Поэт: плохой или хорошый? (О хорошей и плохой поэзии.)

Размышления о хорошей и плохой поэзии. Эрштейн Леонид

В этой статье я хочу рассмотреть круг вопросов, которые волнуют всех людей, пишущих стихи. Речь пойдет о том, чем всё-таки хорошие стихи отличаются от плохих, как и на каком основании решается вопрос о качестве того или иного конкретного стихотворения.

Итак, начнём с сути. Здесь мы обозначим три принципа определяющих качество стихотворного произведения.

1. Целостность — показывает, насколько произведение закончено и насколько средства выражения соответствуют смыслу.

2. Техническая грамотность — показывает, насколько соблюдены рифма и ритм стихотворения.

3. Смысл — показывает то, насколько в стихотворении присутствует смысл или, иначе говоря, наличие того, что хотел передать автор стихотворения. Рассмотрим каждый из этих принципов подробнее.

1. ЦЕЛОСТНОСТЬ.

Важнейшая, на мой взгляд, характеристика, по которой можно оценить качество произведения. Любая литературная работа пишется по классической схеме: Вступление — Главная часть — Заключение. Где вступление и заключение взаимосвязаны, главная часть раскрывает вступление, а заключение завершает главную часть. Это общеизвестно. Стихи, как литературные произведения не являются исключением.

В любом, хорошо написанном стихотворении, такая структура чётко прослеживается. С другой стороны, подчас мы встречаем произведения, у которых отсутствует вступление, или тема главной части не соответствует вступлению, или заключение никоим образом не связано со вступлением. Одним словом, подчас в стихотворении наличествуют внутренние конфликты, которые разрывают его на части и делают смысл стихотворения максимально скрытым от читателя. Другим элементом целостности является объём стихотворения. Объём должен удовлетворять широте постановке вопроса и подчинятся принципу целостности. Разумеется, в стихотворении может присутствовать не одна тема или тема может быть представлена очень широко. И если первого для соблюдения целостности лучше вообще избегать, то по поводу второго можно сформулировать следующий принцип: Объем стихотворения должен быть как можно более малый в рамках полного раскрытия темы. Или, иначе говоря, необходимо стремиться к возможно более полному раскрытию темы в рамках как можно более малого объёма. И тогда стихотворение будет целостным. Чисто практически, для достижения целостности я нередко пользуюсь следующим приемом. В последней строфе я ставлю строчку из первой строфы, тем самым, замыкая круг и создавая целостность в стихотворении. Однако, разумеется, целостности можно достигать, связывая вступление и заключение иными способами.

2. ТЕХНИЧЕСКАЯ ГРАМОТНОСТЬ.

Показывает насколько грамотно срифмовано стихотворение и насколько ровный ритм. Для меня это тот показатель, по которому я определяю профессионально или нет работает автор, особенно это касается рифмы. Если мы пишем стихи, то обязаны соответствовать законам жанра, а наличие нормальной рифмы, безусловно, является законом жанра стихов, за исключением белых, конечно. С ритмом несколько сложнее, конечно же, лучше его не ломать, но, в ряде случаев, если сюжет требует того, можно допустить изменения ритма. Лишь бы хорошо читалось.

3. СМЫСЛ

Стихотворение, безусловно, должно иметь смысл. Иначе говоря, автор должен осознавать, что он хочет передать читателю. Однако, смысл может быть вербальным и невербальным. Это означает, что передавать можно, как какую либо идею, сюжет или описание различных явлений, и в этом случае смысл будет вербальным, так и настроения, чувства и в этом случае смысл будет невербальным. Однако, в любом случае, из стихотворения должно быть ясно, что именно пытается сказать автор. Естественно, что многие стихотворения содержат, как вербальный, так и невербальный смыслы. Очень часто, встречаются красиво срифмованные строчки, из которых, однако не видно, что пытается передать автор. Смысл, вне всяких сомнений, относится к категории целостности стихов. И именно смысл является тем клеем, который связывает строчки, превращая их в единый целостный организм.

Здесь мы рассмотрели основные принципы, в соответствии с которыми должно быть написано хорошее стихотворение. В заключение хочется сказать, что эти принципы являются тем кратким резюме, которое удалось выработать в течение почти восьми летнего опыта работы над стихами.

ОБ ЭЛИТНОЙ ПОЭЗИИ

В этом разделе хотелось бы вернуться к размышлениям о хорошей и плохой поэзии и рассмотреть вопросы:

1. Что тот или иной автор хочет вложить в своё стихотворение.

2. До какой степени то, что хочет сказать автор, может быть доступно читателю.

3. Существует ли способ писать хорошие стихи, которые будут понятны всем без исключения читателям.

Что ж начнём. Нет нужды говорить, что каждое более или менее нормальное произведение пытается передать некую идею, настроение или представление. Так же само собой разумеется, что то, какую конкретно идею пытается передать автор, в значительной степени, если не в основном, зависит от своеобразия автора как личности, или, проще говоря, от индивидуальности автора. В свою очередь, в создание произведения вовлекаются такие психологические аспекты индивидуальности, как система ценностей, начитанность, жизненный опыт и собственные представления автора. При этом, однако, количество тем, идей, или образов, то есть, иначе говоря, того, что может передаваться стихотворным произведением, отнюдь не бесконечно, более того, всё это вполне поддаётся перечислению и я не думаю, что количество возможных вариантов в разной степени обобщения превышает 2-3 десятка. Другое дело то, как можно относиться к каждой из этого относительно небольшого разнообразия тем. Способов отношения здесь великое множество и количество этих способов в сущности определяется, во-первых, всеми даже теоретически возможными отношениями, и во-вторых, доступностью или известностью для автора всех вариантов, ну и, наконец, как следствие, тем, какие конкретно варианты разделяет сам автор.

Естественно так же то, что в обществе существуют более или менее признанные варианты отношений практически ко всем возможным темам стихотворных (да и не только, наверное) произведений. В том случае, если автор пытается передать в своём творчестве общепризнанные или хорошо известные смыслы, тогда, конечно, произведение находит отклик у многих читателей, и в случае, если оно удовлетворяет критериям, изложенным в разделе «РАЗМЫШЛЕНИЯ О ХОРОШЕЙ И ПЛОХОЙ ПОЭЗИИ», пользуется успехом.

Однако, в данном случае автор, как бы идёт на поводу у публики или часто у самого себя, если он позволяет себе излагать общепризнанные отношения или, тем более, общепризнанные темы. Человек пишет конъюнктуру, классическим примером такого подхода, являются тексты эстрадных песен. И даже в том редком случае, если они и написаны технически грамотно, ценность их, как минимум, вызывает огромные сомнения.

Теперь рассмотрим другой вариант, если автор излагает какое либо малоизвестное отношение или какую либо мало известную тему. Какие требования он, в данном случае, предъявляет к читателям. Во-первых, читатели должны быть просто в курсе того, о чём пишет автор. То есть, по сути дела, читатель должен читать то, что читал автор, или, что ещё сложнее, думать о том, о чём думал автор. Если же этого нет, то стихотворение в лучшем случае вызовет недоумение у читателя, в худшем же — отрицание, плавно переходящее в матерные возгласы. Надо так же понимать, что просто всё только в голове у идиота, да и то под большим вопросом. И сложные, серьезные проблемы не имеют простых трактовок и решений, это же касается, чувств, образов и всего того, что может передавать автор в своих произведениях.

Таким образом, автор, пытающийся, передать своим творчеством сложные, неоднозначные идеи, всегда должен осознавать простой и очевидный факт — то, что он хочет передать, будет доступно далеко не всем, а лишь тем, кто с одной стороны, знаком с кругом вопросом, описываемым автором, а с другой стороны, тем, кстати, опять же немногим, кто способен оценить произведение с точки зрения его технического совершенства. Это же касается и гаммы передаваемых чувств, чем более сложные и противоречивые чувственные состояния пытается передать автор, тем меньшему количеству читателей они буду доступны. Именно это явление я и называю элитностью истинной поэзии.

Конечно, мне могут возразить, что «истинные» стихи как раз те, которые пишутся для всех, что ж это вопрос терминологии, но представляется, что стихи должны передавать нечто большее, чем очевидные и совершенно банальные вещи, ибо непонятно, зачем для их передачи используется столь своеобразная форма, как поэзия. Это мне напоминает ситуацию, когда для того, чтобы хранить объём воды размером со стакан, использовать трёхлитровую банку конечно можно, только зачем, если есть обычный стакан. Поэтому в поэзии, да и в любом настоящем искусстве и знаниях принцип всё для всех видится неприемлемым. Для того, чтобы понимать и получать, что-то от настоящего, необходимо для начала до него дорасти.

Вывод, который можно сделать из всего вышесказанного. Одной из задач, которая стоит перед автором стихотворного произведения — есть задача передачи какого-либо смысла в данном произведении. Но то, будет ли этот смысл доступен для всех, или для немногих, по сути дела, не должно волновать автора произведения, если он, конечно, не стремится ко всеобщей популярности.

Дело его читателей — понять или не понять вложенные идеи, разделять или не разделять их. Для автора же, который стремится к популярности, помимо технического совершенства, едва ли не главным в произведении должна быть доступность передаваемого смысла для как можно большего числа потенциальных читателей и, следовательно, смысл этот должен быть, как можно более прост.

Кстати, именно поэтому моим глубочайшим убеждением является тот факт, что самые хорошие, глубокие, сложные стихи не входят, и никогда не будут входить в число наиболее известных. Публике нужна попса, какая бы она ни была в данный момент времени.

И дай то Бог, что бы тот, кто рискнет передавать в своих стихах нечто более сокровенное чем то, что может понять большинство, нашёл хотя бы одного либо нескольких благодарных читателей.

О ШКАЛЕ ОЦЕНОК

В этом разделе поговорим о методах сравнения и анализа стихотворений, о той шкале, на основании которой можно осуществлять данное сравнение. Видимо, здесь будет больше вопросов чем ответов, но, тем не менее, как показывает опыт, кто не задаёт вопросов, никогда не получает ответов.

В настоящее время, как я понял, существует два базовых подхода к анализу качества стихотворений. Первый из них предполагает, что стихотворения можно писать, всё более и более хорошо, что нет предела совершенствованию, как в смысловом, так и в техническом отношении. В соответствии с этим подходом шкала для сравнения представляется практически бесконечной и каждый автор теоретически может писать всё лучше и лучше, и тогда можно сравнивать два любых стихотворения и решать, какое из них лучше, ибо шкала бесконечна.

Несмотря на очевидную логичность, у данного подхода наблюдаются некоторые недостатки чисто эмпирического свойства — на практике этот подход видится крайне мало пригодным. В соответствии с таким взглядом на вещи, если мы возьмём два любых стихотворения разных авторов, мы должны были бы иметь возможность указать какое из них лучше, даже при том условии, что оба эти стихотворения принадлежат перу известных и давно уже признанных авторов. Равно как и если оба они принадлежат, на этот раз перу одного, но, тем не менее, известного автора. На самом деле сделать это, как правило, невозможно, во-первых, потому, что сторонники этого подхода никогда не оговаривают критерии оценки, иначе говоря, они не могут чётко указать, по каким принципам надо бы провести это сравнение, и во-вторых, потому, что интуитивно мы часто чувствуем, что ни одно из этих стихотворений не является лучшим. Таким образом, вследствие практической слабой применимости данный подход представляется мне не очень то соответствующим действительности, между тем инстинктивно все мы чувствуем, что какой то способ относительной оценки стихотворений должен существовать — и он существует.

Рассмотрим второй подход, в соответствии с которым оценка стихотворений осуществляется подобно тому, как оценивается меткость в соревнованиях по стрельбе. Существует мишень, на которой поставлена точка, обозначающая высший балл, то есть наибольшее количество очков, которое можно набрать одним выстрелом. Тогда качество выстрела, оценивается по близости попадания объекта к данной точке, и если выстрел приходится точно в точку, то лучше уже выстрелить нельзя, можно лишь повторить данное достижение.

Так и в случае со стихами, нельзя выяснить, чьё из гениальных стихотворений лучше, все они попали в точку, все достойны высшего балла, ибо на интуитивном и логическом уровне мы ощущаем, что лучше не возможно, можно иначе, но нельзя лучше, можно повторить достижение, но превысить его нельзя. Тогда, как и в случае стрельбы, актуальным остаётся лишь вопрос о близости данного стихотворения к идеалу и если оно достигает идеала, то всё, дальше некуда. Именно затем и следует разрабатывать критерии хороших и плохих стихов, чтобы понять, насколько представленные произведения близки к цели для того, чтобы уточнить и обозначить саму эту цель.

Но на самом деле, у нас есть средство для ответа на эти вопросы и без всяких умствований и средство это — наше сердце, которому дано чувствовать то, что никогда не доступно понять уму.

И если мы являемся сторонниками второго подхода, то единственный способ оценки творчества двух авторов может состоять лишь в том, чтобы понять, сколько стихотворений из представленных авторами достигли цели, например, дести баллов по десятибалльной шкале, сколько девяти баллов и т.п. Но следует учитывать, что тот, кто хоть раз попадал в цель, уже достоин того, чтобы не сравнивать его ни с кем вообще, ибо он на каком-то своём уровне сумел передать совершенство как таковое.

На этом позвольте завершить и сказать, что конечно вопрос об определении этих самых десяти баллов является не только очень сложным, но ещё и в значительной степени субъективным, ибо у всех у нас сердца бьются в своём индивидуальном ритме.

Местами Тимофей Скоренко жестковат в своих выражениях и суждениях, но в общем я с ним полностью согласна...

Орфография и пунктуация сохранены.

Сказка про плохих и хороших поэтов. Тим Скоренко

Довольно часто поэты жалуются, что поэзия никому не нужна, что её не печатают. Тем более, она не приносит денег. Жалобы бывают самые разные — прямые, в завуалированной форме, откровенное недовольство или тонкие намёки. В общем, по всякому. Условно жалобы поэтов можно поделить на следующие группы:

— общая жалоба: «Стихи никто не издаёт. Стихи никому сейчас не нужны».

— частная жалоба: «Мои стихи никто не издаёт. Мои стихи никому не нужны».

— пристрастная жалоба: «Они не понимают мои стихи. Они дураки. Никто не понимает. Буду писать в стол, для себя».

— страстная жалоба: «Я — гений. Мне об этом сказал Главный Дядя в Союзе Литераторов, мой муж/мама/брат/коллега и Сам Великий Василий Пупкин. Поэтому я абсолютна/тен и все, кому не нравятся мои стихи, — сами говно».

— лживая жалоба: «Я пишу только для себя. Я могу вообще никому стихи не показывать!»

На эти жалобы довольно просто ответить. Потому что все они высосаны из пальца. И жалуются таким образом не поэты, а бездари и бумагомаратели.

Почему стихи никто не издаёт? Здесь «частная жалоба» отвечает довольно правдиво сама на себя. Не издают не стихи. Не издают Ваши стихи. Бездарные плохие стихи. Я частенько бываю на всяческих литературных семинарах и собраниях, на поэтических вечерах. 90% того, что я там слышу — это полное дерьмо.

Впрочем, так было всегда. Кого мы помним из великих? Пушкина, Лермонтова, Тютчева, к примеру. Вообще, из пушкинских времён мы помним от силы 50-60 поэтов. Это хорошие поэты. А в России тогда насчитывалось не менее 3000 поэтов-рукоблудов. Мы этих имён не помним и не знаем. Какой процент хороших поэтов? 1,5% — мизер! Точно то же и сейчас. Поэтому отчаиваться не стоит. Хорошие поэты есть, просто они тонут в потоках бездарей. Единственное, что может различить их и расставить точки над «i» — это время. И оно рассудит, кого будут помнить через 200 лет, а кого — нет.

Плохо то, что плохие поэты гораздо более уверены в своих способностях, чем хорошие. Из моих личных знакомых, к примеру, прекрасная поэтесса Юлия Б. постоянно перечитывает свои стихи, ищет в них какие-то ошибки и боится читать их со сцены, потому что уверена в их недостатках, а дрянной поэт Василий П. горд своими омерзительными «шедеврами» на все сто процентов и никогда не изменит в них ни слова.

Конечно, есть и исключения из этого правила. Есть поэты, которым дано свыше столько, что им ничего уже не нужно. Это гении. Я знаю нескольких: чтобы их пересчитать, хватит пальцев одной руки.

Когда какой-нибудь бездарь читает свои великие творения, а ты ему вместо восхваления говоришь: «Слабенько, сэр. Вот тут всё хромает, а смысла вовсе ни капли, надо бы поправить вот это...», он обижается до ужаса. «Ты просто не понимаешь!» — вопит он. Я, простите, всё понимаю. Когда мне указывают на мои поэтические ошибки, я их: а) могу оправдать (чаще); б) исправляю. Наш же герой вообще не видит никаких ошибок. Он уверен в том, что «тебе – уже» — это прекрасная рифма, потому что на конце «е», и хрен ему объяснишь обратное. И никогда такой поэт не исправится. Будет постить свои творения в блогах и удивляться, почему у него френдов всего 5 человек, и то все его однокурсники.

Самое лживое утверждение, которое может сказать поэт — это, мол, я пишу только для себя, мне неважно мнение других, я могу всё писать в стол. Это чушь собачья. Если ты пишешь в стол — так никому не читай! Вообще никому не говори, что пишешь! Моя знакомая А.Б. ездит на фестивали, читает стихи в конкурсе, а когда её критикуют, говорит, что всё равно это не для людей писано, а просто для себя. Так не езди! Не показывай. Если человек хоть одному своему другу читает стихотворение — оно уже для кого-то. Ему уже важно мнение, пусть даже этого единственного друга. Вот Эмили Дикинсон за всю жизнь ни одного стихотворения даже маме не показала, всё в сундук прятала. А писала много, после её смерти нашли 2000 стихотворений. Теперь она — классик американской поэзии. Вот она не лгала. А если вам прочитали стихотворение, а потом заявили, что это только для себя, это херня. Это — для вас.

А ещё поэты не любят править свои стихи. «Да-а, понимаю, тяжело от сердца оторвать, своё, родное» — говаривали Климович и Скосырев однажды. А надо. Надо отрывать к чертям. Если ты не Изюбрь, то с первого раза шедевр не получится. Вы черновики Пушкина видели? Там каждая строка перечёркнута по 10 раз, да ещё страниц несколько переписано по 2-3 раза. А мы, блин, не Пушкины. Поэт, если он что-то написал, обязан перечитать своё творение через некоторое время, убедиться, что оно говенно и заменить там половину содержания. И получится, даст Бог, конфетка. Из сердца прёт смысл, а вот форма прёт из головы. Поэтому форму нужно шлифовать. Одна дурная литераторша из Гродно мне читала совершенно дебильный стих про Бен Ладена. Я сказал, что стих плохой с точки зрения техники, на уровне «ботинки — полуботинки». Она мне начала доказывать, что стихи — это что-то божественное, их править — грех. Я её к чёрту послал, чего спорить. Вот поэтому вас и не печатают, уважаемые поэты-от-бога.

А ещё пошла мода калякать верлибры. Не писать — а именно калякать. Каждый бесталанный виршеписец уверен, что уж хороший верлибр-то он напишет. Хороший верлибр написать в 100 раз труднее, чем рифмованное размерное стихотворение! За слогом и рифмой мы можем скрыть любые огрехи смысла, любой бред. А в верлибре не должно быть ничего лишнего, ни одного слова. А херовых верлибристов в поэтической среде чуть ли не 60% от всех поэтов. И в основном женщины. И спрашиваешь такую: а вы с рифмой работаете? А она: «А зачем? Я не считаю рифму нужной! Она меня ограничивает! Она не даёт пространства моему полёту фантазии!». Угу. Жопа — друг человека. Полёт фантазии. Да не может писать верлибры человек, не умеющий работать с рифмой! Рифма и слог — это основа, камни преткновения. Вы думаете, Малевич только чёрные и красные квадраты рисовал? А вы его реалистические портреты видели? Да всякие там Никасы Софроновы обкакаются так написать!

Посему. Научитесь писать стихи. А потом уже выбирайте форму. Хоть верлибры, хоть муссадасы, хоть визуальную поэзию.

Почему-то поэты думают, что поэзии не нужно учиться и не нужно в ней практиковаться. Шульговский, великий человек, в 1914 году писал, что архитекторов по 10 лет учат дома строить, а ткачей по 5 лет ковры ткать. А что, поэзия проще? Ей типа учиться не надо, написал и офигел? Надо. Кстати, шикарным способом овладеть виртуозной техникой является комбинаторика. Человек, могущий написать складный пословный абецедарий или акростих, или ропалический стих — уже ничего не боится.

Странно, но бездарные поэты неплохо читают свои стихи. Потому что я часто слышу, как какой-нибудь сказочный идиот оправдывает никчемность своих стихов тем, что «их на бумажке читать нельзя, их я должен декламировать». Это бред. Поэзия — изначально литературный жанр. Не песенно-музыкальный. Она изначально должна доходить до сознания читателя с листа. Исполнение поэзии — это важно, но всё же вторично.

Хорошие поэты редко хорошо читают свои стихи. Это всегда — и Бродский, и Рождественский, и Евтушенко читали/ют стихи плохо. Бродский вообще ужасно читал. Читать стихи нужно не в себя. Их нужно изливать в зал, нужно чеканить слова, нужно играть подобно актёру, громко и ясно, ведь даже шёпот с театральной сцены слышат последние ряды, не так ли? Реально я знаю опять же 3-4 поэтов хорошего уровня, умеющих читать свои стихи для зала, а не в одно место.

Короче, далее следует хвала. Из классиков следует читать всё. Следует читать Беллу Ахмадуллину, Анну Ахматову, Константина Бальмонта, Александра Блока, Иосифа Бродского, Валерия Брюсова, Ивана Бунина, Николая Гумилёва, Гаврилу Державина, Евгения Евтушенко, Сергея Есенина, Николая Заболоцкого, Георгия Иванова, Алексея Кольцова, Ивана Крылова, Михаила Лермонтова, Аполлона Майкова, Осипа Мандельштама, Самуила Маршака, Владимира Маяковского, Николая Некрасова, Александра Пушкина, Роберта Рождественского, Николая Рубцова, Кондратия Рылеева, Михаила Светлова, Игоря Северянина, Фёдора Сологуба, Александра Твардовского, Фёдора Тютчева, Афанасия Фета, Марину Цветаеву, Корнея Чуковского, Георгия Шенгели.

Комбинаторику тоже нужно читать, безусловно. Того же Валерия Брюсова, и Велимира Хлебникова, Дмитрия Авалиани, Глеба Седельникова, Бориса Гринберга, Ивана Рукавишникова.

Читайте современных поэтов — Владимира Вишневского, Игоря Губермана, того же Григория Остера. Вы думаете, «Вредные советы» – это прикол? Это шикарные белые стихи (серьёзные стихи у него тоже прекрасные). Или Андрея Белянина, Владимира Высоцкого, Александра Галича, Вилли Мельникова, Константина Арбенина, Дмитрия Растаева. Александра Баля, Олега Медведева, Ольгу Чикину и Михаила Щербакова слушайте.

Да и в Живом Журнале немало людей, у которых есть что почитать и чему поучиться. Это Аля Кудряшева, Вера Полозкова, Александр Габриэль и другие. Рекомендуемый мной список поэтов-блоггеров вы можете прочитать в моей статье «Рекомендуемые поэты».

Известное настенное четверостишие Игоря Губермана принимает в последнее время угрожающе верное пророческое значение.

Писать на стенках туалета,

Увы, друзья — немудрено.

Среди говна вы все — поэты.

Среди поэтов — все говно.

Дай Бог, чтобы было иначе.

Уважаемая veronasunrise,данная статья очень положительно повлияла на моё творчество,я так же как и вы увлекаюсь поэзией.Пишу стихи.В данной статье я извлёк очень много полезной информаций,спасибо вам!Я так же прочёл пару других ваших статей о рифме,критике и ошибках в поэзий,и надо подчеркнуть что все статьи написаны очень умело.