захотелось заранее вынюхивать перемены и мчаться действовать. Они стали предпочитать такое поведение, потому что поняли: иначе они окажутся в окружении дурных обстоятельств и безнадежно отстанут.

— Замечательная идея! В нашей фирме тоже никто не захочет быть похожим на Стабилиса. Быть может, люди действительно станут меняться. Почему ты не рассказал нам эту историю на нашей прошлой встрече одноклассников? Ведь это может сработать, — сказал Натан.

— Это действительно работает, — отозвался Майкл.

— Лучше всего это, конечно, работает в том случае, если с повестью знакомится каждый сотрудник вашей организации (будь то крупная корпорация, маленькая фирма или просто ваша семья). Ведь организация может перемениться только тогда, когда достаточное число людей в ней меняются сами.

Затем Майкл предложил вниманию собравшихся последнюю свою идею.

— Когда мы поняли, насколько хорошие результаты принесла нам эта повесть, мы передали ее также и тем людям, с которыми хотели установить деловые отношения, зная, что им также приходится иметь дело с переменами. Мы высказали предположение, что можем стать для них «Новым Сыром», то есть партнерами, с которыми они могут достичь большего успеха. Это привело к завязыванию новых деловых отношений.

Когда Джессика услышала это, у нее появилось несколько новых идей, и она вспомнила, что утром несколько человек звонили ей по поводу продаж. Она посмотрела на часы и сказала:

— Ну, мне пора уходить с этой «Сырной площадки», и отправляться на поиски «Нового Сыра». Одноклассники рассмеялись и стали прощаться. Многие из них хотели бы продолжить разговор, но пора было уходить. Расставаясь, все снова благодарили Майкла.

Майкл ответил:

— Я очень рад, что эта история показалась вам такой полезной, и я надеюсь, что вскоре у вас будет возможность поделиться ею с другими людьми.

КОНЕЦ

Прикрепленное изображение (вес файла 86.3 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 74.4 Кб)

Alexx17, спасибо за басню! На мой взгляд, в ней не хватает одного персонажа...

Человек, который продал свою душу

Легенда индейцев Майя

Однажды, один хороший, но несчастливый человек решил продать свою душу дьяволу, чтобы избавиться от своих бесчисленных проблем. Он вызвал заклинанием Кизина и когда тот появился перед ним, то он рассказал ему о своём решении. Кизину понравилась идея забрать душу хорошего человека. В обмен на свою душу, человек попросил исполнение семи желаний: по одному желанию каждый день в течение недели.

В первый день он попросил денег и, тут же его карманы были забиты золотом. На второй день он попросил себе хорошего здоровья, что было тут же исполнено. На третий день он проголодался и попросил еды, и ел до тех пор, пока не наелся досыта. На четвёртый день он попросил себе женщину и тут же был окружён самыми красивыми женщинами, которых можно только себе вообразить. На пятый день он захотел власть и жить как местный правитель. На шестой день он захотел попутешествовать и мгновенно он посетил сразу тысячу различных мест.

Тогда Кизин сказал ему:

- "А что же ты сейчас хочешь? Думай тщательно, так как это твой седьмой день и твоё последнее желание!".

- "А сейчас я хочу удовлетворить свой маленький каприз".

- "Скажи мне какой и я исполню его!".

- "Хочу, чтобы бобы чёрной фасоли отмылись до такой степени, чтобы они стали белыми".

- "Это просто", - сказал Кизин.

И он начал отмывать бобы, но они никак не становились белыми. И тогда Кизин подумал: "Этот человек обманул меня, и я лишился его души. Для того чтобы такое не повторилось вновь, отныне бобы будут чёрными, белыми, жёлтыми и красными".

Прикрепленное изображение (вес файла 235.8 Кб)

М. Д. Махлин.

Речные гиены.

(из книги «Занимательный аквариум»)

Генерал Депп не верил своим ушам.

— Да, генерал, вам повезло, — повторил улыбаясь хозяин фирмы по продаже аквариумных рыб. — Я лишь недавно получил партию карибских рыбок и могу выделить вам две штучки из этого импорта. Идемте, я покажу вам их.

В густо заросшем аквариуме стояла стайка удивительно красивых ромбовидных рыбок. Спинки их были голубоватые с серебристым отливом, а головы, грудь, брюшко и анальный плавник горели багряным огнем. По всему телу были равномерно разбрызганы темные круглые пятнышки, а хвостозой плавник отливал золотисто-зеленоватым цветом в середине, по краю был очерчен широким черным кантом.

— Какая прелесть! — воскликнул Депп, следя глазами за движением этой стайки.

— Одна из этих прелестей здорово щипнула уже моего рабочего, — мрачно заметил немец.

— Значит, завтра вы уступите мне две штучки? — еще раз уточнил русский аквариумист.

— Да, пожалуйста, — вежливо подтвердил хозяин.

Радостный вышел генерал на улицу. Еще бы! За эту поездку ему удалось накупить в Германии много новых для русских аквариумистов рыб. И вот теперь он впервые ввезет в Россию, в родную Одессу, живых карибских рыбок.

Он шел по улицам и вспоминал все, что знал про этих необычайных обитателей рек Южной Америки. Сколько раз он все это читал, сколько раз вздыхал от зависти.

Вот Александр Гумбольдт. Он свидетельствует: «Это самые опасные из всех рыб. Они нападают на людей, когда те купаются, и вырывают у них куски мяса».

Вот пишет Шомбург: «Их можно назвать речными гиенами, но по сравнению с ними гиены безобидны, а грифы — скромные создания. Прожорливость их превосходит все, что можно себе представить. Они нападают на всякое животное, которое отважится появиться в их области, даже на рыб, которые в десять раз больше их самих».

«Они съедают быка, — пишет Гумила, — или тапира, если он попадет в их стаю. От многих укусов и потери крови животное тонет. Иногда тапиры погибают в реках шириной всего в 30 —40 шагов. Порой животное все же достигает берега, но вылезает — наполовину скелет».

«Сила их зубной системы, устроенной в виде острой пилы, — сообщает известный исследователь фауны Амазонки Закс, — превосходит всякое представление. Палка из твердого дерева толщиной в палец перекусывается ими в одно мгновение».

Депп идет по вечернему городу, идет не замечая его шума и толкотни. Он весь в мечтах, он путешествует по любимым страницам. Ему вспоминаются все описания этих рыбок.

прочитанные ранее, и даже такое свидетельство некоего Каммера: «И когда жена одного миссионера мыла собачку и случайно опустила ее хвост в реку, рыбы подскочили и тотчас откусили его».

Наконец он добирается до своего номера и ложится слать. Скорей бы завтра, а там и в путь — домой, на Родину.

Бегут, наплывают перед закрытыми глазами старика впечатления дня. Вот они уже перепутываются с его мечтами, и он уже не может разобрать, наяву все это или во сне?

...Шлепает колесами небольшой грузовой пароходик по необъятной шири Амазонки. Пыхтит и стучит машина, остается позади пенный след. Пароход идет вверх по течению из Пара в Манаус. Пассажиров мало — на пароходе почти нет пассажирских кают. Генерал стоит на палубе и с удовольствием вглядывается в далекие берега. Наконец-то он осуществил свою мечту натуралиста, наконец-то он отправился путешествовать по удивительной реке, в легендарную, неисследованную Амазонию.

— Вам нравится? — обращается к нему другой пассажир. — Вы ведь впервые здесь?

— О, да, очень нравится. — отвечает Депп. — Но с кем я имею честь говорить?

— Я — Шомбург, — отвечает незнакомец.

— О! Господин Шомбург! Известный исследователь и путешественник! Это вы описали многих животных и растения Амазонки? Это ваши книги о путешествиях по Гвиане, рекам Рио-Бранко и Ориноко стоят в моей библиотеке? Вы очень известный человек, и я очень рад, что путешествую с вами.

— А вы, по-видимому, из России? Это вы тот генерал, который, выйдя в отставку, занялся не вистом и водкой, как большинство царских генералов, а основал русскую рыборазводню, чтобы снабжать рыбой любителей аквариума в России?

— Как, вам известно обо мне? — удивляется генерал Депп.

— Что же тут удивительного, — смеется Шомбург. — Ведь мы с вами во сне, а во сне чего не бывает!

— Расскажите мне, пожалуйста, про карибских рыбок, ведь вы так много о них знаете, — просит Депп.

— Прежде чем говорить об этих рыбах, о дорадо, стоит рассказать о другом, — начинает Шомбург. — Одним из опаснейших зверей амазонских лесов является коварный и хитрый ягуар. Эта изящная ловкая кошка легко лазает по деревьям и нападает на крупных животных сверху. Но пить воду ягуар сам идет с опаской. Перед тем как коснуться языком воды, ягуар долго смотрит в воду, стараясь разгадать, что кроется в ее глубине. Потом он с размаху шлепает по воде лапой — десятки хищных дорадо тотчас сплываются со всех сторон. И пока рыбы устремляются к этому месту, ягуар делает скачок в сторону и успевает глотнуть воды. Затем еще один удар, еще скачок, еще глоток... Но вот ягуар напился. Теперь он опускает лапу в воду и, распустив когти, выдергивает ее. На берег летит зазевавшаяся рыбешка, которую ягуар тут же съедает.

Но горе ягуару, если он решился переплыть протоку, где живут дорадо, или пирайи, — что значит разбойники. Рыбки тотчас налетают на него со всех сторон и успевают так искусать, что зверь гибнет, еле выбравшись из воды.

Еще более страшным животным этой области является громадная змея анаконда — водяной удав. Про нее рассказывают невероятные истории, из которых многие,конечно, сказки.

Анаконды редко нападают на человека, но все же это одно из опаснейших существ Нового Света.

Молодые двухметровые змеи свисают гроздьями с нависших над водой ветвей. Лодка плывет по узкой протоке, вы хотите подтолкнуть ее и беретесь за ветку, и вдруг оказывается, что это змея, которая тут же по вашему телу соскальзывает в воду. Можете представить себе, как это ужасно!

Так вот, эти гигантские змеи, как мышь кота, боятся пирай. Я видел, как одна змея попала в стаю этих рыб. Она вертелась колесом, извивалась спиралью, поднималась плетью вверх, но все было напрасно — рыбы закусали ее, она утонула и вода окрасилась ее кровью.

Да что змеи, уж на что природа забронировала в панцирь крокодилов, и те до смерти боятся этих рыб. Стоит крокодилу заметить их приближение, как он тотчас переворачивается на спину, спасая менее защищенные лапы и брюхо.

Я не знаю более свирепого, более страшного хищника, чем эти речные гиены. Да не хотите ли взглянуть на них?

— Здесь, сейчас? — удивился Депп.

— Ну, конечно, с борта парохода. Пирайи обычно сидят целой стаей на дне. Но стоит по поверхности метнуться тени или послышаться всплеску, как они тотчас устремляются к этому месту. А мы их сейчас приманим другим способом.

Шомбург сходил в камбуз и вернулся с кастрюлей красной воды — в ней кок только что мыл мясо. Затем он надел небольшом кусочек тряпочки, намоченный в этой воде, на крючок удочки.

— Ну, смотрите на представление.

И он начал осторожно лить воду за борт. Не прошло и пяти минут, как вода у борта закишела целой кучей серебристо-синих рыбешек. Они высовывали мордочки из воды и недоумевали: вкус мяса есть, а есть нечего. Шомбург размахнулся и закинул удочку. И тотчас группа рыб бросилась к тряпке и одна из рыбок ее проглотила. Рыбку вытащили на палубу. Генерал бросился к ней и хотел схватить, но услышал крик матроса.

— Стойте, что вы делаете! У нас одному матросу такая рыбешка перекусила палец, когда он снимал ее с крючка.

— Да, с ними надо быть настороже, — подтвердил Шомбург, и осторожно прижал голову рыбы каблуком. Рыбка перестала биться, но злобно разевала рот, усеянный белыми острыми как пила зубами.

— Смотрите! — Шомбург бросил пирайю в середину стаи ее родичей. Целый фонтан забурлил в этом месте, это родичи рвали на части свою

товарку.

— Отвратительное зрелище, — поморщился Депп.

— Представьте теперь, как они разорвали бы человека. Между прочим у индейцев гуарани эти рыбы служат могильщиками. По обычаю гуарани хоронят не тело, а скелет умершего, а приготовляют скелет пирайи. Труп в сетях опускают в воду и уже через день вынимают чистые кости.

— Слава богу, что нам не угрожает угодить им в пасть, — облегченно вздохнул генерал.

— Как знать, — засмеялся Шомбург. — Если наш корабль столкнется с растительными островами, состоящими из злаков паспалюм и водяного гиацинта эйхорнии, да если еще в это время снизу нас догонит гигантская приливная волна, подымающаяся иногда по Амазонке на сотни километров, то...

Шомбург не успел докончить. Страшный удар потряс судно. Депп почувствовал, что летит. И в то время, как спина его коснулась холодной воды реки, шею ему начала сдавливать анаконда, а в бок яростно вцепились зубы пирай.

Генерал рванулся... и открыл глаза. Онлежал на холодном линолеуме, на шее у него было скатавшееся одеяло, а в бок больно впились ботинки, стоявшие у кровати.

— Ну и ну, — покрутил головой генерал, поднимаясь и кряхтя. — И приснится же такое!

...Прошло несколько дней, и Депп с радостью смотрел на знакомые одесские улицы. Извозчик подвез его к рыбопитомнику. Осторожно снесли канны с рыбой в главный зал.

— Сначала выгрузим пирай, — сказал генерал.

Когда опустили в канну с ними сачок, оказалось, что одна из рыбок не перенесла путешествия, а другая была в очень плохом состоянии. Ее осторожно пересадили в приготовленный заранее аквариум.

— Ах ты, бедная, надо тебе в аквариум хоть растений посадить. Депп привычным жестом, отставив мизинец, взял пучок растений и,

опустив руку в аквариум, хотел их укрепить в песке. Как молния метнулась из угла рыбешка, раздался вскрик, и генерал моментально выдернул руку из воды. С прокушенного мизинца капала кровь! Но Депп не замечал этого — он был очень рад!

— Значит ты не так уж плоха, гостья, значит ты будешь жить! Пирайя и в самом деле прожила в Одессе несколько лет.

Прикрепленное изображение (вес файла 228.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 231.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 209.1 Кб)

Джозеф М. Ши

СТРАНА ПО ТУ СТОРОНУ ФАНЬ ШУ

Я не понимаю, почему никто, кроме меня, не помнит Пола. Я не могу этого объяснить, но ведь есть множество других вещей, которых я также не понимаю, таких, как гравитация или радуга, а они реально существуют. Я проработал с этим парнем годы! Он всегда рассказывал мне, как у него продвигаются дела с приведением в порядок его старого особняка. О деталях я могу рассказывать бесконечно! После того, как он закончил встроенную стенную секцию в столовой, ему понадобилось перекрасить голубые стены

зеленым в порядке "восстановления гармоничного потока энергии", как он это излагал. Первоначальный узорчатый навесной потолок на кухне он хотел сохранить любой ценой, чтобы "стабилизировать потенциальный канал дисбаланса". Я могу продолжать еще и еще, но я лучше начну с начала.

Я встретился с Полом около двадцати лет назад, когда он получил место в Департаменте. Он, должно быть, попал в какую-то квоту по найму, потому что тогда ветеранам Вьетнама было непросто найти работу.

Тогда о них думали всякую чепуху, вроде того, что они все наркоманы и садисты, но, я думаю, истинной причиной, по которой люди не хотели их присутствия рядом с собой, было то, что им не нравилось, когда им напоминали, что этот мир шел к черту, пока они, люди, продолжали свою мелочную конторскую возню и сексуальные интрижки.

Как бы то ни было, за исключением однажды с кислой миной сделанного замечания, Пол не принимал участия в разговорах о Вьетнаме. После того, как он купил тот старый, заброшенный особняк, новости восстановительных работ стали его главным вкладом в общие разговоры, случавшиеся в нашей конторе. Такая была милая, ненавязчивая, политически нейтральная темка.

Сначала Полу пришлось подвести коммуникаций. Как он его описывал, это жилище являло собой воплощенный беспорядок и там ничто не работало. Ни водопровод, ни электричество, ни отопление. Был июнь, когда он купил эту усадьбу, и, работая с рассвета до сумерек в уик-энды и вечерами в рабочие дни, он в основном управился до первых морозов. Жилье было далеко не комфортабельным, но пригодным для обитания. За это время в жилище дважды вламывались, пока Пол был на службе. Во второй раз забрали все инструменты. Ему пришлось навесить решетки на окна, и вторжения прекратились.

Прошли годы, и маленький квартал Пола в гетто на юго-востоке Вашингтона, округ Колумбия, стал известен как Исторический Район Капитолийского Холма. Его непритязательный дом теперь назывался городским, а его соседи стали малочисленнее и "белее". Его сослуживцы, те самые, которые сначала думали, что он свалял дурака, купив усадьбу, теперь хвалили его за прозорливо вложенный в недвижимость капитал. Немного поудивлялись, почему он не продаст его и не переедет в пригороды, но сошлись на том, что жилье в городе, рядом с барами и клубами, имеет, черт возьми, свои преимущества для одинокого мужчины.

После нескольких раз в первые дни работы Пол прекратил ходить на традиционные общие завтраки.

Сначала это вызвало некоторые толки, но, когда стало ясно, что он не искал большего продвижения по службе, всем стало все равно. Вместо этого он использовал время завтрака, чтобы часто посещать недорогие магазины, расположенные вдоль Коламбиа Пайк и вниз по Ричмонд Хайвэй. В основном он покупал книги и дешевые журнальчики двадцатых-тридцатых годов нашего века. Его интересовало разное, но особенно - научная фантастика, путевые записки, тайны и вестерны. Многое из той литературы, что он покупал, - и художественной, и документальной, - так или иначе имело отношение к Дальнему Востоку, особенно Китаю.

Он покупал книги, которые не назовешь редкими или ценными. Он брал массовые, популярные издания на злобу дня; размер, форма, цвет и фактура каждого тома были бесконечным источником очарования для него.

Пол рассказывал, что сооружает специальные книжные шкафы со стеклянными дверями

для размещения своей коллекции. Он говорил мне, что проводит часы, думая о том, как расположить каждую книгу или комплект книг так, чтобы их содержание и физические свойства стали "и визуально, и интеллектуально гармонизированы". Пол был библиофил особого рода!

Бывало, он возвращался со своих "завтрачных" набегов со старинной безделушкой. Статуэтки, как он говорил, династии Цин, были его любимыми. Мне они не казались произведениями искусства, просто дешевыми штучками, сделанными, в основном, в Японии, но его они явно интриговали. Однажды он показал мне китайский компас для геомантии, который подобрал в универмаге Гудвилл - изрядная удача, как он считал. Пол объяснил мне способ его использования в связи с древней практикой "фань шу". Цель фань шу - вызывать порядок, мир и благополучие путем физического согласования строения и интерьера, чтобы обеспечивать гармоничный поток "чи". Чи - это энергия или жизненная сила вселенной или что-то вроде этого.

Когда он рассказал мне это, я подумал, что фань шу - не глупее множества других понятий о сути вещей. В этом действительно было рациональное зерно. Очевидно, что окружающая обстановка влияет на человека, и есть некая забавная мудрость в учении о том, что расположение дверей определяет стиль жизни людей.

Около двух лет назад Пол сказал мне, что он почти закончил перестройку своего дома. Я был тронут, когда он спросил меня, не хочу ли я увидеть то, что он сделал. Насколько я знал, из нашей конторы он никого еще никогда не приглашал. Наслышанный о его жилище все эти годы, я, естественно, не упустил такой возможности.

Не знаю, что именно я ожидал увидеть, но, благодаря всем рассказам Пола о геомантии и фань шу, я предвкушал, может быть, нечто немного более сверхъестественное или диковинное. А я увидел дом, необыкновенно соответствовавший вкусу и интересам Пола, но никоим образом не эксцентричный. Я увидел дом, где каждая мелочь была сделана мастерски и с любовью, от обшитой панелью гостиной до весьма эффектной библиотеки на третьем этаже. Никогда не приходилось мне бывать в доме другого человека, где бы я сразу почувствовал такое удобство и удовольствие быть гостем. Жилище вызывало подъем настроения и находиться там было очень приятно.

После экскурсии по всему дому мы сели выпить по чашечке кофе и я рассказал ему, какое впечатление на меня произвели превосходные плотницкие работы и чудесный дизайн интерьера. Я сказал ему, что, по моему, он сделал себе великолепный домик.

- Хорошее фань шу? - спросил Пол.

- Еще бы, - ответил я.

- Спасибо, - поблагодарил он, - я был вполне уверен, что нахожусь на правильном пути, но все равно рад, что ты это подтверждаешь. Это пока не совсем то, что надо. Я думаю, мне нужен еще один или два шкафчика, да и над расстановкой книг еще нужно поработать. Определенно чего-то недостает... каких-то декоративных элементов...

Видя, что я смотрю на него с недоумением, он пустился в объяснение:

- Мой дом и его содержимое - не просто эстетическая ценность и даже не просто пример применения обычного фань шу. Я добиваюсь такого уровня фань шу, или, вернее, чего-то сверх фань шу, о чем знают немногие на Востоке и о чем фактически никто на Западе даже не подозревает.

Мой по-прежнему непонимающий взгляд заставил его развивать тему дальше.

- Ты знаешь, что я был во Вьетнаме во время Новогоднего наступления? - Я кивнул, и он продолжал.

- Ну так в неразберихе я отбился от своей части в предместьях небольшого городка под названием Ба Нгои.

Это всего в нескольких милях южнее моста Май Кэй на шоссе, которое французские

легионеры когда-то называли Улицей Без Радости. Я увидел неприятельское подразделение из местных, с мрачной решительностью марширующее в моем направлении. Я подумал, а вдруг они не заметили меня, и юркнул в первый же дом, который увидел. Но я ошибся. Дом принадлежал пожилому китайцу, местному рисовому магнату, и это с ним соседи-патриоты шли посчитаться.

Вот что я представил себе. Если в следующие несколько минут не высадятся десантники, я и старый китаец станем мертвечиной. Я дрожал, но этот старый человек действовал не так, как если бы наступили его последние мгновения. Он знал, в каком мы положении, но страха не испытывал. Он был совершенно невозмутим, пока ходил по дому, внося незначительные изменения в убранство комнаты, которая, как я успел заметить, показалась бы в высшей степени уютной при других обстоятельствах.

Он снял со стены свиток, изображавший рыбацкую деревню, и заменил его другим, являвшим окутанные дымкой горы. Потом он переставил на нижнюю полку книжного шкафа из дорогого дерева комплект книг в красных кожаных переплетах - романов Виктора Гюго на французском языке. Когда он переместил несколько великолепных фарфоровых статуэток, изображавших Восемь Бессмертных, я почувствовал легкую дурноту, которую приписал совершенно обоснованной реакции на близость неминуемой смерти.

Взяв себя в руки, я выглянул из окна и испытал большее потрясение. Местных мстителей нигде не было видно - это хорошо, но и местных видов там тоже не было, а это по меньшей мере тревожило. Вместо того, чтобы глядеть на предместья Ба Нгои, я смотрел на какой-то ошеломляюще прекрасный горный пейзаж.

Старик присоединился ко мне у окна. Он широко улыбался и указывал на оленя, пасшегося на дальнем лугу. Вслед за этим он жестом пригласил меня сесть. Потом приготовил восхитительный ароматный чай Лок-он, который мы пили маленькими глотками, наслаждаясь роскошным видом, звуками и запахами прекрасного горного ландшафта.

Когда мы покончили с чаем, старый человек снова улыбнулся, как бы давая мне знать, что все хорошо.

Он встал со своего стула и снял свиток с горным пейзажем и заменил его свитком, который висел, когда я только вошел в дом старика. Потом он вернул книги Гюго в их первоначальное положение. Когда он переместил обратно статуэтки Восьми Бессмертных, у меня снова появилось то самое чувство дурноты. Глянув в окно, я увидел, что мы снова в предместьях Ба Нгои. Неприятель отступил, подошла моя часть, так что я и старик пережили Новогоднее наступление.

Когда оканчивалось мое пребывание во Вьетнаме, я, правду сказать, не слишком задумывался о моем сверхъестественном Новогоднем приключении. Уж очень многое из вьетнамского опыта было нереально. Еще один странный эпизод - ну и что? Однако, когда я вернулся в Штаты и наткнулся на труды по фань шу, я не мог не связать одно с другим. Сейчас я допускаю, что есть весьма реальная возможность, что под давлением очень трудной ситуации мой разум сыграл со мной шутку. С другой стороны, разве это не чудо, если произошло именно то, что я помню? Если это действительно случилось, может быть, я смогу сделать так, чтобы это случилось снова. Вот тогда я и начал серьезное изучение фань шу.

Сначала я пошел в неправильном направлении. Я пытался воссоздать копию дома старика. И я сделал это неплохо. Старик знал свое фань шу. До определенного момента все, казалось, шло хорошо, но в конце концов я понял, что из этого ничего не выйдет. Точная копия невозможна. Оригинал был в другом месте и времени. Еще более важно, что оригинал был результатом духовного постижения стариком его собственного физического и психологического окружения. Я мог быть любопытствующим седоком в экипаже старика, но, если я хочу стать водителем, мне нужно сделать свой собственный экипаж.

Я близок к завершению корпуса моего экипажа, - продолжал рассказывать мне Пол в день моего визита. - Дизайн и исполнение моего дома - классический пример из учебника фань шу. Поток чи максимален, но мне нужно произвести тонкую регулировку двигателя моего экипажа, если я собираюсь вывести его за пределы обычно понимаемого уровня фань шу. Мне нужно, не становясь болезненно интроспективным, как можно глубже проникнуть в свои собственные физические потребности и духовные желания. Мне нужно понять, как на мои потребности и желания повлияли и как их отразили те книги, украшения и другие объекты, с которыми я взаимодействую. Если я смогу достичь гармоничного объединения материальной и духовной составляющих моего "я", манипулируя физическими символами моих инстинктов и стремлений, я смогу достичь того же, что совершил тот старый китаец так много лет назад в предместьях Ба Нгои.

Уходя от Пола, я думал, что, хоть он и был немного чокнутым, этот парень мне все равно нравился.

Прошло еще два года, Пол продолжал держать меня в курсе того, что я привык считать его безобидными и бесконечными романтическими поисками страны по ту сторону фань шу. Он рассказал мне, что решил поставить двухтомник по педагогике в мягкой обложке над книгами Клиффорда Д.Саймака.

Саймак был его любимым автором, потому что он умел передать чудесное чувство любви к родным местам. Его собрание Сакса Ромера хранилось в особом книжном шкафу. Несколько абсурдные китайские романы Луиса Джордана Милна и Энн Бридж должны были уравновешивать книги Роберта ван Гулика и Лин Ютанг. Единственно верные места были найдены для Уэллса, Верна, Берроуза, так же как для Конрада, Киплинга и Лондона. Статуэтки в стиле династии Цин, с должной заботой об их достоинстве, были все на своих местах. Расписанному драконами кувшину было предназначено стоять наверху книжного шкафа для дешевых журнальчиков. Его коллекции монет, миниатюрных пингвинов, марок и пряжек были должным образом сложены или выставлены. Я могу продолжать еще и еще...

Наконец настал тот день, когда Пол вернулся с перерыва на завтрак с той самой картиной. Он позволил мне мельком взглянуть на нее, прежде чем быстро вернул на место бумажную обертку. Если человек может читать в душе другого человека, то на этой картине было место, куда хотелось Полу.

Когда Пол не появился в конторе на следующий день, мое настроение заметалось между фантастической надеждой и реальным страхом... Пол был так погружен в свою восточную магию в течение столь многих лет. Он так тяжко трудился. Я думал, что он просто будет упорно держаться своего, но что, если он вдруг разуверится... Я решил съездить к нему.

Его там не было. На месте 522-го дома по 9-й улице, Юго-Восток, где Пол прожил двадцать лет, был просто свободный земельный участок. Соседи уверяли меня, что участок свободен с незапамятных времен. Я должен был догадаться, что произойдет именно так. Люди и дома не могут исчезать, не вызвав большого переполоха. Но для сил, которые заставили дом с его обитателем исчезнуть, невелик труд заставить людей забыть, что здесь когда-то был такой дом и такой человек.

На днях я проходил мимо участка, где раньше стоял дом Пола. Там строят дом из шлакоблоков. Я полагаю, это значит - Пол не вернется.

Прикрепленное изображение (вес файла 280.9 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 149.8 Кб)

Солёное уэльское море

(Уэльская народная сказка)

Перевела с английского Нина Демурова

Давным-давно, в одно красное лето, когда море ещё не было солёным (а женщины были как женщины, и рыба как рыба), в выкрашенном охрой доме, что стоял на большой пешеходной уэльской дороге, родились три брата. Когда они выросли, Глин стал пахать землю, Лин – бороздить океан, а Молдвин, самый младший, не сеял, не пахал, а только землю топтал. И вот Глин разбогател и стал есть хлеб с мёдом. И Лин разбогател и стал есть яблоки с сыром, а Молдвин с женой бродили устало по дорогам, и только и было у них, что пустота в желудке – поровну на каждого. Но всякий раз, как попадался им дом, выкрашенный охрой, они стучали в дверь и просили дать им что-нибудь. Наконец праведный Глин потерял последнее терпение. «Я знаю, что надо сделать, чтобы избавиться от этих попрошаек», – решил он.

– Братец, – спросил он Молдвина, – что ты мне пообещаешь, если я подарю тебе поросёнка?

– Всё, что пожелаете, милый братец, всё, что пожелаете.

– Что ж, уговор дороже денег. Вот тебе поросенок. А теперь, братец, иди-ка ты к чёрту!

- Да, уговор дороже денег, – согласился Молдвин. – И если вы отзовёте своего пса, который как раз кусает меня за ногу, я больше не стану вас беспокоить.

Целый день брели Молдвин с женой, ведя за собой на веревочке поросёнка, и искали повсюду чёрта. К вечеру подошли они к домику, из двери которого лился свет, и увидали, что в саду гуляет по вечерней прохладе седовласый старик с длинной белой бородой, одетый, как пастух, в клетчатые штаны и короткую кожаную куртку.

– Вечер добрый, – учтиво поздоровались они. – Не вы ли случаем будете Чёрт?

– Да нет, совсем наоборот, – отвечал Старик. – У меня на свете нет, можно сказать, ни одного друга, а у него полным-полно дружков. Но если вы ищете мистера Чёрта, то мне ли его не знать! Вы наверняка его найдёте там внизу, в долине, в доме, который называется Пекло. Жаркое на вертеле – его любимое блюдо, и как только он увидит вашего поросёнка, тут же начнёт к вам приставать, чтобы вы ему его продали. Послушайтесь моего совета, милые, и не отдавайте ему поросёнка ни за что, кроме ручной мельницы, что стоит у него на кухне за дверью. Мельница эта намелет вам всего, что ни пожелаете, а мелет она скоро и не слишком мелко. Если на обратном пути вы заглянете ко мне, я вам с радостью покажу, как с ней обращаться.

Поблагодарили Молдвин с женой Старика и спустились в долину. Наконец увидали они большой дом под названием Пекло и громко постучали в дверь. В тот же миг дверь распахнулась, и слуги и дружки мистера Чёрта потащили гостей в дом. Они мешали носами угли в печи и, высунув языки, с которых бежала слюна, щупали поросёнка. Мистер Чёрт тут же предложил за него тысячу лет жизни.

– Тысяча благодарностей вам за щедрость, – отвечал Молдвин, – и за ваше гостеприимство. Но мы с женой копим деньги вот уже двенадцать месяцев и один день, чтобы на Рождество полакомиться поросёночком, – ведь уже лето в разгаре.

Тут жена подтолкнула его, и он поспешил прибавить:

– Ну, да я человек добрый – добрее в целом свете не сыщешь! – и всё делаю себе в убыток. Так и быть, чтобы не огорчать вас, отдам вам поросёнка, без всякой платы, задаром, в обмен на ручную мельницу, что стоит у вас на кухне за дверью.

Сначала мистер Чёрт и слышать об этом не хотел. В обмен на поросёнка он предлагал Молдвину выполнить любое его желание: дать ему место в правительстве, извести крысиным ядом наименее приятных ему родичей, прикрыть волосами плешь, что поблескивала у него на макушке.

Но Молдвин сказал:

– Я всех своих родичей люблю!

А жена его прошептала с притворной улыбкой:

– Это не плешь, просто свет так неудачно падает!

Словом, подавай им мельницу – и всё тут!

Пол в Пекле стал уже мокрым от слюны, слуги и дружки визжат:

– Поросёнка! Поросёнка! Отдай нам поросёнка! Поросёнка – или мы погибнем!

Пришлось мистеру Чёрту пойти на попятный и отдать Молдвину мельницу. Поросёнок меж тем всё жался к Молдвину с женой, и можете себе представить, какой визг он поднял, когда мистер Чёрт сунул его себе под мышку.

И пошли Молдвин с женой назад. Шли они, шли, пока не увидали Старика с длинной белой бородой. Он с улыбкой объяснил им, как пускать мельницу в ход и – что ещё важнее – как её останавливать. Дрожа от нетерпения, спустились они к берегу моря и запустили мельницу. Сперва они попросили у неё дом, потом свечи, чтобы в доме было светло, потом – стол, стулья и всяческой еды и питья.

– Ну и ну! – сказали они. – Хоть бы нас почаще посылали к чёрту.

Под конец попросили они у мельницы новёхонького петуха с алым гребешком и золотыми шпорами, чтобы будил их по утрам пораньше – ведь им надо мельницу запускать.

Так в радости и веселии прожили они до жатвы. Когда же настало время жатвы, Молдвин велел мельнице приготовить пир, а сам отправился на четвёрке лошадей к дому, выкрашенному охрой, и пригласил своего брата Глина (того, что пахал землю) подзакусить у него в новом доме. У Глина глаза сделались круглыми, как плошки, но он поехал, да не один, а с соседями. Увидев вина и закуски, блюда из золота и чаши из моржовой кости, всё просто онемели от изумления, «Ещё вчера у них и пенни за душой не было, а сегодня они богаче молочников и королей!»

– Братец! – взмолился Глин – Откуда тебе чёрт принёс такое богатство?

– Из-за кухонной двери, – отвечал Молдвин со всей прямотой.

И больше Глин из него слова не вытянул, пока все соседи не убрались восвояси. Но Глин остался и принялся поить и задабривать брата, и тот наконец выболтал ему про мельницу всё. Не сказал он только, как её останавливать.

Когда же Молдвин свалился перед очагом в золу и захрапел, Глин схватил мельницу и побрёл, шатаясь, к дому, выкрашенному охрой.

– Жена, – сказал он поутру, – ступай-ка ты в поле да сожни первый ряд овса. Нынче обедом займусь я сам.

Не успела жена дверь за собой захлопнуть, как он уже вынул мельницу, поставил на стол перед собой и с любовью поглядел на неё. «Сначала, – решил он, – попрошу-ка я у нее девушек-служанок, чтобы они приготовили мне пир да прислуживали на нём. И если они будут к тому же хорошенькие, что ж, я жаловаться не стану».

Он постучал по пивной бочке и обнаружил, что она уже наполовину пуста.

«И хорошо бы еще эля, чтобы бежал через край», подумал он.

И, повернувшись к мельнице, произнёс:

– Мели, мели, мельница,

Чёрное и белое,

Мели, мели, мельница,

Девушек и эль.

Только вымолвил – глядь, а из бочки хлынул волной крепкий эль, а на гребне волны увидал он сначала тёмную красавицу, потом светлую, потом рыжую, и белую, и желтую, а эль всё лился рекой и уже затопил дом на целый фут.

– Хватит! – закричал Глин. – Говорят тебе, хватит! Эй, мельница, остановись! Остановись сейчас же, слышишь?

Но мельница и не думала остановиться, и скоро уже Глин и красавицы плавали по шею в эле и никак не могли придумать, как же из него выбраться. Но тут под напором эля распахнулись окна и двери – и эль пенистым потоком устремился к морю. По пути поток захватил и жену Глина – она и охнуть не успела, как потеряла почву под ногами и оказалась по горло в эле, в котором плескались девушки и её муж. Девушки-то в эле чувствовали себя раздольно, как мыши в сене: ведь они отродясь ничего другого не знали, ну, а Глин с женой скоро пошли ко дну. Там они и лежат, даже пузырей не пускают.

А Молдвин из своего дома на берегу залива услышал шум и крики и понял, что больше ему нечего гадать, кто украл мельницу. Поднялся он на холм, что высился за выкрашенном охрой домом, и велел мельнице остановиться. А когда наводнение спало, отнёс её к себе домой.

Потом он попросил у неё золотую черепицу себе на крышу, чтобы дом его сверкал и сиял далеко над Уэльским морем.

Не прошло и недели, как брат его Лин (тот, что бороздил океан) привёл в залив свой трёхмачтовый корабль с грузом соли. Заметив, что вода в заливе пахнет элем и так и кишит русалками, он удивился, но не огорчился, хотя тут же потерял двух матросов, прыгнувших за борт. Скоро он узнал, что стряслось в выкрашенном охрой доме. Глаза у него стали круглые, как корабельные люки, и он отправился навестить своего брата Молдвина.

«Вчера у них и пенни за душой не было, а нынче они богаче морских адмиралов и законников», – подумал он.

– Братец, – взмолился Лин, – откуда чёрт принёс тебе всё это богатство?

– Из-за кухонной двери, – отвечал Молдвин.

Но Лин принялся поить его и задабривать, и наконец Молдвин выболтал ему про мельницу всё. Не сказал он только, как её останавливать.

– А соли она намолоть может? – спросил Лин.

– Намелет столько, что все моря посолить хватит, – заверил его Молдвин.

Лин на это ничего не сказал, а про себя подумал, что хорошо бы бедному капитану такую мельницу – молола бы она ему соль, и незачем было бы ему возить в бурю и непогоду груз из чужих стран. А когда его брат упал в золу перед очагом и захрапел, Лин схватил мельницу и побрёл, шатаясь, на свой трёхмачтовый корабль. Тут же подняли паруса. Когда же залив Кардиган остался далеко за кормой, Лин поставил мельницу перед собой на палубу и радостно произнёс:

Мели, мели, мельница,

Пока тебе мелется,

Мели, мели, мельница,

Соль посолоней.

И мельница принялась молоть. Скоро соль покрыла, словно снег, всю палубу, и матросы полезли на мачты, чтобы их не засыпало. Но чем выше они лезли (а выше всех залез сам Лин), тем выше поднималась за ними гора соли. Наконец, соли стало так много, что корабль пошёл ко дну, и весь экипаж засолился.

Вскоре после этого по большой пешеходной уэльской дороге проходил седовласый Старик с длинной белой бородой. Увидал он русалок в заливе и соль в море.

– Воистину, – сказал он, – неисповедимы пути, коими творю я чудеса свои.

И решил он, что это хорошо, и оставил русалок, где они были, да и мельницу тоже. Так она по сей день и мелет соль. Вот почему море вокруг Уэльса солонее, чем другие моря, и как все мы знаем, с каждым днём всё солонеет.

Прикрепленное изображение (вес файла 720.5 Кб)

Ганс Христиан Андерсен

Истинная правда

Ужасное происшествие! — сказала курица, проживавшая совсем на другом конце города, а не там, где случилось происшествие. — Ужасное происшествие в курятнике! Я просто не смею теперь ночевать одна! Хорошо, что нас много на нашесте!

И она принялась рассказывать, да так, что перышки у всех кур встали дыбом, а гребешок у петуха съежился. Да, да, истинная правда!

Но мы начнем сначала, а началось все в курятнике на другом конце города.

Солнце садилось, и все куры уже были на нашесте. Одна из них, белая коротконожка, курица во всех отношениях добропорядочная и почтенная, исправно несущая положенное число яиц, усевшись поудобнее, стала перед сном чиститься и охорашиваться. И — вот одно маленькое перышко вылетело и упало на землю.

— Ишь полетело! — сказала курица. — Ну ничего, чем больше охорашиваешься, тем больше хорошеешь!

Это было сказано так, в шутку, — курица вообще была веселого нрава, но это ничуть не мешало ей быть, как уже сказано, весьма и весьма почтенною курицей. С тем она и заснула.

В курятнике было темно. Куры сидели рядом, и та, что сидела бок о бок с нашей курицей, не спала еще: она не то чтобы нарочно подслушивала слова соседки, а так, слышала краем уха, — так ведь и следует, если хочешь жить в мире с ближними! И вот она не утерпела и шепнула другой своей соседке:

— Слышала? Я не желаю называть имен, но среди нас есть курица, которая готова выщипать себе все перья, чтобы только быть покрасивее. Будь я петухом, я бы презирала ее!

Как раз над курами сидела в гнезде сова с мужем и детками; у сов слух острый, и они не упустили ни одного слова соседки. Все они при этом усиленно вращали глазами, а совиха махала крыльями, точно опахалами.

— Тс-с! Не слушайте, детки! Впрочем, вы, конечно, уже слышали? Я тоже. Ах! Просто уши вянут! Одна из кур до того забылась, что принялась выщипывать себе перья прямо на глазах у петуха!

— Prenez garde aux enfants! (Осторожно, здесь дети! фр.) — сказал сова-отец. — При детях о таких вещах не говорят!

— Надо все-таки рассказать об этом нашей соседке сове, она такая милая особа!

И совиха полетела к соседке.

— У-гу, у-гу! — загукали потом обе совы прямо над соседней голубятней. — Вы слышали? Вы слышали? У-гу! Одна курица выщипала себе все перья из-за петуха! Она замерзнет, замерзнет до смерти! Если уже не замерзла! У-гу!

— Кур-кур! Где, где? — ворковали голуби.

— На соседнем дворе! Это почти на моих глазах было! Просто неприлично и говорить об этом, но это истинная правда!

— Верим, верим! — сказали голуби и заворковали сидящим внизу курам: — Кур-кур! Одна курица, а иные говорят, даже две выщипали себе все перья, чтобы отличиться перед петухом! Рискованная затея. Этак и простудиться и умереть недолго, да они уж и умерли!

— Кукареку! — запел петух, взлетая на забор. — Проснитесь! — У самого глаза еще слипались ото сна, а он уже кричал: — Три курицы погибли от несчастной любви к петуху! Они выщипали себе все перья! Такая гадкая история! Не хочу молчать о ней! Пусть разнесется по всему свету!

— Пусть, пусть! — запищали летучие мыши, закудахтали куры, закричал петух. — Пусть, пусть!

И история разнеслась со двора во двор, из курятника в курятник и дошла наконец до того места, откуда пошла.

— Пять куриц, — рассказывалось тут, — выщипали себе все перья, чтобы показать, кто из них больше исхудал от любви к петуху! Потом они заклевали друг друга насмерть, в позор и посрамление всему своему роду и в убыток своим хозяевам!

Курице, которая обронила перышко, было и невдомек, что вся эта история про нее, и, как курица во всех отношениях почтенная, она сказала:

— Я презираю этих кур! Но таких ведь много! О подобных вещах нельзя, однако, молчать! И я, со своей стороны, сделаю все, чтобы история эта попала в газеты! Пусть разнесется по всему свету — эти куры и весь их род стоят того!

И в газетах действительно напечатали всю историю, и это истинная правда: из одного перышка совсем не трудно сделать целых пять кур!

Прикрепленное изображение (вес файла 284.2 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

14 августа - Происхождение (изнесение) честных древ Животворящего Креста Господня. Медовый Спас.

В. Арсеньев.

Пчёлы и муравьи.

Мы пили чай, и кто-то из казаков принёс чашку, в которой были остатки мёда.

Немедленно на биваке появились пчёлы – одна, другая, третья… Одни прилетали, а другие, набрав мёду, торопились с ношей вернуться в улей. Казак Мурзин взялся разыскать улей. Держа в руках чашку с мёдом, он пошёл в ту сторону, куда улетали пчёлы. Через минуту на край чашки опустилась пчела. Когда она полетела назад, Мурзин следил за ней до тех пор, пока не потерял её из виду.

Тогда он перешёл на новое место, дождался второй пчелы и пошёл за ней. Потом выследил третью. Таким образом он медленно, но верно подбирался к улью. Пчёлы сами указывали ему дорогу.

Вскоре Мурзин вернулся назад и доложил, что нашёл пчёл и возле их улья увидел такую картину, что поспешил вернуться и позвать с собою товарищей.

Через несколько минут мы отправились в путь, захватив с собой пилу, топор, котелки и спички. Мурзин шёл впереди и указывал дорогу.

Скоро мы увидели большую липу. Вокруг неё вились пчёлы. Почти весь рой находился снаружи. Вход в улей (леток) был внизу, около корней. С солнечной стороны корни переплелись между собой и образовали пологий скат. Около входного отверстия в улей густо столпились пчёлы. Как раз против них, тоже густой массой, стояло полчище чёрных муравьёв. Два враждебных отряда стояли друг портив друга, ещё не решаясь совершить нападение. Разведчики-муравьи бегали по сторонам. Пчёлы нападали на них сверху. А муравьи, широко раскрыв челюсти, яростно оборонялись. Иногда они предпринимали обходное движение и старались напасть на пчёл сзади, но воздушные разведчики открывали их, часть пчёл перелетала туда и вновь преграждала муравьям дорогу.

Мы с интересом наблюдали эту борьбу. Кто кого одолеет? Удастся ли муравьям проникнуть в улей? Кто первый уступит? Быть может, с заходом солнца враги разойдутся по своим местам, для того чтобы утром начать борьбу снова; быть может, эта осада пчелиного улья длится уже не первый день…

Неизвестно, чем кончилась бы эта борьба, если бы на помощь пчёлам не пришли казаки. Они согрели воду и стали кипятком обливать муравьёв. Муравьи корчились и гибли на месте тысячами. Пчёлы были возбуждены до крайности. Но нечаянно кто-то плеснул кипятком и на пчёл. Мигом весь рой поднялся на воздух.

Надо было видеть, как бросились бежать перепуганные казаки. Пчёлы догоняли их и жалили в затылок и в шею. Через минуту возле дерева уже никого не было. Те, кому удалось спастись от ярости разгневанных пчёл, остановились в отдалении и принялись посмеиваться над пострадавшими товарищами. Но ещё мгновение – и шутникам стало не до смеху. С грозным гудением рой пчёл налетел и на них. Казаки принялись отмахиваться ветками, фуражками, чем попало, но в конце концов обратились в бегство.

Мы решили дать пчёлам успокоиться и ушли к себе в лагерь.

Перед вечером два казака вновь отправились к улью, но там уже не было ни мёда ни пчёл. Улей был разграблен медведями. Так неудачно кончился наш поход за диким мёдом.

Прикрепленное изображение (вес файла 396.5 Кб)

Сказка для Alex "Wer Graf&,а:

Оскюс-оол, который пел песни тайги

Тувинская сказка

Давным-давно на склоне Карагыра-Карангыты-тайги жил семидесятилетний старик Челелдей. У него была шестидесятилетняя старуха. И не было у стариков ни скота, ни детей.

И вот старуха родила мальчика. Через два месяца она умерла. А еще через шесть месяцев умер старик. Мальчик остался в люльке совсем один. «Нет у меня матери, которая бы меня накормила, нет у меня отца, который взял бы меня на руки»,— подумал он и выполз из люльки. А потом вышел из чума и увидел Ак-Сара-коня, который был привязан девяностосаженным арканом. Мальчик приковылял к коню и спросил:

— Куда девались мои отец и мать?

— Они умерли,— ответил конь.— Ты сам должен себя вырастить и воспитать. Вытащи из моего хвоста несколько волосин, сплети веревку и сделай петлю. Здесь есть маленькие зверьки, которые пищат и прячутся в норах. Их ты должен ловить этой петлей. Мясо будешь жарить, а из кожи делать идики. В чуме найдешь огниво, будешь разводить костер. А меня отпусти. Я должен свободно пастись. Приходи ко мне, что непонятно — спрашивай.

Мальчик сделал волосяную петлю и стал ловить мышей и сусликов. Он жарил их мясо, ел и быстро рос. Однажды он пришел к коню и спросил:

— Что это за белый зверек, который бегает петляя? Можно ли его есть?

— Это заяц,— ответил Ак-Сара,— его мясо вкусное, суп из зайца наваристый.

— А как убивают зайца?— спросил мальчик.

— Его убивают стрелой, выпущенной из лука. У твоего отца были лук и стрелы. Разыщи их.

Мальчик разыскал лук и стрелы и стал бить зайцев. Он ел заячье мясо и рос еще быстрее. И скоро снова пришел к коню.

— Что это за зверь — на длинных ногах, с белым хвостиком и кричит: «Ог-ог!»?—спросил он коня.

— Это косуля,— ответил Ак-Сара.— Вот ее мясо действительно вкусное. Постарайся ее убить.

Мальчик стал бить косуль. И вырос настоящим охотником, сильным и выносливым. Он надел одежду, которую оставили ему мать и отец, и стал охотиться верхом на Ак-Сара-коне, стал ездить по всей тайге, по всем склонам и перевалам.

А у подножия Карагыра-Карангыты-тайги жил Бай-хан. У него было семеро сыновей и семь дочерей. Семеро сыновей ездили в тайгу охотиться, а семь дочерей собирали ягоды и орехи.

Однажды семеро сыновей хана вместе со слугами поехали охотиться на склоны Карагыра-Карангыты-тайги. Но сколько ни ездили — не могли убить зверя. Каждый раз, как только они начинали целиться, их опережал какой-то расторопный, ловкий и очень меткий стрелок на светло-соловом коне. Они подъехали к стрелку и спросили:

— Кто ты, как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище?

— Я Оскюс-оол. Живу на склонах Карагыра-Карангыты-тайги. А вы что за люди?

— Мы — сыновья Бай-хана, который живет у подножия этой тайги. Мы давно охотимся и никак не можем убить зверя,— ответили охотники.

— У охотников цель одна. Давайте охотиться вместе,— предложил Оскюс-оол.

Братья согласились. Вместе они охотились целый день. Оскюс-оол подстрелил косулю и марала и отдал добычу братьям.

Бай-хан удивился, увидев, что сыновья его принесли косулю и марала, и похвалил их.

Однажды семь дочерей хана вместе со служанками пошли за ягодами и за орехами. В лесу они услыхали нежные звуки: кто-то играл на игиле и пел горловые песни. Песни были такие красивые, что девушки забыли про ягоды и пошли на голос. Они увидели прекрасного юношу, который сидел на траве. Рядом пасся светло-соловый конь.

— Кто ты, как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище?— спросили они.

— Я Оскюс-оол. Живу на склонах Карагыра-Карангыты-тайги. А вы кто такие?

— Мы — дочери Бай-хана, который живет у подножия этой тайги. Мы собираем ягоды и орехи.

Девушки стали просить Оскюс-оола, чтобы он еще поиграл на игиле, еще спел горловую песню. Он спел, а потом помог им собрать ягод и орехов.

Слушайте дальше. Приходили ханские сыновья на склон тайги — Оскюс-оол за них охотился. Приходили ханские дочери на склон тайги — Оскюс-оол собирал за них ягоды, да еще и пел им горловые песни.

Скоро на склон стали приходить ханские пастухи и слуги — все хотели послушать чудесное пение, в котором были щебет и свист всех таежных птиц и голос таежного ветра, гудящего в вершинах древних кедров.

Однажды хан подумал: «Что это такое: каждое утро и дети, и пастухи, и слуги — все устремляются к Карагыра-Карангыты-тайге? А возвращаются только к вечеру. Что они там делают?» И стал всех расспрашивать.

— Мы слушаем Оскюс-оола, поющего песни тайги,— ответили пастухи.

— Мы слушаем Оскюс-оола, поющего песни тайги,— ответили дочери.— Мы приносим ягоды и орехи, которые собирает за нас Оскюс-оол.

— А мы приносим мясо и шкуры зверей, которых убивает Оскюс-оол,— ответили сыновья.

Хан подумал: «Когда-то на склоне тайги жили старик со старухой. У них был конь Ак-Сара. Когда старику было семьдесят, а старухе — шестьдесят, у них

родился сын. Через два месяца умерла старуха, а еще через шесть месяцев — старик. Неужели выжил Оскюс-оол? Как он выжил?.. А теперь он лучше всех охотится и поет песни тайги!» И черная зависть перевернула душу хана.

— Ну что ж,— сказал он,— если этот Оскюс-оол подходяще играет и сносно поет горлом, приведите его

сюда.

Слуги прибежали к Оскюс-оолу.

— Бай-хан приказал тебе прийти!— сказали они.

— Когда хан зовет, простой человек не идти не может,— ответил парень. Он сел на Ак-Сара и поехал

к хану.

— Здравствуйте, хан, здравствуйте, ханша,— сказал он.

— Как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище?— спросил хан.

— Я Оскюс-оол. Живу на склонах Карагыра-Карангыты-тайги.

— Ну, а как ты играешь на игиле? Как ты поешь? Мы хотим послушать,— сказал хан.

— Я играю только когда захочу,— ответил парень,— и когда захочу — пою.

— Сыграй и спой сейчас,— попросил хан, все еще не веря, что услышит настоящее пение.

Оскюс-оол запел. Из его горла вырывались голоса всех птиц Карагыра-Карангыты-тайги. Казалось, таежный ветер запутался в вершинах древних кедров. Притихли сороки и вороны, которые кружились над стойбищем. Женщины плакали, а мужчины боялись шелохнуться. Хан и ханша были как во сне. Тридцать дней - один месяц, шестьдесят дней - два месяца, девяносто дней - три месяца звенел голос Оскюс-оола над зеленой тайгой!

На звуки горлового пения собралось все ханство. И хан сказал:

— Я отдаю за Оскюс-оола свою прекрасную младшую дочь! В хороший день, в начале месяца, устроим свадьбу.

Он поставил для дочери белую юрту, выделил белый скот из своего скота и добро из своего добра.

Девяносто дней - три месяца веселились люди на свадьбе. Девяносто дней - три месяца восхищались они голосом Оскюс-оола.

А потом Оскюс-оол взял жену, скот, юрту и откочевал на склоны Карагыра-Карангыты-тайги, туда, где жили его отец и мать. Он ухаживал за скотом и пел песни тайги, и ветер через перевалы разносил его голос по всем горам и долинам нашей земли.

Пока жил Оскюс-оол со своей прекрасной женой, удлинились овраги, углубились лощины.

Музыкальная иллюстация: Тувинское горловое пение Николая Ооржака

http://rutube.ru/tracks/566457.html?v=698d33d5cb8348b3012614...

Прикрепленное изображение (вес файла 47.7 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

19 августа - Праздник Преображения Господнего. Яблочный Спас.

Сказка о молодильных яблоках и живой воде.

Русская сказка.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь, и было у него три сына: старшего звали Федором, второго Василием, а младшего Иваном.

Царь очень устарел и глазами обнищал, а слыхал он, что за тридевять земель, в тридесятом царстве есть сад с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если съесть старику это яблоко — помолодеет, а водой этой умыть глаза слепцу — будет видеть.

Царь собирает пир на весь мир, зовет на пир князей и бояр и говорит им:

- Кто бы, ребятушки, выбрался из избранников, выбрался из охотников, съездил за тридевять земель, в тридесятое царство, привез бы молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут бóльший стал хорониться за середнего, а середний за меньшóго, а от меньшóго ответу нет.

Выходит царевич Федор и говорит:

- Неохота нам в люди царство отдавать. Я поеду в эту дорожку, привезу тебе, царю-батюшке, молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец.

Пошел Федор-царевич на конюший двор, выбирает себе коня неезженного, уздает узду неузданную, берет плетку нехлестанную, кладет двенадцать подпруг с подпругою — не ради красы, а ради крепости... Отправился Федор-царевич в дорожку. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился...

Ехал он близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, ехал день до вечеру — красна солнышка до закату. И доезжает до росстаней, до трех дорог. Лежит на росстанях плита-камень, на ней надпись написана:

«Направо поедешь — себя спасать, коня потерять. Налево поедешь — коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь — женату быть».

Поразмыслил Федор-царевич: «Давай поеду, где женату быть».

И повернул на ту дорожку, где женатому быть. Ехал, ехал и доезжает до терема под золотой крышей. Тут выбегает прекрасная девица и говорит ему:

- Царский сын, я тебя из седла выну, иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.

- Нет, девица, хлеба-соли я не хочу, а сном мне дороги не скоротать. Мне надо вперед двигаться.

- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого.

Тут прекрасная девица его из седла вынула и в терем повела. Накормила его, напоила и спать на кровать положила.

Только лег Федор-царевич к стенке, эта девица живо кровать повернула, он и полетел в подполье, в яму глубокую...

Долго ли, коротко ли — царь опять собирает пир, зовет князей и бояр и говорит им:

- Вот, ребятушки, кто бы выбрался из охотников — привезти мне молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут опять бóльший стал хорониться за середнего, а середний за меньшóго, а от меньшóго ответу нет.

Выходит второй сын, Василий-царевич:

- Батюшка, неохота мне царство в чужие руки отдавать. Я поеду в дорожку, привезу эти вещи, сдам тебе в руки.

Идет Василий-царевич на конюший двор, выбирает коня неезженного, уздает узду неузданную, берет плетку нехлестанную, кладет двенадцать подпруг с подпругою.

Поехал Василий-царевич. Видели, как садился, а не видели, в кою сторону укатился... Вот он доезжает до росстаней, где лежит плита-камень, и видит:

«Направо поедешь — себя спасать, коня потерять. Налево поедешь — коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь — женату быть».

Думал, думал Василий-царевич и поехал дорогой, где женатому быть. Доехал до терема с золотой крышей. Выбегает к нему прекрасная девица и просит его откушать хлеба-соли и лечь почивать.

- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого...

Тут она его из седла вынула и в терем повела, накормила, напоила и спать положила.

Только Василий-царевич лег к стенке, она опять повернула кровать, и он полетел в подполье.

А там спрашивают:

- Кто летит?

- Василий-царевич. А кто сидит?

- Федор-царевич.

- Вот, братан, попали!

Долго ли, коротко ли — в третий раз царь собирает пир, зовет князей и бояр:

- Кто бы выбрался из охотников привезти молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут опять бóльший стал хорониться за середнего, а середний за меньшóго, а от меньшóго ответу нет.

Выходит Иван-царевич и говорит:

- Дай мне, батюшка, благословеньице, с буйной головы до резвых ног, ехать в тридесятое царство — поискать тебе молодильных яблок и живой воды да поискать еще моих братьецев.

Дал ему царь благословеньице. Пошел Иван-царевич в конюший двор — выбрать себе коня по разуму. На которого коня ни взглянет, тот дрожит, на которого руку положит — тот с ног валится...

Не мог выбрать Иван-царевич коня по разуму. Идет, повесил буйну голову. Навстречу ему бабушка-задворенка.

- Здравствуй, дитятко Иван-царевич! Что ходишь кручинен-печален?

- Как же мне, бабушка, не печалиться — не могу найти коня по разуму.

- Давно бы ты меня спросил. Добрый конь стоит закованный в погребу, на цепи железной. Сможешь его взять — будет тебе конь по разуму.

Приходит Иван-царевич к погребу, пнул плиту железную, свернулась плита с погреба. Вскочил ко добру коню, стал ему конь своими передними ногами на плечи. Стоит Иван-царевич — не шелохнется. Сорвал конь железную цепь, выскочил из погреба и Ивана-царевича вытащил. И тут Иван-царевич его обуздал уздою неузданной, оседлал седельцем неезженным, наложил двенадцать подпруг с подпругою — не ради красы, ради славушки молодецкой.

Отправился Иван-царевич в путь-дорогу. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился... Доехал он до росстаней и поразмыслил:

«Направо ехать — коня потерять. Куда мне без коня-то? Прямо ехать — женату быть. Не за тем я в путь-дорогу выехал. Налево ехать — коня спасти. Эта дорога самая лучшая для меня».

И поворотил он по той дороге, где коня спасти — себя потерять. Ехал он долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, по зеленым лугам, по каменным горам, ехал день до вечеру — красна солнышка до закату — и наезжает на избушку.

Стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке.

- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти.

Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царевичу передом. Зашел он в нее, а там видит баба-яга, старых лет, шелковый кудель мечет, а нитки через грядки бросает.

- Фу, фу, — говорит, — русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел.

А Иван-царевич ей:

- Ах ты, баба-яга — костяная нога, не поймавши птицу — теребишь, не узнавши молодца — хулишь. Ты бы сейчас вскочила да меня, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и для ночи постелю собрала. Я бы улегся, ты бы села к изголовью, стала бы спрашивать, а я бы стал сказывать — чей да откуда.

Вот баба-яга это дело все справила — Ивана-царевича накормила, напоила и на постелю уложила; села к изголовью и стала спрашивать:

- Чей, ты, дорожный человек, добрый молодец, да откуда? Какой ты земли? Какого отца, матери сын?

- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за тридевять земель, за тридевять озер, в тридесятое царство за живой водой и молодильными яблоками.

- Ну, дитя мое милое, далеко же тебе ехать: живая вода и молодильные яблоки — у сильной богатырки, девицы Синеглазки, она мне родная племянница. Не знаю, получишь ли ты добро...

- А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум.

- Много молодцев проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня. Мой конь будет бойчее, довезет он тебя до моей середней сестры, она тебя научит.

Иван-царевич поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне.

Вдруг он и говорит коню:

- Стой! Перчатку обронил.

А конь отвечает:

- В кою пору ты говорил, я уже двести верст проскакал...

Едет Иван-царевич близко ли, далеко ли. День до ночи коротается. И завидел он впереди избушку на курьей ножке, об одном окошке.

- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти.

Избушка повернулась к лесу задом, к нему передом.

Вдруг слышно — конь заржал, и конь под Иваном-царевичем откликнулся.

Кони-то были одностадные.

Услышала это баба-яга — еще старее той — и говорит:

- Приехала ко мне, видно, сестрица в гости.

И выходит на крыльцо:

- Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел.

А Иван-царевич ей:

- Ах ты, баба-яга — костяная нога, встречай гостя по платью, провожай по уму. Ты бы моего коня убрала, меня бы, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и спать уложила...

Баба-яга это дело все справила — коня убрала, а Ивана-царевича накормила, напоила, на постель уложила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.

- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за живой водой и молодильными яблоками к сильной богатырке, девице Синеглазке...

- Ну, дитя милое, не знаю, получишь ли ты добро. Мудро тебе, мудро добраться до девицы Синеглазки!

- А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум.

- Много молодцев проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня, поезжай к моей старшей сестре. Она лучше меня научит, что делать.

Вот Иван-царевич заночевал у этой старухи, поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне. А этот конь еще бойчей того.

Вдруг Иван-царевич говорит:

- Стой! Перчатку обронил.

А конь отвечает:

- В кою пору ты говорил, я уж триста верст проскакал.

Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Едет Иван-царевич день до вечера — красна солнышка до закату. Наезжает на избушку на курьей ножке, об одном окошке.

- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Мне не век вековать, а одну ночь ночевать.

Вдруг заржал конь, и под Иваном-царевичем конь откликнулся. Выходит на крыльцо баба-яга, старых лет, еще старее той. Поглядела — конь ее сестры, а седок чужестранный, молодец прекрасный...

Тут Иван-царевич вежливо ей поклонился и ночевать попросился. Делать нечего! Ночлега с собой не возят — ночлег каждому: и пешему и конному, и бедному и богатому.

Баба-яга все дело справила — коня убрала, а Ивана-царевича накормила, напоила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.

- Я, бабушка, такого-то царства, такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Был у твоей младшей сестры, она послала к середней, а середняя сестра к тебе послала. Дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум, как мне добыть у девицы Синеглазки живой воды и молодильных яблок.

- Так и быть, помогу я тебе, Иван-царевич. Девица Синеглазка, моя племянница, — сильная и могучая богатырка. Вокруг ее царства — стена три сажени вышины, сажень толщины, у ворот стража — тридцать богатырей. Тебя и в ворота не пропустят. Надо тебе ехать в середину ночи, ехать на моем добром коне. Доедешь до стены — и бей коня по бокам плетью нехлестанной. Конь через стену перескочит. Ты коня привяжи и иди в сад. Увидишь яблоню с молодильными яблоками, а под яблоней колодец. Три яблока сорви, а больше не бери. И зачерпни из колодца живой воды кувшинец о двенадцати рылец. Девица Синеглазка будет спать, ты в терем к ней не заходи, а садись на коня и бей его по крутым бокам. Он тебя через стену перенесет.

(окончание следует)

Прикрепленное изображение (вес файла 215.7 Кб)

Сказка о молодильных яблоках и живой воде.

Русская сказка.

(окончание)

Иван-царевич не стал ночевать у этой старухи, а сел на ее доброго коня и поехал в ночное время. Этот конь поскакивает, мхи-болота перескакивает, реки, озера хвостом заметает.

Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, доезжает Иван-царевич в середине ночи до высокой стены. У ворот стража спит — тридцать могучих богатырей. Прижимает он своего доброго коня, бьет его плетью нехлестанной. Конь осерчал и перемахнул через стену. Слез Иван-царевич с коня, входит в сад и видит — стоит яблоня с серебряными листьями, золотыми яблоками, а под яблоней колодец. Иван-царевич сорвал три яблока, а больше не стал брать да зачерпнул из колодца живой воды кувшинец о двенадцати рылец. И захотелось ему самою увидать сильную, могучую богатырку, девицу Синеглазку.

Входит Иван-царевич в терем, а там спят: по одну сторону шесть полениц — девиц-богатырок и по другую сторону шесть, а посредине разметалась девица Синеглазка, спит, как сильный речной порог шумит.

Не стерпел Иван-царевич, приложился, поцеловал ее и вышел... Сел на доброго коня, а конь говорит ему человеческим голосом:

- Не послушался ты, Иван-царевич, вошел в терем к девице Синеглазке! Теперь мне стены не перескочить.

Иван-царевич бьет коня плетью нехлестанной.

- Ах ты конь, волчья сыть, травяной мешок, нам здесь не ночь ночевать, а голову потерять!

Осерчал конь пуще прежнего и перемахнул через стену, да задел об нее одной подковой — на стене струны запели и колокола зазвонили.

Девица Синеглазка проснулась да увидала покражу:

- Вставайте, у нас покража большая!

Велела она оседлать своего богатырского коня и кинулась с двенадцатью поленицами в погоню за Иваном-царевичем.

Гонит Иван-царевич во всю прыть лошадиную, а девица Синеглазка гонит за ним. Доезжает он до старшей бабы-яги, а у нее уже конь выведенный, готовый. Он — со своего коня да на этого и опять вперед погнал... Иван-то царевич за дверь, а девица Синеглазка — в дверь и спрашивает у бабы-яги:

- Бабушка, здесь зверь не прорыскивал ли?

- Нет, дитятко.

- Бабушка, здесь молодец не проезживал ли?

- Нет, дитятко. А ты с пути-дороги поешь молочка.

- Поела бы я, бабушка, да долго корову доить.

- Что ты, дитятко, живо справлюсь...

Пошла баба-яга доить корову — доит, не торопится. Поела девица Синеглазка молочка и опять погнала за Иваном-царевичем.

Доезжает Иван-царевич до середней бабы-яги, коня сменил и опять погнал. Он — за дверь, а девица Синеглазка — в дверь:

- Бабушка, не прорыскивал ли зверь, не проезжал ли добрый молодец?

- Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги поела блинков.

- Да ты долго печь будешь.

- Что ты, дитятко, живо справлю...

Напекла баба-яга блинков — печет, не торопится. Девица Синеглазка поела и опять погнала за Иваном-царевичем.

Он доезжает до младшей бабы-яги, слез с коня, сел на своего коня богатырского и опять погнал. Он — за дверь, девица Синеглазка — в дверь и спрашивает у бабы-яги, не проезжал ли добрый молодец.

- Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги в баньке попарилась.

- Да ты долго топить будешь.

- Что ты, дитятко, живо справлю...

Истопила баба-яга баньку, все изготовила. Девица Синеглазка попарилась, обкатилась и опять погнала в сугон. Конь ее с горки на горку поскакивает, реки, озера хвостом заметает. Стала она Ивана-царевича настигать.

Он видит за собой погоню: двенадцать богатырок с тринадцатой — девицей Синеглазкой — ладят на него наехать, с плеч голову снять. Стал он коня приостанавливать, девица Синеглазка наскакивает и кричит ему:

- Что ж ты, вор, без спросу из моего колодца пил да колодец не прикрыл!

А он ей:

- Что же, давай разъедемся на три прыска лошадиных, давай силу пробовать.

Тут Иван-царевич и девица Синеглазка заскакали на три прыска лошадиных, брали палицы боевые, копья долгомерные, сабельки острые. И съезжались три раза, палицы поломали, копья-сабли исщербили — не могли друг друга с коня сбить. Незачем стало им на добрых конях разъезжаться, соскочили они с коней и схватились в охапочку.

Боролись с утра до вечера — красна солнышка до закату. У Ивана-царевича резва ножка подвернулась, упал он на сыру землю. Девица Синеглазка стала коленкой на его белу грудь и вытаскивает кинжалище булатный — пороть ему белу грудь.

Иван-царевич и говорит ей:

- Не губи ты меня, девица Синеглазка, лучше возьми за белые руки, подними со сырой земли, поцелуй в уста сахарные.

Тут девица Синеглазка подняла Ивана-царевича со сырой земли и поцеловала в уста сахарные. И раскинули они шатер в чистом поле, на широком раздолье, на зеленых лугах. Тут они гуляли три дня и три ночи. Здесь они и обручились и перстнями обменялись.

Девица Синеглазка ему говорит:

- Я поеду домой — и ты поезжай домой, да смотри никуда не сворачивай... Через три года жди меня в своем царстве.

Сели они на коней и разъехались... Долго ли, коротко ли, не скоро дело делается, скоро сказка сказывается, — доезжает Иван-царевич до росстаней, до трех дорог, где плита-камень, и думает:

«Вот хорошо! Домой еду, а братья мои пропадают без вести».

И не послушался он девицы Синеглазки, своротил на ту дорогу, где женатому быть... И наезжает на терем под золотой крышей. Тут под Иваном-царевичем конь заржал, и братьевы кони откликнулись. Кони-то были одностадные...

Иван-царевич взошел на крыльцо, стукнул кольцом — маковки на тереме зашатались, оконницы покривились. Выбегает прекрасная девица.

- Ах, Иван-царевич, давно я тебя поджидаю! Иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.

Повела его в терем и стала потчевать. Иван-царевич не столько ест, сколько под стол кидает, не столько пьет, сколько под стол льет. Повела его прекрасная девица в спальню:

- Ложись, Иван-царевич, спать-почивать.

А Иван-царевич столкнул ее на кровать, живо кровать повернул, девица и полетела в подполье, в яму глубокую.

Иван-царевич наклонился над ямой и кричит:

- Кто там живой?

А из ямы отвечают:

- Федор-царевич да Василий-царевич.

Он их из ямы вынул — они лицом черны, землей уж стали порастать. Иван-царевич умыл братьев живой водой — стали они опять прежними.

Сели они на коней и поехали... Долго ли, коротко ли, доехали до росстаней. Иван-царевич и говорит братьям:

- Покараульте моего коня, а я лягу отдохну.

Лег он на шелковую траву и богатырским сном заснул. А Федор-царевич и говорит Василию-царевичу:

- Вернемся мы без живой воды, без молодильных яблок — будет нам мало чести, нас отец пошлет гусей пасти...

Василий-царевич отвечает:

- Давай Ивана-царевича в пропасть спустим, а эти вещи возьмем и отцу в руки отдадим.

Вот они у него из-за пазухи вынули молодильные яблоки и кувшин с живой водой, а его взяли и бросили в пропасть. Иван-царевич летел туда три дня и три ночи.

Упал Иван-царевич на самое взморье, опамятовался и видит — только небо и вода, и под старым дубом у моря птенцы пищат — бьет их погода.

Иван-царевич снял с себя кафтан и птенцов покрыл, а сам укрылся под дуб.

Унялась погода, летит большая птица Нагай. Прилетела, под дуб села и спрашивает птенцов:

- Детушки мои милые, не убила ли вас погодушка-ненастье?

- Не кричи, мать, нас сберег русский человек, своим кафтаном укрыл.

Птица Нагай спрашивает Ивана-царевича:

- Для чего ты сюда попал, милый человек?

- Меня родные братья в пропасть бросили за молодильные яблоки да за живую воду.

- Ты моих детей сберег, спрашивай у меня, чего хочешь: злата ли, серебра ли, камня ли драгоценного.

- Ничего, Нагай-птица, мне не надо: ни злата, ни серебра, ни камня драгоценного. А нельзя ли мне попасть в родную сторону?

Нагай-птица ему отвечает:

- Достань мне два чана — пудов по двенадцати — мяса.

Вот Иван-царевич настрелял на взморье гусей, лебедей, в два чана поклал, поставил один чан Нагай-птице на правое плечо, а другой чан — на левое, сам сел ей на хребет. Стал птицу Нагай кормить, она поднялась и летит в вышину.

Она летит, а он ей подает да подает... Долго ли, коротко ли так летели, скормил Иван-царевич оба чана. А птица Нагай опять оборачивается. Он взял нож, отрезал у себя кусок с ноги и Нагай-птице подал. Она летит, летит и опять оборачивается. Он с другой ноги срезал мясо и подал. Вот уже недалеко лететь осталось. Нагай-птица опять оборачивается. Он с груди у себя мясо срезал и ей подал.

Тут Нагай-птица донесла Ивана-царевича до родной стороны.

- Хорошо ты кормил меня всю дорогу, но слаще последнего кусочка отродясь не едала.

Иван-царевич ей и показывает раны. Нагай-птица рыгнула, три куска вырыгнула:

- Приставь на место.

Иван-царевич приставил — мясо и приросло к костям.

- Теперь слезай с меня, Иван-царевич, я домой полечу.

Поднялась Нагай-птица в вышину, а Иван-царевич пошел путем-дорогой на родную сторону.

Пришел он в столицу и узнаёт, что Федор-царевич и Василий-царевич привезли отцу живой воды и молодильных яблок и царь исцелился: по-прежнему стал здоровьем крепок и глазами зорок.

Не пошел Иван-царевич к отцу, к матери, а собрал он пьяниц, кабацкой голи и давай гулять по кабакам.

В ту пору за тридевять земель, в тридесятом царстве сильная богатырка Синеглазка родила двух сыновей. Они растут не по дням, а по часам. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — прошло три года. Синеглазка взяла сыновей, собрала войско и пошла искать Ивана-царевича.

Пришла она в его царство и в чистом поле, в широком раздолье, на зеленых лугах раскинула шатер белополотняный. От шатра дорогу устелила сукнами цветными. И посылает в столицу царю сказать:

- Царь, отдай царевича. Не отдашь — все царство потопчу, пожгу, тебя в полон возьму.

Царь испугался и посылает старшего — Федора-царевича. Идет Федор-царевич по цветным сукнам, подходит к шатру белополотняному. Выбегают два мальчика:

- Матушка, матушка, это не наш ли батюшка идет?

- Нет, детушки, это ваш дяденька.

- А что прикажешь с ним делать?

- А вы, детушки, угостите его хорошенько.

Тут эти двое пареньков взяли трости и давай хлестать Федора-царевича пониже спины. Били, били, он едва ноги унес.

А Синеглазка опять посылает к царю:

- Отдай царевича...

Пуще испугался царь и посылает середнего — Василия-царевича. Он приходит к шатру. Выбегают два мальчика:

- Матушка, матушка, это не наш ли батюшка идет?

- Нет, детушки, это ваш дяденька. Угостите его хорошенько.

Двое пареньков опять давай дядю тростями чесать. Били, били, Василий-царевич едва ноги унес. Синеглазка в третий раз посылает к царю:

- Ступайте, ищите третьего сынка, Ивана-царевича. Не найдете — все царство потопчу, пожгу.

Царь еще пуще испугался, посылает за Федором-царевичем и Василием-царевичем, велит им найти брата, Ивана-царевича. Тут братья упали отцу в ноги и во всем повинились: как у сонного Ивана-царевича взяли живую воду и молодильные яблоки, а самого бросили в пропасть.

Услышал это царь и залился слезами. А в ту пору Иван-царевич сам идет к Синеглазке, и с ним идет голь кабацкая. Они под ногами сукна рвут и в стороны мечут.

Подходит он к белополотняному шатру. Выбегают два мальчика:

- Матушка, матушка, к нам какой-то пьяница идет с голью кабацкой!

А Синеглазка им:

- Возьмите его за белые руки, ведите в шатер. Это ваш родной батюшка. Он безвинно три года страдал.

Тут Ивана-царевича взяли за белые руки, ввели в шатер. Синеглазка его умыла и причесала, одежду на нем сменила и спать уложила. А голи кабацкой по стаканчику поднесла, и они домой отправились.

На другой день Синеглазка и Иван-царевич приехали во дворец. Тут начался пир на весь мир — честным пирком да и за свадебку. Федору-царевичу и Василию-царевичу мало было чести, прогнали их со двора — ночевать где ночь, где две, а третью и ночевать негде...

Иван-царевич не остался здесь, а уехал с Синеглазкой в ее девичье царство.

Тут и сказке конец.

Прикрепленное изображение (вес файла 95.5 Кб)

Григорий Кружков.

Козни луноедов.

волчья народная сказка

В нынешние времена, сказывают старые волки маленьким несмышленым волчатам, всего только одна луна в небе и осталась. А прежде их было – как яблок на лесной яблоне! По ночам, когда они светили все вместе, можно было хоть газету читать. Или вышивать мелким крестиком по шелку.

Правда, вышиванием среди волков мало кто занимался, а вот хороводы водили каждую ночь. И плясали, и в «ручеек» играли, и в «садовника».

И вот однажды стали волки примечать, что лун в небе вроде как убавляется. Ночь от ночи темнее становится. Что делать? Решили поставить караульщика, проследить, куда луны деваются.

В первую ночь караульщик проспал, ничего не заметил, во вторую ночь – ничего. На третью ночь выбрали они в караульщики молодого, но бдительного волка по имени Рикко.

Ближе к рассвету, когда все остальные волки уже спали, видит Рикко (а смотрел он бдительно и неусыпно!): откуда ни возьмись, появились луноеды крылатые и стали по небу летать, луны грызть да пожирать.

– А какие они из себя, луноеды-то? – спрашивает бывало, дрожа, маленький волченочек.

– А такие: длинноухие, куцехвостые, зубы торчат, верхняя губа раздвоена, а крылья широкие, как у летучих мышей. Слушайте дальше.

Вот долопали они, сколько было последних лун на небе, покружились немного и сели где-то за лесом.

Помчался Рикко в ту сторону, где они сели, подкрался незаметно, подполз и видит: опустились луноеды на землю, поснимали с себя крылья и сложили их на чердаке старой, брошенной мельницы. Потом захрюкали не по-нашему и разбежались по лесу.

Тогда снял Рикко с пояса противотанковую гранату и швырнул в окно мельницы. Потом вторую гранату – туда же. И третью. Бум! Бум! Бум! Три взрыва подряд! Вспыхнула мельница и сгорела. А вместе с ней и крылья луноедские все сгорели дотла. Не на чем стало злодеям в небо летать, луны поедать.

Правда, и лун-то уже не осталось. То есть осталась одна последняя, да и то случайно, потому что успела за облаком спрятаться.

С тех пор волки больше не пляшут по ночам, хороводов не водят, не играют в «ручеек» и «садовника». Рыщут они повсюду, луноедов проклятых ищут или на луну воют – чтобы, значит, последнюю не украли, не истребили.

Вот и вы, детки, как вырастете, не жалейте злых луноедов, из-за которых все беды. А приметы ихние известные: уши длинные, верхняя губа раздвоена и хвост куцый. Маленький такой, противный хвостик!

Прикрепленное изображение (вес файла 510.3 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

29 августа - Перенесение Нерукотворного Образа Господа Иисуса Христа. Хлебный (Ореховый) Спас.

Благословенные орехи

Болгарская сказка

Ушли три брата на чужбину деньги зарабатывать. Дошли до перепутья, остановились. Вот старший и говорит:

- Тут мы разделимся. Я пойду в гору по правой дороге, ты, средний брат, ступай по левой, а ты, меньшой брат, иди по средней дороге. Через три года, на Димитров день, сойдемся все трое на этом перепутье и увидим, кто сколько заработал. Согласны?

- Согласны, братец, - отвечают младшие братья.

Поцеловали руку старшему и разошлись в разные стороны.

Старший брат остался жить в одном городе. Открыл пекарню и за три года нажил полную сумку червонцев. Средний брат открыл корчму у моста, засучил рукава и принялся торговать - вот и набил себе карманы. А младший брат нанялся в помощники к одному доброму человеку, старому пастуху.

Минуло три года, пошел парень к пастуху за расчетом. Пастух отсчитал его заработанные деньги, сложил их в кучу, потом вынул из-за кушака три ореха и говорит:

- Я человек старый, больной, одряхлел, сил у меня не хватает бегать за овцами. Хорошо, что хоть ты мне подвернулся, а не то все стадо бы мое пропало. Большое тебе спасибо, овец ты пас хорошо. Причитается тебе такая плата: или столько денег, или же три ореха - вон те, что лежат перед тобой. перед тобой. Деньги я тебе дам без благословения, потому что деньги - как огонь: они человеку руку жгут. А орехи дам от всего сердца, с благословением дам. Хочешь, бери деньги, хочешь - орехи. Парень подумал-подумал, да и протянул руку к орехам.

- Возьму орехи, раз ты даешь их от сердца и с благословением.

Взял парень орехи, поцеловал руку старому пастуху и тронулся в путь.

И вот на Димитров день три брата сошлись на перепутье.

- С хорошим заработком вернулись? - спрашивает старший

- С хорошим, - отвечает младший.

- Посмотрим! Только сперва поглядите, сколько нажил я.

И старший брат развязал свою сумку, а средний вытащил из-за пазухи кошель с деньгами.

- Вот это здорово! -.говорит ему старший.

Тут младший брат сунул руку в карман и вынул три ореха.

-Это что же такое?! - спрашивает его старший брат. - Столько ты заработал за три года?

- Да! Только три ореха, но они даны от всего сердца и с благословением, - отвечает младший. - Дал их мне один старый человек, пастух, за то, что я его овец пас. Он обо мне заботился не хуже родного отца.

Рассердились старшие братья.

- Много мы видывали дураков, но дурей тебя во всем свете не сыскать! - кричит старший брат. - Проработать три "года за три ореха - такого чуда не слыхано, не видано! Вернись и потребуй у пастуха денег, а без них и глаз не показывай в отцовский дом.

Опечалился парень, пошел обратно. Тяжело у него было на душе. Идет, сам себе говорит:

- Я-то думал, когда тебе дают что-нибудь от всего сердца, так это лучше всего на свете, а вот что получилось.

Шел он, шел, дошел до родника. Нагнулся попить водицы, глотнул раз-другой, а больше пить не стал - очень уж есть захотелось. Пошарил в торбе - ни крошки хлеба. "Дай-ка я расколю свои орехи, - думает голодный парень, - хоть червячка заморю". Расколол он один орех. Что за чудо! Орех принялся расти; рос-рос, вырос в стоведерную бочку. И вот из скорлупки стали выбегать овцы, ягнята, бараны с колокольчиками на шеях - целое стадо вышло из одного ореха.

Парень от радости не знает, что делать. Собрал стадо, пошел домой. Шел-шел, подходит к родной деревне. "Дай-ка я расколю другой орех, - думает, - посмотрю, что в нем такое".

И расколол второй орех. Как только скорлупка треснула, из нее вышли два молодых вола с длинными рогами, а за волами оказалась повозка, а на ней железный плуг.

Ударил себя парень по лбу.

- Вот так чудеса! - говорит.

Взял в руки цепь и повел волов вслед за стадом. Но, не дойдя до деревни, надумал расколоть и третий орех. Расколол. И вот из скорлупки вышла девушка, да такая красавица, что пером не описать.

- Веди меня к своему отцу в дом, - говорит девушка. - Суждено мне быть твоей женой.

Посадил парень девушку на повозку, повел волов. Идут овцы, колокольчиками звенят. Пришел парень домой и сыграл свадьбу. Девять деревень на свадьбу позвал. И я на той свадьбе был. Ел, пил, веселился - да так, что до нынешнего дня на душе весело!

Прикрепленное изображение (вес файла 86.9 Кб)

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

31 августа - День Фрола и Лавра, покровителей лошадей. В этот день на лошадях не работают, а то падёж будет.

Юрий Дмитриев.

Слава графа Орлова.

(из книги «Человек и животные»).

Граф Алексей Орлов был флотоводцем. Во время русско-турецкой войны за участие в решающей битве под Чесмой ему было присвоено звание Орлова-Чесменского, он был осыпан царскими милостями, современники прославляли его на все лады. И тем не менее вряд ли граф-флотоводец остался бы в памяти потомков и вряд ли кто-нибудь, кроме военных историков, занимающихся именно этим периодом, помнил бы о нём, если бы не одно обстоятельство, сохранившее на долгие годы имя Орлова. Обстоятельство это следующее: в одном из морских сражений русские моряки захватили корабль, на котором находились приближённые турецкого паши. Корабль русские оставили у себя, а пленных Орлов распорядился отправить на родину.

Турецкий паша не остался в долгу. То ли он откуда-то знал, что Орлов – владелец самого большого в Европе конного завода, где содержалось около трёх тысяч отборных лошадей, то ли знал, как высоко ценятся породистые лошади в России, неизвестно, но так или иначе за своих приближённых паша прислал Орлову подарок – двенадцать лошадей. Все лошади были как на подбор, но одна, белая, особенно выделялась. Одиннадцать лошадей Орлов распорядился отправить в Россию на кораблях, а эту белую, которую он назвал Сметанкой, приказал вести сушей.

Много стран, много тысяч километров прошёл Сметанка за два года, прежде чем попасть под Воронеж в имение своего нового хозяина. Много раз по дороге знатные и богатые ценители лошадей пытались купить у графа Сметанку. Но Орлов и слышать не хотел о продаже, хотя за Сметанку давали 80 тысяч рублей золотом: такую цену не назначали ни за одну лошадь в мире.

Но недолго прожил Сметанка в имении Орлова – через несколько лет конь заболел и умер. Остались его сыновья. От сына Сметанки Полкана появился удивительный жеребёнок, получивший имя Барс, очень походивший на своего деда Сметанку. От него и от других сыновей и внуков Сметанки появилась знаменитая порода рысаков, фактически выведенная крепостным графа В. Я. Шишкиным, но прославившая имя Алексея Орлова – рысаки эти стали называться орловскими.

Отличаются они многими качествами.

Они красивы, легки и быстры как верховые. Но верховые плохо идут в упряжи. Хорошо идущие в упряжи тяжеловозы, как известно, тихоходы. А вот орловские рысаки и быстры, и сильны, и красивы! Недаром же сейчас эта порода – одна из самых популярных не только в нашей стране, но и во многих странах: потомки Сметанки живут и в Америке, и в Англии, и во Франции, и в Болгарии, и в Норвегии, и в Швеции.

1975

Прикрепленное изображение (вес файла 116.8 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 53.8 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 42.2 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 338.1 Кб)