Сектор Центавр - Мир α Центавра - Крылатый мир (персональный)

Тени Египта

Вот нить времён – вдоль этой нити

идём туда, где без прикрас

прекрасный профиль Нефертити

к себе притягивает нас.

Так долго бывшие рабами,

робеем, встретив гордый взгляд.

Километровыми столбами

бегут столетия назад.

В пути и доброе, и злое

встречает нас со всех сторон.

Через туманное былое

уводит в древность нить времён.

Но вот страницы манускрипта

нам, запыхавшимся, несут

величье Древнего Египта

и властный голос Хатшепсут.

(Александр Мельник)

Прикрепленное изображение (вес файла 94.9 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 134 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 71.3 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 59.1 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 126.1 Кб)

Есть минуты, когда не тревожит

Роковая нас жизни гроза.

Кто-то на плечи руки положит,

Кто-то ясно заглянет в глаза.

И мгновенно житейское канет,

Словно в черную пропасть без дна.

И над пропастью медленно встанет

Семицветной дугой тишина.

И мотив, приглушенный и юный,

В затаенной затронет тиши

Усыпленные жизнию струны

Напряженной, как арфа, души.

(А.Блок)

Прикрепленное изображение (вес файла 118.6 Кб)

Он вспыхнул посреди небес,

Сияньем с солнцем споря,

И, молнией сверкнув, исчез

В глубинах темных моря.

Там, где Лучафэрул упал

И возмутил глубины,

Прекрасный юноша восстал

Со дна морской пучины.

(из поэмы Эминеску - Лучафер)

http://www.stihi.ru/2008/12/03/2354

Прикрепленное изображение (вес файла 136.7 Кб)

"РУСАЛКА" Гумилев Николай Степанович

На русалке горит ожерелье,

И рубины греховно-красны,

Это странно-печальные сны

Мирового, больного похмелья.

На русалке горит ожерелье,

И рубины греховно-красны.

У русалки мерцающий взгляд,

Умирающий взгляд полуночи,

Он блестит, то длинней, то короче,

Когда ветры морские кричат.

У русалки чарующий взгляд,

У русалки печальные очи.

Я люблю ее, деву-ундину,

Озаренную тайной ночной,

Я люблю ее взгляд зоревой

И горящие негой рубины...

Потому что я сам из пучины,

Из бездонной пучины морской.

Прикрепленное изображение (вес файла 86.2 Кб)

В ароматном краю в этот день голубой

Песня близко: и дразнит, и вьется;

Но о том не спою, что мне шепчет прибой,

Что вокруг и цветет, и смеется.

Я не трону весны — я цветы берегу,

Мотылькам сберегаю их пыль я,

Миг покоя волны на морском берегу

И ладьям их далекие крылья.

А еще потому, что в сияньи сильней

И люблю я сильнее в разлуке

Полусвет-полутьму наших северных дней,

Недосказанность песни и муки...

(ннокентий Анненский )

Прикрепленное изображение (вес файла 116.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 149.6 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 98.4 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 85.2 Кб)

"Зачем сулишь мне горе, любимая моя?

С тобою распростившись, умру в разлуке я.

Мою любовь покину,

Моим суровым ближним истину явив:

Твоей любовью жизнь красна, любовью был я жив".

(Кюренберг - миннезингер)

Прикрепленное изображение (вес файла 89 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 104.6 Кб)

Прикрепленное изображение (вес файла 104.7 Кб)

"Какое горе и какая мука!

И словно камень на сердце разлука.

Следят за мною зорко сторожа", -

Всю ночь грустит и плачет госпожа.

А рыцарь говорил: "Проходит время,

Но с каждым днем сильней печали бремя.

Скорбит душа. Пылает жар в крови.

Как счастлив тот, кто избежал любви!

Когда весь мир покой вкушает ночью,

Ты предо мною предстаешь воочью.

И грудь испепеляет мне тоска.

Как недоступна ты и далека!"

(Дитмар фон Айст

Пер. И. Грицковой)

Прикрепленное изображение (вес файла 117.4 Кб)

Ловко в мае пелось,

Пел я, как хотелось,

Слышно далеко.

Юные просили

Песен в дни весны.

Под ветвистой кроной

Я свои канцоны

Складывал легко.

Да, меня любили

И со мною были

Веселы, вольны.

Как жилось отрадно,

Как певалось ладно!

Ах, но минул сон:

И поет нескладно

Тот, кто был изрядно

Прежде одарен.

Но свой дар промотал

Вскорости нещадно.

Теперь я тяжко, трудно

Слагаю эту песню.

Душа ее пуста.

(Тангейзер

в переводе Н. Гребельной. )

Прикрепленное изображение (вес файла 111.8 Кб)

Ликованье в мире снова.

Радостней любого зова

Щебет птичий по весне.

Для веселия людского

Вся земля цвести готова

В солнечной голубизне.

Не до веселья только мне.

И наказан я сурово,

Сердце, по твоей вине.

Многие красивы жены.

От Рейна и до самой Роны

Госпожа красивей всех.

Одолел я все препоны.

Был судьбою благосклонной

Дарован мне такой успех,

Что я от сладостных утех

Одурел, завороженный.

Вот он - мой невольный грех.

Чересчур она прекрасна.

Приближаться к ней опасно.

Я приблизился - и вот

Над любовью мысль не властна.

Лишь бы целовать всечасно

Эту шею, этот рот!

Пусть глядит хоть весь народ!

Благоразумие напрасно.

Не спастись мне от невзгод! ...

(Генрих фон Фельдеке)

Прикрепленное изображение (вес файла 131 Кб)

Весенняя Песня Вагантов

Из-за леса, из-за гор

свет весенний хлынул,

словно кто-то створки штор

на небе раздвинул.

Затрещал на речке лед,

зазвенело поле:

по земле весна идет

в светлом ореоле.

Выходи же, стар и млад,

песню пой на новый лад,

пляши до упаду!

О, как долго, о, как зло

в стужу сердце ныло,

а желанное тепло

все не приходило.

И тогда весны гонец

постучал к нам в дверцу,

дав согреться наконец

стынущему сердцу.

Выходи же, стар и млад,

песню пой на новый лад,

пляши до упаду!

Упоителен разлив

соловьиной трели,

зелень трав, раздолье нив,

синь морской купели.

И весенний этот мир,

как алмаз, сверкает

и на свой победный пир

всех людей скликает.

Выходи же, стар и млад,

песню пой на новый лад,

пляши до упаду!

Лишь угрюмая зима

убралась отсюда,

вспыхнул свет, исчезла тьма,

совершилось чудо.

Вновь весна устелет двор

лепестками вишен,

и влюбленных разговор

всюду станет слышен.

Выходи же, стар и млад,

песню пой на новый лад,

пляши до упаду!

Прикрепленное изображение (вес файла 120 Кб)

Единорог

Единорог в моей непознанной стране

Пока так юн, так неуклюж и хрупок...

Любой мой опрометчивый поступок

Ему приносит боль. Дурной - вдвойне.

Но он - чистейшее из всех существ,

Что населяют мир мой неподлунный!

Он - рыцарь чести, преданный и умный,

И он умеет высказать протест.

Уже не поднимается рука

Ответить с ходу на удар - ударом!

Владея им - я обладаю даром

Увидеть звёзды через облака...

В моей стране свободно ходит он,

Достаточно ему росы медвяной;

Всегда он весел, светом осиянный;

И даже раненый - он нежно сдержит стон...

Вокруг него сгорают козни все!

Любая тварь становится ничтожной,

Когда, ступая очень осторожно,

Идёт весь белый он, во всей красе!

Как не беречь его - он всё, что свято мне!

Как не растить его - чтоб мощным стал и сильным?!

Кто, как не он, остановил давильню?!

Кто будет рядом в самом страшном сне?!

ЕДИНОРОГ - любовь в моей душе.

К тебе. И к вам. Ко всем живущим людям!

Он так горяч, так смел, так щедр, так безрассуден!

И мне не потерять его уже!

(Хапалова Юлия)

Прикрепленное изображение (вес файла 151.7 Кб)

Она всегда была немного кошкой...

она любила спать и молоко,

и под перчаткой каждая ладошка

скрывала пять изящных коготков...

когда в больших глазах ее блестящих

луна свой отражала свет слегка,

она казалась кошкой настоящей,

готовой для внезапного прыжка...

она спала калачиком под пледом,

а иногда и вовсе не спала,

но каждый день назло дождям и бедам

была непринужденно весела...

не каждый мог ее погладить шерстку,

иной, кто часом мимо проходил,

трепал за ушком... но мечтала кошка,

чтоб кто-то добрый кошку приручил!

пушистый снег ей волшебством казался,

а шоколад – лекарством от разлук...

к рассвету нежный сон ее касался,

во сне ей снилась пара теплых рук...

она от скуки затевала игры,

но вскоре уставала и от игр -

так часто под шикарной шкурой тигра

скрывался кот облезлый, а не тигр...

Мерцает светом лунная дорожка,

чуть слышен звук шагов ее в ночи,

однажды навсегда уходит кошка,

которую не смог ты приручить...

(автор неизвестен)

Прикрепленное изображение (вес файла 74.2 Кб)

Видишь мой танец – цветок в первозданной сини?

Демонам Мары тягаться ли с этим знаком?

Все мироздание – радостный пир дакини,

Той, что умеет, играя, и петь, и плакать.

Этой игрой ослепительный сон расцвечен,

Этому «здесь» неизвестны «потом» и «прежде»...

Радужный шарф обнимает нагие плечи,

Ибо Пространству уже не нужны одежды.

Тысячи сфер – подношенье своей основе.

Вкус Пустоты – опьяненье созревших гроздьев...

Звон колокольчика, всплески огня – и снова

Тонкой ступней попираю оковы-воздух.

(Евгения Жаркова)

Прикрепленное изображение (вес файла 95 Кб)

Женский голос, как ветер, несется,

Черным кажется, влажным, ночным,

И чего на лету ни коснется,

Всё становится сразу иным.

Заливает алмазным сияньем,

Где-то что-то на миг серебрит

И загадочным одеяньем

Небывалых шелков шелестит.

И такая могучая сила

Зачарованный голос влечет,

Будто там впереди не могила,

А таинственной лестницы взлет.

(Анна Ахматова)

Прикрепленное изображение (вес файла 81.3 Кб)

СРЕДИ МИРОВ

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя...

Не потому, чтоб я Ее любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,

Я у Нее одной ищу ответа,

Не потому, что от Нее светло,

А потому, что с Ней не надо света.

(Анненский)

Прикрепленное изображение (вес файла 166.2 Кб)