Сектор Орион - Мир Солнце - Царство Флоры

Царство Флоры и его подданные - всё что растёт.

Мир проиндексирован

RIDDICK

Прикрепленное изображение (вес файла 213.7 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 218.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 160.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 124.7 Кб)

Мир проиндексирован на карте

Флора (лат. «цветок») — в древнеримской мифологии богиня цветов, садов и юности. В честь богини были установлены празднества (с 28 апреля по 3 мая) — флоралии. В эти дни на ее алтарь возлагались цветущие колосья. Все участники празднеств украшали себя и животных цветами, одевались в яркие одежды. Чествование Флоры способствовало, по их мнению, урожаю плодовых и злаковых растений. Игры в честь Флоры были весьма раскованньдми, с элементами разнузданности, в них принимали участие простолюдины и женщины легкого поведения.

Изображалась Флора в виде красивой молодой женщины с цветами в руках. Многие великие художники обращались к образу Флоры.

(информация с сайта http://myfhology.narod.ru/)

В это мире я буду выкладывать истории о растениях иллюстрируя их своими фотографиями.

Прикрепленное изображение (вес файла 153 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 253.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 191.3 Кб)

RIDDICK спасибо!

ХРИЗАНТЕМА

(Из книги Н. Ф. Золотницкого "Цветы в легендах и преданиях")

Любимец Японии,

цветок смерти —ХРИЗАНТЕМА

Не много можно назвать цветов, которые так быстро и так прочно завоевали симпатии публики и садоводов, как японская хризантема. Вспомните, давно ли еще хризантема была только любимым цветком Китая и Японии и имелась у нас лишь в виде двух-трех сортов? А теперь каких только форм, цветов и видов ее вы уже ни встретите!

Цветы ее то завиты, как кудри, то плоски, как у астры, то мохнаты, то щетинисты, то крошечны, как пуговки, то громадны, как подсолнух, словом, разнообразны без конца.

Окраска их, правда, довольно скромная, граничащая между желтовато-белым и красно-коричневым цветами, но зато оттенки и переливы их необычайно разнообразны. Тут встречаются и палевые, и соломенно-желтые, и розоватые, и коричневатые, и бурые, и темно-красные...

Хризантема — любимица Японии, здесь ее культивируют с незапамятных времен. Это цветок национальный, им увлекается все население, начиная с микадо и кончая последним рикшей.

Изображение ее священно, и правом носить материю с ее рисунком по государственным законам пользуются только члены императорского дома. Остальные же в случае нарушения этого закона караются смертной казнью.

Смертной казнью карается и всякая попытка изображать эту эмблему японской империи и символ императорской власти, а потому к изображению ее японское правительство прибегает иногда даже и для воспрепятствования подделки правительственных денежных знаков.

Так, несколько лет тому назад директор правительственной типографии государственных почтовых марок прибег к изображению хризантемы с целью воспрепятствования фабрикации старинных почтовых марок, которые приобретали охотно и за большие деньги иностранные собиратели коллекций. Но хитрые подделыватели обошли его.

Как известно, силой правительственной защиты пользуется только символическая хризантема (златоцвет) в 16 лепестков. Японские же художники, очень хитрые и ловкие в подражании, воспроизвели в совершенстве целую серию «старинных» почтовых марок, но изображали цветок только с 14 и 15 лепестками. Имей цветок 16 лепестков, подделывателям угрожала бы участь подвергнуться харакири, а за хризантемы с меньшим или большим числом лепестков их никто не имеет права преследовать, и они преспокойно продолжают сбывать за хорошие деньги свои поддельные марки неопытным любителям.

Что касается подделки настоящей государственной эмблемы хризантемы с 16-ю лепестками, то японцы, строго соблюдая и уважая все законы своей страны, даже и не старались никогда ее воспроизводить; по крайней мере до последнего времени не было даже и подобной попытки. Изображение же этого цветка помещается на национальном флаге, на монетах и на высшем японском ордене, который даже и носит название ордена Хризантемы.

Причину такого высокого почитания японцами этого цветка разъясняет лучше всего само его название: «кику» (солнце). Он является у них символом этого светила, дающего жизнь всему на земле.

Таким символом власти хризантема начала пользоваться в Японии, по-видимому, очень давно, еще в XII столетии, доказательством чему служит первое изображение ее на клинке сабли царствовавшего в то время микадо.

С цветком этим связан в Японии один из самых любимых национальных народных праздников — праздник хризантемы.

В пояснение такого празднества надо прежде всего сказать, что, как известно, в Японии и Китае нет воскресений, и потому будни, рабочие дни, должны были бы следовать беспрерывно в томительном однообразии круглый год, не создай себе народ праздников, которые нарушили бы это однообразие и внесли бы в жизнь некоторую долю веселья.

И вот среди такого рода празднеств первое место у японцев занимают цветочные праздники.

В феврале устраиваются праздники по случаю цветения слив, в марте — персиков, в апреле — вишен, в мае — известного у нас более под названием глицинии растения вистарии и сабельника, в июне — вьюнков и пионов, в октябре — интересующей нас хризантемы, а осенью также народ бросает работу и бежит любоваться краснеющей и желтеющей листвой японских кленов.

Наибольшей роскошью и прелестью отличаются весенний праздник — цветение вишен и осенний — цветение хризантем.

Осенний праздник справляется уже с незапамятных времен и привлекает к себе всеобщее внимание. В незапамятные еще времена народ собирался в эти дни толпами, рвал эти прелестные цветы и украшал ими свои жилища, а знатные люди катались на изукрашенных хризантемами лодках — при звуках музыки, пения и чтения китайских и японских стихотворений, в сочинении которых состязались лучшие поэты того времени.

Стихотворения эти писались и пишутся тушью на длинных бумажных полосах и приклеиваются к деревьям; так что их читают не только люди, но даже и ветер как бы разносит весть о них по свету.

Праздник этот справляется торжественно и поныне, и притом не только народом, для которого устраивают в разных городах специальные выставки роскошнейших хризантем, но и при дворе самого императора.

Современные хроникеры рассказывают, что теперь приглашенные императором должны являться непременно во фраке и в цилиндре. Все собираются в построенном в древнеяпонском стиле дворце Данго-Цака, передвижные стенки и покрывающие полы циновки которого представляют удивительно странный контраст со всеми этими европеизированными костюмами. Масса публики наполняет гроты, аллеи и киоски обширного парка.

Раздаются звуки японского марша, и появляется окруженный своей свитой император; за ним следует императрица со своими придворными дамами. Микадо обходит ряды приглашенных, подает каждому руку и обращается с несколькими милостивыми словами, но говорит так тихо, что его едва могут слышать даже и наиболее близко находящиеся.

После этого приветствия император в сопровождении всех приглашенных отправляется в оранжереи, где выставлены богатейшие коллекции выведенных за лето хризантем.

Среди них встречаются небольшие экземпляры, сплошь залитые цветами, количество их доходит нередко до 800 и более.

Замечательны и необычайно красивы сделанные из этих цветов группы людей и даже целые сцены, изображающие драматические моменты.

Описать эти удивительные, полные движения группы людей из цветов нет никакой возможности. Это какое-то удивительное, выходящее из ряда вон искусство, о котором европейцы не имеют и понятия.

«Необычайно трудно, почти невозможно, — говорит немецкий корреспондент, у которого мы заимствуем эти сведения, — дать европейским читателям описание этих, если так можно выразиться, живых картин из цветов.

И у нас, конечно, делают из цветов на клумбах надписи, портреты, государственные гербы, геометрические фигуры и фигуры животных, иногда даже выпуклые, выделяющиеся над общим фоном, подобно каким-то изваяниям; делают, вырезая из самшита и других мелколиственных кустарников, фигуры людей, львов, драконов, вообще разного рода как живущих, так и мифических существ, но все это — детская забава по сравнению с необычайным вкусом японских садоводов, их поразительным искусством группировки цветочных фигур, представленных в этот день в парке Данго-Цака.

Тут вы видите сцены битв, в которых кровь льется ручьем, обагряя (эти сцены большею частью изображают зимний ландшафт) покрывающий почву снег; лошади и всадники изображены, как живые; корабли с развевающимися парусами так и плывут; герои, побеждающие вылезающих из расщелин скал чудовищ, полны движения; храмы, дворцы, изогнутые мосты, пенящиеся водопады... — все это так натурально, так естественно, что невольно забываешь, что они сделаны из цветов.

Не все, конечно, в этих фигурах из цветов: все видимые части тела, лицо, руки и ноги сделаны из особого рода папье-маше, которое так тонко и искусно выработано, выражение сделанных из него лиц так живо, что никакие наши восковые фигуры не могут с ним сравниться.

Мечи и другие принадлежности фигур, деревянные части домов и прочее, а равно и скалы сделаны обыкновенно из соответствующего материала; но встречаются корабли и лошади, быки мостов, входы в храм, скалы и водопады, сделанные и прямо из хризантем. Это, конечно, апогей искусства японских садоводов, так как здесь цветы подбираются таким образом, чтобы передать все оттенки освещения, все малейшие подробности рисунка.

Самое поразительное, однако, во всех этих изображениях — это платье фигур, составленное всегда только из цветов. Какие тут сочетания красок, какая изящность, какое разнообразие рисунка, изображающих его материй — это не поддается никакому описанию.

Основу этих платьев составляют бамбуки, в которые вплетаются не срезанные хризантемы, а находящиеся еще на своем кустарнике, так что они продолжают и расти и цвести. И все эти широкие, раздувающиеся, с их складчатыми рукавами кимоно так удивительно изображены, так естественно изгибаются на поставленных часто в необычайно трудные позы фигурах, что пораженный зритель почти забывает, что они сделаны только из живых цветов.

Вообще в изображениях этих сцен, полных жизни и движения, японские художники-садоводы сумели воплотить такое сочетание природы с искусством, подобного которому у нас еще не существует, и вполне понятно, почему выставка императорских хризантем производит глубокое впечатление не только на японцев, но и на всех имевших случай ее видеть европейцев. Понятно также, почему эти цветы так интересуют и самого императора.

Но такие интересные картины, сделанные из цветов хризантем, показываются не только на императорских выставках в Данго-Цаке. Их можно видеть в это время и на частных выставках во многих других японских городах и даже в некоторых славящихся своим садоводством японских деревушках. Только там фигуры делаются обыкновенно из дерева и слоя глины, в который втыкаются цветы. И здесь изображают также фигуры и сцены, но только, конечно, сюжеты берутся уже не столь драматические, а больше из обыденной жизни, где не требуется такой тонкой художественности в экспрессии лиц и поз действующих персонажей.

Здесь вы видите какого-нибудь торговца с его товаром, продавщицу чая, группу женщин, сидящих в саду и готовящих чай; удящих или кормящих рыбу детей... Тем не менее и тут, как на императорских выставках, особенную прелесть представляет группировка и подбор красок цветов для изображения рисунка материи платьев. Все фигуры сделаны в натуральную величину и помещены в небольших балаганах, куда народ собирается их смотреть, платя несколько грошей за вход. И публики бывает всегда так много, что в балагане едва можно уместиться.

Обыкновенно родиной хризантем считают Китай, откуда она перенесена была в Японию и где настолько акклиматизировалась, что сделалась совсем туземной.

Но существует и обратное мнение. Говорят, что она сначала была в Японии, а оттуда была перенесена в Китай.

Мнение это поддерживает следующее легендарное сказание.

Рассказывают, что в 246 году до н.э. правил в Китае какой-то очень жестокий император и будто узнал он, что на берегах одного из близких островов растет растение, из сока которого можно приготовлять жизненный эликсир. Но для того чтобы эликсир не потерял свою чудодейственную силу, необходимо, чтобы растение было сорвано человеком с чистым сердцем.

Ясно, что сам император не мог исполнить этого и не мог доверить исполнение никому из своих придворных.

Тогда один из приближенных врачей сделал ему такое предложение: набрать 300 молодых людей и молодых девушек и послать их на остров за этим растением — наверное, среди них найдется немало людей с чистым сердцем. Император одобрил план, и экспедиция отправилась на остров, где теперь Япония.

Нашли ли они растение — неизвестно, но отправленные джонки так и не возвратились, а император умер.

Однако говорят, что врач, вместо того чтобы искать растение, увлекся разными веселыми приключениями и, если и нашел растение и приготовил из него знаменитый эликсир, то разве только для себя лично.

Перевезенная же молодежь — цвет китайского народа — положила основание на островах новому сильному государству, во главе которого стал, будто, опять-таки тот же отправленный за растением врач.

Не менее любима хризантема и в Китае, где вообще любовь к цветам, особенно у женщин, необычайно распространена. Китаянка считает свой костюм неполным, если она не украсит своих черных, как смоль, блестящих волос цветком, и потому, если невозможно достать живого, она пользуется искусственным. Единственные женщины, которым не полагается в Китае носить цветы, — это вдовы моложе сорока лет, но по достижении ими этого возраста обычное украшение цветами и им разрешается. Добавим, кстати, что у японок, наоборот, ношение цветов в волосах считается неприличным и носить их разрешается в Японии только детям. Если же японке нужно почему-либо украсить голову цветами, то употребляются только искусственные.

В Китае хризантема — наиболее любимый цветок после пиона, и ее именем обозначается даже девятый месяц китайского года. Ему же посвящен и девятый день этого месяца. Сорванный в этот день, он приобретает, по народному поверью, особую магическую силу. Вместе с сосновой смолой его перерабатывают в таинственное средство, которое употребляется для предохранения от старения.

В Чэнду, главном городе Сычуана, находится храм с изображением гения — хранителя хризантем. Он представлен в образе молодой девушки, выпившей вина с цветком хризантемы и сделавшейся вследствие этого бессмертной.

Из цветов же хризантемы китайцы готовят еще очень вкусный десерт, подаваемый не только в китайских ресторанах, но и в частных домах. Десерт этот представляет собой компот и приготовляется, по словам французской газеты «Gaulois», следующим образом.

Берут свежий цветок, старательно обмывают его, отделяют его лепестки и окунают их в смесь яиц и муки; затем вынимают их, обмакивают быстро в горячее масло, раскладывают на полминуты на бумагу, чтобы она впитала в себя излишек масла, посыпают их сахаром и подают.

Кушанье это, несколько напоминающее нам прекрасное пирожное, приготовляемое часто в Малороссии из цветов рябины, как говорят, очень вкусно и теперь вошло в такую моду в Нью-Йорке, что китайские рестораны там всегда наполнены американцами и вообще некитайцами, приходящими туда, чтобы полакомиться этим десертом.

В Европу хризантема была впервые ввезена еще в XVII столетии, в 1676 году, в Англию голландцем Рееде, но, по-видимому, оставалась только там и сделалась известной лишь немногим. Настоящим же годом ввоза ее в Европу надо считать 1789-й, когда капитан Пьер Бланшар привез ее в Марсель. Привезенные им тогда цветы были, конечно, не те изящные, роскошные сорта, которые мы видим теперь, а самые простые — ромашкообразного вида, а потому и не обратили на себя почти никакого внимания.

Но уже в 1829 году тулузский садовник Берне начал производить опыты разведения ее из семян и получил несколько новых, красиво окрашенных разновидностей. Тогда примеру его не замедлили последовать и другие садоводы. Успех был значительный, и уже в 50-е годы имелось около 300 ее разновидностей, отличавшихся не только окраской, но и формой цветов.

Однако прошло еще около полустолетия, пока цветок этот, достигнув выдающейся красоты, вошел у нас в моду и сделался одним из любимейших зимних цветов. Позднее его цветение, и притом как раз в то время, когда у нас почти не бывает цветов, конечно, также немало содействовало этому обстоятельству2. Теперь же он вошел в такой почет, что ежегодно осенью в Париже, Лондоне и во многих городах Германии устраиваются специальные выставки хризантем, где платят за наиболее оригинальные цветы громадные деньги.

Из европейцев особенно увлекаются хризантемами англичане, и теперь в Англии почти нет сада, где бы вы не встретили этого цветка; Хризантемы прекрасно выносят английские туманы и цветут даже до наступления легких заморозков.

Англичане увлекались ими даже тогда, когда в остальной Европе на них еще почти не обращали внимания, и примером этому может служить празднование в Хрустальном дворце в Лондоне в 1859 году дня рождения Шиллера, где бюст этого великого писателя был окружен тысячами хризантем самых разнообразных форм и цветов, какие тогда только существовали.

В Европе хризантемы являются не столько цветами для букетов и украшений, сколько похоронными. Служа как бы символом безмолвной глубокой печали, они возлагаются, особенно парижанами, на гроб. Сделанные из них венки, просто срезанные цветы, а иногда даже и цветущие растения в горшках расставляются вокруг гроба, кладутся на гроб и на могилу. Такую же роль они часто играют и у итальянцев. Вот почему, вероятно, Мантегацца считает их цветами мертвых и рассказывает об их происхождении такое грустное предание:

«Жила-была много лет тому назад в одном итальянском городке бедная женщина. Муж ее был страшный пьяница, который только и делал, что пропивал то, что зарабатывал, и она одна должна была выбиваться из сил, чтобы добывать хлеб для пропитания. Но у нее было одно утешение, скрашивавшее ее горькую жизнь и дававшее ей силу бороться,— малютка Пьеррино. Она только для него и жила, только им и дышала. Однако злая судьба преследовала ее. Ребенок заболел и умер. В минуту отчаяния несчастная женщина хотела было лишить себя жизни, но соседки удержали ее. Затем она схватила горячку, ее отвезли в больницу, и два месяца она находилась между жизнью и смертью. Но выздоровела, и постепенно время залечило ее душевную рану.

Она возвратилась к мужу, и опять потянулась горькая, беспросветная жизнь... Не было с нею ее дорогого мальчика, но она жила скорбью, жила воспоминанием об его смерти. И целью ее жизни, всех страстных желаний стала мечта пойти в Воскресенье на его могилку и скопить столько денег, чтобы купить ему железный крест. Она продала для этого свои заветные серьги, продала венчальное кольцо, но денег все не хватало. Этот чудный, покрытый лаком и эмалью крест был ее мечтой. И она работала и работала, копила и копила деньги...

А тем временем каждое Воскресенье, каждый праздник она ходила на дорогую могилку и украшала ее собранными по дороге полевыми цветами, которые, казалось ей, служили общением между нею и душой дорогого ее ребенка.

Но настали холода, и полевые цветы замерзли, на покупку же в магазине цветов у нее не было средств. Она просила продать ей в рассрочку, обещая аккуратно платить, но безжалостные продавцы пожимали только плечами; с той же просьбой она обращалась к богатым людям, но и те тоже не вняли ее мольбам, и с отчаянием в душе шла она на могилку, а оттуда домой.

И вот, возвращаясь однажды домой, она вдруг вспомнила, что у нее на комоде стоит букет искусственных цветов, завещанных ей покойной матерью. Букет этот был подарен матери ее мужем в день свадьбы и приносил ей всю жизнь счастье. А потому, умирая, она передала его своей дочери, наказав беречь и хранить его и никогда никому не отдавать, так как в нем залог счастья.

Вот об этом-то букете бедная женщина и вспомнила теперь и решила, несмотря на просьбу матери никому не отдаваль, все-таки снести его на могилку своего дорогого Пьеррино и положить вместо полевых цветов.

Прикрыв букет платком и стыдясь богачей, принесших чудные живые цветы на могилы своих родственников, она донесла его до могилки, положила на нее и, заливаясь слезами, молила у матери прощения, что поступила вопреки ее воле.

Горючими слезами она оросила и букет, и могилку и горячо молилась Творцу, Целителю душевных скорбей и Утешителю всех скорбящих. Молясь, она припадала к земле, и ее распущенные волосы прикрывали почти всю могилку.

И вдруг ее поразило чудо: вся могила была покрыта великолепными, всех цветов живыми хризантемами, и несшийся от них горьковатый запах как бы говорил, что они посвящены печали и смерти. Кто их посадил сюда, откуда они взялись — несчастная женщина не могла понять, тем более что букет искусственных полинялых цветов лежал между ними...

И с тех пор, — заканчивает свой рассказ Мантегацца, — ежегодно цветут на могиле, вокруг воздвигнутого наконец прекрасного железного креста, эти дивные хризантемы, а бедная мать льет слезы радости, верит и надеется...»

Недавно минуло столетие введения культуры этих цветов в Европе, и юбилей этот был отпразднован роскошнейшим образом, особенно в Париже. Здесь была устроена богатейшая выставка их разновидностей, начиная от самых старых, первоначальных видов и кончая последней новинкой. За выдающиеся по красоте и величине экземпляры назначены были почетные награды, денежные премии и медали — как от различных обществ, так и от Парижа.

Было выставлено более 1.200 выдающихся по красоте цветов, которые были разбиты на группы и, размещенные среди зелени, образовывали замечательно красивый пестрый ковер. Другая же часть хризантем была расставлена в высоких бокалах и представляла собою как бы кайму этого ковра.

Цветы эти принадлежали 80 конкурентам. Самым крупным оказался сорт «Валлис», цветок которого имел 41 сантиметр в диаметре, и ему была присуждена премия 1.200 франков, а самыми красивыми и изящными цветами — «Г-жа Кова дю Террай» и «Г-н Чурч». Им тоже были присуждены очень крупные награды.

Какие только предосторожности ни пришлось принимать, чтобы доставить в полной сохранности эти привезенные со всех концов Европы срезанные цветы, так как малейшая порча цветка, малейший недостаток служили поводом к недопущению его на конкурс. Каждый цветок обертывался в большой лист папиросной бумаги, лепестки его искусно приподымались, а стебель окутывался куском намоченной ваты и прикрывался ради сохранения влажности пергаментной бумагой или гуттаперчей.

Присланные в таком виде экземпляры оказались вполне безупречными. Те же, у которых вата была заменена мхом и которые не были обернуты в пергамент, прибыли большею частью попорченными.

Говоря, однако, об европейских гибридах хризантем, надо признать, что они были чрезвычайно разнообразны в Японии уже и в очень отдаленные времена. Так, еще в вышедшей в Киото в 1496 году книге помещено более ста разновидностей, которые резко отличаются друг от друга и формой цветка, и окраской. Только, к сожалению, окраска цветов описана словами, так как в Японии тогда еще не умели печатать рисунки красками. Тем не менее среди них имеются уже многие, которые теперь считают выведенными в Европе и потому дают им новые названия. Хризантемы эти всегда очень красивы и поэтично названы. Так, одни они называют утренней зарей, вечерним заходом солнца, северным ливнем, туманным утром, другие — львиной гривой, тысячью журавлей, блеском меча...

В заключение скажем, что в настоящее время увлечение любителей и садоводов этим цветком так велико, что, подобно тому, как это делается для роз и орхидей, во Франции издается даже особый, посвященный специально только ему журнал, носящий название «Lе Chrysantème».

«Хризантемы, — говорит о них французский академик Жюль Кларти,— это венец года, цветы без запаха, мрачная окраска которых как нельзя более соответствует печальному времени года, когда они расцветают; это цветы кладбищ, цветы могил!

Дети чужой земли, культивированные нашими садоводами, которые делают из них род садовых медуз с всклокоченными волосами и веющей холодом формой, они сделались, в ущерб пылкой розе и скромной фиалке, любимцами моды, и любители их теперь так же многочисленны, как и любители орхидей.

Страсть к этим цветам странной, вычурной формы и охлаждение и пренебрежение к изящным являются признаками нашего времени. Мне вполне понятны привлекательность фантастичных форм орхидей и болезненная, если можно так выразиться, прелесть бледно-желтых, светло-коричневых, нежно-фиолетовых и выцветших сиреневых тонов хризантем. Эти торжествующие ныне цветы соответствуют современным настроениям духа многих лиц. То, что просто, ясно, большею частью уже не увлекает в настоящее время. Теперь более необходимы жгучесть, острота в приправе и черствость, холодность для глаз».

Ли Циньчжао

Хризантема

Твоя листва – из яшмы бахрома –

Свисает над землёй за слоем слой,

Десятки тысяч лепестков твоих,

Как золото чеканное горят…

О хризантема, осени цветок,

Твой гордый дух, вид необычный твой

О совершенстве доблестных мужей

Мне говорят.

Пусть утопает мэйхуа в цветах,

И всё же слишком прост её наряд.

Цветами пусть усыпана сирень –

И ей с тобою спорить нелегко…

Нисколько не жалеешь ты меня!

Так щедро разливаешь аромат,

Рождая мысли грустные о том.

Кто далеко.

(перевод М. Басманова)

Прикрепленное изображение (вес файла 580.8 Кб)

ДУБ

Г.Проскурянова

Когда весна уже полностью завладела лесом и тронула первой зеленью деревья и кусты, когда поднялись ковром лесные травы и весенние первоцветы густо сыпанули цветами, будто забрызгали лес, один лишь дуб остается по-зимнему голым. Его силуэт - черные стволы и сучья - будто впечатан в весеннюю прозрачную зелень.

Дни поздней весны, самые активные в жизни лесного населения,- для дуба лишь самое начало. Кажется, что дерево отстало от своих спутников, задержалось. Меж тем, сколько раз случались поздние заморозки или выпадал уже нежданный снег, под тяжестью которого ломились сучья! Даже при своей осторожной весенней стратегии теплолюбивый дуб не застрахован от этих бед, а начни он распускаться раньше - заморозки убьют его совсем.

Но вот, наконец, и он поддается весне. Из лопнувших почек показываются листья и начинают быстро разворачиваться. Они сложены "гармошкой": ребрышки ее - это жилки листа, они покрепче, а нежная ткань листочка сложена и упрятана между ними-так надежнее. У самих листьев пластинки не зеленые, а бурые или красноватые от обильного антоциана. Этот красный пигмент, содержащийся в клеточном соке, окрашивая листья, практически обогревает их, потому что поглощает инфракрасные лучи солнечного спектра. Тем самым он дополнительно защищает дерево от весенних холодов.

У молодых дубов кора гладкая, блестящая, а у старых - толстая растрескавшаяся.

Однако даже в эту пору, оглянувшись вокруг, можно заметить деревья дуба без листьев. Стоят как неживые. Сухостой? Нет. Дело в том, что в наших лесах встречаются две формы дуба; летняя и зимняя. Зимняя форма дуба, или "зимняк", никогда не торопится: весною одевается листвой очень поздно, осенью роняет лист, когда другие дубы давно его осыпали, а то и вовсе держит его на ветвях всю зиму. Эта форма, конечно, лучше приспособлена к нашему климату. Быть может, она в конце концов целиком сменит ранний дуб?..

В эту же самую пору, когда дуб одевается листьями, начинается и его цветение. Оно не слишком эффектно - цветки очень мелкие, зеленые. Великое множество мужских цветков собрано в коротенькие сережки, а женские сидят по три вместе, выпустив красные рыльца, столь малые, что их не сразу заметишь. Изящные ниточки соцветий повисают на ветвях, затягивая всю крону прозрачным зеленоватым дымком. Ветер раскачивает их и высыпает пыльцу - растение опыляется ветром, поэтому аромата и яркого убора цветки лишены.

Но вот уж и лето настает. И дубы - ранние и поздние - стоят в полной своей мощи, густо одетые листвой. В нашей флоре, пожалуй, нет другого столь могучего дерева. Отдельные старые деревья почитались в народе священными - под ними вершили суд, устраивали праздники и гулянья, в тени дубовой кроны старейшины решали важные дела, выбирали предводителя войска. В древней Руси дуб был посвящен самому Перуну, а в веселый славянский праздник на Ивана Купалу всех Иванов украшали дубовыми венками или ветками.

Дуб живет до тысячи лет. У старых деревьев стволы достигают нескольких метров в поперечнике. Известный знаток природы профессор Д. Кайгородов писал про одно дерево в бывшей Ковенской губернии: "Насколько этот дедушка-дуб был толст, можно судить по тому, что хозяин выдолбил из взятого от него отрубка беседку, в которой легко помещалось 15 человек". В толщину ствол прирастает до самой смерти, а в вышину - только до 150-200 лет. Но за это время дерево поднимается на 30-40 метров ввысь. Естественно, что у всех дуб вызывает ощущение мощи, надежности, постоянства.

Завязавшись весною, они очень медленно растут ив начале августа под Москвой бывают не крупнее горошины. Но к осени они нагоняют упущенное время и, зрелые, осыпаются, когда землю прихватит первыми заморозками, или чуть раньше. А плюска, державшая их и защищавшая от невзгод, уже пустая, опадает позже.

Всхожесть желуди сохраняют лишь до весны. Поэтому сажать дерево можно только свежими семенами. Это осложняет задачу лесовода - ведь семенные годы у дуба бывают редко, через 4-5 лет, а при неблагоприятных обстоятельствах даже лет через 10.

Желуди очень питательны, содержат много крахмала, сахара, жира, поэтому многие животные - грызуны, птицы и даже крупные млекопитающие - лакомятся ими, запасают на зиму, устраивают кладовые, растаскивают их по лесу. Так дерево расселяется. Других путей у дуба к расселению нет - тяжелый, обтекаемой формы желудь летит отвесно и падает под кроной материнского дерева. Осенью, пробираясь где-нибудь через дубовую рощу или старый парк с вековыми дубами, то и дело слышишь тяжелые короткие удары. Это сыплются зрелые желуди.

Дубы-патриархи живут до тысячи лет и становятся своеобразными памятниками природы

Среди гулкой, только что опавшей листвы дуба можно иной раз увидеть и проросшие желуди. Крепкий белый корешок, изогнувшись петелькой, уже нащупал своим кончиком землю, порозовевшие толстые семядоли раздвинулись, обнажив почечку. Проросший осенью, желудь благополучно перезимует под снегом и весной пустится в рост. А посаженный в рыхлую почву весною, прорастает сразу же, и недели через две после посева появляется его всход.

Тоненький хрупкий стебелек сеянца сначала одевается красноватыми чешуйками (это видоизмененные листья), а затем и парой листьев - они не отличаются от взрослых. К этому времени росту в дубочке всего сантиметров 12-15. При теплой погоде на хорошей почве дубок в первый же год может отрастить и второй побег (из верхушечной почки). Этот, так называемый иванов побег продолжает деревце: кажется, будто им надставили растение. На ивановом побеге листья крупнее, да и сам он длинный. Однако до осени, как правило, он не успевает одеться корой, одревеснеть и потому обычно гибнет при первых же заморозках. Ивановы побеги появляются и у взрослых деревьев.

Лет до десяти дубок растет очень медленно, и почти все лиственные, да и хвойные породы обгоняют его. Однако лесоводы научились "подгонять" его в росте: высаживают ель, березу, вяз или какие-нибудь другие породы рядом с дубками. Они растут быстрее, затеняют дуб с боков (заодно защищают от заморозков), и он ускоряет рост. Но как только соседи поднимутся так высоко, что начнут затенять дубки сверху, их убирают. Ведь дуб светолюбив! Недаром говорят, что дуб любит расти в шубе, но с открытой головой.

Светолюбие дерева определило весь его облик, форму кроны, характер ветвления. Ветви его изломанно извилисты, изогнуты - они растут так, чтобы листьям предоставить максимум света, чтобы они не перекрывали Друг Друга. Осенью под дубом рассыпаны не только желуди, но и мелкие ветви. Присмотритесь: их великое множество - коротеньких веточек, с несколькими пожелтевшими листьями. Они легко обламываются при первом же ветре, обламываются без усилия, как осенние листья, и сыплются под дерево вместе с ними. Осенний вет-вепад - закономерное явление: дуб "осветляет" свою крону.

В погоне за светом дуб (как вид) жертвует не только коротенькими побегами, но и целыми растениями. Чистые дубовые насаждения изреживаются сами собой, когда деревьям исполнится пятьдесят - шестьдесят лет и они начинают сильно затенять друг друга. Ведь это только "среди долины ровныя" дубы растут мощными раскидистыми великанами. Когда света вдоволь, как бывает у одиноких деревьев на просторе, их ветви опускаются до земли, и крона накрывает ствол, как надвое разрезанный шар. А в лесу дубы иные: высокий мощный ствол совсем лишен ветвей и только где-то там, высоко-высоко, держит небольшую крону.

Ствол старого дуба одет темно-серой, толстой корой. А у молодых дубков лет до двадцати кора остается такой гладкой и блестящей, что ее называют зеркальной. Вот эта зеркальная кора и идет для дубления кож, потому что содержит много превосходных дубильных веществ (они и названы-то по имени дуба). Таннины (дубильные вещества) есть также и в листьях, и в древесине, и в плюске желудей, даже в галлах (чернильных орешках). Содержание их с возрастом, однако, падает; максимум приходится на возраст 15-35 лет. Таннины придают коньякам и шампанским винам аромат и цвет, отчего их и выдерживают в дубовых бочках.

Не только таннины, но все в дубе полезно человеку, все он научился использовать, начиная с древесины. Невозможно даже приблизительно очертить весь круг возможного использования этого растения - непременно что-нибудь упустишь! Судостроение, авиация, транспорт, жилищное строительство, столярные и токарные работы, шелководство. А еще и топливо! И лекарство! И пищевой продукт для многих животных (желуди). И еще многое, многое другое!

Но главное все-таки древесина. Она превосходна: гибкая, крепкая, дивно красивая, необыкновенно прочная на воздухе, в земле и в воде. Со дна некоторых рек (Унжа, Волга и др.) поднимали так называемый черный или мореный дуб, который пролежал под водой не одну сотню лет - его почерневшая древесина стала только красивее и прочнее.

Такое широкое признание этого замечательного дерева, конечно, сказалось на его численности. Хоть мы и говорим, что дуб растет по всей Европе от Средиземноморья до Скандинавии - это так! - но леса дубовые - дубравы - сохранились на этой территории только кое-где и лишь в горах. В России дуб черешчатый (он же обыкновенный) можно встретить от южных пределов до Ленинграда и Урала - это практически вся европейская часть нашей страны, исключая самый север и самый юг.

Чистые дубовые леса встречаются у нас нечасто. Обычно дуб растет вместе с другими породами. Однако в черноземной зоне все же есть молодые дубняки. Это, по-видимому, остатки росших здесь прежде смешанных широколиственных лесов. Уцелел от них только дуб, потому что, особенно молодой, очень живуч и после порубок и потравы легко возобновляется из спящих почек. От пня дуба идет обильная поросль; она дружно поднимается целым "букетом" и порою весь древостой образован такими "букетами". Это порослевой дубовый лес. Благодаря такой способности дуб возобновляется и на пожарищах.

Дуб хорошо переносит засуху (мощная корневая система уходит вглубь более чем на пять метров!) и растет даже на засоленных почвах. Это позволило широко использовать дуб при степном лесоразведении. Поистине второго такого дерева у нас нет! Дуб - наша важнейшая лесообразующая порода в зоне широколиственных лесов. И, кстати, одна из самых декоративных, причем долговечных. Вспомните дубы в Коломенском, дуб на острове Хортица, петровские дубы близ Ленинграда. Эти и некоторые другие деревья и дубравы заповеданы как национальные памятники природы. Дубравы приводят на память и драматические страницы нашей истории; в древней Руси дубовые леса на южной окраине Московского государства служили оборонительной стеной, защищавшей его от конницы кочевников. Деревья засекали высоко над землей и валили кроной на юг - через этот хаос сучьев и стволов всадник пробраться не мог. Так и остались в тех местах дубравы до сего дня - Тульские, Веневские Засеки и другие.

Прикрепленное изображение (вес файла 600.2 Кб)

CИРЕНЬ

(Из книги Н. Ф. Золотницкого "Цветы в легендах и преданиях")

Цветок наших старинных дворянских гнезд,

провозвестница весны

СИРЕНЬ

· Первые экземпляры в Европе

· Гадание по цветку сирени

· Превращение красавицы Сиринкс в тростник

· Сады наших старых поместий

С сиренью связано у нас воспоминание о весне, о чудном мае, когда обновленная природа является во всей своей красе: кусты и деревья покрыты свежей благоухающей зеленью, луга усеяны пестрыми цветами, в лесах раздается пение целых хоров птичек, на опушке жужжат пчелы и шмели, по цветам порхают ярко расцвеченные, только что выведшиеся из куколок бабочки, и человеку легко дышится, хочется жить и жить... Как прав поэт, восклицая:

«Пока еще не отцвели сирени,

И сладкое дыханье их волнует грудь,

Иной раз хочется пасть на колени,

Сказать весне: Не отходи! Побудь...»

Отягощенная крупными кистями своих прелестных белых и лиловых цветов сирень служит теперь лучшим украшением наших садов. Чудный запах ее чувствуется издалека, и как-то невольно тянется рука нарвать цветов, чтобы украсить ими свое жилище.

0 возникновении этого прелестного цветка мы находим у Мантегацца следующую поэтическую сказку:

«Был апрель, и земля ждала с нетерпением небесных даров. Желая поскорее видеть на кустах и ветвях деревьев первые птичьи гнезда и на полях и лугах первые цветы, богиня весны отправилась будить солнце, которое, казалось, было погружено еще в сладкую дремоту.

«Вставай,— сказала она ему,— уже первое апреля и с земли поднимается к небу шум едва сдерживаемых страстных желаний и печальные вздохи».

Услышав этот призыв, солнце поспешило встать и через несколько минут в сопровождении богини весны и своей неразлучной спутницы Ирис (радуги) спустилось на землю.

Тогда богиня весны, взяв лучи солнца и примешав к ним пестрые лучи радуги, начала полными пригоршнями сыпать их на борозды полей, на поверхность лугов, на ветви деревьев, в расщелины скал, словом, всюду, где земля только ждала этой всеоживляющей благодати.

И всюду, где нисходили эти живительные лучи, — всюду тотчас вырастали розовые, красные, бледно-голубые и темно-синие, золотистые и снежно-белые, крапчатые и полосатые цветы, образовывая то звездочки, то зонтики, то колокольчики, то чаши, то колосья, то кисти; форма и окраска сливались друг с другом в опьянении любви — вся земля ликовала среди объятий и поцелуев...

Так солнце неустанно целые дни продолжало свою творческую работу и, пронесясь с богиней весны и радугой через всю землю, достигло крайних ее пределов — Скандинавии, где оно спит обыкновенно месяцами, где цветы бедны и редки и где лед, оковывающий землю в продолжение долгого времени, проникает в нее чуть не на целые аршины.

Тут, утомленное, оно хотело прекратить уже свою работу, но богиня весны как женщина, как существо более сострадательное, увидя эту бедную растительностью страну, сжалилось над ней и обратилось к солнцу с просьбой:

«Всемогущее, богатое солнце, позволь. мне одеть цветами и эти холодные страны. Радуга, правда, истратила почти все имевшиеся в ее распоряжении краски, однако остается еще немало лилового. Позволь же мне украсить эти страны хоть лиловым».

«Хорошо, — отвечало солнце, — так сейте лиловое!»

И богиня весны, набрав полные пригоршни оставшихся крайних, лиловых, лучей солнечного спектра, начала метать их на кусты и на поля Скандинавии, и куда только попадали эти лучи, там сейчас же появлялись целыми сотнями, целыми тысячами чудные кисти сирени.

Вскоре, однако, здесь оказалось столько сирени, что солнце, обратившись к богине весны, воскликнуло:

«Ну довольно, довольно, разве ты не замечаешь, что всюду только и видно, что лиловое!»

«Ничего, — отвечала богиня, — не мешай мне! Ведь этим несчастным, окованным в лед землям совершенно чужды и сладострастие розы, и поцелуй душистой фиалки, и опьяняющий запах магнолии и туберозы, так дадим же им, по крайней мере, целые леса, целые моря сирени».

Но бог солнца на этот раз не послушался ее и, взяв из рук радуги палитру, смешал остаток всех имевшихся на ней семи основных цветов и начал сеять полученные от их смешения белые лучи на кусты и деревца. И в результате получилась белая сирень, которая, присоединяясь к лиловой, образовала с ней нежный, приятный контраст...»

Вот почему сирень начинает распускаться с первых же теплых дней весны и нигде так обильно и роскошно не цветет, как в Швеции и Норвегии — этой стране, поражающей весь мир своей удивительной физической и моральной силой...

В Европе сирень — чужестранка. Ее родина — Малая Азия, Персия, откуда она попала к нам лишь в ХVI столетии. Впервые она была получена в 1562 году, когда Ангериус Бусбег, получив ее с Востока, привез в Вену из Константинополя, где он находился при султане Солимане в качестве посла императора Фердинанда I.

Около этого же времени, по-видимому, она попала и в Англию, так как при описании парка любимого загородного замка королевы Елизаветы — Нонсеч, разведенного еще в царствование Генриха VIII, говорится, что там было несколько мраморных бассейнов, вокруг одного из которых росло 6 кустов сирени, отличавшихся замечательно приятным запахом... Описание это было сделано в царствование Карла II, подарившего как замок, так и парк одной из своих фавориток, которая, приведя его в упадок, продала затем все, что в нем имелось ценного.

Вследствие этого в XVI столетии сирень являлась в Европе еще большою редкостью, но ее неприхотливость в отношении почвы, ее выносливость при довольно суровой в то время температуре Средней Европы и ее чудные душистые цветы сделали ее вскоре всеобщей любимицей. И лет через 40 почти уже не было в Европе сада или парка, где бы она в обилии не росла.

Особенно она пришлась по вкусу в Германии: из нее делали букеты, плели венки, и не встречалось почти дома, где бы весной она не служила украшением комнат. Дети забавляются ею, как и теперь, делая из отдельных цветочков, втыкая их один в другой, крестики, веночки, которые потом засушивают на память. С особенным вниманием затем всматривались в цветы, отыскивая так называемое счастье — те цветки, которые вместо обычных четырех лопастей (отгибов) трубки венчика имеют их пять, шесть, десять и более. Причиной такого особенного увеличения отгибов цветка сирени является обыкновенно срастание нескольких цветков вместе — способность, свойственная главным образом сирени.

Такие сросшиеся цветы имеют иногда до 30 и даже более отгибов. Вот их-то и считают счастьем, и потому всякая молодая девушка, получив букет сирени, первое, что делает, — ищет эти уродливые цветы, и чем с большим количеством лопастей она найдет цветок, тем больше он предвещает ей счастья.

Особенным обилием таких цветов отличается белая сирень; у лиловой они гораздо реже, и потому найти подобный уродливый цветок среди лиловой считается гораздо более интересным. Найдя такой цветок, счастливцы обыкновенно или засушивают его и хранят в книжке, или же прямо съедают.

Об этом гадании среди молодежи можно часто встретить ходящее по рукам, принадлежащее перу какого-то неизвестного автора следующее стихотвореньице:

«Помнишь, друг, как раз весною,

В ароматный, майский день,

Обрывали мы с тобою

Расцветавшую сирень.

О пяти листочках венчик

Ты искала меж цветов

И чуть слышно, точно птенчик,

Щебетала много слов:

«Все четыре, все четыре,

Все не вижу я пяти,

Значит, счастья в этом мире

Мне, бедняжке, не найти».

Затем следует рассказ, как наконец найден был счастливый цветок о пяти отгибах и как он принес счастье, и заключается все следующей строфой:

«И с тех пор лишь, как я узнаю,

Что в саду цветет сирень,

Я с любовью вспоминаю

Наш счастливый майский день...»

Но бывает также, что цветы сирени вместо четырех отгибов имеют всего три. Тогда, наоборот, цветы эти считаются несчастьем, и их всячески избегают. Словом, в этом отношении сирень имеет нечто общее с клевером и кислицей, листья которых также считаются счастьем, когда количество их больше трех.

Такие счастливые, составленные из четырех лопастей листочки этих растений часто делаются из эмали и золота и служат украшением брошек, колец, браслетов, вообще разных дамских ювелирных украшений, а изображения их часто помещаются на писчей бумаге, конвертах, портмоне и разных безделушках и принадлежностях дамского туалета.

В Англии сирень, странным образом, считается только цветком горя и несчастья, что происходит, вероятно, от ее лилового, переходящего в бледный, как бы трупный оттенок, цвета.

Старая английская пословица даже говорит, что тот, кто носит сирень, никогда не будет носить венчального кольца. И потому послать сватающемуся жениху ветку сирени — значит отказать в руке той девушки, за которую он сватается. К этому вежливому способу там нередко и прибегают.

В Англии долгое время была только лиловая сирень, и про появление белой сложилось такое сказание.

Говорят, что когда один богатый лорд обидел одну доверившуюся ему молодую девушку и она умерла с горя, то провожавшие ее друзья усыпали всю ее могилу целыми горами сирени.

Сирень эта была лиловая, а когда на другой день пришли на могилу, то были несказанно удивлены, увидев, что она стала белой.

Это была первая белая сирень в Англии. Кусты ее показывают и теперь на кладбище местечка Вей в Хартсфордшире.

Цветы сирени обладают замечательно приятным, нежным запахом горького миндаля. Запах этот происходит, как предполагают, как и у других пахнущих миндалем цветов, от присутствия в них минимального количества синильной кислоты — того страшного яда, 5/100 грамма которого достаточно, чтобы отравить человека, и присутствие которого в воздухе в количестве 1/10 на кубический метр является смертельным для дышащих этим воздухом насекомых и даже животных.

По новым исследованиям французского химика Буркело, синильная кислота встречается не только в цветах, но и в листьях сирени. Этим, вероятно, объясняется и целебное действие этих листьев, которые в русской простонародной медицине прикладывают часто для лечения долго не заживающих ран. Действие их в этом случае бывает поразительным, и нам не раз приходилось слышать о заживлении таких ран, лечение которых не поддавалось научной медицине. Листья накладывают на рану свежие, предварительно хорошенько обмыв их, и меняют по мере увядания.

Заметим кстати, что этот страшный яд встречается еще в коре и цветах черемухи, в свежих листьях вишни и персика и в косточках абрикоса, вишни и персика, в семечках яблока. Но самая большая доза яда содержится в горьких миндалях — десяти штук их бывает достаточно, чтобы причинить смерть даже взрослому. Присутствие его обнаруживается также в семечках рябины, кизила, боярышника и даже в семечках и цветах нашей дикой таволги (Spiraea ulmaria), растущей в канавах и по берегам небольших ручьев, приятный сильный запах которой напоминает несколько запах цветов сирени.

Научное название сирени — Syringa vulgaris происходит от греческого слова syrinx — трубка, дудочка, так как, если извлечь из куска ветки или ствола сирени находящуюся в них мягкую пробковую сердцевину, то можно сделать из них нечто вроде свистка или дудки, а дудка, по древнему сказанию, была изобретена мифологическим богом Паном, сделавшим ее из тростника, в к оторый превратилась бежавшая в страхе от его ласк и преследований красавица нимфа Сиринга, или Сиринкс. Об этом превращении в своих прелестных «Метаморфозах» Овидий повествует так:

«У подножия зеленеющих холмов Аркадии среди лесных нимф жила знаменитая нимфа по имени Сиринкс. Возвращаясь однажды с гор, повстречал ее бог Пан... Нимфа пустилась бежать, но была остановлена течением вод реки Ладоны. И стала умолять она своих сестер — вод этой реки, чтобы они, дав ей другой образ, пропустили ее. В это время нагнал ее Пан, хотел обнять, но вместо Сиринкс обнял болотный тростник, в который она превратилась и который, колеблемый ветром, испускал свистящие, похожие на жалобу звуки...»

По-французски, сирень называют Lilas, откуда производится и название цветка — лиловый. Слово это персидское и обозначает просто «цветок». На Востоке, откуда, как мы знаем, и происходит сирень, она служит эмблемой грустного расставания, и потому влюбленный вручает там ее обыкновенно своей возлюбленной лишь тогда, когда они расходятся или расстаются навсегда.

В Германии ее называют часто вместо Flieder — ее настоящего названия — Hollunder (бузина), смешивая ее с этим растением и приписывая ей вследствие этого массу сказаний, поверий и целебных свойств, присущих бузине.

Здесь можно нередко встретить очень крупные старые кусты сирени, но особенно замечательна своей необычайной величиной сирень берлинского госпиталя «Charite».

Сирени этой более ста лет. Посаженная в 1801 году, она до того разрослась, что три куста ее занимают пространство в 100 шагов в окружности и 35 в диаметре.

Они окружены прекрасной металлической оградой и походят теперь уже скорее на большие деревья с несколькими толстыми стволами и множеством очень крупных ветвей. Нижние ветви, стелясь по земле, дают многочисленные побеги, из которых образуются новые крупные кусты.

Весной, когда сирень покрывается тысячами чудных лиловых кистей, она представляет зрелище неописуемое. А упоительный запах ее так силен, что чувствуется по всей окрестности. Жаль, если эта вековая сирень будет уничтожена, как это одно время думали сделать, освобождая место для постройки нового больничного барака.

За последние годы, не довольствуясь тем прелестным украшением, которое представляет нам естественное цветение сирени на открытом воздухе весной, садоводы ухищряются заставить цвести белую сирень зимой, выгоняя ее для этого в теплицах особенным, придуманным для этого способом. Выгнанная таким образом сирень расцветает на небольших кустиках, посаженных в горшки, и представляет собой одно из лучших украшений наших комнат, тем более что цветет довольно долго и особенного ухода, кроме постоянного поддерживания земли влажной, ничего не требует.

Желающие заставить цвести сирень зимою могут сделать это легко и сами. Для этого достаточно осенью взять деревцо с образовавшимися уже на нем почками и, посадив в горшок с землей, поставить его в прохладном месте и дать немного промерзнуть зимой, а за месяц до Рождества окунуть его ветки в теплую (+30 C) воду и, продержав в ней около 6 — 8 часов, поставить в теплое и светлое место близ печки.

Под влиянием этой теплоты почки начнут развиваться и дадут цветы и листья. Это не будут, конечно, такие роскошные, покрытые обильно цветами экземпляры, какие мы видим на окнах цветочных магазинов или вообще зимой у садоводов-специалистов, но тем не менее все наше деревцо будет в цветах, и довольно долго. Говорят, что такого же цветения можно достигнуть и еще проще: нарезав даже зимою веток сирени и поместив их на несколько часов в прохладное темное помещение, откуда потом их вынимают, окунают на 2 — 3 часа в теплую (+30 C) воду и затем ставят близ печки в бутылку с водой.

Но, конечно, главное значение для нас, русских, особенно северян и жителей среднерусских губерний, сирень имеет не в зимнее время, когда она может служить наслаждением лишь для немногих зажиточных людей, а весною в саду, где она является нашей лучшей весенней красой...

У нас с ней связано воспоминание о старинных помещичьих усадьбах, о старинных дворянских гнездах, в которых она составляла всегда необходимую принадлежность садов и парков, и где густые купы ее, рассаженные перед фронтонами домов, служили их лучшим украшением весною.

Покрытая в это время тысячами кистей белых и лиловых цветов, она, подобно цветочному морю, заливала весь сад, и упоительный запах ее разносился по всей окрестности. Прибавьте к этому чудное пение соловья и теплую майскую лунную ночь, и вы можете себе представить всю прелесть такого старинного сада.

Вспомните только дивную картину В. Максимова «Все в прошлом», где старушка, погруженная в дорогие воспоминания о милом далеком, сидит в кресле под кустом цветущей сирени. Быть может, эта сирень напоминает ей многое приятное из дней ее молодости? Не здесь ли на скамеечке под такой же цветущей сиренью произошло первое признание ей в любви, не эти ли цветы ощипывали они вместе с любимым человеком, ища в них счастья?

«Заглохший старый сад, приют былых свиданий...

Все время унесло, и лишь былые тени

В мечтаньях предо мной из прошлого встают...»

Или вспомните другую такую же прелестную картину В. Поленова «Бабушкин сад»? И здесь опять цветущая сирень, возможно, многое напоминающая той древней старушке, которая бредет, опираясь с одной стороны на палочку, а с другой — на руку молодой девушки.

Словом, сирень, служившая постоянным украшением садов наших дедов, является для нас как бы близким, родным растением, и, встречая где-нибудь ее цветущий куст на чужбине, мы невольно переносимся мыслью на родину, в свой старый родной уголок — это прекрасно выражено в стихотворении высокопоставленного поэта К.Р.:

«Растворил я окно...

И в лицо мне пахнула весенняя ночь

Благовонным дыханьем сирени...

Об отчизне я вспомнил далекой,

Где родной соловей песнь родную поет

И, не зная земных огорчений,

Заливается целую ночь напролет

Над душистою веткой сирени».

Прикрепленное изображение (вес файла 656.6 Кб)

Очень интересна подборка материалов, Chanda!

Спасибо!!!

ЁЛОЧКИ-ИГОЛОЧКИ

Хвойные - одни из древнейших растений, населяющих нашу планету. Геологическая история их насчитывает около 370 млн лет. В процессе столь долгой эволюции листья, или иголки, хвойных сохранили особенности строения вплоть до деталей анатомической структуры. Они не так разнообразны, как листья цветковых растений, тем не менее различаются по форме, цвету и размеру, причем некоторые совершенно не похожи на привычную для нас хвою.

Самое распространенное хвойное дерево - знакомая нам с раннего детства ель. Хвоя елей в виде одиночных хвоинок вырастает по всей поверхности ветки. Каждая хвоинка обычно четырехгранная. Грани иногда не очень заметны, хвоинки кажутся почти плоскими, но всегда видно, что они заострены на конце. Получается, что толстая еловая иголка как бы заканчивается еще одной совсем тонкой иголочкой.

В сечении хвоинка образует неправильный ромб, всегда направленный самым большим углом вниз. В этом углу находится средняя жилка листа. Такая конструкция придает иглам жесткость - вспомните, какие они прочные и колючие. Сразу под наружным слоем клеток хвоинки - эпидермисом - располагаются два слоя клеток с очень твердыми оболочками, придающими иглам еще большую прочность.

Как и у других хвойных, на листьях-иглах ели есть восковая оболочка - кутикула. Именно у этих растений кутикула наиболее толстая. Особенной толщиной кутикулы отличаются канадские виды елей, хвоя которых имеет голубоватый оттенок. В восковой оболочке растворяются выбрасываемые в атмосферу продукты сгорания автомобильного топлива, именно поэтому хвойные плохо растут в городе. Ель способна наращивать толщину кутикулы, и чем хуже экологическая ситуация, тем толще восковая оболочка и тем ярче елки. Но при достижении определенного предела наступает распад кутикулы, хвоя становится грязно-серой, теряет блеск и опадает.

Хвоя елей разных видов сильно отличается одна от другой. Очень короткие иголки у ели канадской - всего 1-1,5 см, к тому же шишки ее пахнут не скипидаром, как у других елей, а черной смородиной и образуются даже на самых нижних ветках; они не превышают в длину 6 см и созревают в первый же год.

У другого хорошо известного нам хвойного дерева - сосны ветки вначале растут, как у ели, то есть хвоинки располагаются поодиночке и по всей длине побега. На следующий год в пазухах хвоинок образуются укороченные побеги, настолько крошечные, что мы обычно не обращаем на них внимания. Листья-иглы на этих побегах вырастают пучками от 2 до 50 хвоинок в каждом, в зависимости от вида. Сосны даже делят на группы по числу хвоинок: 2-, 3- и 5- хвойные.

Самые многочисленные - двуххвойные сосны. Растут они в основном в Европе и Азии. К наиболее известным двуххвойным относятся повсеместно распространенная в России сосна обыкновенная и встречающаяся в Центральной Европе сосна Банкса. Хвоинки у сосны Банкса коротенькие, всего 2-4 см. Они очень жесткие и топорщатся в разные стороны, отчего ветки кажутся "растрепанными". Кстати, сосне принадлежит рекорд по длине листвы среди хвойных: североамериканская болотная сосна имеет иголки длиной до 45 см.

Треххвойные сосны почти все происходят из Америки. Пятихвойные - встречаются и среди европейских, и среди американских видов; они обычно имеют мягкую, длинную, тонкую и почти неколючую хвою.

К пятихвойным относится одна из самых красивых сосен - веймутова сосна. Хвоя на ее тонких, длинных, слегка поникающих веточках отмирает быстро, сохраняясь обычно лишь на 10-15-сантиметровых кончиках. В условиях средней полосы России мягкая нежная хвоя веймутовой сосны доставляет дереву немало неприятностей. Из растущих в наших садах и парках хвойных именно это дерево больше всего нравится воронам. Его хвоя служит им зимой источником витаминов. В результате весной после стаивания снега земля под веймутовыми соснами бывает покрыта толстым слоем оборванных воронами веток. Причем вороны обдирают эти хвойные не только в городе, но и в лесу.

Пять хвоинок имеет и сибирский кедр, который тоже относится к соснам и называется сосной сибирской. Кстати, в Подмосковье вороны охотно общипывают и кедр сибирский, и корейскую кедровую сосну, отличающуюся более мелкими шишками.

У настоящих кедров хвоинки тоже расположены в пучках на верхушках укороченных побегов. Хвоинок в пучке очень много, они тонкие, прямые и сравнительно короткие; ни у одного вида кедра они не превышают 5 см, а у кипрского кедра достигают лишь 1-2 см, отчего все ветки выглядят как плюшевые ленточки.

Такие же многочисленные и короткие хвоинки у лиственниц. Хвоя их похожа на обычные листья, она мягкая, тонкая, плоская, появляется в начале мая во время "цветения" и облетает в конце сентября. Листопад позволяет этому дереву расти севернее всех других крупных деревьев.

Зимой многие хвойные продолжают испарять воду через хвою, но при промерзании почвы или повреждении корней вода в них не поступает. Деревья высыхают, как белье на ветру, и гибнут. Лиственница же хвою на зиму сбрасывает, и зимнее высыхание ей не грозит.

Листопад спасает лиственницы и в условиях большого города: накопившиеся в хвое за лето вредные для дерева вещества осенью удаляются вместе с хвоей, что позволяет этим деревьям жить там, где ели и сосны обычно погибают. В отличие от сосен, у которых хвоя облетает вместе с веточкой, короткие побеги лиственниц не опадают, а в течение нескольких лет ежегодно выбрасывают новые пучки хвои. Зимой они торчат на дереве как бородавки.

Не совсем привычна для нас и хвоя пихты. Более 30 видов пихт растут вокруг Тихого океана на американском и азиатском континентах. Это огромные, до 100 м высотой, красивые деревья с гладкой корой и торчащими вверх шишками, распадающимися при созревании. Пихта в средней полосе России в природе не встречается. Пихта сибирская растет на северо-востоке европейской части, на Урале и в Сибири, образуя темнохвойные леса. На Кавказе встречается пихта Норманна, остальные виды растут на Дальнем Востоке.

Отличить пихту от хорошо знакомой ели легко по одной-единственной веточке. У пихты хвоя плоская и совершенно не колючая; она образует на ветке два хорошо заметных ряда, оставляя свободной верхнюю часть. У большинства пихт на нижней стороне хвоинок есть две белые полосочки, в которых располагаются устьица. У бальзамической пихты эти полоски широкие, отчего хвоинки кажутся ярко-белыми. Существует очень красивая и необычная по внешнему виду пихта, которая так и называется - одноцветная. Ее хвоя с обеих сторон серовато-зеленая. Хвоинки расположены редко и достигают 6-7 см в длину. Ветки этой пихты напоминают грабли. После опадения листьев на них остаются плоские рубцы, поэтому сами ветки почти гладкие.

Пихта, пожалуй, самое ароматное дерево среди хвойных. Пихтовая лапка - тонкие веточки с хвоей - ценное сырье для получения эфирного масла, которое применяется в медицине и косметике и служит сырьем для получения камфары.

Есть еще одно, не слишком знакомое жителям средней полосы хвойное растение - псевдотсуга. Внешне оно удивительно похоже на ель. От ели отличается, прежде всего, формой шишек. Шишки псевдотсуги образуются не на концах молодых веточек, а на побегах прошлого года и имеют далеко выступающие кроющие чешуи с длинными "хвостиками". Хвоя псевдотсуги располагается по всей ветке, как у ели.

Очень мелкая, до 1-1,5 см, хвоя у настоящей тсуги. Красивые деревья тсуги встречаются в Северной Америке, Китае, Японии, Индии. Иголки у этого растения - плоские, как у пихты, нижняя сторона хвоинок с белыми полосками, а чаще совсем белая. Кончик хвоинки круглый.

Длинные (до 3 см) узкие листья-иголки с двумя желтовато-зелеными полосками на нижней стороне и у тисса ягодного. Его листья живут очень долго, до 10 лет и более, и в течение всей жизни накапливают ядовитое вещество - таксин. Чем старше хвоя, тем более она ядовита. Семена тисса тоже содержат таксин, но в созревшей мясистой кровельке плодов ядовитых веществ нет, и птицы, например черные дрозды, охотно их поедают.

Н. ЗАМЯТИНА.

Прикрепленное изображение (вес файла 329.8 Кб)

БОНСАЙ

Н. Верзилин.

(из книги "Путешествие с домашними растениями". 1951)

КУКОЛЬНЫЕ ДЕРЕВЦА

На побережье Чёрного моря, в Батуми, есть чудесный сад. В нём растут под открытым небом разнообразные растения, собранные со всех мест земного шара. Эти растения такие же большие, цветущие, какими они вырастают и на своей родине.

Здесь можно найти уголок мексиканской пустыни с кактусами и агавами, и австралийские растения под сенью эвкалиптов, и отделы: новозеландский, чилийский, североамериканский, средиземноморский и японо-китайский.

В Батумском саду и положено у нас начало развитию науки — интродукции, которая занимается введением в культуру СССР полезных растений всего мира.

Этот прекрасный сад, в котором теперь испытываются способы размножения и выращивания ценных субтропических растений, создан в 1913 году замечательным русским ботаником и путешественником, объехавшим весь мир, профессором Андреем Николаевичем Красновым.

В громадном саду, раскинувшемся на площади в сто гектаров, среди различных отделов с высокими эвкалиптами, драценами, пальмами, бананами, бамбуковыми рощами находится очень странный уголок.

Это маленький садик, в котором маленькие искусственные ручейки образуют маленькие водопады. Через ручьи перекинуты мостики, состоящие всего из одного камня. Садик засажен маленькими дубками, извилистыми сосенками, похожими на старых лилипутов. Если вы бросите взгляд издали на этот садик, то он вам покажется большим парком. Но вот молодая девушка проходит по саду, и она выше старого дерева.

Этот сад как будто создан для маленьких детей или кукол. На самом же деле это образец садов, которые Андрей Николаевич Краснов видел в 1895 году в Японии. Он писал в своих путевых очерках «По островам далёкого востока»:

«В большинстве домов, не только сельских, но в городских, как бы сильно ни были скучены эти последние, вы найдёте небольшие садики. Эти садики часто помешаются на задворках дома в маленьких закоулочках… В теплом климате эти дворики-сады заменяют горшечную культуру цветов на окнах наших домов».

Все садоводы, агрономы и ботаники стараются обеспечить растения сада, поля, огорода таким уходом, чтобы они как можно лучше росли и развивались. Мы рады, когда наши растения заметно делаются всё больше и больше.

Но есть садовники, которые, наоборот, стремятся сделать свои растения возможно меньшими, стараются всеми способами задержать их рост. Такие садовники живут на нескольких островах Тихого океана.

С незапамятных времён японцы выращивают карликовые деревца.

Обычно такое деревцо выращивают из черенка (чуть толще пальца), срезанного со старого цветущего дерева: вишни, сливы, японского клёна, сосны или лиственницы.

Принявшийся черенок высаживают в тесный фарфоровый горшок с плохой почвой, смешанной со щебнем. Почву при этом плотно утрамбовывают и очень редко поливают.

Растение подвергают «пытке голодом». Мало того, изгибают волнообразно стебель и ветви, связывая деревцо проволокой и верёвками и придавая этим деревцу со свисающими вниз ветвями уродливый или плакучий вид.

Рост задерживался не только плохим питанием и изгибанием веток, но и вытаскиванием и сгибанием некоторых корней. Под них подкладывали камешки, а слишком прямо и быстро растущие ветки вырезали. Вот и получались изумительно уродливые деревца — карлики с искривлённым стволиком, изогнутыми ветвями и корявыми корнями.

Эти лилипуты бывают сплошь покрыты цветами. Этому способствует искривление ветвей, задерживающее органические вещества.

Выращенные таким образом миниатюрные деревца имеют вид очень старых деревьев. И они действительно очень стары. Деревца в полметра высотою, оказывается, имеют от роду пятьдесят, сто и даже триста лет. Медленно растущих карликов выращивало не одно поколение садоводов, передающих своих питомцев сыновьям, внукам и правнукам.

Японские садовники выращивают деревья-карлики не только для своих миниатюрных садов, но и для комнат. Растения-лилипуты многим нравятся своей необычностью, оригинальностью и удивительным сходством с настоящими большими, старыми деревьями, растущими в природных условиях. А. Н. Краснов подметил ещё один способ культивирования растений.

«Везде в городах Японии вы найдёте при доме куски пемзы в человеческую голову величиной и более крупные, которым иногда придают вид скалы. На их голой поверхности японцы умудряются выращивать миниатюрные сосны, кустики азалий, рододендронов или других кустарников с мелкой листвою, растущих наподобие дерев, превращая такой кусок пемзы в остров, покрытый лесом и увитый столь же миниатюрными ползучими растениями и травами; они ставят это обиталище лилипутов в чашу или блюдо с водой, в которой отражаются ветви посаженных на скале растений. Вода, пропитывая поры пемзы, содействует её выветриванию и даёт возможность питания посаженным растениям, сохраняющимся десятки лет без вреда на таких игрушечных островах».

Для комнат делают в четырехугольных горшках-плошках совсем малюсенькие садики с двумя — тремя деревцами-уродцами, мостиком и домиком из фарфора. Они малы даже для куклы и годны разве только для оловянных солдатиков.

Это своеобразное, часто курьёзное, игрушечное комнатное садоводство. У кого много терпения, а на окне мало места, тот может попытаться вырастить карликовые деревца.

Выращивание карликовых растений не такое уж курьёзное и ненужное занятие, как это может показаться на первый взгляд.

Перетягивание стебля, сгибание веток, прививка на карликовых подвоях способствуют ускорению развития, то есть зацветанию. У И. В. Мичурина сеянцы яблонь с перетянутыми стволами приступали к плодоношению на пять лет раньше, чем обычно.

Карликовые растения морозоустойчивы и неприхотливы. На карликовых яблонях и грушах бывают более сладкие и даже больших размеров плоды. И. В. Мичурин в последнее время уделял особенное внимание кустовому карликовому плодоводству.

Также большой интерес представляет получение карликовых плодовых деревьев для комнатной культуры.

Недавно научные сотрудники Ботанического института Академии наук СССР изучали карликовые растения на Южном Сахалине. Там, как и на Японских островах, в самой природе дико растут карликовые деревья. На каменных скалах у моря, под сильными, часто холодными ветрами растут сосны, туи, рододендроны, вишни. Суровые условия жизни на голых скалах, плохое питание сказываются на росте этих растений. Они низенькие, с изогнутыми ветвями, почти прижатые к земле, но крепкие и выносливые.

Первые мастера карликового садоводства учились у природы, но они создавали карликовые растения только для украшения садов и комнат.

Советские же ботаники изучают условия жизни карликовых растений не только для улучшения декоративного цветоводства, но и для плодоводства, для углубления мичуринского учения о законах жизни растений и способах управления ими.

Прикрепленное изображение (вес файла 578.4 Кб)

БАЛЬЗАМИН

Н. Верзилин.

(из книги "Путешествие с домашними растениями". 1951)

«ВАНЬКА» ИЗ ЗАНЗИБАРА

Неужели растение с таким чисто русским названием «Ванька мокрый» происходит из далёких тропических лесов? Другое название «Ваньки мокрого» — бальзамин.

С давних пор это растение широко распространено у нас и попало даже в русскую литературу.

В пьесе А. Н. Островского «За чем пойдёшь, то и найдёшь» её герой носит фамилию Бальзаминов. В повести Ф. М. Достоевского «Бедные люди» грустная история Макара Девушкина начинается с письма: «Вижу, уголочек занавески у окна вашего загнут и прицеплен к горшку с бальзамином…»

Бальзамин — одно из наиболее старинных — комнатных растений. Оно ввезено в Европу в 1596 году и уже более 350 лет растёт на окнах жилищ.

А происходит это растение из тропических лесов острова Занзибар, что у восточного берега Африканского материка (около 40-го мередиана и 6-й параллели южной широты). Встречается оно и в Ост-Индии. Некоторые виды дикого бальзамина растут и у нас в Средней Азии, где из корней его получают жёлто-красную краску - хну. Не только корень, но и листья и цветы при растирании выделяют жёлтый сок, окрашивающий пальцы. Дикий вид бальзамина (Impatiens parviflora) в прошлом столетии был привезён с Ферганского хребта в Петербургский ботанический сад, где он распространился как сорняк.

Комнатный бальзамин часто высаживают на клумбы в садах.

Все комнатные растения, какие нам с вами известны, - многолетние растения. Бальзамин же исключение: он однолетний. Семена бальзамина высеивают летом и поздней осенью, и зимой на окнах вырастают цветущие кусты бальзамина, достигающие полуметра, а иногда и метра высоты. Стебли сочные и прозрачные, вздутые в узлах. Они как бы налиты водой, легко ломаются, и при этом из полома вытекает сок. Бальзамин хорошо размножается и черенками.

У бальзамина зелёные ланцетные листья с пильчатыми краями, вытянутые и заострённые. Листья нежные, при малой поливке растения обвисают тряпочками, сорванные же быстро вянут.

Его розовые или красные цветы пятизначны. Чашечка состоит из пяти чашелистиков, венчик имеет пять лепестков, тычинок пять и завязь - пятигнёздная.

Однако юные ботаники сразу этого не скажут, так как цветок бальзамина неправильный: чашелистики чашечки трудно отличить от лепестков венчика, так как чашечка не зелёная, а тоже красная. Лепестки неровные, и кажется, что их не пять, а три. Один большой, а четыре поменьше, и срослись попарно. Чашелистики тоже неровные: один вытянут назад, два боковых выдвинуты вперёд, а два других незаметны, так как очень малы. Пыльники у тычинок срослись.

Цветок бальзамина хорош для загадок юным натуралистам: трудно разобраться в нём и сосчитать правильно его части.

За яркую окраску цветов бальзамин называют огоньком. Каждый распустившийся цветок находится под листом, как под зонтиком. Это действительно защита цветов от дождя: при намокании цветка пыльца у них лопается.

Цветы бальзамина следует опылить, и тогда образуются мясистые зелёные плоды. Можно подумать, что будет ягода, но сочная "ягода" высыхает, превращаясь в коробочку. Стоит только слегка дотронуться до коробочки, как кообочка лопается и выстреливает довольно крупными семенами. При этом все пять ствоок коробочки быстро закручиваются внутрь. Поэтому ботаники называют бальзамин "недотрогой" - импациенс - Impatiens Balsamina или Impatiens Sul-tani (im - не, patiens - переносящий).

Семена следует собирать и высеивать с таким расчётом, чтобы круглый год были цветущие бальзамины. Бальзамин зацветает через три-четыре месяца после посева.

У вас на окне всегда будет красоваться "Ванька мокрый", "недотрога", "огонёк", "бальзамин" или "импациенс" - занзибарский цветок. Называйте так, как вам больше нравится.

Прикрепленное изображение (вес файла 217.9 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 306.1 Кб)

ПУЗЫРЧАТКА

С.П. Аржанов.

(Из книги "Среди водъ и болотъ", 1917)

Это несомненно самое интересное растение наших вод. В канавах и болотах, по мелководным местам прудов и озер пузырчатка - одно из самых обычных растений. Её очень легко отыскать и заметить во время цветения, так как высоко в воздух поднимает она свои заметные ярко желтые двугубые цветы. Но вне времени цветения её надо искать очень внимательно: она вся в воде.

Пузырчаток очень много; всего на земном шаре их насчитывается до 200 видов. В России встречается 4 вида, из них три весьма широко распространенных. Эти три вида различаются друг от друга по следующим признакам:

1. Все дольки листа с пузырьками........2 - Одна часть долек листа без пузырьков - Utricularia intermedia.

2. Шпорец очень короткий - Utricularia minor.

- Длинна шпорца в несколько раз больше ширины - Utricularia vulgaris.

Кроме того все эти три вида отличаются величиной: самой крупной является пузырчатка обыкновенная; длинна её стрелки (цветоноса) достигает 30 см, у средней - до 20 см, и наконец у малой до 15 см. Подробное описание растения было бы, конечно, излишним: данных в тексте признаков совершенно достаточно, чтобы распознать это в высшей степени характерное растение.

Тот, кто впервые знакомится с растением, бывает не мало удивлён, когда желая вынуть цветущее растение из воды, замечает, что за ним тянется какая то сеть из тонких темных нитей. Кажется, по первому впечатлению, что растение зацепило за какое то другое, но сейчас же оказывается, что это не так: сеть эта непосредственно соединена с цветоносом. Эта странная сеть и есть собственно само растение; это - стебель и листья его, т.-е. всё растение, так как корней у пузырчаток нет.

Стебель этот достигает у различных видов и у одного и того же, но находящегося в разных условиях, различной длины; стебель несёт на себе множество нежных волосковидных листьев; в пазухах их развиваются новые стебли, несущие в свою очередь листья. С помощью водяных животных или просто волнением стебли легко разрываются на те или другие части, а эти последние обладают способностью вести самостоятельное существование.

Таким образом, перед нами опять-таки вегетативное размножение и притом размножение, доведенное до чрезвычайной простоты.

Ближайшее рассмотрение листьев покажет, что они довольно густо покрыты маленькими (большей частью около 2 кв. мм.) пузырьками, откуда и название растения и русское - пузырчатка и латинское - Utricularia (utricula - мешочек).

Конечно эти пузырьки были внимательно изучены. В них можно различать верхнюю и нижнюю губы, между которыми находится клапан: клапан этот даже от самого легкого давления на него открывается во внутрь пузырька, но как только давление прекращается, клапан сейчас же, благодаря своей эластичности, снова принимает прежнее положение и замыкает пузырек. Таким образом, пузырёк растения ни что иное, как ловчий аппарат.

Рисунок иллюстрирует сказанное; 1 - общий вид растения; 2 - часть листа с пузырьками; 3 - отдельный сильно увеличенный пузырёк; 4 - разрез пузырька; внутри него крошечные водяные животные - циклопы и дафнии.

http://arttalk.ru/forum/files/318_1245770188.jpg_112.jpg

Водоёмы, можно сказать, кишат разного рода мелкими водяными животными, хотя бы, например, теми водяными блохами, на которых так похожи пузырьки занимающих нас сейчас растений. Попадая на клапан пузырька, животное проваливается в его полость и уже лишено возможности выйти из пузырька: клапан плотно закрывается. Животное действительно "попадается, как в мышеловку".

Стенки пузырька на внутренней стороне густо покрыты разделёнными наверху на-четверо железками. Сначала думали, что желёзки эти выделяют пищеварительные соки, как это происходит, например, у росянки, но дальнейшие исследования показали, что пузырчатки не переваривают попавших в их пузырьки животных, а что дело происходит таким образом: попавшие в полость пузырьков животные задыхаются там, умирают, начинают разлагаться, и вот, образующиеся при этом соки и всасываются желёзками, так что собственно пузырчатки питаются не животными, а их трупами. "Уже Дарвин причислял пузырчаток не к плотоядным, а к с стервоядным растениям. С тех пор не было исследователя, который бы заставил нас внести коррективы к этому воззрению" (Тут автором рассказа "закавычена" цитата из France. Das Leben der Pflanze. Bd. I. S. 500).

Как и относительно росянки, и здесь были поставлены опыты, имеющие целью решить, насколько необходимой является животная пища для пузырчатки. Опыты показали, что растение, лишенное этой животной пищи, достигало едва половины своего обычного роста и вообще величины. В то же время были сделаны наблюдения относительно количества животной пищи, которую может принять растение. Оказалось в одном из таких опытов, что за 36 часов растение среднего развития поглотило одним только пузырьком 12 водяных блох. Приведем еще один пример. "По наблюдениям Бюсгена небольшое, в 15 сантиметров растеньице с 15 листьями заловило в течение нескольких часов 270 довольно больших рачков" (Ламперт. Жизнь пресных вод, стр. 650).

Интересно свидетельство одного наблюдателя, который утверждает, что пузырчатки могут питаться даже крошечными - конечно совсем крошечными: вспомним размеры пузырьков - рыбками, которые "иногда улавливаются частью за голову, а соседними пузырьками за хвост".

Как и в других случаях насекомоядных (или вообще плотоядных) растений, необходимость питания животной пищей обуславливается недостатком в окружающей среде питательных, главным образом азотистых соединений.

Совсем недавно с пузырчаткой были предприняты интересные опыты, имеющие целью проследить, изменится ли, и как именно, растение, если ему предоставить обильную неорганическую пищу, совершенно лишив животной.

Были выбраны два экземпляра растения, одному из них была предоставлена обычная для пузырчаток пища, т.-е. вода, населённая мелкими водяными животными, а другой был помещен в раствор необходимых для питания растений солей.

Получая обильную пищу, второе растение не только развилось, но и обогнало в росте первое. Но самое интересное заключается в том, что все пузырьки у этого растения исчезли и заменились обыкновенными листьями, всасывающими, как мы уже говорили, питательные вещества.

Итак, перед нами новый пример удивительной пластичности живого организма. В самом деле, "растение, в течение целого ряда веков вырабатывавшее наиболее выгодное видоизменение листьев для того, чтобы обеспечить себе питание, под влиянием изменений условий существования, в течение одной недели уничтожает то, что было выработано громадным периодом времени".

Прикрепленное изображение (вес файла 264 Кб)

КУБЫШКА

За названием «Одолень-трава» прячется белая или желтая кувшинка (купальница, водяной прострел), которая, как считали в старину, одолевает всякую нечистую силу. Считалось, что кто найдет одолень-траву, тот «вельми себе талант обрящет на земли». Отвар из одолень-травы используют при зубных болях и отравлениях, как общее болеутоляющее, успокаивающее, снотворное, мягчительное и жаропонижающее средство.

Ванны и обмывания из настоя цветков используют как наружное болеутоляющее средство, а воду, перегнанную с лепестками цветков, используют как косметическое средство от угрей и веснушек. Используют эту травку по-разному не только в медицинских целях: из сухих корневищ делают муку, а затем из муки приготавливают различные блюда и хлебобулочные изделия; отваром корней в пиве моют голову от выпадения волос; поджаренные семена кувшинки белой используют как заменитель кофе; свежие вымоченные корневища едят в жареном и вареном виде.

А так же отвар из одолень-травы считается любовным напитком, способным смягчить сердце жестокой красавицы. Кроме того, одолень-трава охраняет едущих в иные земли людей от разных бед и напастей. Для этого надо было прочитать заклятие, вложить растение в ладанку и носить как амулет и никому не показывать.

(по материалам сайта http://herbalogya.ru/library/index.php)

Прикрепленное изображение (вес файла 187.8 Кб)

НЕЗАБУДКА

(Из книги Н. Ф. Золотницкого "Цветы в легендах и преданиях")

Цветок постоянства, верности,

эмблема «майской королевы» —

НЕЗАБУДКА

«Не забудь меня!»

Сказания о незабудке

Погребение любви

Праздник весны

«Королева мая»

Праздник «майской королевы»

Случай в битве при Альме

«Скоро жимолость в нашем саду зацветет,

И опять незабудками сплошь зарастет

Мшистый берег над речкой студеной».

Прелестная, с нежно- голубыми, как бирюза, лепестками и ярко-желтой, точно из золота сделанной, серединкой, незабудка — одно из лучших украшений нашей весенней флоры. Особенно же крупны и ярки бывают так называемые болотные незабудки, растущие на сырых лугах и по берегам канав. Букет из таких чудных незабудок замечательно красив, а если его развязать и разложить в виде венка на глубокой тарелке с водой, то прелесть цветов еще более увеличится.

В таком виде незабудки очень долговечны: если менять в тарелке воду, то они могут сохраняться совершенно свежими и роскошно цветущими по целым неделям.

Свое странное научное название «Myosotis», обозначающее в переводе на русский язык «мышиное ушко», этот прелестный цветок получил за свои покрытые волосками листья, которые, развертываясь из почки, действительно сначала имеют некоторое сходство с ухом мыши.

О возникновении незабудки сложилась очень поэтическая древнегреческая легенда.

«Ликас и Эгле были самой красивой парочкой из всех пастухов и пастушек Аркадии, а их любовь и верность на побережье реки Алфея вошли даже в поговорку. Но вот однажды Ликас получает строгое приказание от отца немедленно воротиться домой и вступить в наследство, оставленное ему умершим дядей.

Тогда у бедной Эгле зарождается опасение: как бы Ликас, разбогатев, не изменил ей и, увлекшись какой-нибудь городской красавицей (об их умении влюблять в себя так много рассказывали бывавшие там старые пастухи), не бросил ее. Но она не решается открыть свое опасение и предостеречь его, так как боится обидеть своей недоверчивостью, а между тем сердце ее разрывается от горя...

Настает минута разлуки. Ликас крепко жмет руку Эгле и нежно ее обнимает. Взволнованная до глубины души Эгле не может воздержаться от слез, и несколько крупных капель из ее чудных светло-синих глаз катятся на лежащую у ног траву... И — о чудо! Каждая из этих слез превращается в такой же голубой, как и глаза, цветок. Это были первые незабудки. Эгле постепенно срывает их и молча передает своему возлюбленному, но Ликасу смысл их ясен, и он называет их «не забудь меня».

Так и одно немецкое предание сообщает, что незабудка возникла из слез невесты, пролитых при расставании с женихом. Видя, как это растение выросло и расцвело, они назвали его «незабудкой» и дали себе слово всюду, где бы ни встретили его, срывать и хранить как память об их взаимной любви.

О действии этого цветка на сердца влюбленных Гете говорит: «Когда она срывает голубенький цветочек и говорит: «Не забудь меня», то я чувствую это и вдалеке. А если у меня сердце разрывается, то только говорю: «Не забудь меня», — и тогда как бы вновь оживаю».

Другая легенда, по одному варианту, говорит, что «незабудкой» назвал это растение сам Господь, так как оно забыло свое первое, данное ему при создании имя. Об этом одно немецкое стихотворение рассказывает так:

«Когда Господь однажды сотворил цветы, и все они, следуя его зову, собрались в своем пестром одеянии и спросили, низко кланяясь, какие будут их имена, то Господь дал каждому из них свое название и приказал хорошенько его запомнить.

Но не успел Господь это сказать, как вернулся один из маленьких цветочков и со слезами на глазах воскликнул: «Господи, в таком большом собрании я забыл свое имя». Тогда, взглянув на него, Господь ласково сказал: «Не забудь меня!»

По другому варианту сообщается следующее: «Когда Господь создал мир и дал название всем творениям, то случайно забыл назвать один маленький цветочек, росший на берегах ручья. Тогда забытый цветочек приблизился к трону Всесильного и попросил и его не забыть в Его любви и также дать ем название. На это любвеобильный Господь отвечал: «Тебя Я не забуду, не забудь ты Меня. Пусть отныне имя твое будет «незабудка».

И вот теперь, когда два любящих друг друга сердца расстаются, то на прощание они дарят друг другу незабудку.

В одном австрийском сказании говорится:

«Много лет тому назад пошли жених с невестой погулять по берегу Дуная. Вдруг молодая девушка увидела на краю крутого берега неизвестный ей до того времени прелестный цветочек и выразила желание достать его. Молодой человек сейчас же нагнулся и сорвал цветочек, но в то время как он поднимался, нога его как-то скользнула, и он, сорвавшись, упал в реку. Место оказалось глубоким, а помощи никакой.

Напрасно несчастная девушка выбивалась из сил, призывая на помощь, а юноша боролся с течением, стараясь держаться на воде, — никто не откликался. Вынырнув еще раз из воды, он успел только крикнуть своей возлюбленной: «Не забудь меня!» — и пошел ко дну. Когда же несколько дней спустя нашли его тело, то в судорожно сжатых пальцах находилось злополучное растение.

Молодая девушка, горько оплакав, похоронила жениха и на могиле его посадила это растение, которое с тех пор и получило название, составленное из последних слов безвременно погибшего в волнах юноши». Эта история и послужила темой для известного стихотворения немецкого поэта фон-Платена1.

Наконец, в одном старинном германском предании говорится по поводу названия этого цветочка следующее: «Жили-были некогда в одном лесу мальчик с девочкой. Жили они в уединении в самой его глуши, играли постоянно вместе и крепко полюбили друг друга. Когда же они выросли, мальчик, теперь уже юноша, вздумал пойти посмотреть мир.

С грустью проводила девушка своего друга детства через высокий буковый лес, мимо печально поникшей головкой фиалки, мимо веселого цветка боярышника на самую его опушку.

Там они увидели вдруг темно-голубой, похожий большие синие глаза, цветочек, и в горести, разлуки каждый из них сорвал по цветку и передал друг другу на память, убеждая помнить друг о друге и срывать его каждый раз, как он им встретится, в знак того, что не забыли друг друга.

Как обещали, так и исполнили.

Прошли годы, долгие годы. Он все еще не возвращался, а она, состарившись, превратилась уже в седую бабушку. Наступила весна, и она снова отправилась через высокий буковый лес мимо печальной фиалки и веселого боярышника на опушку и вдруг совершенно неожиданно встретилась там с каким-то старичком, таким же седым, как и она.

Они были друг другу незнакомы; но на опушке рос голубой цветочек. Оба они наклонились, чтобы сорвать его, их старые руки встретились, и оба старика, заливаясь слезами, узнали друг друга, узнали, что, несмотря на столько протекших лет, они остались верны друг другу и не забыли данного обещания».

Вот с этих пор наш маленький синий цветок и получил, как говорят, свое название.

Таков целый ряд сказаний о происхождении названия этого прелестного цветка, но вернее всего он получил имя от своего чудного синего цвета, напоминающего цвет бесконечного небесного свода, среди которого мистически настроенный ум верующего старался всегда отыскать место будущего обитания своей бессмертной души: не нужно забывать, что в человеке вечно жива мысль о бессмертии — как исполнении величайшего обещания, которое вложено в его сердце Творцом. Исполнения этого обещания он ждет и никогда о нем не забывает. Этим-то, мне кажется, лучше всего объясняется даже и то интересное обстоятельство, что цветок носит у всех христианских народов одно общее название — «незабудка».

Замечательно поэтично еще одно сказание о незабудке — персидское, повествующее о том, как однажды утром один ангел сидел плача у врат рая, откуда он был изгнан за то, что полюбил дочь земли.

Он увидел эту девушку в первый раз на берегу реки, когда она убирала свои чудные волосы незабудками, полюбил ее и не мог более с ней расстаться. И вот теперь в наказание за то, что отдал ей свое сердце, он был удален из рая до тех пор, пока эта дочь земли не рассадит незабудки во всех уголках мира.

Задача была нелегкая, но, проникнутая сильной любовью, девушка согласилась ее исполнить.

В продолжение многих лет, во всякую погоду, во всех климатах, день и ночь бродила она по земному шару, рассаживая этот милый цветочек.

Когда же задача была исполнена, оба появились снова перед вратами рая, и врата перед ними не закрылись: она, хоть и смертная, была принята без смерти. «Так как, — сказал страж обители небесной, — ее любовь была выше желания жить, и к тому же тот, которому она отдалась всей душой, был ангел, а любовь к небесному сохраняет от порчи земной. Пусть же, — добавил он, — вкусит она сладостей небесных, величайшая из которых — самоотверженная любовь».

В немецких народных поверьях незабудка играет также роль, приписываемую и многим другим цветам: она находит клады.

Когда ребенку, слуге или рыцарю случится найти его на дороге, то стоит им только подойти к ближайшей скале и дотронуться до нее найденным цветком, как она мгновенно разверзается, и перед их удивленным взором предстает чудная пещера, вся усыпанная золотом, драгоценными камнями и разными другими сокровищами. Оттуда таинственный голос говорит, что все это можно взять — это собственность обладателя цветка, но нужно не забыть только взять самое лучшее, а это и есть сорванная незабудка.

Но жадный до золота человек обыкновенно старается только как можно больше набить себе карманы золотом и драгоценностями и, опьяненный неожиданным богатством, выходит, упустив из виду сделанное ему предостережение.

«Смотри, не забудь самого лучшего», — повторяет таинственный голос в минуту выхода его из пещеры. И тут только вспоминает он о допущенном промахе и, схватившись за голову, спешит вернуться в пещеру. Но уже поздно: скала смыкается, и от входа в пещеру не остается и следа. А между тем последствия этого непослушания, невнимания к словам таинственного голоса не замедляют обнаружиться: вместо золота из карманов сыплется сор, а вместо драгоценных камней валятся голыши...

В Штирии до сих пор существует суеверный обычай заговаривать при помощи незабудки душевную скорбь.

Если влюбленному юноше, говорится в одном старинном альманахе, почему-либо нельзя жениться на любимой девушке, а между тем любовь эта так сильна, что он не в состоянии ее перенести, то горю этому может помочь незабудка. Стоит ему только вечером, при заходе солнца, в день Иоанна Крестителя взять локон любимой девушки, подаренный ею засушенный цветок (большею частью, конечно, незабудку) или вообще какую-нибудь подаренную ею на память вещь и, разрыв землю гвоздем от гроба, закопать туда эту вещь, приговаривая: «Любовь, я держу тебя и зарываю. Удались из моего сердца вместе с верностью и горем».

Обыкновенно таким образом погребенная любовь, говорит далее этот альманах, проходит быстро и оставляет сердце в покое. Нередко, однако, в лесу на том месте, где она была погребена, вырастает незабудка. Тогда это дурное предзнаменование. Это значит , что любовь была плохо погребена.

По распространенному же в Южной Германии поверью, незабудки вырастают также на могилах некрещенных детей, как бы напоминая или, лучше сказать, упрекая родителей в том, что они забыли исполнить этот необходимый для всякого человека обряд.

Говорят также, что цветы появились и на могильных холмах, под которыми были погребены воины, убитые в битве при Лютцене во время Тридцатилетней войны, и что и тут цветы эти просили оставшихся в живых не забывать молиться за погребенных.

Затем незабудка считается также во многих местностях Германии волшебным цветком, при помощи которого можно узнать имя суженого или суженой. Для этого нужно только не искать незабудку, а воспользоваться случайно попавшейся на дороге. Такую незабудку кладут на голое тело под мышку и, не говоря ни слова, идут домой. И вот имя первого попавшегося в это-то время на дороге или перекрестке мужчины или женщины и будет представлять собой имя суженого или суженой.

В средние века незабудке придавали еще и некоторое религиозное значение. Ее название должно было служить постоянным напоминанием о Боге. Мысль эта особенно часто получала свое символическое, выражение на сделанных из дерева вырезках, изображающих небесное око, окруженное венком из незабудок с надписью: «Помни обо мне».

Вообще в этом небольшом темно-голубом цветочке, по-видимому, заключается та притягательная сила, от которой не в состоянии отделаться ни один склонный к сентиментализму человек. Это цветок тоски, образец верной любви между мужем и женою, и потому в старинной песне поется:

«Вот синий цветочек, его зовут незабудкой. Этот цветочек положи к сердцу и думай обо мне. Если погибнет он, то погибнет и надежда, а мы так полны любовью, что, поверь мне, она никогда во мне не умрет».

Вследствие всего этого незабудка пользуется вообще большой любовью немецкого народа, и во многих местностях Германии в народных училищах существует обычай отправляться весной всей школой в лес за незабудками.

Обыкновенно в этот день занятия в школах продолжаются только до полудня, а затем вся детвора с шумом и песнями отправляется под руководством учителя в ближайший лес, в котором особенно обильно растут незабудки. Прибыв туда, каждый мальчик и каждая девочка стараются набрать как можно больший букет этих цветов и украсить ими себе волосы, шапки и одежду.

Весь день проводится в пении и играх, а вечером, с закатом солнца, вся школа торжественно возвращается домой. Каждый школьник с гордостью несет набранный им букет, который сейчас же ставится в сосуд с водой и служит в продолжение долгого времени предметом восхищения и воспоминания о веселой весенней прогулке.

Такие же погулянки устраиваются часто и взрослыми. В них принимают участие целые семьи: и стар и млад, и хозяин и слуга — словом, весь дом. И прогулки эти представляют не случайное явление, а совершаются из года в год с незапамятных времен. Набранные и засушенные незабудки бережно хранятся от прогулки до прогулки.

Набирают цветов как можно больше, делают из них букеты, вьют венки и гирлянды и украшают ими себя и детей. Пьют кофе, едят пироги, и все общество так веселится, что память о прогулке остается радостным воспоминанием на целый год. На погулянках этих забывается все тяжелое и неприятное и каждый веселится от души. Но особенно радостно, что тут нет больше ни хозяев, ни прислуги. В этот день все равны, все братья.

И такой народной любовью пользуется незабудка не только в Германии, ее любят, ею увлекаются и в других странах.

Так, в окрестностях Люксембурга существует маленькая, чрезвычайно быстрая и прозрачная как стекло речка, носящая поэтическое название Купанье красавиц, или Водопад волшебного дуба. Последнее название дано ей за то, что ключ, дающий ей начало, вытекает с журчанием из корней старого, насчитывающего много сотен лет, дуба. Берега этой романтической речки с июля по август бывают покрыты бесчисленным множеством прелестных крупных ярко-голубых незабудок, число которых еще более умножается их отражением в кристальных ее водах. В это-то очаровательное местечко собираются из города девушки в свободные часы, в дни каникул и, украсившись венками из незабудок, купаются, плещутся и кружатся с пением, как какие-нибудь нимфы, и устраивают таким образом празднество в честь наяд заколдованного дуба...

Незабудку любят и в Англии — здесь с ней связано популярное празднество, известное под названием празднества «майской королевы«.

Это празднество, как известно, ведет свое начало еще с древних времен, когда человечество более молодое, более поэтичное, чем в наши дни, с радостью и ликованием встречало ежегодно расцвет природы после тяжелой зимы и устраивало праздник в честь возвращения весны. Днем такого празднества выбиралось 1-е мая, когда вся природа чаще всего уже одевалась в свой очаровательный весенний убор. В Древнем Риме молодые люди накануне этого дня с полночи уходили за город, в поля и леса, и, нарезав там ветвей, плели из них венки и букеты и приносили их в город, чтобы уже к утру убрать ими двери домов и сами здания — словом, чтобы и город обрадовать той желанной весной, которая пока царила только еще в полях и лесах. Весь день шли танцы и царило веселье вокруг большого дерева, посаженного в честь богини цветов — Флоры.

Не утратило своего значения это празднество и в средние века, но приняло несколько иной характер. Украшали церкви древесными ветвями и возносили благодарственные молитвы Творцу за то, что Он сподобил снова увидеть радостные дни обновления природы.

В Англии празднество это, перешедшее вместе с введением христианства, особенно торжественно начали справлять в царствование Генриха VIII, когда ежегодно 1-го мая сами король и королева со всем своим двором, включая сюда даже и кардинала, покидали городские дворцы и отправлялись за город за первыми весенними цветами. Примерно тогда же вошло в обычай сажать в деревнях и даже в городах майское дерева перед домом самой красивой из местных девушек и провозглашать ее королевой этой весны — «королевой мая».

Празднество это со временем стало настолько популярным, что сделаться «майской королевой» было заветной мечтой каждой красивой девушки.

В прелестном стихотворении английского поэта А. Теннисона, переведенном на русский язык А. Плещеевым, мы находим следующее описание такого трепетного ожидания.

Волнуемая, страстным желанием быть избранной королевой мая, девушка говорит своей матери:

«Разбуди меня завтра, родная,

Только солнышко в небе блеснет;

Всех-то дней этот день веселее:

Не бывает такого весь год.

Разбуди же, смотри! С нетерпеньем

Жду давно я веселого дня:

Королевой майской, я знаю,

Они выберут завтра меня!

Крепок сон мой, сама я не встану;

Так смотра же, погромче кричи,

Чуть в окно нашей спальни, родная,

Золотые проникнут лучи.

Еще много венков мне придется

Из цветов и из зелени свить:

Ведь я знаю наверное: завтра

Королевою майской мне быть!

Я хочу, чтоб сестра моя Ева

Шла со мною на праздник весны,

Да и ты приходи: королевой

Меня видеть вы обе должны.

Даже с гор отдаленных приходят

Пастухи, чтоб на праздник взглянуть,

А я буду на нем королевой.

Разбуди же меня, не забудь!»

Проходят годы, героиня рассказа претерпевает тяжелые невзгоды, но и в самую тяжелую минуту жизни с радостью вспоминает она этот день:

«Хорошо было в мае, родная!

Не забыла я этого дня,

Как они королевою майской,

Всю в цветах, посадили меня.

На лужайке, под деревом майским

Танцевали мы долго потом,

Пока месяц не всплыл, обливая

Кровли наших домов серебром»...

Однако с проникновением в английские народные массы духа меркантильности и наживы прелестный старинный обычай этот стал выводиться и, быть может, исчез бы совсем в наше время, не вздумай его возобновить и поддержать в школах знаменитый английский мыслитель Джон Рёскин. Благодаря его стараниям праздник «майской королевы» празднуется теперь почти во всех девичьих школах Англии и Ирландии. Празднование это происходит с некоторыми вариантами, но общей чертой является избрание «майской королевы», и притом не столько за выдающуюся ее красоту, как это было прежде, сколько за успехи в науках, а главное — за общую любовь к ней.

Приведем для примера, как празднуется этот день в Уайтлендском колледже — школе для девиц, готовящихся к педагогической деятельности.

Уже с раннего утра церковь школы, ее двор и все комнаты убраны цветами, присланными с разных концов Англии прежними питомицами школы. И когда все готово, ученицы с пением: «все вокруг нас красуется и веселится», в торжественной процессии вступают в церковь. Королева ими уже избрана, но имя ее еще хранится в тайне.

Во время пения появляется прошлогодняя королева. Сегодня последний день ее царствования. Она в венке из цветов, в одежде и с крестом, установленными для этого празднества. Ее радостно приветствуют подруги. Став в два ряда и держа в руках гирлянды из цветов, они пропускают ее под этим цветочным сводом на предназначенное ей место. Еще несколько минут, еще несколько аккордов — и, как только это шествие остановится и будет пропето последнее слово гимна, царствованию ее, длившемуся целый год, наступит конец.

Тогда королева, обратившись к своим верноподданным с речью, благодарит их и восхваляет выдающиеся их качества, и одна из ближайших подруг снимает с нее завядший королевский венец-венок и заменяет его венком из незабудок. В руки дает ей букет из незабудок. Пусть она не забудет год своего царствования, пусть память о том, что она носила высокий титул царицы за свою добродетель, за всеобщую к ней любовь школьных подруг, останется для нее вечной.

По окончании этой церемонии объявляется конец прежнего царствования и провозглашается имя новой избранницы.

Новая королева, при всеобщем. ликовании, торжественно входит на трон, и подруги ее проходят перед ней, приветствуя, и получают из ее рук награды — великолепно переплетенные произведения Д. Рёскина. Награды даются не по конкурсу, а раздаются королевой полновластно. Одной королева дает за то, что она всегда оставалась верна своим подругам, другой — за то, что она хорошо знает музыку, третьей — за ее веселый нрав и приятный характер.

Принимая подарки, подруги целуют руку своей королевы.

Затем следует обедня, а по окончании устраивается веселый праздник, который длится до вечера и на котором первое место принадлежит королеве.

Но гораздо раньше учреждения всех этих празднеств «майской королевы» незабудка имела уже в Англии свое значение. Говорят, еще в 1405 году Генрих Ланкастер избрал этот цветок своей эмблемой и, находясь в изгнании, поместил его в цепь ордена Подвязки со словами «не забудьте меня». Таким образом, как роза является историческим цветком для дома Йорка, как лилия — для Стюартов и Бурбонов, фиалка — для Наполеонов, так и незабудка — геральдический цветок для Ланкастеров.

По другим сведениям, первым воспользовавшимся в Англии символом значения незабудки был один из Плантагенетов, который, будучи влюблен в жену герцога Бретонского, обменялся с ней в знак их взаимной любви этим цветком.

По иному источнику, впервые в Англии незабудку как эмблему воспоминания ввел лорд Скельс, брат Елизаветы Вудвилл, жены Генриха IV. После победы на турнире над одним бургундским рыцарем присутствовавшие придворные дамы преподнесли ему, как бы от всей Англии, золотую цепь, украшенную синими эмалевыми незабудками, на память об отваге, выказанной им в этом состязании.

Наконец, скажем еще, что в Англии, как и в некоторых других странах, массовое появление незабудок на местах погребения считается иногда народом за напоминание, присылаемое с того света покойниками. Мисс Пратт в своей статье о битве при Ватерлоо рассказывает, что на другой год после этой битвы незабудки покрыли все поле сражения, особенно на местах пролитой английской крови. Цветы эти, говорит она, как бы желали сказать: «Не забывайте своих верных сынов и братьев, положивших за вас свои головы!»

В Англии о незабудке писали много, и почти нет первоклассного поэта, который бы не посвятил ей прекрасного стихотворения.

Не меньшую роль цветка воспоминания играет незабудка и во Франции, И здесь дарят и хранят ее на память, и здесь посылают ее в знак того, что помнят о тех, кому ее дарят.

Известный французский писатель Гектор Мало, излагая свои воспоминания о Крымской кампании, где он находился в качестве волонтера, рассказывает следующий интересный случай.

Это было как раз в день битвы при Альме и Инкермане. Идя в атаку на страшные неприятельские укрепления и думая, что сегодня, быть может, день его смерти, он вспомнил, что это был также день именин его жены и подумал, как он был бы счастлив, если бы мог ее поздравить.

Вдруг у ног своих в сыром рву, по которому солдаты двигались, он видит целую полосу прелестных незабудок в полном цвету. Забыв об ежеминутно угрожающей ему опасности, он нагибается и начинает их рвать. В это время над головой его раздаются страшный свист и шипение и, как порывом ветра, осыпает его комьями грязи.

Он поднимается и видит всех своих товарищей убитыми или страшно изуродованными. Это был залп картечью, сделанный по ним из русских батарей. Не нагнись он за незабудками, которые думал послать на память жене, и его, как и его товарищей, не было бы в живых...

Немало стихотворений посвящено незабудке и во Франции, но особенно мило выражается о ней поэт Альме Мартин в своих «Письмах к Софии»:

«Цветы эти распускаются как будто для того, чтобы выражать любовь. Вся их речь — одно слово, но слово, полное прелести. В руках влюбленных они говорят еще: люби меня и не забывай!»

В заключение скажем, что сок незабудки имеет, как говорят, оригинальное свойство способствовать затвердению стали. Для этого раскаленное докрасна стальное лезвие или вообще, какое-либо стальное орудие следует окунуть несколько раз в этот сок и держать в нем до тех пор, пока оно не остынет. Закаленная таким образом сталь до того тверда, что режет железо и точильный камень. Этим способом, как говорят, приготовляли сталь для знаменитых толедских и дамасских клинков.

В Голландии же из этого сока делают сироп, который употребляется как прекрасное средство против чахоточного кашля.

Прикрепленное изображение (вес файла 226.7 Кб)

САНСИВЕРИЯ

Н. Верзилин.

(из книги "Путешествие с домашними растениями". 1951)

«ЩУЧИЙ ХВОСТ» В ЦВЕТОЧНОМ ГОРШКЕ

На окнах рядом с алоэ и кактусами можно иногда увидеть странное растение с твёрдыми, торчащими прямо из земли листьями. Листья растут из ползучего корневища. Тёмные и светлые поперечные полосы на этих кожистых листьях напоминают чешую рыбы. И называют обычно это растение: «щучий хвост». Научное же название его — сансевьера (Sanseviera zeylanica). Названа по фамилии Сансевиер.

Сансевьера растёт в диком виде на острове Цейлон, но возделывается с давних времён в Индии как волокнистое растение. Индусы добывают волокна вручную. Положив лист сансевьеры на доску, прижимают его ногой, а руками сдирают часть листа до волокна. Из волокна сансевьеры делают грубые ткани, верёвки и в особенности морские канаты.

Сансевьера относится к семейству лилейных. Цветки её, имеющие такое же строение, как цветки всех лилейных, собраны на стрелке пучками.

Интересная особенность сансевьеры: лист, разрезанный на куски, даёт корни Это легко проверить. Разрежьте лист сансевьеры на куски длиною в десять сантиметров и воткните на две трети в песок; покрыв баночкой, поставьте в тёплое и светлое место. Регулярно увлажняйте песок, наливая воду в поддонник. Ежедневно приподнимайте баночку для проветривания.

Через тридцать — сорок дней появятся у нижнего обреза корни, а затем и почки, из которых вырастут небольшие листья. Молодое растение сажают в горшок с землёй.

Так просто можно размножить «щучий хвост».

Прикрепленное изображение (вес файла 269 Кб)