Мини-открытия, или Недавно довелось узнать...

"Все знать невозможно". Думаю, это бесспорное заявление, наверняка приписанное благодарными потомками кому-то из великих предков. Может быть, даже Сократу. Или еще кому-нибудь. Собственно, это неважно. Важно только то, что иногда находится какой-то намек, может, ссылка, имя или строчка - и начинается поиск. Одним из таких поисков лично для меня стало творчество Зои Ященко, солистки группы "Белая гвардия". Это сейчас ссылаются на ее произведения, как на классику современной поэзии (если так можно выразиться). А тогда это было три или четыре альбома в интернете, тексты песен, маленькая дискография... и все.

Но поиск не ограничен одним человеком или музыкальной группой. Бывает, что, казалось бы, известный в одном направлении человек проявляет себя и с другой, неожиданной, стороны.

Вот о таких небольших, личных открытиях и пойдет речь...

Известный писатель-фантаст Андрей Белянин издал книгу своих стихов (как мне вспоминается, даже не первую). Но и на этом поприще Андрей Олегович не одинок. И тут мне бы хотелось рассказать о творчестве другого писателя-фантаста - Евгения Юрьевича Лукина.

Вообще, фантастический дуэт Лукиных известен давно. В соавторстве Евгения и Любови Лукиных большое количество престижных и не очень наград и премий в области фантастики. Основное кредо супругов - не надо ничего выдумывать. Вся фантастика вокруг нас. Начали писать еще в советские годы и, возможно, потому почти вся фантастика у дуэта сатирична. Тем не менее, дуэт благополучно пережил развал страны, вполне успешно увеличивая количество и качество - количество заслуженных наград и качество произведений...

К великому сожалению, в 1996 году Любовь Лукина покинула этот мир. Перед этим - уничтожив практически весь свой стихотворный архив. Вернувшись с очередной наградой за повесть "Там, за Ахероном", Лукин как раз успевает на похороны...

Скорлупка бигуди.

Пылятся кружева.

Послушай, разбуди,

скажи, что ты жива.

Такой подробный бред —

до складочки по шву.

И пачка сигарет

лежит — как наяву.

А вот сборник Е.Ю. Лукина не только сохранился, но и увидел свет (причем так же не первый). Такой же сатирический, иронично-ехидный слог, по мнению критиков, как и в прозе, но более сжатый, компактный...

Я пользуюсь сборником "Бал был бел", в который вошли и ранее напечатанные произведения.

Глупейшее из положений:

сидишь — и на свою беду

перебираешь череду

былых побед и поражений.

Всё чепуха. Зато грехи,

не послужившие уроком,

подчас припомнишь ненароком —

и получаются стихи.

Обычно этим стихотворением стараются закончить обзор...

Тот ради славы, тот в избытке мужества,

иной в угоду звонкому грошу,

а я который год пишу от ужаса,

что больше ничего не напишу.

После каждого стихотворения можно смело ставить целый набор смайлов - о себе, людях и не только:

У тебя, драгоценный, мания:

чуть придумаешь три строки —

и бежишь искать понимания

разумению вопреки.

Ты же всё-таки не в Японии,

где чаи с лепестками пьют.

Вот и радуйся, что не поняли,

потому что поймут — убьют.

Перестаньте вы о духе!

Тут намедни собачонка,

понимаю, с голодухи,

но прикончила курчонка.

Мы за ней — и на запруде

отобрали еле-еле.

Я смотрю, не только люди

даже звери озверели!

О рукотворные ручьи,

берущие начало в люке!

И руки творческие… Чьи?

Найти бы, вырвать эти руки…

Ощущаю протест,

не въезжаю в упор,

то есть напрочь и начисто:

если мир — это текст,

то каков же забор,

на котором он значится?

Поиски вагона

Нумерация проста —

начинается с хвоста

и при этом крайне редко

простирается до ста.

Век растрачен. Родина украдена.

В жёлтой прессе — перечень разборок.

Общество — бессмысленная гадина —

давит тех, кто мил тебе и дорог.

Поселить бы их в отдельной рощице

где-нибудь в районе Балашова…

И возникнет маленькое общество —

точное подобие большого.

Посмотри: встаёт цунами

над скорлупками квартир.

Так, разделываясь с нами,

красота спасает мир.

Здесь в каждой строчке нахожу себя...

Старые фотографии

— О, что это за милое дитя,

коленопреклонённое во храме?

— Да то же, что десяток лет спустя

тот самый храм кромсало тракторами.

— А это, что плюёт в иконостас,

а образа взирают темнолицо?

— Да то же, блин, что требует сейчас

стереть плевки и вместе помолиться.

— А ты-то, ты! Твоё-то где мурло

среди бесценных фотодокументов?

— Да как-то в головёнку не взбрело —

ни храмов не ломал, ни монументов.

Отвычка

Подсекая линька

на прозрачной запруде,

три недолгих денька

я не видел вас, люди.

А теперь повстречал —

и гадаю в печали:

то ли я одичал,

то ли вы одичали.

Я потому сижу под вязом,

а не под крымским кипарисом,

что гражданином быть обязан

не где хочу, а где прописан.

И, конечно, о смысле жизни...

Жить осталось — на чём моталось.

Отнесут — и вся недолга.

Потому-то каждая малость

мне особенно дорога.

Потому-то не так и плохо

житиё моё вытиё.

Взять эпоху. Черна эпоха.

А не будет ведь и её.

...и ее содержании

Хорошее отношение к голубям

Когда я вижу, что на мой балкон

опять нагадил некий Голубь Мира,

а может быть, и вовсе Дух Святой,

к чему гаданья: он или не он

сейчас воркует с нежностью эмира,

пленённого невольницей простой?

Когда он, ясно видимый отсель,

то тянет шею типа Нефертити,

то делает из бюста колесо,

я навожу пневматику на цель,

а там — летите, пёрышки, летите

и передайте Пабло Пикассо,

что он — неправ.

О политике и прошлом

Молодой провозвестник идей

говорит, что он верит в людей.

Сколько ж нужно бабла огрести,

чтобы веру в людей обрести?

Говорят, «совок» был пошлым,

неприятности таящим,

но, когда пугают прошлым,

значит страшно в настоящем.

Нам демократия дала

свободу матерного слова,

да и не надобно иного,

дабы воспеть её дела.

Покажите-ка грядущее…

как-то сшито бестолково…

и расцветочка гнетущая…

А другого никакого?

То ли у них, ребята, этакая харизма,

то ли в башках дуплисто у пресловутой братии:

глянешь на демократа — хочется коммунизма,

глянешь на коммуниста — хочется демократии.

Сменили строй — как имя-отчество,

а изменились ненамного:

тогда — обожествляли общество,

теперь — обобществляем Бога.

А это просто

Баллада

(конспект)

У одного влиятельного дюка

была жена, известная гадюка,

и вот однажды благородный дюк

схватил кинжал, как подобает дюку,

и молча вычел данную гадюку

из общего количества гадюк.

Размышления на стрежне

То ли мало было водки,

то ли Стенька не таков,

чтобы выбросить из лодки

недовольных казаков…

Когда ты предаёшься хлопотам

в толпе таких же человечин,

внутри нашёптывает кто-то там:

«Ты, парень, случаем, не вечен?

Со страхом или с умилением,

но пережил ты, спору нету,

любовь, Отечество, миллениум…

Осталось пережить планету».

Проклятый быт, старания утроив,

мне сочинять мешает не впервые.

Не успеваю полюбить героев.

В итоге — падлы. Прямо как живые.

Складуха

Хуже злого костоеда зарубежный Кастанеда,

и мосол, как кастаньета, жалко щёлкает в коленке,

и черновики нетленки между томом Короленки

и записочкой от Ленки затаились в аккурате

в том бумажном зиккурате, что воздвигся у кровати,

угрожая покарати мощным оползнем культуры —

житием Бонавентуры, редкой книжицей «Уйгуры»

и запиской этой дуры: дескать, где мой Кастанеда?..

Оскорбил, говорите, Великую Русь?

Поцелуйте замочную прорезь!

Я с Отечеством как-нибудь сам разберусь —

помирюсь ещё с ним и поссорюсь.

Несмотря на вычищенный ствол

и на камуфляжную расцветку,

я бы с ним в разведку не пошёл.

Я ж не идиот — ходить в разведку!

Есть и детские вещи:

Назидалки

Как-то раз одна минога

укусила осьминога,

и за это осьминог

съел четырнадцать миног.

Это не кошки, а чёрт-знает-чтошки!

В доме теперь ни единой картошки.

Сбросили крышки с каждой кубышки -

и разогнали в чёрт-знает-кудышки!

В развесёлый месяц май

около вокзальчика

проглотил большой незнай

малого незнайчика.

И запрыгал - трам-там-там!

Но не знал незнай ещё,

что крадётся по пятам

во-от такой незнаище.

И, наверное, самые "мои"...

Точно не твою судьбу, но чью-то

одарил Господь, попутал бес.

Краткое, свершившееся чудо.

Больше не предвидится чудес.

Говори что надо и не надо,

только о случившемся молчи.

В чёрном кофе кубик рафинада —

белый домик раствори в ночи.

Диалектика

Послушен мировым законам

и крупный люд, и мелкий атом.

Пока платили — был Платоном.

Как сократили — стал Сократом.

Забавно сознавать, но Робинзон-то —

в тебе. Не на рисунке. Не в строке.

Куда ни глянь, враньё до горизонта,

и ты один на малом островке.

Что остаётся? Верить в милость Божью,

когда волна пугающе близка,

да подбирать обкатанные ложью

обломки истин с белого песка.

О путях к сердцу мужчины

Кормит мужа хорошо и много,

никаких превратностей не ждёт…

Да, через желудок есть дорога.

Рассказать, куда она ведёт?

Он, по-моему, с юмором, Тот,

чьи пути неизменно таинственны, —

каждый раз, добираясь до истины,

я в конце нахожу анекдот!

Книга доступна для скачивания даже на сайте "фантлаба"

ПС На ютьбе есть ролики, где Лукин исполняет под гитару свои песни. Интересующимся - поиск в помощь

Лукин способен не ограничиваться несколькими строками и/или бытовыми сюжетами:

Я к тебе уже не приду.

Никогда тебе не спою.

Оставайся в своём раю -

я останусь в своём аду.

Иногда лишь приснится сон:

позолота старинных книг,

за окошком - прибоя стон

и раскинувший крылья бриг.

Я бы мог за тобой пойти

в чёрный ад под вороний грай.

Только в рай не могу, прости,

потому что не верю в рай.

Наша жизнь - как прокля?тый круг

из предательств и суеты.

Иногда лишь приснится вдруг

всё, о чём говорила ты.

Выбирай тут, не выбирай -

не раздвинутся створки врат.

Да и рай твой - лишь с виду рай,

а присмотришься - тот же ад.

Я к тебе уже не приду.

Не бывать нам с тобой вдвоём.

Я останусь в своём аду.

Оставайся и ты в своём.

Иногда лишь приснится сон...

1993

Далии Трускиновской

Как ты там, за рубежом,

у стеклянных побережий,

где февральский ветер свежий

так и лезет на рожон...

Та ли прежняя зима

в городках, где даже тюрьмы

до того миниатюрны,

что уж лучше Колыма...

Ты в моём проходишь сне

мостовой черногранитной

за новёхонькой границей

в новорожденной стране.

Взять нагрянуть невпопад

в город вычурный и тесный

под готически отвесный

прибалтийский снегопад.

Ты откинешь капюшон,

на меня с улыбкой глядя.

Растолкуй мне, бога ради:

кто из нас за рубежом?

1994

Далии Трускиновской

Так неистово светла

грань весеннего стекла,

что хотел бы жизнь растратить -

да растрачена дотла!

Четвертованная грусть.

Четвертованная Русь.

Я к тебе через границу

и ползком не проберусь.

Кружевные берега

да непрочные снега -

всё как есть перечеркнула

полосатая слега.

Вот и водка налита,

да какая-то не та:

вроде пробую напиться -

не выходит ни черта.

Колобродит у окна

одичалая весна.

Впору гибнуть за Отчизну,

хоть и бывшая она...

1993

Дилетантство

До чего бесцеремонно

осень красок наметала:

от незрелого лимона

до румяного металла!

Этот лист как будто в мыле,

тот коричнево-кукожист.

Вот бы автору вломили

в Академии Художеств!

2002

Мир - сотворён. Границы - отвердели.

Который раз по счёту сотворён?

И, верно, не на будущей неделе

очередной великий сдвиг времён.

И потому-то думается людям,

что неизменен будничный уклад.

И мы живём. И мы друг друга судим.

И кто-то прав. И кто-то виноват.

Сумеем ли за малое мгновенье

понять, что ни один из нас не прав,

когда Господь для нового творенья

смешает с глиной контуры держав?

1979