Сектор Орион - Мир Солнце - Царство Флоры

ЛИЛИЯ

(Из книги Н. Ф. Золотницкого "Цветы в легендах и преданиях")

Эмблема непорочности,

цветок архангела Гавриила

и династии Бурбонов — ЛИЛИЯ

Празднества в Риме

Лилия — эмблема королевской власти

Царство лилий

Священные лилии

Лауенбургская лилия

Лилия с могилы

Поверье о кавказской лилии

«Лилия — самый благородный цветок

и самый блистательный,

поднявший без страха

свою величественную головку».

Белая чудная лилия — этот символ невинности и чистоты — имеет также в мифологии свою интересную легенду. Греки приписывали ей божественное происхождение; по их словам, она выросла из молока матери богов — Юноны.

Рассказывают, что фиванская царица красавица Алкмена, мать Геркулеса, боясь мести ревнивой Юноны, чтобы укрыть рожденного ею от Юпитера Геркулеса, положила его под густой кустарник; но Минерва, знавшая божественное происхождение малютки, нарочно повела Юнону к этому месту и показала ей бедного, покинутого своей матерью ребенка. Здоровый, прелестный мальчуган очень понравился Юноне, и как защитница и покровительница всех новорожденных она согласилась дать томившемуся от жажды малютке пососать своего молока. Но мальчик, почувствовав в ней инстинктивно своего врага, так сильно укусил ее, что она, вскрикнув от боли, грубо оттолкнула его. Молоко брызнуло и, разлившись по небу, образовало Млечный путь, а несколько капель его, упав на землю, превратилось в лилии. По этой-то причине цветы эти у греков носили также название и роз Юноны.

Другой вариант легенды гласит, будто бы Юпитер, желая сделать Геркулеса бессмертным, приказал Морфею приготовить для Юноны снотворный напиток, и когда, напившись его, богиня погрузилась в глубокий сон, то послал быстроногого Меркурия подложить ей под грудь маленького своего любимца. Здоровый, проголодавшийся мальчуган принялся сосать с жадностью, и из нескольких пролитых им на землю капель молока выросли те прелестные белые цветы, которые получили название лилий.

Но гораздо ранее, чем грекам, лилия была известна древним персам, у которых даже столица называлась Суза, т.е. город лилий. По этой же причине и в гербе ее как символ непорочной красоты красовалось несколько этих цветов.

Мы знаем далее, что и у древних иудеев цветок этот пользовался большой любовью и славой непорочности. По еврейским сказаниям, он рос в раю как раз во время искушения Евы диаволом и мог оскверниться им; но и среди искушения остался он так же чист, как был, и ничья грязная рука не осмелилась коснуться его. Вследствие этого евреи украшали им не только священные алтари свои, но нередко и чело своих венценосцев, как, например, царя Соломона. А великий тирский архитектор, строивший храм Соломона, придал изящную форму лилии чудным капителям громадных колонн этого храма и украсил изображениями лилии его стены и потолок, разделяя с евреями мнение, что цветок этот красой своей будет способствовать усилению молитвенного настроения среди молящихся в храме. По этой же причине, вероятно, Моисей приказал изображением лилии украшать седьмисвечник и придавать ее форму купели, где умывался первосвященник.

Существует также предание, что под лилией находилась колыбель Моисея, но, конечно, не под белой, а под желтой, которая обыкновенно растет среди тростников и камышей.

Лилия встречается и у египтян, у которых ее изображение то и дело попадается в иероглифах и обозначает то кратковременность жизни, то свободу и надежду. Кроме того, белыми лилиями, по-видимому, украшали тела умерших молодых египетских девушек; подобная лилия была найдена на груди мумии молодой египтянки, хранящейся теперь в Луврском музее в Париже. Из этого же цветка египтяне готовили знаменитое в древности благовонное масло — сузинон, о котором подробно говорится у Гиппократа в его трактате «О природе женщины».

Немалую роль играла лилия и у римлян, особенно в их цветочных празднествах, посвященных богине весны — Флоре.

Празднества эти происходили ежегодно в последних числах апреля и представляли собой игрища, где женщины при звуках труб и литавров состязались в борьбе и беге. Победительницы получали в награду венки из цветов, их засыпали, как это и ныне часто делается при чествовании победителей на играх, целым дождем цветов. При поднесении венков появлялась статуя самой богини, украшенная цветами и гирляндами и покрытая розовым покрывалом, которое она придерживала правой рукой; в левой же у нее находились горох и бобы, которые эдилы во время этих игр бросали горстями, как лакомства, римской черни. Празднества эти были основаны возлюбленной Помпея, Аккой Лауренцией, которую за необычайную красоту другой ее поклонник, Цицелий Метелл, причислил даже к сонму богинь, поставив ее изображение в храме Кастора и Поллукса.

Кроме статуи богини цветами на этих празднествах были убраны ложи, амфитеатр, арена и публика. И потому на убранство это требовалась такая масса цветов, что их даже искусственно выгоняли к этому времени в парниках и теплицах.

Среди украшавших эти празднества цветов главную роль играла роза, но белая лилия служила признаком изысканного вкуса. Это был цветок роскоши, изящества, цветок, которым постоянно старались блеснуть богатые патриции и патрицианки, убирая им как себя, так и свои ложи и даже колесницы. По этой же причине цветок этот считался у римлян символом надежды и изображение его помещалось даже на римских монетах как ожидание народом принятых благ от царя и сопровождалось словами «Надежда народа, надежда царя, надежда римлян».

Кроме того, греки и римляне смотрели на нее, как и мы, как на символ непорочности и потому увенчивали невесту и жениха венками из лилий и пшеничных колосьев в знак той чистой и полной изобилия жизни, которую им желают.

Лилия встречалась также и в древнегерманской мифологии, и бог грома Тор всегда изображался держащим молнию в правой руке, а скипетр, увенчанный лилией, в левой. Ею же украшалось чело древних обитателей Померании во время празднеств в честь богини весны, а благоухающий ее венчик служил в германском сказочном мире волшебным жезлом для Оберона и жилищем маленьких сказочных созданий — эльфов.

По этим сказаниям, каждая лилия имеет своего эльфа, который вместе с нею родится и вместе с нею умирает. Венчики этих цветов служат этим крошечным созданиям колокольчиками, и, качая их, они созывают на молитву своих благочестивых собратьев. Молитвенные эти собрания происходят обыкновенно в поздний вечерний час, когда в садах все успокоилось и погрузилось в глубокий сон. Тогда один из эльфов бежит к гибкому стеблю лилии и начинает его качать. Колокольчики лилий звонят и будят своим серебристым звоном сладко спящих эльфов. Крошечные существа просыпаются, вылезают из своих мягких постелек и молча с важностью отправляются в венчики лилий, которые служат им в то же время как бы молельнями. Здесь они преклоняют свои колена, складывают набожно ручки и благодарят в горячей молитве Создателя за ниспосланные им блага. Помолившись, они так же молча спешат назад в свои цветочные люлечки и вскоре опять засыпают глубоким, беспечным сном...

Но нигде лилия не имела такого исторического значения, как во Франции, где с ней связаны имена основателя французской монархии Хлодвига, королей Людовика VII, Филиппа III, Франциска I и целая легенда о появлении ее на знамени французских королей. Об этом появлении знаменитых трех золотых лилий старинные предания сообщают следующее.

Хлодвиг, будучи еще язычником, видя в сражении при Толбиаке, что аллеманы, с которыми он вел войну, берут верх над его воинами, воскликнул: «Христианский Бог, Бог, которому поклоняется моя жена Клотильда (дочь короля Хильпериха, христианка), помоги мне одержать победу, я верю в Тебя!» И тогда внезапно явился ему ангел Божий с ветвью лилий и сказал, чтобы отныне он сделал этот цветок своим оружием и завещал его своим потомкам. В ту же минуту солдат Хлодвига охватило необычайное мужество, с обновленными силами они устремились на врага и обратили его в бегство. В благодарность за это Хлодвиг в 496 году н.э. отправился в Реймс и со всеми своими франками, их женами и детьми принял святое крещение. И вот с этих-то пор лилия становится во Франции эмблемой королевской власти под сенью церкви.

Но полученная от ангела Хлодвигом лилия, по мнению многих ученых, была не белая, а огненно-красная. Это был, по их мнению, тот самый цветок, который рос в Восточной Фландрии, в речке Ли (Lys), вливающейся в Шельду, где произошла битва Хлодвига, после которой победоносные воины его, нарвав лилий, возвратились на родину с венками из этих цветов на голове. От названия этой же речки, вероятно, произошло и французское название цветка — (Ли, лис).

О красной этой лилии, скажем кстати, сложилось даже особое предание. Рассказывают, будто она превратилась из чисто-белой в ночь перед крестным страданием Спасителя.

Когда Спаситель, томимый тяжелой тоской, проходил в эту ночь по Гефсиманскому саду, то все цветы склоняли перед ним свои головки в знак сострадания и печали. Но лилия, в темноте своей несравненной белизной блестя, сказала себе в самосознании своей красоты: я настолько прекраснее всех моих остальных собратьев, что буду стоять прямо на своем стебле и пристально смотреть, когда Он пройдет мимо меня, чтобы Он мог хорошенько насладиться моей красотой и моим запахом.

И Спаситель действительно остановился на минуту, возможно даже, чтобы полюбоваться ею, но когда страдальческий взор Его при лунном свете упал на нее, то лилия, сравнив свою гордость с Его смирением и видя, как все остальные цветы преклонили в горе перед Ним свои головки, вдруг почувствовала такой упрек, такое угрызение совести, что румянец стыда разлился по всем ее лепесткам... Румянец этот так и остался на ней навсегда.

Вот, добавляет легенда, почему красные лилии никогда не стоят с поднятыми кверху головками и к ночи смыкают всегда свои лепестки.

Мнение, однако, что лилия Хлодвига была красная, в дальнейшем не подтверждается, так как королевские французские лилии, являющиеся эмблемой королей, были всегда белые.

Обращение Хлодвига в христианство произошло, как мы видели, еще в V веке, и с этих пор проходит много столетий, а о лилии во французских хрониках больше ничего не говорится. Единственным воспоминанием о ней за это время является лишь увенчанный этим цветком скипетр первых французских королей, хранящийся в Сен-Жермен-де-Пре, старейшей из церквей Парижа, построенной еще в ХП столетии.

В ХП же столетии избирает лилию своей эмблемой и Людовик VII, когда, отправляясь во второй крестовый поход как начальник отдельного отряда, по обычаю того времени, должен был избрать себе какой-нибудь девиз для помещения на знамени.

Он избирает ее, с одной стороны, потому, что название ее, произносившееся тогда Loys (Лои), имеет некоторое сходство с его именем — Louis (Луи), а с другой, в воспоминание о том, что король Хлодвиг с ее помощью одолел врагов христианства; он же идет тоже на борьбу с неверными. Кроме того, эти лилии должны были напоминать его воинам еще и геройский подвиг государя, который изгнал из их отечества римлян и был снователем французской монархии.

Таким образом, здесь в первый раз появляется то белое знамя с тремя золотыми лилиями, которое становится впоследствии эмблемой королевской власти и преданности папскому престолу.

Лилия встречается также в гербе Людовика IX Святого, но только вместе с маргариткой, которую он присоединил в память об его любимой жене Маргарите. Три лилии красовались также и на его знаменах во время предпринятых им крестовых походов и обозначали сострадание, правосудие и милосердие — три добродетели, которыми отличалось все царствование этого добрейшего из королей.

Форму лилии придавали также, как мы уже говорили, концу скипетра, и сама Франция называлась царством лилий, а французский король — королем лилий.

Про лилии говорили: «лилии не прядут», указывая тем, что на французском престоле не может быть женщина, а выражение «etre assis sur des lys» обозначало занимать высокую должность, так как лилиями были украшены не только все стены судилищ, но даже и все сиденья стульев.

Наследовавший Людовику XI Филипп III Смелый был первым из французских королей, печать которого состояла просто из трех лилий, а при Карле VII, жившем с 1422 до 1461 года, т.е. 200 лет спустя после Филиппа III Смелого, печать эта становится уже и государственным гербом. Этот же король, желая почтить память Жанны д'Арк, не находит ничего более высокого и благородного, как возвести ее родных в дворянское достоинство под фамилией du Lys (Лилиевых) и дать им герб, представляющий собой на синем поле меч с двумя лилиями по бокам и венком из лилий наверху.

При Людовике XII лилия становится главным украшением всех садов Франции и называется цветком Людовика, так как, по словам современников, ничто лучше этого чистого, безупречного цветка не могло передать чистоту нравов и души этого отца народа.

Немалую роль играла лилия еще и в изображении орденских знаков. Людовик XVIII, возвратясь на престол после стодневного царствования Наполеона I, учредил орден Белой лилии, состоявший из серебряной лилии, привешенной на белой шелковой ленте. Орден этот был роздан им в таком количестве, что сделался как бы эмблемой партии Бурбонов в противоположность приверженцам Наполеона, эмблемой которых служила фиалка.

Заметим кстати, что во времена республики 1793 года республиканское правление всячески старалось унизить эту эмблему королевской власти и даже приказало клеймить изображением лилии каторжников.

На военных же знаменах знак лилий был заменен орлом с распростертыми крыльями, а в 1830-48 годах — галльским петухом.

В эту эпоху знаменитый Тюильрийский сад в Париже был всегда переполнен чудными белыми лилиями — и вдруг они исчезли. Говорят, это случилось по приказанию короля Луи Филиппа, который велел все их срезать. Насколько это верно, неизвестно, но с 1830 года лилии в этом саду более не цвели.

Другой орденский знак, в котором были изображены лилии, был установлен еще в 1048 году наваррским королем Дан Гарсиа IV. Далее папа Павел III учредил в 1546 году также орден Лилии, которым награждал преимущественно поборников церкви и папского престола, а папа Павел IV утвердил его и поставил выше других орденов. Изображение же лилии находится и в высшем итальянском ордене Аннунциаты, основанном в 1362 году герцогом савойским Амедеем VI.

Кроме того, лилия вообще считалась очень почетным знаком во французских гербах и встречалась также на монетах. Людовик XIV выпустил в оборот в 1655 году монеты, носившие даже названия золотых и серебряных лилий. Золотая лилия стоила 7 ливров (фунтов серебра) и содержала в себе 23 карата золота. На одной стороне ее находилось изображение короля или украшенного лилиями и увенчанного на концах коронами креста, а на другой — герб Франции с лилиями, поддерживаемый двумя ангелами.

Серебряные лилии были трех достоинств: в 20, 10 и 5 су. Они имели изображение короля с короной на лицевой стороне, а на оборотной — изображение креста из 8 переплетшихся L, увенчанного короной и окруженного четырьмя лилиями. Монеты эти ходили очень недолго: серебряные были упразднены в следующем же году, а золотые продержались до 1679 года. Теперь они, особенно серебряные, представляют большую редкость и отсутствуют даже во многих самых больших нумизматических коллекциях.

Изображение лилии имели также еще и другие французские монеты — флорины, введенные впервые в употребление во Флоренции и носившие такое название от итальянского слова florino (цветок), под которым часто подразумевались лилии, красовавшиеся в гербе Флоренции. Первые флорины появились во Франции в царствование Людовика IX. На одной стороне их находилось изображение короля или Иоанна Крестителя, а на другой — окруженный лилиями крест с надписью: «Христос побеждает, Христос царствует, Христос правит».

Лилия пользовалась вообще большой любовью во Франции. Цветок этот считался искони выражением высшей степени благоволения и уважения, и потому в аристократических семьях было в обычае, чтобы жених посылал своей невесте каждое утро, вплоть до самой свадьбы, букет из живых цветов, среди которых должно было быть непременно несколько белых лилий.

Такою же любовью пользуется лилия и у южных соседей французов: испанцев и итальянцев. У этих народов и вообще во всех католических землях она считается преимущественно цветком Пресвятой Девы, и изображение Божьей Матери окружено здесь постоянно гирляндой из этих цветов. В венках же из лилий идут здесь девушки в первый раз к св. Причастию, что делается в память того, что, будто, в таких венках в первые времена христианства все девушки принимали и св. Крещение.

В Пиренеях же существует с незапамятных времен обычай ежегодно 24-го июня, в Иванов день, приносить срезанные в громадном количестве лилии в церковь и ставить их в больших изящных вазах для освящения. Здесь они остаются в продолжение всей обедни и окропляются святой водой, а затем из освященных таким образом лилий делают букеты и, расположив их крест-накрест, прибивают над дверью каждого дома, который с этой минуты считается уже как бы под охраной Иоанна Крестителя. Тут букеты эти остаются до следующего Иванова дня.

Существует предание, что с лилией в руке явился в день св. Благовещения архангел Гавриил к Пресвятой Деве, и потому на всех наших иконах, представляющих это событие, он изображается всегда с ветвью этих цветов. С такой же ветвью как символом чистоты и непорочности изображаются у католиков св. Иосиф, св. Иоанн, св. Франциск, св. Норберт, св. Гертруда и некоторые другие святые. Лилиями же убирают в подземных римских катакомбах и гробницу св. Цецилии.

Германия тоже немало увлекалась лилией.

Мы уже говорили о роли этого цветка в древнегерманской мифологии, но, кроме того, о нем существует здесь еще немало разных легенд и вне мифологических сказаний.

Лилия, надо сказать, разводилась в средние века в громадном количестве в монастырских садах и достигла такой величины и красоты, что невольно возбудила всеобщее удивление и тем породила среди невежественной массы немало сказаний, связанных с жизнью монахов.

Так, в Корвейском монастыре, существовавшем в средние века на реке Везере, на основании этих сказаний она играла роль цветка смерти. Каждый раз тот из братии, кто должен был умереть, находил за три дня до смерти на своем стуле в церкви белую лилию.

И вот однажды, рассказывает предание, один из честолюбивых монахов задумал было воспользоваться им, чтобы избавиться от старого надоедливого настоятеля монастыря и занять его место. Тайно, добыв ветку лилий, он положил ее на место престарелого приора, и старичок, испугавшись, не замедлил действительно отдать Богу душу. Желание честолюбца исполнилось, и он был избран настоятелем. Но, заняв так соблазнявшее его положение, он с этих пор не находил себе покоя. Угрызения совести его мучили, всякая радость, всякое спокойствие духа исчезли, он постепенно зачах и, сознавшись на предсмертной исповеди в содеянном им преступлении, умер...

Интересно также существующее в горах Гарца сказание «о цветущей ночью лилии».

Дело происходило близ городка Лауенбурга. Прелестная крестьянская девушка Алиса отправилась с матерью в лес за хворостом, и по дороге они неожиданно повстречали властителя этой страны графа Лауенбургского, большого дон-жуана и волокиту. Прельстившись ее красотою, граф тотчас же приглашает ее прийти к себе в замок и обещает обогатить ее и сделать счастливейшей из смертных.

Зная его жестокость и упорство, мать для виду тоже уговаривает Алису согласиться на предложение графа, но как только он уезжает, бежит с дочерью в соседний монастырь и умоляет настоятельницу укрыть их от преследований графа.

Вскоре, однако, граф открывает их убежище, берет со своими рыцарями приступом монастырь и похищает несчастную. Обхватив ее крепко, он мчится с ней на коне в свой замок и в полночь въезжает к себе на двор. Но горный дух вступается за нее, похищает у нее душу, и граф привозит к себе Алису уже мертвой.

Ее снимают с коня, и в том месте, где ее ноги коснулись земли, вырастает чудная белая лилия, которая в народе слывет с тех пор под названием «лауенбургская лилия».

Очень красива еще легенда о лилии, существующая в нормандских народных сказаниях.

Один рыцарь, изверившись в любви женщин и будучи не в состоянии найти себе жену, стал по целым дням проводить время на кладбищах, как бы вопрошая смерть, не укажет ли она ему путь к счастью?

И вот, блуждая среди могил, он встретил в одно прекрасное утро женщину такой красоты, какой не мог даже себе и представить. Она сидела на одной из мраморных плит, разодетая в роскошное платье, с чудными блестящими драгоценными камнями на поясе. Ее волосы были золотисты, как пыльца лилии, которую она держала в руках.

Вокруг нее распространялось такое чудное благоуханье и она сама была так пленительна, что душа рыцаря исполнилась каким-то благоговением, и он, став на колени, поцеловал ее руку.

От этого поцелуя красавица как бы пробудилась ото сна и, улыбнувшись ему, сказала: «Не хотите ли Вы, рыцарь, взять меня с собой в замок? Вы ждали меня долго, и вот я явилась, так как наступил наконец час, когда я могу собой располагать. Я дам Вам то счастье, которое Вы так долго искали. Но прежде чем я отправлюсь с Вами, Вы должны обещать мне, что никогда в моем присутствии не будете говорить о смерти и что даже самое слово ‘смерть’ никогда в Вашем доме не будет произнесено. Думайте обо мне как об олицетворении жизни на земле, как о цветке юности, как о нежности любви, и думайте так постоянно.»

Восхищенный рыцарь посадил красавицу на свою лошадь, и они поехали. Животное пустилось вскачь, как бы не чувствуя никакого прибавления веса, и когда они проезжали по полям, то дикие цветы наклоняли свои головки, деревья нежно шелестели листьями и весь воздух был напоен чудным запахом, словно из какого-то невидимого поля лилий.

Они поженились и были очень счастливы. И если иногда свойственная рыцарю меланхолия и овладевала им, то стоило только молодой жене вдеть в волосы или приколоть на грудь лилию, как всю печаль его как рукой снимало.

Наступило Рождество. Молодые решили пригласить соседей и устроить пир на славу.

Столы были изубраны цветами, дамы весело улыбались и так и блестели от покрывавших их платья драгоценных камней, а мужчины были в самом веселом настроении духа, смеялись, шутили.

А в то время как все пировали, приглашенный певец-трубадур пел то о любви, то о турнире и рыцарских подвигах, то о благородстве и чести. Потом, воодушевившись, перешел к еще более возвышенным темам и запел о небесах и о переселении в них через смерть.

И вдруг при этих словах красавица-лилия побледнела и начала увядать, как цветок, сраженный морозом.

В отчаянии схватывает рыцарь ее в свои объятия, но с ужасом видит, что она все съеживается и съеживается и он держит в своих объятиях уже не женщину, а лилию, дивные лепестки которой так и осыпаются на землю. Между тем в воздухе слышатся тяжелые вздохи, как бы рыдания, и вся зала наполняется тем чудным запахом, какой он чувствовал при первой встрече с ней.

Отчаянно махнув рукой, рыцарь удаляется и исчезает во мраке ночи, чтобы никогда уже более не появляться...

Перемены произошли и на дворе: сделалось холодно, мрачно, и ангелы засыпали с неба землю лепестками лилий, как снегом.

В Германии с лилией связано также немало сказаний о загробной жизни.

Она, как и надгробная роза, служит у немцев свидетельством то преданности, то посмертной мести покойника. По народному поверию, ее никогда не сажают на могилу, а она сама вырастает здесь под влиянием какой-то невидимой силы, и вырастает преимущественно на могилах самоубийц и людей, погибших насильственной и вообще страшной смертью. Если она вырастает на могиле убитого, то служит знаком грозящей мести, а если на могиле грешника — то прощения и искупления им грехов. Такое поверье даже рассказано в известной средневековой балладе «Слуга убийцы».

Баллада эта рассказывает, как одна благородная дама по желанию своего возлюбленного уговорила преданного ей слугу убить своего мужа, напав на него врасплох среди поля. Слуга выполняет поручение, прекрасная дама хвалит его и щедро награждает; но когда она проезжает на своем сером коне по полю, где совершено убийство, то вдруг растущие тут белые лилии начинают грозно кивать ей головками. Страх и угрызение совести овладевают ею, ни днем, ни ночью она не находит более покоя и идет в монастырь.

На лилиях же, выражающих искупление грехов, появляются всегда какие-нибудь написанные золотыми буквами слова. О таких словах говорится в средневековых песнях о рыцарях-разбойниках Шютензаме и Линденшмите, пойманных и казненных нюрнбергцами, а также в песне о графе Фридрихе, убившем нечаянно выпавшим у него из ножен мечом свою невесту. В отчаянии ее отец убивает его, и песня кончается словами: «Прошло три дня, и на его могиле выросли 3 лилии, на которых было написано, что Господь принял его к себе, в свои святые обители».

Наконец, она служит как бы приветом покойника оставшимся на земле дорогим для него существам, вследствие чего существует даже поверье, что этот цветок сажается на могиле духом покойника.

Скажем еще, что некоторые кавказские лилии могут под влиянием дождя желтеть и краснеть, и потому кавказские девушки пользуются ими для гадания.

Избрав бутон лилии, они раскрывают его после дождя, и если он окажется внутри желтым, то суженый их неверен, если же красным — то по-прежнему любит.

Основанием этого поверья послужила очень интересная, возникшая еще в XI столетии легенда.

Однажды, говорит эта легенда, один уздень, возвратясь с набега, привел с собой юношу, сына погибшего во время одной схватки товарища, и усыновил его.

Юноша, поселясь в доме своего второго отца, познакомился с его дочерью, красавицей Тамарой, и влюбился в нее. Она отвечала ему тем же, и молодые люди решили повенчаться.

Но отец просватал ее за другого.

Тогда юноша предлагает ей бежать с ним, но девушка, покорная всегда воле отца, не соглашается и обещает только помолиться о благополучном исходе, будучи уверена, что все обойдется благополучно, если она только сходит к одному святому отшельнику, живущему в горах, и попросит его об этом.

И вот, собрав нескольких слуг и родственников, Тамара отправляется к нему. Приходят. Сопровождающие ее остаются снаружи, а она входит к нему в келью. В это время разражается страшная гроза. Дождь льет как из ведра, молния так и сверкает, гром гремит, не переставая. Свите еле-еле удается укрыться в соседней пещере.

Гроза проходит, свита ждет час, другой, наступает вечер, а Тамары все нет.

Тогда все родственники идут к монаху спросить, что с Тамарой, отчего она не появляется? Но отшельник говорит им: «Господь услышал нашу молитву. Тамара более не томится душой, более не страдает. Смотрите сюда!»

Сопровождающие, следуя знаку монаха, смотрят и видят в его саду такой красоты лилию, какой им до этого времени никогда не приходилось видеть. Чудный запах ее доносится до них как фимиам.

Но ими овладевает сомнение. Они не хотят верить в чудо: вытаскивают затворника из его кельи, обыскивают все жилище, весь сад и, придя в неописуемый гнев, нападают на него и убивают.

Затем они сжигают все, что может гореть, разрушают дом, разбивают изображения святых, ломают старые деревья, уничтожают всю его библиотеку — словом, когда идут наконец сообщить отцу о таинственном исчезновении Тамары, то на месте пожарища и разрушения остается одна только лилия.

Узнав о гибели своей дорогой, незабвенной дочери, отец умирает, но юноша спешит на место преображения цветка и, остановившись перед ним, спрашивает: «Правда ли, что это ты, Тамара?» — И вдруг раздается тихий, как от дуновения ветерка, шепот: «Да, это я».

В отчаянии юноша наклоняется к ней, и крупные слезы его падают на землю возле лилии. И видит он, что лепестки лилии начинают желтеть, как бы от ревности, а когда следующие падают на цветок, то они окрашиваются в красный цвет, как от радости.

Ясно, что это его дорогая, милая Тамара, что ей приятны его слезы, что она жаждет ими упиться.

И он льет их, льет их без конца, так что к ночи Господь, сжалившись над ним, превращает его в дождевую тучу, чтобы он мог как можно чаще освежать лилию-Тамару дождевыми каплями, как своей любовью.

И вот теперь, когда на Кавказе начинается засуха, деревенские девушки с песней о Тамаре отправляются на жаждущие влаги поля и усыпают их цветами лилий.

Привлеченная дорогим для нее цветком, туча собирается и обильно обливает землю своими горючими слезами...

В заключение напомним еще о значении лилий в Китае.

В этой стране курьезов под названием «золотая лилия» является не наш очаровательный цветок, а изуродованная копытообразная нога китаянки, считающаяся у сынов Небесной империи, как известно, верхом красоты. Благодаря таким изуродованным ногам, походка китаянок бывает обыкновенно очень медленна и неграциозна, и для того, чтобы удержаться в равновесии, бедным женщинам приходится шататься из стороны в сторону и сильно размахивать руками. Но именно это-то шатание и уподобляется китайцами нежному колыханию лилий, а вызывающие его изуродованные ноги — самой лилии.

Что сказала бы на это лилия, если бы она только могла говорить?!

Прикрепленное изображение (вес файла 183.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 488.5 Кб)

ТОПОЛЬ

Г. Проскурякова

Нашу неспешную северную весну порой хочется подтолкнуть: день за днем сыплется серый дождик, сквозь мокрые стекла все глядит уныло. То ли она уже наступила, эта весна, то ли еще где-то в пути? Но однажды, выглянув поутру, уже не сомневаешься. Все будто бы и так же, но... что-то неуловимо изменилось. Тополя! Их светлые стволы и сучья стали ярче, кроны как-то потяжелели и уплотнились, и поначалу едва заметная красноватая дымка, через день уже отчетливая и яркая, затягивает деревья. Развесистые кроны старых деревьев наливаются густым багрянцем и тяжко обвисают. Тут уж нет сомнений: цветущий тополь – визитная карточка городской весны.

Под деревьями асфальт засыпан облетевшими чешуйками. Клейкие, блестящие, рыже-золотистые, они лепятся к каблукам прохожих, но не вызывают досады – весне все простишь. Они плотно одевали цветочную почку, осень и зиму защищая ее от непогоды и мороза; весною стали ненужными, раскрылись и облетели. Вскоре и сами тополевые сережки сыплются на асфальт – их жизнь коротка и зависит от погоды: в теплую и солнечную – всего несколько дней.

Красные сережки, похожие на толстых личинок, устилают асфальт – и по ним пройдутся каблуки прохожих! И редко кто наклонится подобрать эти первые весенние цветы, чтобы подержать на ладони, ощутить их живую прохладу и легкую тяжесть, подивиться филигранности конструкции или бархатистому переливу цвета. Такой красный «червячок» – целое соцветие: длинный стержень, спрятанный в центре, усажен множеством мужских цветков – пурпурными пыльниками на беловатых тычиночных нитях. Созревая, сережка вытягивается. Из упругой и толстой она превращается в обмякшую и тонкую; в это время лопаются пыльники, рассыпая бледную пыльцу.

Можно увидеть пчел, прилетевших на цветы тополя; они, однако, мало приспособлены к таким визитам – пыльца сухая, не прилипает к телу насекомого, да и не пахнут цветы, так как не имеют нектара. Тополь – растение, опыляемое ветром, и это он, ветер, подхватив живое облачко пыльцы, обсыпает им ветви неподалеку растущих тополей. Многие из них будто подернуты зеленой кисеей. Это женские экземпляры с зелеными пестичными цветками, и потому они зеленеют еще до распускания листьев. Вскоре женский цветок превращается в коробочку, туго набитую очень мелкими семенами, одетыми пухом. До поры до времени она тихо зреет, набирая объем и вес. И сережки вытягиваются под тяжестью коробочек и совсем пропадают для глаза в праздничной зелени молодой листвы.

Листья распускаются мгновенно: идешь на работу – дерево чуть зеленеет, возвращаешься – оно одето листьями. Малыми, недоросшими, но полностью развернутыми, и вся крона на солнце блестит и мерцает. Это дрожат и трепещут только что развернувшиеся листья – лаково переливающиеся, гладкие, нежные, насквозь просвеченные солнцем.

По весенним скоростям тополь стоит на одном из первых мест среди наших деревьев. Это неудивительно – ведь листья и даже соцветия сформированы у него загодя, и достаточно небольшого тепла, чтобы пустить этот механизм пробуждения. Недаром ведь ребятишки во время весенней обрезки подбирают именно тополевые ветки. В воде на окошке они тотчас пускаются в рост, и через 2...3 дня уже покажутся остренькие, как шило, зеленые кончики плотно скрученных в почке листьев. И рыжая смолка, склеивавшая почку, пачкая стекло и пальцы, даст о себе знать ароматом – едва ли не самым прекрасным запахом нашей весны. И улицы, и бульвары – весь город, запестревший первой бойкой зеленью тополей, насыщен этим смолистым духом. И даже летом после каждого дождя тополь напомнит о себе дивным запахом – живой памятью весны.

Позже, перед самым летом, созревают коробочки тополя. Они лопаются; семена, щедро одетые нежнейшим белым пухом, снежной метелью несутся по улицам. Дерево – как распоротая перина; ветер уносит пух, а на его месте новый, все больше и больше. Зимой не увидишь тополя под таким снежным бременем, как в период созревания семян. Уже не белый, а серый от пыли тополевый пух затягивает все решетки, сетки, скапливается во дворах и скверах, в канавах, у воды и проникает всюду – в книжные шкафы, под диваны, забивает решетки лифтов на лестничных клетках...

И сколько недобрых слов услышишь в эти дни в адрес тополя. Они во многом справедливы: дело не только в неряшливом облике города и липших хлопотах хозяек, но тополевый пух у многих вызывает аллергические расстройства. А так как недуг этот с каждым годом захватывает все больший круг жертв, можно предположить, что тополь в городе станет деревом враждебным.

Латинское название тополя – «популюс» – находим впервые у Горация. Оно от слова «народ», то есть народное дерево, популярное – так латиняне называли тополь, который необыкновенно широко использовали в озеленении городов. Тополями обсаживали площади, перекрестки – они быстро давали столь необходимую на юге тень, тем более ценимую, что все народные собрания там проходили под открытым небом. В наших и северных, и южных городах тополь тоже на первом месте. Исключительную устойчивость этой традиции легко объяснить: тополь – одно из самых дешевых растений в ассортименте озеленителей – неприхотлив, легко черенкуется, растет быстрее всех!

Насколько раздражал тополиный пух тех, кто жил во времена Горация, мы не знаем, но в наше время этому уделяют немало внимания, пытаясь научиться определять пол растения на стадии сеянца, до его цветения. Тогда проблему было бы легко решить, выбраковывая женские экземпляры. Но воз и ныне там, несмотря на все усилия. Дело осложняется еще и тем, что тополя могут менять пол в зависимости от разных обстоятельств; так, на обломанной ветке мужского экземпляра вдруг появляются женские сережки.

И уж коли взялись мы считать грехи тополя, нельзя обойти еще один. Нет другого в наших городах дерева, которое бы больше поражалось насекомыми. Последние годы тополя в Москве с середины лета ужасают безобразием: на одних мотаются с неживым шелестом обесцвеченные жухлые листья, мраморные от густо прошивших их минных ходов (в них запрятаны личинки насекомых), другие деревья и вовсе голы – не знаешь, что предпочесть. Среди множества насекомых, облюбовавших для жизни тополь, первенство держит тополевая моль. В период ее роения не спасают от насекомых ни захлопнутые форточки, ни москитные сетки, появившиеся на наших окнах – она всепроникающая. Правда, попав в дом, тополевая моль не зарится на наши шубы и свитера, но кому же понравится вылавливать этих суетливых насекомых из тарелки с супом или магнитофона?

Это все про тополь в городе. А в природе?

Более всего тополей в Восточной Азии и в Приатлантической Америке. В нашей стране их около двух десятков видов (один из которых – всем известная осина). Все тополя – деревья, все очень быстро растут. Растения влаголюбивые, они, так или иначе, связаны с водой и растут близ нее – в приречных лесах, на галечных и песчаных отмелях, по речным террасам, по берегам стариц и озер, образуя часто густые заросли вдоль потоков. Многие тополя – горные растения.

Род тополей довольно древний: отпечатки его листьев находят еще в верхнемеловых отложениях. В те поры он был распространен значительно шире – известны находки на Новосибирских островах.

Жителям средней России более известны черный и серебристый тополя. Черный тополь, или осокорь, дико растет в средних и южных районах России, в Сибири, Средней Азии и на Кавказе. Это стройное крупное дерево к старости сильно раздается вширь – огромная плотная крона накрывает мощный, будто осевший, с уродливыми наростами ствол. Листья осокоря имеют форму ромба с оттянутым кончиком. В Москве они не успевают к осени пожелтеть и обычно зелеными осыпаются на снег.

Серебристый, или белый, тополь – крупное, торжественное дерево – узнаешь всегда: его листья снизу покрыты сплошным ярко-белым войлочком, и стоит ветру лишь тронуть дерево, крона его зарябит, замелькает белым и зеленым.

Особую группу среднеазиатских тополей называют турангой – это растения пустынной зоны. Туранга – основное, да, пожалуй, и единственное, дерево в тугаях – густых (местами до непроходимости) зарослях по берегам рек. Солнце и вода здесь в избытке, и поэтому кустарники и травы бушуют, достигая необыкновенного роста и пышности. У туранги плотные сизые листья, густо покрытые воском, и потому легко даже издали узнать это седое дерево. Любопытно чрезвычайное разнообразие формы листа: пока не увидишь сам в природе – не поверишь, что ветви с круглыми, овальными, ланцетными листьями срезаны с одного и того же дерева.

Притягивают взор и великолепные пирамидальные тополя, украшающие южные поселки и города. Это культурная форма, выведенная на основе нескольких отечественных и зарубежных видов.

В некоторых районах тополь – единственный источник древесины. Кое-где в горной Средней Азии и до сего дня сохраняется обычай сажать сорок тополей, когда в семье родится мальчик – ко дню его свадьбы будет из чего построить дом. У тополей легкая и мягкая древесина разнообразного использования. Она хороша для производства целлюлозы, что выдвинуло тополь на особое место среди других деревьев: гораздо выгоднее закладывать плантации быстрорастущих тополей для производства бумаги, чем рубить для этого столетние ели. Сейчас повсюду – у нас и за рубежом – эта проблема экспериментально разрабатывается.

Почки тополя использует медицина, эфирное масло из них – парфюмерия, а из душистой клейкой смолки пчелы делают прополис.

Мэй Ну.

Мы расстаёмся у ворот восточных,

Путь на Чанъань простёрся перед нами,

На берегу реки,

Склоняя ветви,

Маячат тополя

В вечернем свете,

И осень поздняя

Над тополями.

Песнь древнюю поём, песнь расставанья,

И пьём до дна из драгоценной чаши.

Тебе – на Сяосян,

Что в дальней дали,

А я – на Ци

Свои стопы направлю…

Когда тлько найдут нас

Письма наши!

Перевод М. Басманова.

Прикрепленное изображение (вес файла 659.9 Кб)

РЯБИНА

На фоне тройки священных деревьев (ясень, орешник, дуб), обычная рябина выглядит скромно. Но магия рябиновой древесины считается ничуть не более слабой, нежели магия дуба или орешника. В наших северных лесах это дерево, с его тонкими ветвями, резными листьями, крупными ягодами, качающееся на ветру среди могучих дубов и сосен, такой же символ магии, как и эта священная тройка.

В прошлом священные рябиновые рощи росли на неприкосновенных местах святилищ древних богов, поскольку рябина обеспечивала магическую защиту и способствовала предсказаниям. Кроме того, с рябиной связывали такие навыки, как умение контролировать свои чувства и уберегаться от чужих чар.

В качестве одного из главных антиведьмовских оберегов, рябина применялась еще в Древней Греции. Еще с древнегреческих времен ветки или листья рябины вставлялись в пастушеский посох. Аналогичный обычай зафиксирован в Шотландии, Эстонии и Швеции. Даже в тех местах, где рябину называли ведьминым деревом, ее все равно наделяли способностью противостоять колдовству и болезням.

О том, что это дерево было очень известным и значительным для древних, говорит хотя бы тот факт, что рябина была посвящена громовержцу Тору, и то, что обычное скандинавское имя Тор-бъорг (THor-bjoerg), буквально означающее "помощь Тору", возникло скорее всего из сохранившегося в "Младшей Эдде" предания о том, как рябина выручила как-то Тора в его борьбе с силами Тьмы - великанами-"йотунами". О том же свидетельствует "виса" (стих-экспромт) на имя Торбъорг исландского скальда Греттира Сильного (См. "Сагу о Греттире "). "Рябина кровопролития", опять же, обозначает свирепого бойца, мужчину, в поэтическом словаре северных скальдов. Католическим священникам, которые обращали англосаксов в христианство, приписывалось по началу не отрицать старые языческие традиции, а стараться их совмещать, что бы потом, постепенно, заменять их "неразбавленными" ритуалами новой веры. Церковью тогда предписывалось изготовлять кресты из рябины (cwicbeam).

В исландском магическом трактате (16-17 веков) рябиновый посох, с вырезанным на нем чародейским знаком (galdra-mynd), помогает избегнуть визита нежеланного (или враждебно настроенного) гостя, если положить этот посох над дверью, предварительно совершив с ним все необходимые ритуалы.

В календаре друидов рябине посвящено два периода . Весной, с 1 по 10 апреля, и осенью, с 1 по 10 октября.

Основой магии рябины традиционно считается защита от злого колдовства. До сих пор во многих деревнях от Британии до Урала маленькие девочки по осени нанизывают на нитку ягоды рябины и носят их как бусы, давно позабыв, что именно они делают, - а между тем такой талисман всегда считался лучшей защитой от чужой магии любого сорта. Известно также британское описание рябинового креста, применявшегося для защиты скота и хозяйственных построек. Такой крест изготовлялся из веточек рябины, сломанных (не срезанных!) и связанных красной ниткой таким образом, чтобы получился равноконечный крест. Известно, что рябиновые бревна закладывались иногда для магической защиты в жилые и культовые постройки, а рябиновые доски действительно пришивались иногда к форштевням судов...

Рябина, где бы она ни росла, считается деревом счастливым. Кое-где ее называют "ведьминым деревом", а почти повсеместно наделяют способностью противоборствовать колдовству, феям, болезням и сглазу. Если вас беспокоят ведьмы, выбравшие путь тьмы - сделайте в своем доме поперечную балку, поддерживающие дымоход, из рябины. И ни одна ведьма не залетит к вам в дом через трубу. Если ваши родители живут в деревне - посоветуйте им над дверями хлева и конюшни вывесить двойные веточки рябины, перевязанные красной нитью в виде креста, а на перечку между дверями положите простую рябиновую палочку. "От рябины да красной нити ведьмы не так резвы", - гласит известная шотландская поговорка, а если эти ягоды давать кобылицам и другим животным, то это поможет им жеребиться, телиться и проч. легко и без осложнений.

Из разных источников до нас доходят рассказы о приметах, верованиях и праздниках, связанных с этим деревом.

На острове Мэн в канун Первого мая, самое опасное время в смысле происков фей и ведьм, к хвостам коров и быков привязывали рябиновые крестики, сделанные без помощи ножа. В Йоркшире говаривали: "Если у тебя кнут из рябины, по любому городу проедешь". Извозчики и всадники во многих регионах использовали такие кнуты или носили на шляпах рябиновые веточки, чтобы не позволить ведьмам околдовывать своих лошадей, отчего последние могут сделаться непослушными и беспокойными или, наоборот, стоять неподвижно несколько часов подряд. В Линкольншире маленькие побеги рябины вставляли под стрехи крыш и в стога сена для защиты их от пожара.

Если рукоятка маслобойки сделана из рябины, ведьмы не смогут заколдовать масло, чтобы оно не сбивалось, так же точно не смогут они причинить вред младенцу, лежащему в колыбели, качалки которой сделаны из рябины. Из рябины делали колья и жерди загонов, оси плугов, колышки для закрепления пут, которыми связывают коровам ноги при дойке. Преподобный Дж. Эткинсон описывает обычай, наблюдавшийся в бытность его в Кливленде. Надо было найти рябину, которую раньше не видел и о существовании которой не знал. Это было долгое и нелегкое дело, и с каждым годом становилось еще более долгим и трудным. Найдя такое дерево, надо было кухонным ножом нарезать с него побегов и ветвей и принести домой другой дорогой, чем та, по которой шел туда. Требовалось нарезать много, потому что их полагалось развешивать не только над дверями дома, конюшни, коровника и прочих помещений для скота и птицы, но и в головах кроватей и в общей столовой или гостиной, а также носить в карманах и кошельках. Но никто не сомневался в том, что все эти усилия будут потрачены не зря, - ведь и дом, и постройки, и их обитатели, как двуногие, так и четвероногие, будут наверняка защищены от напастей на год.

Во время праздника Бельтана шотландцы стремились извлечь наибольшую пользу из веток рябины. Существовало поверье, что в этот вечер ведьмы околдовывают скот и крадут молоко у коров. Чтобы противодействовать колдовству, над дверями каждого хлева вывешивались ветки рябины, и каждый фермер и батрак зажигал костер - праздничный костер Бельтана. Кроме того, в Швеции из "летучей рябины" делают волшебный прут, с помощью которого, как полагают, можно обнаружить спрятанный клад. "Летучей" называют рябину, выросшую на стене или высокой горе из семени, которое обронила птица. Но для того, чтобы рябина не лишилась своей магической силы, ее нужно срезать в сумерки между третьим днем и третьей ночью после Благовещения; при этом нельзя пользоваться железным или стальным инструментом. И, конечно же, рябина ни в коем случае не должна касаться земли.

Растущая близ дома рябина до сих пор считается хорошей приметой, и срубать ее, без крайней необходимости, нехорошо. Если такое дерево вдруг завянет без видимой на то причины, это плохой знак. Известно, что друиды использовали ее древесину и ягоды в своих магических искусствах, а маги делали из рябины свои жезлы.

В сбоpнике заговоpов 2 пол. 17 века из Олонецкого кpая сохpанилось несколько текстов, обpащенных к pябине. "Заговоp от поpчи, насылки и пеpеполоха" пpоизносили возле pябины, стоящей на мypавейнике. Можно было также сделать посох из pябины, погpызть его и оставить щепочкy во pтy за щекой, чтобы не бояться никаких кyдес (колдовства) во вpемя пyти.

Рябина - Дерево женской силы и сексуальности. Общение с рябиной способно разбудить женские инстинкты. Особенно рябина благоволит женщинам около 40 лет, им она дарит всю свою силу.

В одной из старинных английских легенд есть рассказ о том, как некий юный герой, ушедший в дальнее плавание, долго не может вернуться в родной замок, захваченный колдуньей, ибо та злой волшбой каждый раз учиняет бури на пути его корабля. И лишь тогда удается юноше пробиться сквозь магические препоны и освободить замок, когда мудрый человек подсказывает ему заменить киль корабля с дубового на рябиновый, ибо злое колдовство рассеивается там, где появляется древесина этого любимого многими народами дерева...

Согласно другой легенде, в рябину обратилась жена, у ног которой погиб ее любимый супруг. Злые люди хотели их разлучить, но не смогли добиться этого ни с помощью золота, ни с помощью власти и оружия, ни даже с помощью смерти. Прекрасной была их жизнь, прекрасной стала и смерть. Поцеловав в последней раз мужа, воззвала верная жена к Господу, чтобы защитил он ее от власти убийц, и в тот же миг стала рябиной на его могиле. Плоды ее стали красными как кровь, пролитая во имя любви.

Существует ирландское сказание о Фраорте, в котором ягоды волшебной рябины, которые стережет дракон, могли заменить девять трапез, а, кроме того, были прекрасным средством для исцеления раненных, и прибавляли лишний год, к жизни человека. Если же обратиться к сказанию о Диармойде и Грайне, то там и того больше, сказано, что ягоды рябины, так же, как и яблоки, и орехи, считались пищей богов.

Рассказывают легенду про богиню Фрейу (богиня любви и красоты у жителей Асгарда) у которой было ожерелье сделанное из плодов рябины которое защищало ее от различных сглазов и порч.

Северяне обсаживали свои жилища и храмы рябиной, защищая таким образом постройки от удара молнией. И почти везде само дерево посвящали местному богу-громовержцу. У славян она была деревом Перуна, скандинав Тор тоже не гнушался рябинкой. У тех же скандинавов рябина защищала не только от молнии, но и от враждебной магии. Карело-финское божество Тара, такой же громовержец как и созвучный ему Тор также получил в посвящение рябину. У кельтов рябина считалась аналогом греческой амброзии. Ее красные ягоды называли пищей богов, сторожимые зеленым драконом.

Если во сне Вы видите, что ветки рябины провисают под тяжестью гроздей, то не исключено, что в ближайшем будущем Вы получите наследство или выиграете крупную сумму денег. Если Вам приснилось, что птицы клюют ягоды с грозди рябины, то в реальной жизни Вас будет сопровождать удача. Сон, в котором Вы пьете рябиновую настойку или едите что-либо, приготовленное из рябины, предостерегает Вас от поступков, которых Вы затем Вы будете стыдиться.

В художественном творчестве рябина наряду с березой является поэтическим символом России. Одна из беспоповских старообрядческих сект в России именовалась рябиновцы: ее приверженцы поклонялись кресту, вырезанному из рябины. По их мнению, рябина являлась одним из трех деревьев, составлявших Крест Господень.

Существует несколько праздников, так или иначе посвященных рябине:

Первый - Этому замечательному дереву наши предки посвятили особенный день, когда пекли пироги с мясом, капустой, брусникой, грибами, и устраивали народные гуляния. Этот день в народе называют днем “Петра – Павла Рябинника”, и приходится он на конец сентября, когда созревают яркие ягоды рябины. В этот день ветки с плодами связывали в пучки и развешивали под крышами домов.

Второй - День Ведьмовской рябины. Он отмечался 1 мая и проводился в честь богини Рауни, связанной с горным ясенем или рябиной

Третий - Белтейн (или Белтен). Во многих культурах есть подобный праздник. В этот день устраивался праздник прощания с зимой. Обычно именно на праздник первый раз выгоняли скот на пастбища. В этот день ветками рябины украшали двери дома, двор. Здесь рябина также использовалась в качестве оберега от нечисти и темных сил вообще.

Четвертый - Самайн, праздновался в ночь на 1 ноября. Это он позднее переродился в Хэллоуин А в древности в этот день проводились ритуалы с рябиной. Он говорил о начале зимы. На Самайн и Бельтан через обруч из рябины проводили овец, защищая их тем самым от злых сил.

И Пятый праздник - это день Святого Креста или «Рябиновый день». Празднуется 3 мая или 13 мая. В этот день в дом вносили ветви рябины, чтобы защитить дом от всяких невзгод.

Так же, в некоторых областях, праздновались Рябиновые именины. Эти праздники происходили четыре раза в год: весной, когда праздновали окончание пахоты и раскрытие рябинового листа; летом, когда заканчивалась посевная, и цвела рябина; осенью, когда завершали сбор урожая, и праздновали наступление нового года, тогда же и созревала рябина; и зимой когда готовились к новому сезону. Все эти праздники сопровождались особым колокольным звоном, который в народе назывался – “Рябиновый звон”.

Есть примета – если порвется венок из рябины, надетый невесте на голову во время свадьбы, то значит, не по любви выходит она замуж или жизнь ее сложится несчастливо. Если венок из ягод долго сохраняет свою свежесть и не засыхает, значит, искреннее чувство в сердцах молодых, и все у них будет хорошо.

Если бусы из ягод, повешенные около кровати девушки, вдруг рвутся и рассыпаются по полу, значит, скоро будет свадьба, но какая - по любви или нет – эта примета не дает ответа. А в какой стороне света больше ягод насыпалось, оттуда и придет жених.

Если рябина, растущая во дворе, вдруг прекращает плодоносить, болеет и чахнет, это значит, что-то не к добру в этой семье. То ли кто-то чары злые наводит, то ли ссоры и раздоры в ней, то ли прошла любовь…

То же самое означает, если вдруг зачахли и умерли саженцы рябины, посаженные с целью оберегать дом от зла и беды.

А вот если девушка вдруг под окном увидела ягоды, рассыпанные по снегу, или веточку, воткнутую в окно, или просто несколько ягод на подоконнике – значит, скоро будет она счастлива!

А вот еще несколько народных примет:

Рябина цветет рясно – много овса будет.

Рано пожелтели листья на рябине – ранняя осень и ранняя холодная зима будет.

Позднее цветение рябины – к долгой и теплой осени.

Кругом красно от рябины – надо ждать холодной и долгой осени.

Срубил рябину – значит, скоро погибнешь или в доме мертвец будет.

Хорошо цветет рябина – будет хороший урожай льна.

Рябина цветет – пора сеять лен.

Если рябина в лесу «уродилась» - к дождливой осени, если нет – к сухой.

(по материалам сайта http://herbalogya.ru/library/index.php )

Прикрепленное изображение (вес файла 562.8 Кб)

АМОРФОФАЛЛУС

Род Амофофаллус или амофофаллус (Amorphophallus Blume ex Decne.) насчитывает около 100 видов экзотических растений семейства Ароидных (Araceae). Название рода происходит от греческих слов «Amorpho» – «бесформенный» и «Phallus» - «отпрыск, побег».

В комнатной культуре распространены аморфофаллус луковиценосный, а. коньяк и а. Ривера.

Соцветия аморфофаллуса развиваются до появления листьев (только у крупных клубней), причем у культивируемых растений запах довольно резкий, напоминает запах тухлого мяса.

Аморфофаллус - очень оригинальное растение. Самое удивительное - это его соцветие, укрытое коричнево-красным или желтым с коричневыми пятнами покрывалом. На початке при желании можно разглядеть несколько участков, у каждого из которых своя неповторимая роль в опылении растения. Самая верхняя часть початка темно-вишневая, несколько расширенная. Она не содержит цветков и называется стерильным придатком. Придаток служит для выделения пахучих веществ, привлекающих опылителей. Ниже расположены упругие щетинки, сквозь которые легко пробраться в нижнюю камеру соцветия. Но обратно пролезть вверх уже невозможно. Щетинки нужны для удержания насекомых в нижней камере. И, наконец, в самом низу початка расположены тычиночные, а затем и пестичные цветки, которые и принимают участие в опылении. Процесс опыление очень похож на колдовство. После полуночи стерильный придаток разогревается и в воздухе разливается запах, привлекающий насекомых. Те проникают в нижнюю камеру и оказываются в плену у растения, поскольку не могут выбраться из-за щетинок. Так насекомым приходиться проводить остаток ночи и весь день в одной камере с еще не созревшими тычинками и пестиками. Ранним вечером нагревается нижняя камера. Это стимулирует активность насекомых и заодно - созревание пыльцы. Она обильно сыплется на головы насекомых сверху, а те, ползая в разных направлениях, наносят ее на пестичные цветки. Как только опыление произошло, щетинки увядают и к полуночи насекомые оказываются на свободе. Но для чего? Чтобы снова забраться в еще не опыленное соцветие, принося с собой пыльцу предыдущего растения. Вам может показаться неразумным поведение насекомых. Однако в нижних камерах насекомым не так уж плохо: есть нектар и защита от крупных хищников, а главное - сухо! Таким образом, если аморфофаллюс зацветет, вы сможете изучать биологию опыления не больше двух дней, после чего покрывало увянет.

Но не только цветок - украшение аморфофаллюса. После цветения (несколько месяцев) из почвы появляется росток. Это чешуевидные листья пробивают почву, чтобы вынести к свету единственный зеленый лист. Ажурные доли листа, приподняты на черешке, украшенном многочисленными пурпурными пятнами, создадут неповторимый эффект, тем более что лист достигает у некоторых видов 2-3 м.

В восточной медицине используют все части растения. Соцветия применяют как жаропонижающее, при болях в костях, воспалении глаз. Клубень в сыром виде ядовит, но в определенных дозах его рекомендуют в качестве противоязвенного средства, против укусов грызунов и змей. Кроме того, клубень аморфофаллюса является одним из наиболее известных китайских противораковых средств.

Аморфофаллусом можно украсить в летнее время террасы, веранды, балконы, лоджии, комнаты, офисы и садовые участки.

(по материалам сайта http://floralworld.ru/ )

Прикрепленное изображение (вес файла 260.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 242.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 160.7 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 259.2 Кб)

Прекрасный мир растений

Спасибо!

ЭШШОЛЬЦИЯ (МАЧОК КАЛИФОРНИЙСКИЙ, ПОЛЫНОК)

У американцев есть одна интересная легенда об эшшольции, которую они пересказывают с некоторой иронией. Говорят, что испанские моряки-золотоискатели в 16 веке поплыли в Новый Свет, чтобы обнаружить там золотые рудники. И завидев еще за 35 миль золотое сияние, взяли

курс на побережье Калифорнии. Однако каково же было разочарование золотоискателей, когда вместо золота их добычей оказалось изобилие на холмах цветущей эшшольции калифорнийской! С тех пор испанцы в шутку называют калифорнийский мак Копа Де Оро, что означает «Золотая чаша», «Золотой кубок». А индейцы твердо уверены, что золотые рудники в Америки появились там, где осыпались лепестки эшшольции калифорнийской.

Название роду эшшольция подарил немецкий ботаник — член Прусской Академии наук Адальберт фон Шамиссо, в честь своего друга и коллеги, судового врача и энтмолога Иогана Фридриха фон Эшшолтца. Отправившись вместе с русской научной экспедицией в путешествие по Тихоокеанскому побережью на корабле «Рюрик», под командованием лейтенанта Отто фон

Коцебу, в 1816 году ученые побывали на Аляске и в Калифорнии. На побережье Северной Америки естествоиспытатель открыл миру новый удивительный вид растения семейства маковых. А в 1890 году цветок эшшольции обошел двух других соперников - мак Матилижа и лилию Марипоса, будучи избранным официальным цветком-символом Золотого штата Калифорния большинством голосов, в честь чего ежегодно 6 апреля американцы отмечают праздник — День Мака.

Среди самих американских обывателей распространилось заблуждение, что срывать

калифорнийский мак запрещено законом, потому что растение это еще называют «цветок-кубок», с намеком на символическое растение, в котором усматривают достояние штата. Однако на самом деле в Калифорнии есть закон, который запрещает порчу, вырубку и угнетение любых растений, растущих на территории государства (за исключением частных угодий). Эшшольция возделывается в Калифорнии на всех пустырях, а ее семена употребляли в пищу еще древние индейцы.

В 19 веке семена калифорнийского мака попали в Англию, где массово были введены в культуру садов и парков. В другие страны мира семена мака калифорнийского были завезены случайно еще в легендарные времена царившей в Калифорнии «Золотой лихорадки». Когда все золото было вымыто, добытчики в поисках золотого песка отплывали в Чили, Австралию, Новую Зеландию. А в качестве балласта они укладывали на свои корабли мешки с песком, взятым с обрывов Сан-Франциско. Вместе с песком в эти страны попали и семена эшшольции калифорнийской, которую теперь во многих местах с теплым климатом считают сорным растением.

(информация с сайта http://www.lepestok.kharkov.ua/ )

Прикрепленное изображение (вес файла 340.1 Кб)

ГИАЦИНТ

(Из книги Н. Ф. Золотницкого "Цветы в легендах и преданиях")

Цветок бога солнца Аполлона и увлечения голландцев —

ГИАЦИНТ

Смерть Гиацинта и горе Аполлона

Любимец голландцев

Громадная ценность гиацинтов

Культура в воде

Кто не знаком с гиацинтом, тем чудным цветком с дивным запахом, который чарует нас своим благоуханием среди глубокой зимы и прелестные, как бы из воска сделанные, нежнейших оттенков султаны цветов которого служат лучшим украшением наших жилищ на праздниках зимою? Цветок этот — подарок Малой Азии, и название его в переводе с греческого значит «цветок дождей», так как на родине он начинает распускаться как раз с наступлением теплых весенних дождей.

Древнегреческие сказания производят, однако, это название от Гиацинта, прелестного сына спартанского царя Амикла и музы истории и эпоса Клио, с которыми связано и само происхождение этого цветка.

Произошло это еще в те блаженные времена, когда боги и люди были близки друг другу. Очаровательный этот юноша, как рассказывает легенда, пользовавшийся безграничной любовью бога солнца Аполлона, забавлялся однажды с этим богом метанием диска. Ловкость, с которой он его бросал, и верность полета диска удивляли всех. Аполлон был вне себя от восхищения и ликовал от успехов своего любимца. Но ревновавший уже давно к нему маленький божок легкого ветерка Зефир дунул из зависти на диск и повернул его так, что, полетев обратно, он врезался в голову бедного Гиацинта и поразил его насмерть.

Горе Аполлона было беспредельно. Напрасно обнимал он и целовал своего бедного мальчика, напрасно предлагал за него пожертвовать даже своим бессмертием. Заживлявший и оживлявший своими благотворными лучами все, он не в состоянии был возвратить его к жизни...

Как же, однако, было поступить, как хотя бы сохранить, увековечить память об этом дорогом для него существе. И вот, говорит далее легенда, лучи солнца начали припекать струившуюся из рассеченного черепа кровь, начали сгущать ее и скреплять, и из нее вырос прелестный красно-лиловый, распространявший на далекое расстояние свой чудный запах цветок, форма которого с одной стороны напоминала букву А — инициал Аполлона, а с другой Y — инициал Гиацинта; и, таким образом, в нем навеки были соединены имена двух друзей.

Цветок этот был наш гиацинт. Его перенесли с благоговением жрецы Аполлона Дельфийского в сад, окружавший храм этого знаменитого оракула, и с тех пор в память о безвременно погибшем юноше спартанцы ежегодно проводили праздник, который носил название Гиацинтий.

Празднества эти происходили в Амиклах в Ликинии и длились три дня.

В первый день, посвященный оплакиванию смерти Гиацинта, воспрещалось украшать голову венками из цветов, есть хлеб и петь гимны в честь солнца.

Следующие же два дня были посвящены различным древним играм, причем даже и рабам разрешалось в эти дни быть вполне свободными, а алтарь Аполлона был завален жертвенными дарами.

По этой же причине, вероятно, мы нередко встречаем в Древней Греции и изображение как самого Аполлона, так и муз, украшенных этим цветком.

Таково одно греческое сказание о происхождении гиацинта. Но есть еще и другое, которое связывает его с именем знаменитого героя Троянской войны Аякса.

Этот благородный сын царя Теламона, властителя находившегося близ Аттики острова Саламина, был, как известно, храбрейшим и наиболее выдающимся из героев Троянской войны после Ахиллеса. Он ранил Гектора камнем, брошенным из пращи, и поразил своей мощной рукой немало врагов у троянских кораблей и укреплений. И вот, когда по смерти Ахиллеса он вступил в спор с Одиссеем об обладании оружием Ахиллеса, то его присудили Одиссею. Несправедливое присуждение причинило Аяксу такую тяжелую обиду, что он, вне себя от горя, пронзил себя мечом. И вот из крови этого героя, говорит другое предание, и вырос гиацинт, в форме которого это предание видит две первые буквы имени Аякса — Аi, которые в то же время служили у греков междометием, выражавшим скорбь и ужас.

Вообще цветок этот у греков был, по-видимому, цветком горя, печали и смерти, и само сказание о смерти Гиацинта являлось лишь отголоском народных верований, народного поверья. Некоторым указанием этому может служить одно изречение дельфийского оракула, который, будучи спрошен во время свирепствовавших однажды голода и чумы в Афинах: что делать и чем помочь, приказал принести в жертву на гробнице циклопа Гереста пять дочерей пришельца Гиацинта.

С другой стороны, есть указания, что иногда он был и цветком радости: так, например, молодые гречанки убирали им свои волосы в день свадьбы своих подруг.

Ведя свое происхождение из Малой Азии, гиацинт пользовался любовью и у жителей Востока, особенно у персиан, где знаменитый поэт Фирдоуси то и дело сравнивает волосы персидских красавиц с закручивающимися отгибами цветка гиацинта и в одном из своих стихотворений, например, говорит:

«Ее уста благоухали лучше, чем легкий ветерок,

А гиацинтоподобные волосы приятней,

Чем скифский мускус...»

Точно такие же сравнения делает и другой известный персидский поэт Хафиз; а про женщин острова Хиоса сложилась даже местная поговорка, что они завивают свои кудри так же хорошо, как гиацинт — свои лепестки.

Из Малой Азии гиацинт был перенесен в Европу, но прежде — в Турцию. Когда и как — неизвестно, раньше, он появился в Константинополе и вскоре так полюбился турецким женам, что сделался необходимой принадлежностью садов всех гаремов.

Старинная английская путешественница Дэллауэй (Dallaway), посетившая Константинополь в начале XVII, столетия, рассказывает, что в серале самого султана был устроен особый чудный сад, в котором кроме гиацинтов не допускалось никакого другого цветка. Цветы были рассажены в продолговатых, обложенных изящными голландскими черепицами клумбах и своей прелестной окраской и дивным запахом очаровывали каждого посетителя. На поддержку этих садов тратились громадные деньги, и в эпоху цветения гиацинтов султан проводил в них все свободные свои часы, любуясь их красотой и упиваясь их сильным запахом, который восточным людям так нравится.

Кроме обыкновенных, так называемых голландских, гиацинтов в садах этих разводили еще и близкого их родственника — гроздеобразный гиацинт (H. muscari), носящий по-турецки название «Муши-ру-ми» и обозначающий на восточном языке цветов «Ты получишь все, что я только могу тебе дать».

В Западную Европу гиацинт попал лишь во второй половине XVII столетия, и прежде всего в Вену, которая в то время имела наиболее близкие сношения с Востоком. Но здесь он возделывался и составлял достояние лишь немногих завзятых любителей садоводства. Всеобщим же достоянием он сделался лишь после того, как попал в Голландию, в Гаарлем.

Сюда он попал, как говорят, случайно на разбитом бурей у голландских берегов генуэзском судне.

Корабль вез куда-то разные товары, а вместе с ними и гиацинтовые луковицы. Ящики, в которых они находились, подбрасываемые волнами, разбились о скалы, и вывалившиеся из них луковицы вынесло на берег.

Здесь, найдя подходящий для себя грунт, луковицы укоренились, пустили ростки и зацвели. Наблюдательные же любители цветов тотчас же обратили на них внимание и, пораженные их необычайной красотой и чудным запахом, пересадили их к себе в огород.

Тут они начали их культивировать, скрещивать и получили таким образом те дивные сорта, которые составили неиссякаемый предмет удовольствия и как культура, и как источник громадных доходов, который обогащает их с тех пор целые столетия.

Это было в 1734 году, т. е. почти через сто лет после тюльпана, как раз в то время, когда охватившая горячка к разведению этого цветка стала немного остывать и чувствовалась потребность в каком-нибудь другом, который бы мог отвлечь от этой страсти и, если возможно, заменить собою тюльпан. Таким-то цветком как раз и явился гиацинт.

Изящный по форме, красивый по окраске, превосходящий тюльпан еще своим чудным запахом, он вскоре сделался любимцем всех голландцев, и на его разведение и выведение новых его разновидностей и сортов стали тратить не меньше денег, чем на тюльпан. Особенно же эта страсть стала разгораться, когда удалось случайно вывести махровый гиацинт.

Получению этой интересной разновидности, как рассказывают, любители обязаны припадку подагры гаарлемского садовода Петра Ферельма. Известный этот садовод имел обыкновение срывать беспощадно с цветов всякий неправильно развившийся бутон, и такой участи подвергся бы, без сомнения, и безобразный бутон, появившийся на одном из особенно драгоценных видов гиацинта. К счастью, однако, Ферельм в это время заболел подагрой и, принужденный пролежать более недели в постели, не посещал своего сада. А тем временем бутон распустился и, к величайшему удивлению самого Ферельма и всех голландских садоводов, оказался никогда не виданною еще махровой формой гиацинта.

Такой случайности было достаточно, чтобы возбудить всеобщее любопытство и пробудить заглохшие было страсти. Смотреть на это чудо двинулись со всех концов Голландии, приезжали даже садоводы и из соседних стран; всем хотелось воочию убедиться в существовании такой невероятной формы и, если возможно, приобрести, чтобы иметь то, чего еще ни у кого не было.

Сорт этот Ферельм окрестил именем «Мария», но, к прискорбию, как этот экземпляр, так и следующие два махровых экземпляра у него погибли, и сохранился лишь четвертый, которому он дал название «Король Великобритании». От него-то и пошли все имеющиеся теперь махровые гиацинты, так что сорт этот считается в Голландии и поныне прародителем всех махровых гиацинтов.

Затем голландские садоводы стали обращать внимание на увеличение количества цветов в цветочной стрелке, на увеличение размеров самих цветов, на получение новой окраски...

Особенно же старания их были направлены на получение как можно более яркого желтого цвета, так как среди синих, малиновых и белых тонов, которыми отличались окраски этих цветов, цвет этот являлся большой редкостью.

Достижение триумфа в каком-нибудь из этих стремлений, получение каждого выдающегося сорта непременно сопровождалось празднеством. Счастливец-садовод приглашал к себе всех соседей окрестить новорожденного, и крестины сопровождались всегда богатой пирушкой, особенно, если новый сорт получал имя какого-нибудь знаменитого лица или царствующей особы.

Сколько могли стоить подобные новинки в это время — даже трудно и поверить, особенно, если принять во внимание сравнительно высокую в те времена ценность денег и дешевизну продовольственных продуктов. Заплатить 500 — 1.000 гульденов за луковицу нового сорта считалось даже очень обыкновенным, но бывали луковицы, как, например, ярко-желтый «Офир», за штуку которых платили 7.650 гульденов, или «Адмирал Лифкен», за который было заплачено 20.000 гульденов! И это тогда, когда воз сена стоил чуть не несколько копеек и на копейку в день можно было отлично прокормиться...

С тех пор прошло уже более двух столетий, и хотя голландские любители не платят теперь уже таких сумасшедших денег за новые сорта, гиацинт остается любимым их цветком. И до сих пор выдающиеся садоводческие фирмы устраивают ежегодно так называемые парадные поля, т. е. целые сады цветущих гиацинтов, расположенные в прикрытых сверху тентом помещениях. И массы народа стекаются туда, чтобы посмотреть и полюбоваться этими чудными цветами.

На такого рода выставках каждый садовод старается блеснуть совершенством своих культур, какой-нибудь оригинальной новинкой перед своими сотоварищами и интересующимися любителями и получить назначаемые большими садоводческими фирмами специальные премии.

Здесь, конечно, играет роль теперь уже не одно тщеславие, а и другая, более важная цель — коммерческая: зарекомендовать как перед голландской публикой, так и перед многочисленными иностранными клиентами превосходство своего товара и приобрести нового покупателя. И цель эта в большинстве случаев достигается. Благодаря такого рода выставкам многие незначительные фирмы выдвинулись вперед и сделались теперь первоклассными. Благодаря им с каждым годом все увеличивается и увеличивается и количество новых сортов. От бывших некогда 40 сортов число их в настоящее время возросло до 2.000, и не проходит года, чтобы не прибавилось еще несколько новых.

Из Голландии культура гиацинтов перешла прежде всего в Германию (Пруссию), а затем уже и во Францию. В Пруссии она начала главным развиваться вскоре после переселения из Франции изгнанных Нантским эдиктом гугенотов, которые вообще перенесли в Германию, и особенно в Берлин, вкус к красиво цветущим растениям, красивой обрезке деревьев и красивой планировке садов.

Но особой славы она достигла лишь во второй половине XVIII века, когда Давид Буше (потомок гугенотов) устроил в Берлине первую выставку гиацинтов. Выставленные им цветы так поразили своей красотой и пленили чудным запахом всех берлинских любителей цветоводства и вообще берлинскую публику, что многие занялись их культивированием с не меньшим рвением, чем в былые времена голландцы. Ими увлекались даже такие серьезные люди, как придворные капелланы Рейнгард и Шредер, которые с этого времени не только культивировали в огромном количестве эти цветы почти до самой своей смерти, но и вывели множество их разновидностей.

Несколько лет спустя возникла в Берлине, на Комендантской улице, возле гиацинтовых культур этого Буше даже особая, основанная его родственником, Петром Буше, знаменитая берлинская кофейня, куда собиралась вся знать и все богачи Берлина, чтобы попить кофе и полюбоваться гиацинтами. Посещение это вошло в такую моду, что у Буше неоднократно бывал и любовался его цветами сам король Фридрих-Вильгельм III.

Такое увлечение берлинской публики гиацинтами не замедлило породить массу конкурентов Буше среди других садоводов, и в 1830 году близ Шлезвигских ворот гиацинтовыми культурами покрылись целые поля. Достаточно сказать, что на них рассаживали ежегодно до 5.000.000 гиацинтовых луковиц.

Чтобы посмотреть эти цветущие поля гиацинтов, ежегодно в мае стекалось туда все население Берлина: и конные и пешие, и богатые и бедные. Это было что-то вроде мании, какое-то паломничество. Тысячи людей часами стояли вокруг этих полей и упивались красотой цветов и чудным их запахом. Не побывать на гиацинтовых полях и не увидеть их считалось непростительным... При этом за ближайшее рассмотрение цветов садоводы взимали немалую входную плату, а также немало выручали денег и за продажу букетов из срезанных гиацинтов, приобрести которые каждый мало-мальски зажиточный человек считал для себя обязательным.

Но все на свете преходяще. И столь славившиеся в начале сороковых годов эти гиацинтовые выставки и поля начали мало-помалу надоедать, все менее и менее привлекать публику и десять лет спустя совсем прекратились. Теперь от этих громадных полей остались одни лишь воспоминания (их площадь вся изрезана железною дорогою), и хотя на южной стороне Берлина кое-где и продолжают еще культивировать гиацинты, но о прежних миллионах луковиц и помину нет. В настоящее время самое большое, если под этими культурами занято несколько десятин, которые дают доход от 75 тысяч до 100.000 рублей.

Во Франции гиацинты были также очень любимы, но далеко не производили такого фурора, как в Голландии и Пруссии. Здесь они обратили на себя особое внимание, лишь когда ученые начали культивировать их в сосудах с водой без всякой примеси земли и когда в 1787 году маркиз Гонфлие на публичном заседании французского Общества земледелия ознакомил парижан с оригинальным опытом культуры гиацинта в воде — стеблем в воду, а корнями кверху. Вид такого гиацинта, распускающего свои прекрасные цветы в воде, поразил всех.

Известие об этом новом способе культуры не замедлило распространиться по всему Парижу, а затем и по всей Франции, и каждый хотел сам повторить этот опыт. Особенно же удивляло всех, что при таком развитии в воде листья вполне сохраняли свою величину, форму и окраску, а цветы хотя и получались несколько более бледными, но все-таки были вполне развиты.

С этих пор культура гиацинтов во Франции начала все более и более входить в моду. Особенно же славилась культура маленьких ранних гиацинтов, получивших название римских (Romaine).

Но прелестный этот цветок имел во Франции одно время очень печальное применение: им пользовались для одурения, доходившего до отравления, тех лиц, от которых почему-либо желали избавиться. Особенно это практиковалось с женщинами, и притом главным образом в XVIII столетии.

Обыкновенно предназначавшиеся для этих целей букет или корзина гиацинтов опрыскивались чем-нибудь таким ядовитым, что могло быть замаскировано сильным запахом этих цветов, или же цветы ставились в таком количестве в спальню или будуар, что сильный запах их производил у людей нервных страшное головокружение и причинял даже смерть.

Насколько последнее верно — трудно поручиться, но в мемуарах жившего во времена Наполеона I при французском дворе г-на Сам приводится случай, когда одна вышедшая по расчету за богатого человека аристократка уморила его, убирая ежедневно спальню массой цветущих гиацинтов. Подобный же случай приводится Фрейлигратом в его поэме «Месть цветов». Да и вообще, надо заметить, немало есть людей, которые не выносят одуряющего запаха этого цветка, чувствуют дурноту и даже падают в обморок.

Из новейших писателей мы встречаем гиацинт еще и у Эдгара По в его рассказе «Поместье Арнгейм», где он описывает целые поля цветущих гиацинтов.

Прикрепленное изображение (вес файла 472.7 Кб)

ЛИСТВЕННИЦА

Г. Проскурякова

Можно, наверное, сказать, что ноябрь — месяц без красок. Все деревья осыпались, а снег еще не лег. И стоят они, уныло-бесприютные, мотаются на ветру голые ветви, почерневшие от дождя, под ногами тоже все почернело и размокло, будто и не стлался здесь вчера золотым ковром осенний лист.

Но в теплую осень даже в ноябре еще можно видеть, как светятся желтизной деревья. К этому времени все лиственные облетели, и последняя память об ушедшем лете, о неистовой яркости осени — неярко догорающие чистой мягкой желтизной лиственницы. Кажется, будто луч солнца, невесть откуда взявшийся среди туч и непогоды, высветил эти деревья — только их одних. И стоят они так, пока вся желтизна не осыплется и не ляжет на короткий миг солнечным кольцом вокруг ствола.

Наши хвойные — вечнозеленые. И единственное среди них листопадное дерево — лиственница. Она осыпается на зиму, узкие плоские листья-хвоинки, у нее мягкие, нежные, и желтеет она, как лиственные деревья — оттого, верно, и назвали лиственницей.

Впрочем, сеянцы лиственницы сохраняют хвою в течение всего года. Если учесть, что в "детстве" деревья проявляют черты предковых форм, можно предположить, что листопадность лиственницы — качество вторичное. Вероятно, предками ее были вечнозеленые деревья, а способность сбрасывать листву осенью возникла как приспособление к суровому климату (с морозами до 60 гр.).

Как бы то ни было, но благодаря этому приспособлению именно лиственницы образуют северную границу лесов вообще, выходя далеко за пределы Северного полярного круга. Так известен лиственничник в урочище Ары-Мас (в переводе с долганского "лесной остров") — это самый северный лесной массив на земном шаре. Он протянулся на 25 километров по реке Новой (приток Хатанги) на полуострове Таймыр, за 72-м градусом северной широты. И даже наш полюс холода — Верхоянск, Оймякон — располагается в зоне лиственничных лесов. Так что можно принять, наверное, лиственницу за эталон морозостойкости дерева вообще.

Впрочем, лиственница распространена широко. Леса с лиственницей или полностью лиственничные занимают в нашей стране наибольшие площади — около 40 процентов всех лесных площадей. В азиатской части они протянулись с севера на юг от Арктики до степей и полупустынь Монголии. В европейской России растут в северо-восточной части, хотя встречаются эти деревья и южнее, в Костромской и даже Горьковской областях. В Сибири лиственница преобладает. Золотые лиственницы сторожат Байкал, раскинув сучья над потемневшей осенней водой; кривенькие, но яркие, как глаз светофора, они светятся в тундре у подножия Ключевской сопки — вулкана на Камчатке; золотой редкой стайкой взбираются по скалистой круче над Енисеем — где их только не увидишь!

В нашей стране известно несколько близких видов лиственницы, из которых хорошо различаются и имеют наибольшее значение три: европейская, сибирская и даурская. Европейская растет только в горах Европы, в том числе в Карпатах. Две другие — в азиатской части нашей страны, за небольшим исключением: сибирская лиственница выходит в европейскую Россию, занимая северо-восточный ее угол. Она же растет в Западной Сибири, а даурская — в Восточной. Лиственничные редколесья в Ары-Масе образует тоже даурская лиственница, представленная здесь особой формой (ее называют лиственницей Гмелина).

Такова ее география в природе. В культуре же лиственницы сажают, кажется, повсюду, кроме крайнего юга. У нас в культуре лиственница из- вестна еще с XVIII века. Уже более двухсот лет заповедной Линдуловской роще под Ленинградом, есть такие же старые посадки в Прибалтике. Лиственница, особенно сибирская, отлично растет в культуре — ствол поднимается до 40 метров в высоту, достигая метра в поперечнике.

Выяснилось, что дерево очень устойчиво к загрязнению городского воздуха транспортом и промышленными предприятиями — это открывает для нее новые и поистине безграничные перспективы. Но и прежде лиственницу широко разводили, потому что она быстро растет и красива. Красива необыкновенно, на свой лад, сочетая стройность и аромат хвойного дерева с мягкой лаской и многоцветьем лиственного. Лиственницы декоративны всегда, даже зимой, когда их ветви лишены хвои, но усеяны короткими побегами, будто бородавочками, и держат множество нарядных мелких шишек.

Лиственница хороша и весной. В конце апреля-мае, едва только брызнет зеленью, начинает она цвести. Женские шишечки (размером с ноготь мизинца), сложенные мягкими дымчато-малиновыми чешуйками, на солнце горят огнем. Как бы ни свисала ветвь, а шишечки, прилепившиеся к ней, всегда обращены вверх. В эту пору из мелких желтоватых мужских шишек начинает лететь пыльца — иной раз ее так много, что все вокруг покрыто густой желтой пылью. Деревья в лесу цветут с 30-35 лет, а те, что стоят свободно, — с 15-20.

Когда распускаются листья, воздух наполняется тончайшим ароматом. Они растут пучками по 20-30 штук вместе, выходя из вершины укороченного побега — тех самых "бородавочек", что так хорошо видны на ветвях зимой. Иногда отрастает и длинный побег — тогда хвоинки, сидя поодиночке, одевают его весь.

Семена в шишках созревают к осени, но обычно остаются в них до весны. Шишки некрупные, овальные, бочоночком или почти шариком. Плотно прижатые мягкие чешуи закрывают крылатые семена — они очень похожи на семена ели или сосны, только мельче. У зрелых шишек чешуи отгибаются, освобождая семена. Пустые шишки, однако, не сразу опадают; почерневшие, они еще несколько лет висят на ветвях. Урожайный год, как правило, бывает каждые пять лет, иногда чаще.

Лиственница крайне светолюбива. Сучья ее тонкие, редкие, хвоя жиденькая, и сама тени дает мало, и не переносит затенения, особенно в молодости. Поэтому лиственничный лес под старость становится редкостойным, и в нем разрастаются, естественно, травы или мхи, одевая почву сплошным ковром. Так лиственница сама себе вредит: она не может возобновляться там, где почва задернована, — семена ложатся не на почву, а на мох, да так и висят на нем, и даже проросший тоненький корешок никогда не дотянется до почвы... Однако оголившиеся места — обочины дорог, старые колеи, плешины в лесу — лиственница заселяет проворно. Быстро осваивает и пожарища, и если тайга часто горит, она скоро станет лиственничной.

Молоденькая лиственница растет быстро — быстрее всех хвойных! В первые три года она вырастает чуть выше метра, а начиная с трех-, четырехлетнего возраста дает ежегодно метровый прирост. Такой активный рост продолжается до 30-40 лет, а затем он постепенно ослабевает. Столетнее дерево достигает 20-30 метров и в триста лет бывает еще совершенно здоровым.

Ствол дерева обычно прямой и стройный; только у европейской лиственницы, которую можно увидеть в городских посадках, обычно наклонена вбок верхушка. Побеги, сучья распределены по стволу не столь правильно, как у ели или сосны и, кроме того, рано опадают, если дерево выросло в лесу. Это естественно: при большом светолюбии дерева ниже расположенным сучьям не хватает света, вот и остаются лишь те, что наверху. Из-за этого только у молодых деревьев пирамидальная крона донизу, позже она редеет.

Лиственница удивительно неприхотлива: она растет на вечной мерзлоте и на гипсах, и тогда корни ее распластаны горизонтально, пытаясь втиснуться в тонкий слой почвы, прикрывающий вечный лед или камень. Лиственница растет в тундре, в степи, в полупустыне, забирается в горы. В горах и в тундре, прижатая морозным ветром, принимает стелющуюся форму. Но лучше всего растет на питательных мощных почвах в условиях умеренно теплого климата. Здесь мощная, "колоколом" корневая система не только кормит, но и хорошо держит дерево — в бурю стволы чаще ломаются посередине, чем выворачиваются с корнем.

Древесина лиственницы не имеет равных. Она очень тяжела (сырые, только что срубленные деревья не годятся для сплава — тонут в воде), долговечна, прочна — в этом лиственница соперничает с дубом. Ее очень трудно обрабатывать. Зато все, построенное из лиственницы, стоит веками. В Древнем Риме из нее возводили амфитеатры в цирках — дерево соперничало в прочности и надежности с камнем. В Германии, Польше, других странах Европы постройки из лиственничных бревен стоят более пятисот лет.

Древесина лиственницы не гниет от сырости. В средние века владычица морей Венеция возводила дома на сваях из лиственницы. Правда, ныне город в аварийном состоянии, но ведь его здания простояли на этих сваях добрых полтысячи лет! Стойкость в воде использовали и русские корабельщики — лиственница считалась лучшим материалом в судостроении, а корабельными рощами называли поначалу именно лиственничники, или листвяги, как говорили в народе. И ныне лиственница идет на гидротехнические сооружения, подводные и мостовые брусья, на рудничную стойку и пр.

Древесина идет и на паркет — прочный, красивый, от природы красноватый, он не нуждается в окраске. Из смолы получают терпентин (его еще называют венецианским терпентином), который идет на пластыри и мази при ревматизме и подагре.

Во время Великой Отечественной войны в Сибири была очень популярна "сера" — ее жевали стар и млад. Светло-красноватая, легко распускающаяся в воде, чуть сладковатая и пахучая — она готовилась из смолистой камеди лиственницы, которую собирали на свежих пнях. Эта "сера" оказалась неплохим противоцинготным средством! Из древесины же получают целлюлозу, этиловый спирт, из коры — танины, из хвои — витамин С и клей. Кора еще и краситель (желтые, розовые и коричневые тона).

Ценность древесины лиственницы, известная с незапамятных времен, привела к значительному уменьшению запасов дерева в России. Из летописей XII века известно, что под Костромой в те поры стояли непроходимые леса из лиственницы и дуба. Где они теперь? При Петре I сильно сократились площади лиственничных лесов в России — строили флот, возводили фортификации.

Россия издавна экспортировала ценную древесину. Наибольшим спросом пользовалась сибирская лиственница из Архангельского края — ее древесина отличалась особой прочностью. Из документов известно, что еще во времена Ивана Грозного в этих местах велись выборочные рубки — выбирали старые, самые лучшие деревья. Продолжали их до 1917 года. Если бы не сложность транспортировки, все корабельные рощи здесь были бы истреблены; ныне же хоть и не рощи, но фрагменты насаждений с лиственницами 300-400-летнего возраста кое-где сохранились. На международном рынке семена лиственницы из Архангельского края пользуются особым спросом; ныне уже созданы культуры этой формы в некоторых странах Европы и в Канаде.

Традицию хищнического истребления этого прекрасного дерева с успехом продолжаем мы и сегодня. Только масштабы другие — мы намного превосходим своих предшественников! Бревна только что срубленных лиственниц спихивают в воду вместе с сосной, елкой. Зачем? Ведь они, недалеко отплыв, тонут. Дно скольких сибирских рек буквально вымощено лиственницей! До каких пор будет так?

Прикрепленное изображение (вес файла 216.9 Кб)

АКВИЛЕГИЯ

Всем известная аквилегия (водосбор) у разных народов имеет свои названия, которые связаны с фольклорными повествованиями, мифами и легендами. Так, американцы называют этот цветок голубкой Колумбиной, и считают его символом супружеской измены, а точнее - символом женской неверности. Поэтому дарить букет аквилегий женщине считается оскорблением. Аквилегия в средневековые времена в Норвегии считалась цветком-символом богини любви и плодородия Фрейи. В 17 веке цветок рассматривали в контексте любовного соблазна, домогательства, измены, и особенно неуместным было признано дарить аквилегии молодым девушкам. Известно, что несколько сотен лет назад семена аквилегий использовались для прерывания беременности. В средневековье цветы аквилегий преподносили только женщинам свободного нрава. Если водосбор был подарен мужчине - означало, что он «рогоносец».

Парадоксально, что аквилегии американцы одновременно называют голубками и орликами. Самое древнее название орликов, известное как коломбина, происходит от латинского columba - «голубь», было дано растению за некоторое сходство цветка с гнездом молодых голубей. Научное название Aquilegia происходит из-за сходства длинных рожков цветка - шпорцев с когтями орла, поэтому в составе слова усматривают корень Aquila, что называется «орел».

По другой интерпретации, родовое название аквилегия состоит из двух слов: aqua — вода и legere — собирать, и трактуется как водосбор. Такую интерпретацию дают систематики с воображением, усматривая в отогнутых от блюдца цветка шпор кувшинчики, в которые могла бы собираться вода. Однако цветки часто перевернуты рожками кверху, а отверстие в кувшинчик обращено горизонтально или вовсе перевернуто вниз. Поэтому многие спорят, что название водосбор является неточным. Но если внимательно наблюдать за растением, то можно увидеть, каким привлекательным оно является для разных видов насекомых-опылителей: благодаря легкому перекрестному опылению, посаженные в саду различные сорта аквилегий часто дают самосев с непредвиденными и непредсказуемыми окрасками венчиков. Такое интенсивное скрещивание цветка аквилегии происходит благодаря нектару, содержащемуся в рожках цветка-водосбора. Шпорцы-кувшинчики собирают внутри не дождевую воду, а сладкий нектар, манящий к себе насекомых. А некоторые пчелы даже умудряются прокусывать дно, и лакомиться, не участвуя в опылении.

Аквилегия голубого цвета вида Aquilegia coerulea является цветком-символом Американского штата Колорадо. На родине растения в Америке, где собраны самые красивые и многочисленные его виды, есть много разных легенд и поверий, связанных с этим цветком.

Есть у цветка еще несколько народных английских названий, это «дом встреч» (Митинг-Хаус) из-за большого количества шпорец, напоминающих собрание народа, «Трава Льва» или «чай льва» - произошло от поверья, будто львы едят траву аквилегии каждой весной, чтобы получить дополнительную силу. И хотя львы в Англии не водятся, аквилегию можно часто заметить на изображениях Святого Марка, символом которого является лев. А за распространение аквилегии по скалистым почвам ее называют горным колоколом. Австрийское название аквилегий «Пять птиц вместе» и вовсе дано по количеству лепестков у диких видов растения.

Аквилегию многие народы считают символом глупости, из-за сходства шпорцев с колпаком шута с бубенчиками. А в пантомиме цветок аквилегии символизирует возлюбленную Арлекина. Поэтому есть еще одно предубеждение, что дарить букет аквилегий женщине или мужчине - совершить большую глупость, а случайно одаренных аквилегиями ожидает невезение. Наверное, зная все смыслы и символы, присущие аквилегии, Шекспир вкладывал в сюжет «Гамлета» некоторый подтекст, в котором лишенная ума из-за предательства супруга Офелия собирает на лугу именно цветы аквилегии.

Цветок Коломбина имеет также и несколько религиозных коннотаций. В Христианстве аквилегия олицетворяет святой дух, а лепестки символизируют святые дары, кроме того, аквилегию называют цветком туфелек Девы Марии. В Древнем Риме аквилегию называли голубкой «Колумбина», а колумбарий (хранилище урн с прахом) - «голубятней». В кельтской (древне-германской) культуре аквилегия открывала двери в мир иной.

В древнегреческой и древнеримской культуре, по легендам, аквилегии служили (из-за намека эротического характера на шпоры цветка) Афродите (Венере) и куртизанкам. Из корня аквилегии добывали афродизиак и применяли для лечения импотенции. А женщинам легкого поведения для тех же целей рекомендовалось жевать семена цветков сиреневого оттенка.

(По материалам сайта http://www.lepestok.kharkov.ua/ )

Прикрепленное изображение (вес файла 562.1 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 559 Кб)

БЕГОНИЯ

Н. Верзилин.

(из книги "Путешествие с домашними растениями". 1951)

ДВАДЦАТЬ РАСТЕНИЙ ИЗ ОДНОГО ЛИСТА

У нас в Советском Союзе большое внимание уделяется украшению городов. Специальные цветоводческие тресты, совхозы и колхозы выводят, выращивают и размножают громадное количество декоративных растений для садов и комнат. Их много в Крыму, на Кавказе. Питомники красиво цветущих растений имеются около каждого города. Под Москвой их более двадцати. В Ростокинском районе в колхозе имени Сталина на восьми гектарах земли выращивается 4 500 тысяч растений. В десяти теплицах воспитывается более 25 тысяч комнатных растений. Среди них большой любовью колхозников пользуются бегонии рекс. Бегонии привлекают большое внимание и любителей комнатных растений. Всех интересует вопрос: откуда родом эти растения с большими красными листьями? Они происходят из тропических лесов острова Явы.

В тропическом лесу нет солнечных полянок, под пологом листвы громадных деревьев царит сумрак. Воздух насыщен влагой. Деревья пробиваются к свету, иначе им грозит гибель. Лианы, обвивая деревья, также прорываются к свету сквозь листву деревьев.

Вот как описывает этот лес на острове Яве русский ботаник путешественник А. И. Краснов.

«Фон листвы лесов представляет или бесконечные варианты глянцевитого кожистого листа фикуса, или нежно перистого листа мимозы. Но, очутившись под самой сенью леса, не только турист, но и самый опытный ботаник становится в положение деревенского мальчика, впервые попавшего в большой шумный столичный город. Не знаешь, куда смотреть: внизу на земле на уровне с головой, выше на стволах — везде масса растений, бесконечно разнообразных, одно причудливее другого.

Деревья не образуют, как у нас, общего свода. Над кустами, едва превышающими человеческий рост, возвышаются полудеревья; их кроны скрыты за деревьями роста наших лип; их покрывают деревья ещё более высокие, над которыми, как шатры, распростёрты ветви исполинов, уже совершенно невидимых через покровы этого четырехэтажного леса. О их присутствии вы узнаете только по валяющимся по земле ветвям… Понятно, что под четвёртым сводом — сырость и полумрак, как под сводами таинственного храма… Здесь вы не найдёте на земле цветов нежных и благоухающих или чарующих взор красотою венчика… Землю покрывают грубые листья по большей части тех растений, которые вы привыкли видеть в своих комнатах».

Как же могут жить маленькие растения, покрывающие влажную почву?

Вот, например, эти растения с большими тёмнокрасными листьями с белой каёмкой. Сорвём и рассмотрим один лист. Форма его напоминает сердце, как его обычно рисуют. Но один бок широкий, другой узкий. Лист — кососердцевидный, сверху весь в морщинках и выпуклостях.

Не только лист, но и длинный черешок как бы мохнатые.

Растению и так то трудно вбирать из почвы растворы солей, так как воду во влажной атмосфере нет возможности испарять, а тут и воздушное питание затруднено, так как в тропическом лесу нет яркого солнца. Да и листья у растения красные.

Ведь всякому пятикласснику известно, что растения питаются углекислым газом при наличии листовой зелени — хлорофилла.

Как же разгадать тайну жизни красных листьев растения, растущего в тропических лесах Ост Индии и островов Малайского архипелага? Есть ли в этих листьях хлорофилл?

Если опустить красный лист в стакан с кипятком, то вода окрасится в красный цвет, а лист станет изумруднозе леным. Значит, это растение питается нормально углекислым газом; но какую же роль играет красная маскировка?

Ранней весною, когда ещё холодно, мы у многих наших растений видим красную окраску побегов. Такая же окраска листьев появляется и осенью с понижением температуры воздуха. Вещество, окрашивающее растения в красный цвет, дополнительно улавливает зелёные лучи света и превращает их в тепловые, повышая тем самым температуру листьев.

Один учёный покрыл поверхность листьев легкоплавким маслом какао. На красных листьях масло скорее расплавлялось, так как они имеют температуру выше на 2, чем зелёные.

Большее нагревание листьев, чем окружающего воздуха, способствует испарению. Устьица — отверстия, через которые проходит воздух и пары воды, у этого растения находятся на нижней стороне листа.

Испарению способствует и увеличение поверхности листьев морщинками, выпуклостями и выростами в виде волосков. Волоски этого растения, если их рассмотреть в лупу или микроскоп, состоят из многих клеточек, приспособленных к испарению воды. Обычно волоски у других растений одноклеточные и защищают растение от яркого солнца, испарения и поедания животными.

Если лист смочить, то он становится весь мокрый, вода не скатывается каплями, как с листьев алоэ или агавы, а как бы растекается по атласной кожице. Выросты кожицы, имеющие вид тонких вытянутых сосочков, придают поверхности листа атласно бархатистый вид.

На верхней части листа ярко вырисовывается белый узор, обычно идущий каймой вдоль края листа или покрывающий весь лист белыми крапинками.

Этот узор выпуклый. Под верхней кожицей находятся воздушные полости. Они то и создают белый цвет в прозрачных, многогранных, преломляющих лучи света телах. Белые лепестки, если их сжать, становятся прозрачными. Кристаллы льда, снежинки, лежащие рыхло, белы, но стоит их сплющить между ладонями, — они превратятся в прозрачный лёд.

Так и на листе белая каёмка образуется клетками, наполненными воздухом. Воздух задерживает тепло в листе, а главное, выпуклые прозрачные клетки выполняют роль собирателей света. Они, как увеличительные стёклышки — линзы, собирают рассеянные лучи солнца и направляют их на лежащую под ними ярко зелёную хлорофилловую ткань. Они также способствуют и нагреванию листа.

Нужно сказать, что красная окраска листьев в зеленоватом сумраке тропического леса способствует поглощению дополнительных лучей света.

Это явление можно сравнить с поглощением зеленоватого света в глубинах моря красными, багряными водорослями.

На примере растения с красными листьями мы увидели сложную приспособленность организма к жизни в душной атмосфере тёмного тропического леса.

Всё растение не больше полуметра высоты. Оно такое же, как и у нас на окошке.

Это — царственная, или королевская бегония (бегония рекс — Begonia Rex), выращиваемая у нас из за красивых узорчатых листьев, размер которых достигает двадцати сантиметров длины.

Бегония имеет интересное русское название, свидетельствующее, что это растение было распространено в России ещё в 1812 году. Во время бегства французов из Москвы бегония была названа «ухом Наполеона». И действительно, по очертанию и с нижней красной стороны лист бегонии похож на большое отмороженное ухо.

Цветы у этих листовых бегоний мелкие, с четырьмя розовыми или белыми лепестками, из которых два — больших прямых и два — маленьких загнутых.

Бегония — однодомное растение. На одном растении можно найти цветы с тычинками и цветы с пестиками. Цветы некрасивые, и цветочные стрелки лучше удалять, так как у отцветших бегоний часто опадают листья.

Мелкие и некрасивые цветы королевской бегонии не радуют наш взгляд, и у себя на родине, в лесу, мало привлекают бабочек и других насекомых.

Цветы многих бегоний оказываются неопыленными, и из них не образуется семян. Бегонии должны были бы погибнуть, но они почти сплошным ковром покрывают многие места тропических лесов. Приглядимся. Вот опали красивые листья на влажную почву. Нежный лист не сохнет. Свежесть листа зависит от хорошей смачиваемости поверхности листа, а также и от наличия водоносной ткани в черешке листа (похожей на водоносную ткань суккулентов).

Из черешка, из трещинок в листе, вы видите, поднимаются маленькие растеньица с миниатюрными листочками, похожими на тот, из которого они вырастают.

Это какие то бегонии лилипутики. Можно насчитать 10, 15 и даже 20 растеньиц, выросших из одного листа.

Бегония размножается своими листьями, или, как говорят ботаники, вегетативным способом, то есть растущими частями растения.

В семействе бегониевых насчитывается более четырехсот видов, населяющих тропические леса.

Рядом с бегонией королевской нередко стоит совсем не похожее на неё растение, сплошь покрытое розовыми или красными цветками.

Листья — блестящие, зелёные, небольшие, чуть чуть только скошенные набок. Это «девичья краса», или бегония вечноцветущая (бегония семперфлоренс — Begonia semperflorens). При опылении её цветов получается плед — коробочка с мелкими семенами. Высеянные в феврале семена дают растения, в том же году зацветающие.

«Девичья краса» листьями не размножается, но черенки её легко образуют корни. Эта бегония быстро растёт и даже образует деревянистый стебель. Весной её обычно подрезают, чтобы она не вытягивалась в высоту. Родом она из Бразилии. «Девичью красу» любят и держат в комнатах за обильное, в течение всего лета и осени, цветение.

Есть кустовые бегонии, к которым относится бегония ме таллика с как бы пушистыми, мягкими зелёными листьями, покрытыми редкими белыми волосками. Эти листья напоминают плюшевые одеяла; эта бегония отличается высоким ростом стебля и более крупными цветами. Но самые крупные и красивые цветы — у клубневидных бегоний. Они дают шишковидные утолщения в виде клубней (как у картофеля). Клубневидные бегонии цветут весной и летом, а затем теряют листья.

До весны клубень в горшке сохраняют в прохладной комнате или в сухом подвале. Весною же клубни бегонии пересаживают, поливают и выставляют на светлое окно.

Клубневые бегонии дают самые крупные и даже махровые цветы. Родом они из лесов Боливии и Перу, где встречаются даже на высоких горах — Кордильерах.

У дикорастущих бегоний цветы меньше десяти сантиметров. Но эти размеры садоводам показались маленькими, и они в течение восьмидесяти лет добились увеличения их путём отбора и скрещивания. Селекционеру Вильморену удалось путём скрещивания двух диких видов бегоний получить гибрид, цветущий зимой. Этот сорт бегонии назван «глуар де Лоррен», то есть «слава Лоррена» (известного художника).

Современные сорта клубневых бегоний дают цветы в 20 (например, сорт «Эверест») и даже в 30 сантиметров в диаметре, то есть превышающие размеры цветов крупных хризантем и пеонов.

Садоводы, как спортсмены, ежегодно ставят мировые рекорды по красоте, форме, окраске (колеру), размерам и количеству цветов выводимых ими растений.

Новые сорта нельзя сравнить с «первобытными» бегониями. Они больше похожи на розы или камелии. Таких цветов в природе не было.

Это гибриды, их родители — бегонии из разных стран света, и родина их — оранжерея садовода. Эти цветы созданы искусством человека.

Ли Цинчжао

Ночь сегодня ненастной была,

Дождь и ветер стучали в окно.

И под шум их я крепко спала,

Только хмель не прошёл всё равно.

Шум шагов. Шорох шёлковых штор.

И разлился по комнате свет…

Я спросила: «С бегонией что?

Или за ночь осыпался цвет?

Неужели она –

Как была,

Неужели

Не отцвела?» -

«Нет. Но красного меньше на ней,

Она стала ещё зеленей».

Прикрепленное изображение (вес файла 383.1 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 445.9 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 438.3 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 722.4 Кб)

ЛЮПИН

Почти сто лет прошло с тех пор, как на садовых участках появилась новая многолетняя цветочная культура — люпин многолистный. В 1911 году британский любитель-селекционер Джордж Рассел создал принципиально новую декоративную группу люпинов с различной окраской соцветий, которая была названа затем его именем – «гибрид Рассела». Получена она была в результате свободного переопыления многолетних и однолетних видов. Сегодня гибриды Рассела завоевали большую популярность среди цветоводов-любителей и выращиваются в цветниках. ботаническое название этого растения происходит от латинского слова «Lupus», что означает «волк».

Согласно древним легендам, из люпина готовили специальное средство для превращения в волка. Народные же предания говорят о том, что это имя ему дали за способность выживать на любых землях при любых погодных условиях. Возможно потому, что корень люпина проникает в землю на глубину до одного метра, поэтому он хорошо переносит засуху. В природе существует около 300 однолетних и многолетних видов. Люпины относится к семейству бобовых, так как имеет многочисленные цветки характерного «мотылькового» типа, которые собраны в колосовидные соцветия высотой от 30 до 50 см.

Эти неприхотливые растения могут расти и на песчаных почвах, так как на корнях имеют азотофиксирующие клубеньковые бактерии. Поэтому люпины так же, как и большинство представителей семейства бобовых, являются естественным источником азотного удобрения в земле. благодаря большому разнообразию форм и окрасок гибриды Рассела можно широко использовать в озеленении и на срезку. Соцветия, срезанные ранним утром, сохраняют свою декоративность более10 дней. В цветниках люпины высаживают группами по отдельным окраскам или в смеси на фоне зеленого газона. С люпинами прекрасно сочетаются такие известные и всеми любимые многолетники, как ирисы, лилии, дельфиниумы, садовые ромашки, хосты и астильбы. В смешанных цветниках с этими культурами люпин занимает второе место, создавая фон цветнику, но зато в одиночных посадках — когда он солирует, выглядит удивительно прекрасно. Очень оригинальны композиции из срезанных люпинов. Но многие флористы жалуются, что люпины не стоят в композициях долго. Открою секрет, у них есть одна интересная особенность, внутри стебель люпина полый и эта полость достаточно большая. Если в неё налить воду и закрыть отверстие плотным, тампоном из ваты, то влага, во – первых, внутри цветка сохранится лучше, а во – вторых, через ватный тампон цветку будет легче впитывать влагу. Более того, такой способ увлажнения даёт возможность поставить цветок в вазу оригинальным способом – например вниз соцветием. Нижнюю часть стеблей, которые выглядывают из вазы, можно украсить жемчужинами или любыми другими красивыми бусинами. Композиция приобретает весьма экстравагантный вид. Никаких других цветов обычно в этих композициях не используют. Играют только с сочетанием расцветок самих люпинов, а здесь, как известно достаточно много вариантов. Этот способ аранжировки люпинов с удовольствием используют все флористы мира. Единственное условие для таких композиций – вы должны иметь просторную прозрачную вазу, чтобы поставленные таким образом цветы хорошо в ней просматривались. Кстати о вазах – сейчас во всём мире флористы предпочитают вазы из прозрачного стекла. Это даёт возможность показать свои аранжировки во всей своей красе, делая акценты на сами цветы, и не отвлекает глаз на пестроту вазы. Так же сейчас становиться популярным делать аранжировки в центре прозрачной вазы, т.е. за стеклом, придавая, таким образом композициям объём и некую загадочность.

Источник: http://www.irina-ivi.narod.ru

Прикрепленное изображение (вес файла 259.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 815.9 Кб)

КАЛЕНДУЛА

Научное название календулы происходит от латинского слова calendae, обозначающего первый день каждого месяца. Можно предположить, что поводом для отождествления растения с началом нового цикла послужили его соцветия, которые во время цветения постоянно сменяют друг друга. Видовое название календулы – officinalis – связано с её лечебными свойствами (от лат. officina – «аптека»). Благодаря своеобразной форме плодов в народе календулу называют ноготками. В русском фольклоре сохранилось древнее сказание о происхождении этого названия. В нем повествуется о том, что водной бедной семье родился мальчик. Рос он больным и слабым, поэтому звали его не по имени, а просто Заморышем. Когда мальчик подрос, он познал секреты целебных растений и научился с помощью них лечить людей. Со всех окрестных деревень стали приходить к Заморышу больные. Однако нашёлся злой человек, который позавидовал славе лекаря и решил извести его. Как-то в праздничный день поднёс он Заморышу кубок вина с ядом. Тот выпил, а как почувствовал, что умирает, позвал людей и завещал закопать после смерти ноготок с его левой руки под окном отравителя. Выполнили его просьбу. Выросло на том месте лекарственное растение с золотыми цветками. В память о добром лекаре люди назвали этот цветок ноготками. Первые Христиане называли календулу «Золото Марии» и украшали ею статуи матери Спасителя. В древней Индии из календулы плели гирлянды и украшали ими статуи святых. Календулу называют иногда «невеста лета» из-за тенденции цветка поворачиваться за солнцем.

Взято здесь: http://www.floras.ru/forum/showthread.php?t=2655&page=3

Прикрепленное изображение (вес файла 460.4 Кб)

ПАПИРУС

Н. Верзилин.

(из книги "Путешествие с домашними растениями". 1951)

ПАПИРУС ДРЕВНЕГО ЕГИПТА

Я не могу без волнения смотреть на это растение с длинными голыми стеблями, на верхушке которых — густые мутовки тонких листьев.

Это растение переносит мои мысли не только в далёкие земли, но и в самые отдалённые времена.

У нас в Ленинграде, в Эрмитаже, бережно хранятся куски коричневых свитков со странными письменами, похожими на рисунки. Они найдены в Египте в древнейших могилах фараонов и знатных людей. В гробах-саркофагах всегда находили свитки странной "бумаги", перевязанные шнурками. Многие из этих свитков, некоторые длиною до сорока метров и шириною в один метр, пролежали свыше пяти тысяч лет.

Кто писал эти странные письмена на длинных свитках?

Писали в те далёкие времена писцы, которые пользовались большим почётом.

На жёлтых хрустящих свитках через тысячелетия дошли До нас красивые гимны, посвящённые солнцу, страшные сказки и рассказы.

Эти свитки сохранили и поучение учителя школьнику: « И ястреба нужно учить вить гнездо, и сокола приходится обучать полёту! Я сделаю из тебя человека, дрянной мальчишка, знай это». Египетские свитки с письменами называются папирусом.

В переводе с египетского языка папирус означает: «дар реки».

Папирус — это растение, росшее ещё в давние времена на болотистых берегах Нила.

Его разводили как культурное растение вблизи городов Мемфиса, Фив и других.

Сейчас папирус встречается только в верховьях Нила, на озере Чад и в бассейнах Нигера и Конго, то есть в тропиках Африки.

В местах, где растёт папирус, берега реки образуют темно-зеленые стены в три и даже пять метров высотой, тянущиеся непрерывно.

Зелёная стена состоит из прямых трехгранных стеблей толщиной с руку. На вершине такого стебля свешивается в стороны густой пучок или зонтик длинных и узких листьев. Иногда среди зелёных зонтиков с листьями появляется стебель с более высоким зонтиком соцветий в виде опахала серого цвета, состоящих из сложных колосков, в которых цветки прикрыты чешуйками.

Цветы с тремя тычинками, с одним трехраздельным пестиком напоминают цветы распространённого у нас на болоте растения — осоки, имеющей тоже трехгранный стебель.

Папирус и осока, оказывается, из одного семейства осоковых (Сурегасеае — циперацэе).

Плоды папируса, как у злаков, — зерновки. Интересны у папируса корни, которые частью плавают в воде, как подводный колеблющийся лес белых стеблей. Часть корней и толстое деревянистое корневище укореняются в болотистых берегах, укрепляя их и способствуя накоплению ила.

Корневища папируса, вкусом напоминающие миндаль, душисты и питательны. Египтяне ели их сырыми и поджаренными. Эти корневища являются главной пищей гиппопотамов, которые вместе с исчезновением папируса в низовьях Нила переселились в верховья его.

Трехгранные стебли папируса, как водного и болотного растения, имеют воздухоносные сосуды и крупные межклетники, наполненные воздухом. Они легки и не тонут в воде.

В древности стебли папируса связывали пучками и делали из них двухместные челноки для ловли рыбы и птиц. Ими конопатили крупные суда. Из стеблей же плели цыновки, корзины. Из коры делали сандалии, а из волокна — ткани, ценившиеся выше льняных.

Самое же главное — из растения папируса делали род бумаги, называемый: папирус.

Из срезанных стеблей папируса выделяли сердцевину, разделяя её на тонкие длинные полосы. Эти полосы укладывали тесными рядами на гладкую доску и смачивали водой. На первый ряд расстилали другой ряд, но уже поперёк. Скоблили, разглаживали, клали под пресс и высушивали на солнце. К полученной полосе подклеивали другие полосы и иногда для того, чтобы чернила лучше держались, окунали их в клейстер и опять высушивали. В результате такого труда получался плотный, слегка желтоватый папирус, в течение многих веков заменявший бумагу и сохранивший в таинственных письменах мысли и чувства людей, давным давно живших в Египте, Палестине, Греции и Риме.

Нам, живущим в северном городе в XX веке, кажется не таким уж далёким древний Египет. На берегу Невы «у нас под снегом сфинксы». Нетленные свитки древнего папируса бережно хранятся в Эрмитаже. На наших окнах — живой папирус с берегов Нила.

Прикрепленное изображение (вес файла 623.5 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 471.6 Кб)

ВЬЮНОК ПОЛЕВОЙ

Если в самый разгар лета проехаться на пригородной электричке, иногда можно увидеть удивительную картину, созданную этим растением.

Самые неприхотливые и неэстетичные растения, пробивающиеся сквозь гравий железнодорожных насыпей вдруг оказываются опутаны ковром прекрасных белых цветов. Не слишком крупных, иногда чуть розоватых – словно маленькие жемчужины.

Трудно поверить, что эта красота может расти в таких, совершенно неприспособленных для жизни растений условиях. Создает ее вьюнок полевой. Такая жизнеспособность вьюнка позволяет ему занимать не последнее место среди самых злостных сорняков наших огородов.

Вьюнок полевой (Convolvulus arvensis) или березка, принадлежит к семейству вьюнковых. Корневая система вьюнка идеально приспособлена для жизни в самых неблагоприятных почвенных условиях. Его основной корень проникает на глубину 3 м, получая оттуда влагу и минеральные вещества. На глубине 25 – 40 см корень имеет боковые ответвления, поднимающиеся вверх и дающие новые побеги. Таким образом, удалить это растение из почвы чрезвычайно сложно.

Стебли растения вьющиеся, поднимаются на высоту 1 – 1,5 м, оплетая прямостоячие растения. Листья очередные, яйцевидно-эллиптические или продолговатые, расположены на черешках. Цвести вьюнок может все лето белыми или розовыми воронковидными цветками. Одно растение дает около 600 семян, прорастающих с глубины от 10 см, постепенно в течение сезона. Всхожесть семена сохраняют два – три года.

Помимо эстетической пользы, вьюнок имеет важные целебные свойства и с древних времен применялся в медицине.

Вьюнок – ядовитое растение, но в смеси с другими растениями не причиняет вреда и даже полезен при скармливании сельскохозяйственным животным. Кроме того, вьюнок – отличный медонос.

В корневищах и корнях вьюнка полевого содержатся смолы, дубильные вещества, в листьях – аскорбиновая кислота , витамин A флаваноиды, в семенах – алкалоиды и масла. Растение содержит гликозид конвольвулин, обладающий сильным слабительным действием.

Растение обладает так же желчегонным, мочегонным, и ранозаживляющим свойствами.

В народной медицине корни вьюнка применяют как слабительное средство, а также как седативное при неврозах, обезболивающее. Сок применяют наружно как анестезирующее при дерматитах и дерматомикозах, ранозаживляющее, противоопухолевое, противоартритное средство. В Средней Азии порошок из сока вьюнка применяют при укусах ядовитых змей и насекомых.

Настой, отвар надземной части применяют при женских болезнях – метроррагии, белях, висцероптозах; при хроническом бронхите, ларинготрахеите, острых респираторных заболеваниях; наружно – при дерматитах и дерматомикозах; местно – при ушибах, сыпях, нарывах, укусах насекомых, гнойничковых заболеваниях кожи.

Ввиду ядовитости растения при применении его нужно соблюдать осторожность.

Источник: http://sadudachis.ru/

Прикрепленное изображение (вес файла 619.7 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 534.1 Кб)